https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Am-Pm/
Один день мы выискивали все синонимы слова «стоп», другой — «до свидания», третий — «уезжать» и так далее. Затем мы выясняли, как они друг к другу относятся, и в заключение подготавливали краткий отчет, каким образом они переходят один в другой, все это очень аккуратно печатали вручную и клали в конверт для отправки на следующий день.
Затем, выпив еще пару чашечек кофе, мы отправлялись на вторую прогулку вдоль пляжа, час туда и чае обратно в любом направлении, отличающемся от утреннего маршрута. По возвращении разжигали огонь, подкинув несколько свежих поленьев, и я колол дрова у заднего крыльца, чтобы завтра было чем топить. Я закидывал удочку, и все, что попадалось, шло на вечернюю густую рыбную похлебку с мясом и овощами; Паула лепила хлеб из заквашенного теста, подметала пол (так сложно избавиться от песка!) и садилась читать стихи, пока тесто подходило. Я входил в дом с рыбой в руках, ее обычно хватало на похлебку — никогда мне не выпадала особенная удача или неудача, — и пробирался поближе к раскаленной печи, что было особенно приятно, ведь я продрог на промозглом ветру. Бекон, лук и специи весело трещали в котелке, пока я потрошил, очищал от костей и резал рыбу; перемешав все, я добавлял картошку, банку томатного пюре, протертую кукурузу, потом саму рыбу и говядину для супа. Когда вся смесь закипала, я уходил посидеть с книжкой, а Паула вставала, аккуратно отмечала то место в книге, где она остановилась, и протыкала тесто для хлеба. В течение получаса мы сидели вместе и читали, а затем она перемешивала тесто, лепила караваи, ставила их в духовку и доставала вино. Пока хлеб пекся, мы пропускали по стаканчику, потом вытаскивали похлебку и добавляли приправ.
Так или иначе, но к следующему дню оставался только хлеб. Поскольку все это время огонь весело потрескивал в печи, вода в баке оставалась теплой, и после мытья посуды примерно половина ее уходила на горячую ванну, где мы еще немного выпивали и начинали дурачиться, слушали джазовые записи или что-нибудь из тридцатых на старом проигрывателе, стоявшем прямо там. Через некоторое время мы начинали целоваться и заниматься любовью. Вода из ванны стекала в специальный сливной резервуар, мы вытирались, ложились спать и мгновенно проваливались в сон.
На следующее утро все начиналось снова. Время от времени на долгой прогулке, обнимая друг друга в темноте или пока мыли посуду, мы могли немного поболтать о том, насколько же похожи дни один на другой, но никогда этот разговор не принимал серьезный оборот — мы всегда могли вспомнить достаточно различий, чтобы не волноваться.
В один прекрасный день я вспомнил, как спрашивал Джеффа, пока он дожевывал второй сандвич, не хочет ли он остаться на стаканчик вина.
— Очень странная идея. Мне бы хотелось вернуться обратно в город к ужину. Большую часть дня мне придется провести в дороге, чтобы выбраться отсюда, к тому же на обратном пути всегда есть какая-нибудь почта, которую надо забрать.
— А в какой стороне город? — спросил я. — Глупо, конечно, но боюсь, что совсем это забыл.
— Ну, я тоже не уверен, что знаю. Может, велосипед помнит. Просто посмотрите, куда я еду, когда возвращаюсь, — и идите в противоположную сторону, потому что дорога, которой я приезжаю утром, намного короче, чем та, по которой я вечером еду обратно.
— Ясно. Что ж, представим, что ты уже уезжаешь; в какой стороне дорога?
— Вы идете мне навстречу или следуете сзади?
— Думаю, что сзади.
— Тогда в противоположной стороне от той, по которой я пойду, если бы вы пошли мне навстречу.
— Вы уверены, что еще не пили это вино?
Разговор пошел по кругу, и Джефф опять, как обычно, начал говорить, что пора идти. Паула вернулась из кухни с тремя стаканами вина и спросила:
— Может, пропустите хотя бы стаканчик? Погреетесь перед дальней дорогой, да и займет это не больше минуты. С одного стакана не опьянеете.
Он пожал плечами и согласился. Мы с ним вышли на крыльцо, прихватив с собой стаканы. Я порадовался, что на улице хоть чуть-чуть показалось :солнце; впервые на своей памяти я увидел длинную гряду песчаных холмов на западе и мог сказать, что это действительно запад.
Интересно, почему мне так живо представляется солнце, садящееся над морем, но, возможно, я видел подобное где-то прежде, на другом берегу и в другое время. Я потянулся, отхлебывая вино, думая о чем-то, что не мог описать словами, и сказал:
— У меня есть мысль.
— Наверное, именно за это вам и платит компания, — предположил Джефф. — Компания всегда присылает вам только почту и провиант, а уходит от вас только почта.
Значит, вам платят за мысли и соображения.
— Я… — Я почесал затылок. — Не уверен, что нам платят.
— Ну, тогда, может, за что компания не платит, так это за мысли. В любом случае, судя по всему, в этом состоит ваша работа, платят вам за нее или нет. — Он сделал странное ударение на слове «работа», и я точно не понял зачем.
— Думаю, ты прав. Однако мне кажется, на свете не так уж много людей, перед которыми встает проблема определить, в чем же состоит их работа. На самом деле это один из немногочисленных вопросов, с которым они обычно соглашаются. — Я допил вино и поставил стакан на перила.
Джеффа нигде не было видно. Я выбежал на дорогу, посмотрел вперед, назад — но никого не обнаружил. Остолбенев от удивления, я через некоторое время все же вернулся в дом рассказать обо всем Пауле. По пути к двери меня догнал Джефф.
— Увидимся позже, — бросил он.
Погруженный в свои мысли о предстоящем разговоре с Паулой, я ответил:
— Конечно, завтра. — И пошел на кухню прежде, чем осознал, в чем дело; после этого я сказал:
— Кажется, я только что видел, как Джефф дважды выходил из дома.
Паула озорно ухмыльнулась:
— Это случилось до или после того, как он зашел в ванную?
— Что?
— Пока вы разговаривали на улице — почти сразу же, как вы начали беседу, потому что я помню, как вы смотрели на маленький лоскуток солнца, — он внезапно вернулся и влетел в ванную. Ты не заметил его отсутствия.
Потом, увидев, что его нет, ты выскочил на дорогу. Как раз когда ты возвращался, он вышел из ванной и вы оба столкнулись в двери. Затем он пошел своей дорогой, а ты сюда, чтобы сказать, что он дважды выходил из дома.
Я рассмеялся почти с облегчением и ответил:
— Уф, значит, я еще не совсем спятил. Но.., черт!
Я выскочил, чтобы посмотреть, в какую сторону уехал Джефф, но, естественно, густой туман уже скрыл все из виду, и температура упала. Он опять скрылся, и опять я понятия не имел, в каком направлении находится город.
— — Успокойся, милый. — Паула, улыбаясь, утешала меня, сидя на крылечке. — Помни, что любая дорога рано или поздно приведет в город. В случае необходимости ты можешь нечаянно выбрать самый длинный путь, но все равно очутишься в городе.
— Мне просто интересно, что не позволяет нам получить даже такую незначительную информацию. И откуда Джефф знает, как с ней обращаться.
— Не так уж срочно надо разузнать про дорогу в город, — сказала Паула. — И если это действительно важно, ты все равно найдешь способ все выведать. Однако это ни на что не похоже. Такого еще не было. Каждый день почти полностью совпадает с предыдущим, и до сих пор не возникало необходимости искать путь в город.
— Но такая необходимость может возникнуть в будущем.
В несколько медленных, глубоких глотков она допила вино.
— Наверно. Ладно, в следующий раз я тоже буду смотреть. — Она раскрыла пакет, чтобы прочитать сегодняшние инструкции Контека. — Что ж, посмотрим. Сегодня необычный день — получим ли мы обычные инструкции?
Она взглянула на указания и сказала:
— Да. За исключением того, что на этот раз здесь существительное. Сделайте отчет обо всех синонимах, во всех возможных языках, для слова «ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ».
Мы поднялись наверх, чтобы начать работу.
Когда я склонился над русско-английским словарем, в голову пришла неожиданная мысль:
— Может быть, возможно все выяснить, не глядя.
— Что?
— Я говорю, есть способ все разузнать, не глядя. Выяснить, в какую сторону он идет по дороге, направо или налево.
— Кто?
— Да Джефф!
— Мы опять вернулись к этому дурацкому вопросу?
— Мне кажется, он не дурацкий.
— Разве мы не работаем?
— Ах, ну конечно.
Я вернулся к своему занятию и открыл словарь на слове «определенность». Списал кириллицу, потому что не мог произнести это в уме, и решил оставить на потом, как вдруг зазвонил телефон.
Паула пошла, чтобы снять трубку, и я услышал:
— Нет, мы только что начали. На французском это просто родственное слово. Верно. На сегодня нам дали «определенность». Определенность. Что-то с линией? Определенность! — закричала она.
Я вскочил, охваченный настоящим ужасом.
— Паула, отойди! У нас нет телефона!
Она посмотрела на меня с каким-то страхом и отшвырнула аппарат, как будто это была живая гремучая змея.
— Что ты хочешь узнать про определенность? — раздался голос с неба, пробиваясь даже через крышу. Если бы не это, голос мог принадлежать Господу, у которого плохое настроение; он напомнил мне Джеффа-почтальона. За окном завывал ветер; началась сильнейшая буря, какой не было в этих краях уже тридцать лет.
— Нам нужно знать, как туда добраться, — прокричал я, даже не понимая, откуда мне это известно, и слыша собственный голос. — Мы в ловушке чего-то неопределенного и должны убежать в определенность.
— Санта-Фе, — послышался голос. — Вы пойдете в Санта-Фе и там получите ответ. И спасибо за то, что проникли в Соединенные Штаты. Я Ифвин. Вы знаете мое реальное воплощение. Это самый лучший интерфейс, который я смог создать, но вы должны были произнести нужное слово, чтобы установить связь через барьер. Теперь я здесь, с вами. Пойдем.
Я спрятался за мостом, припав к земле, в Эль-Пасо, и казалось, не прошло и секунды. Паула была рядом и стреляла из своего ружья, а Ифвин вжался в землю неподалеку от нас. Впереди, на мосту, неподвижно лежала Хелен, не добежав всего три метра до нашего укрытия.
Мы могли даже увидеть раны на ее спине; их было несколько. Дальше я разглядел Полковника: больная нога помешала ему отбежать от ости" больше чем на три шага, когда его настигла пуля. Напротив нас, через дорогу, за соседней опорой моста, сидели, пригнувшись, Эсме, Иисус и Терри.
Стрельба в нашу сторону вроде закончилась.
— У меня только что была крайне любопытная галлюцинация, которая, кажется, длилась дни, а то и годы, — начал я.
— Дом на побережье? — спросила Паула.
— Именно. — Я подтвердил ее предположение. — Галлюцинация?
— Отнюдь. — Ифвин вмешался в разговор. — Это Ифвин Первый устанавливал с вами связь — он просто создал образ из того, что смог найти в двух разумах, физически близких к моему. Думаю, искусственный интеллект столкнулся с необходимостью разрешить проблему телепатии, чтобы получить доступ к вам обоим, используя мой мозг в качестве местного переключателя. Он действовал через радио, вживленное в мой череп. Однако это только догадка — я не принимаю участия в его размышлениях, пока он сам не передаст их мне, и я ему вовсе не нужен, поскольку я — всего лишь его дурная копия. Что бы он через вас ни передавал, я знал, что он это делает, но не имел понятия, что именно он передает.
Он замер на мгновение, будто прислушиваясь.
Мы с Паулой опять лежали в постели, в коттедже, и слушали рев океана; обняв друг друга, мы начали целоваться. Голос с неба произнес:
— Те, кто напал на вас, временно остановлены. Хелен Пердида и Роджер Сайке мертвы, поэтому вы не должны понапрасну тратить силы на их спасение. Максимум через пятнадцать минут атака возобновится, но вас не смогут преследовать после переправы через Рио-Гранде.
Из этих пятнадцати минут большую часть времени вы потратите на то, чтобы преодолеть водораздел — там вы окажетесь вне пределов их досягаемости. Когда преодолеете мост, возможно, вам встретятся иные затруднения или появятся другие преследователи. Идите. Желаю удачи.
Опять мост. Паула усмехнулась, глядя на меня; в ее глазах блеснула дикая злоба.
— Черт, а интерфейс-то не так уж и плох, — бросила она. — Что ж, — крикнула она всем, — мы потеряли Хелен и Роджера, и у нас нет времени спасти их и похоронить. У нас всего пятнадцать минут, чтобы преодолеть водораздел, прежде чем вернутся те, кто в нас стрелял.
Когда мы заберемся на холм, я расскажу, откуда я все это узнала, а пока Лайл и Ифвин могут подтвердить мои слова. — Тут мы оба горячо закивали, соглашаясь с ней. — Вперед, вы, ослы ленивые! — Что-то в ее голосе заставило меня — и, как ни странно, Ифвина тоже — беспрекословно повиноваться. Я вскочил, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс, еще не успев до. конца осознать, что делаю.
Паула бегом взобралась на крутой склон, стараясь выбрать самый прямой путь, и я изо всех сил старался поспеть за ней; на пятки нам наступал Ифвин. Оглянувшись назад, я увидел троих людей: они быстро сокращали расстояние между нами, а спустя несколько мгновений я уже бежал рядом с Терри.
— О Господи, мне так жаль Хелен, — выпалила она. — И Роджера, конечно.
До меня только сейчас дошло, что та Хелен, с которой я общался на протяжении последних дней, мертва, так же как и бог знает сколько других ее версий. Возможно, прочие миры, где еще сохранилась живая Хелен, были очень далеко с точки зрения вероятности: может, мне никогда не суждено больше встретить живую Хелен.
Я схватился за камень, чтобы удержаться, но он свалился почти что мне на ноги. Из-под камня вынырнула гремучая змея, шипя и свистя от злости, и я отступил, толкнув Терри. Она схватилась за мою руку и только поэтому не упала. Змея медленно поползла в нашу сторону.
— Ох, ради всего святого, — воскликнула Паула у нас над головой. — Торопитесь, но будьте внимательнее. Лайл, проверь предохранитель на пистолете и брось его мне.
Соблюдая меры предосторожности, я исполнил просьбу.
Паула поймала пистолет одной рукой. Змея замерла в нерешительности, не приближаясь, но и не уползая обратно.
Чешуйки на ее коже издавали жужжащее бренчание, и это был один из самых леденящих душу звуков, которые я когда-нибудь слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Затем, выпив еще пару чашечек кофе, мы отправлялись на вторую прогулку вдоль пляжа, час туда и чае обратно в любом направлении, отличающемся от утреннего маршрута. По возвращении разжигали огонь, подкинув несколько свежих поленьев, и я колол дрова у заднего крыльца, чтобы завтра было чем топить. Я закидывал удочку, и все, что попадалось, шло на вечернюю густую рыбную похлебку с мясом и овощами; Паула лепила хлеб из заквашенного теста, подметала пол (так сложно избавиться от песка!) и садилась читать стихи, пока тесто подходило. Я входил в дом с рыбой в руках, ее обычно хватало на похлебку — никогда мне не выпадала особенная удача или неудача, — и пробирался поближе к раскаленной печи, что было особенно приятно, ведь я продрог на промозглом ветру. Бекон, лук и специи весело трещали в котелке, пока я потрошил, очищал от костей и резал рыбу; перемешав все, я добавлял картошку, банку томатного пюре, протертую кукурузу, потом саму рыбу и говядину для супа. Когда вся смесь закипала, я уходил посидеть с книжкой, а Паула вставала, аккуратно отмечала то место в книге, где она остановилась, и протыкала тесто для хлеба. В течение получаса мы сидели вместе и читали, а затем она перемешивала тесто, лепила караваи, ставила их в духовку и доставала вино. Пока хлеб пекся, мы пропускали по стаканчику, потом вытаскивали похлебку и добавляли приправ.
Так или иначе, но к следующему дню оставался только хлеб. Поскольку все это время огонь весело потрескивал в печи, вода в баке оставалась теплой, и после мытья посуды примерно половина ее уходила на горячую ванну, где мы еще немного выпивали и начинали дурачиться, слушали джазовые записи или что-нибудь из тридцатых на старом проигрывателе, стоявшем прямо там. Через некоторое время мы начинали целоваться и заниматься любовью. Вода из ванны стекала в специальный сливной резервуар, мы вытирались, ложились спать и мгновенно проваливались в сон.
На следующее утро все начиналось снова. Время от времени на долгой прогулке, обнимая друг друга в темноте или пока мыли посуду, мы могли немного поболтать о том, насколько же похожи дни один на другой, но никогда этот разговор не принимал серьезный оборот — мы всегда могли вспомнить достаточно различий, чтобы не волноваться.
В один прекрасный день я вспомнил, как спрашивал Джеффа, пока он дожевывал второй сандвич, не хочет ли он остаться на стаканчик вина.
— Очень странная идея. Мне бы хотелось вернуться обратно в город к ужину. Большую часть дня мне придется провести в дороге, чтобы выбраться отсюда, к тому же на обратном пути всегда есть какая-нибудь почта, которую надо забрать.
— А в какой стороне город? — спросил я. — Глупо, конечно, но боюсь, что совсем это забыл.
— Ну, я тоже не уверен, что знаю. Может, велосипед помнит. Просто посмотрите, куда я еду, когда возвращаюсь, — и идите в противоположную сторону, потому что дорога, которой я приезжаю утром, намного короче, чем та, по которой я вечером еду обратно.
— Ясно. Что ж, представим, что ты уже уезжаешь; в какой стороне дорога?
— Вы идете мне навстречу или следуете сзади?
— Думаю, что сзади.
— Тогда в противоположной стороне от той, по которой я пойду, если бы вы пошли мне навстречу.
— Вы уверены, что еще не пили это вино?
Разговор пошел по кругу, и Джефф опять, как обычно, начал говорить, что пора идти. Паула вернулась из кухни с тремя стаканами вина и спросила:
— Может, пропустите хотя бы стаканчик? Погреетесь перед дальней дорогой, да и займет это не больше минуты. С одного стакана не опьянеете.
Он пожал плечами и согласился. Мы с ним вышли на крыльцо, прихватив с собой стаканы. Я порадовался, что на улице хоть чуть-чуть показалось :солнце; впервые на своей памяти я увидел длинную гряду песчаных холмов на западе и мог сказать, что это действительно запад.
Интересно, почему мне так живо представляется солнце, садящееся над морем, но, возможно, я видел подобное где-то прежде, на другом берегу и в другое время. Я потянулся, отхлебывая вино, думая о чем-то, что не мог описать словами, и сказал:
— У меня есть мысль.
— Наверное, именно за это вам и платит компания, — предположил Джефф. — Компания всегда присылает вам только почту и провиант, а уходит от вас только почта.
Значит, вам платят за мысли и соображения.
— Я… — Я почесал затылок. — Не уверен, что нам платят.
— Ну, тогда, может, за что компания не платит, так это за мысли. В любом случае, судя по всему, в этом состоит ваша работа, платят вам за нее или нет. — Он сделал странное ударение на слове «работа», и я точно не понял зачем.
— Думаю, ты прав. Однако мне кажется, на свете не так уж много людей, перед которыми встает проблема определить, в чем же состоит их работа. На самом деле это один из немногочисленных вопросов, с которым они обычно соглашаются. — Я допил вино и поставил стакан на перила.
Джеффа нигде не было видно. Я выбежал на дорогу, посмотрел вперед, назад — но никого не обнаружил. Остолбенев от удивления, я через некоторое время все же вернулся в дом рассказать обо всем Пауле. По пути к двери меня догнал Джефф.
— Увидимся позже, — бросил он.
Погруженный в свои мысли о предстоящем разговоре с Паулой, я ответил:
— Конечно, завтра. — И пошел на кухню прежде, чем осознал, в чем дело; после этого я сказал:
— Кажется, я только что видел, как Джефф дважды выходил из дома.
Паула озорно ухмыльнулась:
— Это случилось до или после того, как он зашел в ванную?
— Что?
— Пока вы разговаривали на улице — почти сразу же, как вы начали беседу, потому что я помню, как вы смотрели на маленький лоскуток солнца, — он внезапно вернулся и влетел в ванную. Ты не заметил его отсутствия.
Потом, увидев, что его нет, ты выскочил на дорогу. Как раз когда ты возвращался, он вышел из ванной и вы оба столкнулись в двери. Затем он пошел своей дорогой, а ты сюда, чтобы сказать, что он дважды выходил из дома.
Я рассмеялся почти с облегчением и ответил:
— Уф, значит, я еще не совсем спятил. Но.., черт!
Я выскочил, чтобы посмотреть, в какую сторону уехал Джефф, но, естественно, густой туман уже скрыл все из виду, и температура упала. Он опять скрылся, и опять я понятия не имел, в каком направлении находится город.
— — Успокойся, милый. — Паула, улыбаясь, утешала меня, сидя на крылечке. — Помни, что любая дорога рано или поздно приведет в город. В случае необходимости ты можешь нечаянно выбрать самый длинный путь, но все равно очутишься в городе.
— Мне просто интересно, что не позволяет нам получить даже такую незначительную информацию. И откуда Джефф знает, как с ней обращаться.
— Не так уж срочно надо разузнать про дорогу в город, — сказала Паула. — И если это действительно важно, ты все равно найдешь способ все выведать. Однако это ни на что не похоже. Такого еще не было. Каждый день почти полностью совпадает с предыдущим, и до сих пор не возникало необходимости искать путь в город.
— Но такая необходимость может возникнуть в будущем.
В несколько медленных, глубоких глотков она допила вино.
— Наверно. Ладно, в следующий раз я тоже буду смотреть. — Она раскрыла пакет, чтобы прочитать сегодняшние инструкции Контека. — Что ж, посмотрим. Сегодня необычный день — получим ли мы обычные инструкции?
Она взглянула на указания и сказала:
— Да. За исключением того, что на этот раз здесь существительное. Сделайте отчет обо всех синонимах, во всех возможных языках, для слова «ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ».
Мы поднялись наверх, чтобы начать работу.
Когда я склонился над русско-английским словарем, в голову пришла неожиданная мысль:
— Может быть, возможно все выяснить, не глядя.
— Что?
— Я говорю, есть способ все разузнать, не глядя. Выяснить, в какую сторону он идет по дороге, направо или налево.
— Кто?
— Да Джефф!
— Мы опять вернулись к этому дурацкому вопросу?
— Мне кажется, он не дурацкий.
— Разве мы не работаем?
— Ах, ну конечно.
Я вернулся к своему занятию и открыл словарь на слове «определенность». Списал кириллицу, потому что не мог произнести это в уме, и решил оставить на потом, как вдруг зазвонил телефон.
Паула пошла, чтобы снять трубку, и я услышал:
— Нет, мы только что начали. На французском это просто родственное слово. Верно. На сегодня нам дали «определенность». Определенность. Что-то с линией? Определенность! — закричала она.
Я вскочил, охваченный настоящим ужасом.
— Паула, отойди! У нас нет телефона!
Она посмотрела на меня с каким-то страхом и отшвырнула аппарат, как будто это была живая гремучая змея.
— Что ты хочешь узнать про определенность? — раздался голос с неба, пробиваясь даже через крышу. Если бы не это, голос мог принадлежать Господу, у которого плохое настроение; он напомнил мне Джеффа-почтальона. За окном завывал ветер; началась сильнейшая буря, какой не было в этих краях уже тридцать лет.
— Нам нужно знать, как туда добраться, — прокричал я, даже не понимая, откуда мне это известно, и слыша собственный голос. — Мы в ловушке чего-то неопределенного и должны убежать в определенность.
— Санта-Фе, — послышался голос. — Вы пойдете в Санта-Фе и там получите ответ. И спасибо за то, что проникли в Соединенные Штаты. Я Ифвин. Вы знаете мое реальное воплощение. Это самый лучший интерфейс, который я смог создать, но вы должны были произнести нужное слово, чтобы установить связь через барьер. Теперь я здесь, с вами. Пойдем.
Я спрятался за мостом, припав к земле, в Эль-Пасо, и казалось, не прошло и секунды. Паула была рядом и стреляла из своего ружья, а Ифвин вжался в землю неподалеку от нас. Впереди, на мосту, неподвижно лежала Хелен, не добежав всего три метра до нашего укрытия.
Мы могли даже увидеть раны на ее спине; их было несколько. Дальше я разглядел Полковника: больная нога помешала ему отбежать от ости" больше чем на три шага, когда его настигла пуля. Напротив нас, через дорогу, за соседней опорой моста, сидели, пригнувшись, Эсме, Иисус и Терри.
Стрельба в нашу сторону вроде закончилась.
— У меня только что была крайне любопытная галлюцинация, которая, кажется, длилась дни, а то и годы, — начал я.
— Дом на побережье? — спросила Паула.
— Именно. — Я подтвердил ее предположение. — Галлюцинация?
— Отнюдь. — Ифвин вмешался в разговор. — Это Ифвин Первый устанавливал с вами связь — он просто создал образ из того, что смог найти в двух разумах, физически близких к моему. Думаю, искусственный интеллект столкнулся с необходимостью разрешить проблему телепатии, чтобы получить доступ к вам обоим, используя мой мозг в качестве местного переключателя. Он действовал через радио, вживленное в мой череп. Однако это только догадка — я не принимаю участия в его размышлениях, пока он сам не передаст их мне, и я ему вовсе не нужен, поскольку я — всего лишь его дурная копия. Что бы он через вас ни передавал, я знал, что он это делает, но не имел понятия, что именно он передает.
Он замер на мгновение, будто прислушиваясь.
Мы с Паулой опять лежали в постели, в коттедже, и слушали рев океана; обняв друг друга, мы начали целоваться. Голос с неба произнес:
— Те, кто напал на вас, временно остановлены. Хелен Пердида и Роджер Сайке мертвы, поэтому вы не должны понапрасну тратить силы на их спасение. Максимум через пятнадцать минут атака возобновится, но вас не смогут преследовать после переправы через Рио-Гранде.
Из этих пятнадцати минут большую часть времени вы потратите на то, чтобы преодолеть водораздел — там вы окажетесь вне пределов их досягаемости. Когда преодолеете мост, возможно, вам встретятся иные затруднения или появятся другие преследователи. Идите. Желаю удачи.
Опять мост. Паула усмехнулась, глядя на меня; в ее глазах блеснула дикая злоба.
— Черт, а интерфейс-то не так уж и плох, — бросила она. — Что ж, — крикнула она всем, — мы потеряли Хелен и Роджера, и у нас нет времени спасти их и похоронить. У нас всего пятнадцать минут, чтобы преодолеть водораздел, прежде чем вернутся те, кто в нас стрелял.
Когда мы заберемся на холм, я расскажу, откуда я все это узнала, а пока Лайл и Ифвин могут подтвердить мои слова. — Тут мы оба горячо закивали, соглашаясь с ней. — Вперед, вы, ослы ленивые! — Что-то в ее голосе заставило меня — и, как ни странно, Ифвина тоже — беспрекословно повиноваться. Я вскочил, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс, еще не успев до. конца осознать, что делаю.
Паула бегом взобралась на крутой склон, стараясь выбрать самый прямой путь, и я изо всех сил старался поспеть за ней; на пятки нам наступал Ифвин. Оглянувшись назад, я увидел троих людей: они быстро сокращали расстояние между нами, а спустя несколько мгновений я уже бежал рядом с Терри.
— О Господи, мне так жаль Хелен, — выпалила она. — И Роджера, конечно.
До меня только сейчас дошло, что та Хелен, с которой я общался на протяжении последних дней, мертва, так же как и бог знает сколько других ее версий. Возможно, прочие миры, где еще сохранилась живая Хелен, были очень далеко с точки зрения вероятности: может, мне никогда не суждено больше встретить живую Хелен.
Я схватился за камень, чтобы удержаться, но он свалился почти что мне на ноги. Из-под камня вынырнула гремучая змея, шипя и свистя от злости, и я отступил, толкнув Терри. Она схватилась за мою руку и только поэтому не упала. Змея медленно поползла в нашу сторону.
— Ох, ради всего святого, — воскликнула Паула у нас над головой. — Торопитесь, но будьте внимательнее. Лайл, проверь предохранитель на пистолете и брось его мне.
Соблюдая меры предосторожности, я исполнил просьбу.
Паула поймала пистолет одной рукой. Змея замерла в нерешительности, не приближаясь, но и не уползая обратно.
Чешуйки на ее коже издавали жужжащее бренчание, и это был один из самых леденящих душу звуков, которые я когда-нибудь слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39