— Оттого, мадемуазель, что вы вообразили себя слишком умной. Детективов поначитались, что ли? «Все мужики — дураки, одна я семи пядей во лбу»? Не спорьте, именно так и было! И манеры-то вы себе выбрали шлюшески дешевые…Или, может быть, они у вас естественные? Тогда простите, ради Бога!Мне снова не оставалось ничего иного, как нервно проглотить слюну.«Моральное изничтожение» меня еще даже не вступило в основную фазу. Краем глаза я видела, что Лехины уши уже пылают, как спелые помидоры. Каюмова же, наоборот, сделалась белой, точно дохлая лабораторная мышь. Одна только Ольга выглядела более или менее пристойно.— В общем, избрали вы тактику дешевой проститутки, заявились ко мне в офис, разыграли дурацкий водевиль, и первой вашей глупостью было решить, что это вот так запросто сойдет вам с рук…«Офис, водевиль… — отметила я про себя. — А ведь наверняка мало кто из присутствующих знает про дачу и про то, что там произошло на самом деле. Скорее всего, про Дашеньку и ее кружевные трусики он никому не рассказал!»— Нет, это было второй вашей глупостью! Первая — то, что вы связались с моей, с позволения сказать, супругой и согласились поработать на нее! Она сдала вас с потрохами тем же вечером, во всем покаялась и телефончик дала и адресок.Людочка у меня дама без комплексов! И жалостную историю, которую она вам наплела, тоже пересказала: про беременность, про моих бесконечных любовниц…Мне она все сказала, а вот вам — нет. Вы ведь ни про любовника ее молодого не знаете, ни про то, что ребенок этот непонятно от кого, ни про то, что она адвоката замордовала, все пыталась узнать, как бы ей так развод обставить, чтобы вину свалить на меня, а ей денег огрести побольше…— Она на самом деле сказала, что ждет ребенка… — не очень уверенно вставила я, — вот мне и показалось…— Когда кажется, креститься надо! — грянул Бородин. — Или думать, по крайней мере! Скольким, интересно, ты мужикам жизнь и карьеру вот так испортила? Ладно я. Меня так просто из седла не вышибешь. Пошипела моя благоверная, как ехидна, слюной ядовитой побрызгала, на том дело и кончилось. А с другими как? Да кто тебе вообще дал право судить?! Кто дал тебе право наказывать?! Ты кто — Бог? Ангел? Святая Евгения? Шлюха ты, подстава и подстилка! Причем глупая шлюха…Я проглотила «комплимент», так как мне больше ничего не оставалось. Леха же заерзал на своем стуле так, будто в сиденье было вмонтировано с десяток острых шильц.— И глупость твоя не только в том, что ты лезешь куда тебя не просят, а еще и в том, что дальше своего носа не видишь…Видимо, тирада выглядела бы эффектнее после наводящего вопроса, потому что Олег Иванович выждал секунду или две. Но я не проявила инициативы, остальная часть аудитории тоже безмолвствовала. Тогда он поправил галстук, сколотый дорогой булавкой, и, откашлявшись, продолжил:— Задумка у меня относительно тебя была не только простенькая, но и милосердная. Все время я давал тебе маленькие подсказочки, но ты ни одной из них не воспользовалась, а огород нагородила такой, что и не разобрать. Что ты там с этим… как его?..— Пашковым, — подсказала Ольга.Я взглянула на нее почти с ненавистью, но она достаточно спокойно и уверенно выдержала мой взгляд.— Да, с Пашковым! Что ты там насочиняла? Мы как пленку с автоответчика прослушали, так чуть со смеху все не попадали. Это надо же! Шекспир! Цитаты!«Гамлет — принц, он не твоей звезды!» Наташ, — он перевел взгляд на Каюмову, — ты хоть раз была в казино «Звезда»? Ну хоть разочек?— Нет, — мотнула она головой. Светлая прядь выскользнула из-за уха.А я почему-то вспомнила, как тосковала и горевала после ее «трагической гибели».— А женишка ее знаешь?На этот раз Каюмова не успела ответить. Мне надоело участвовать в акции «избиение младенцев» в качестве младенца, и я включилась в диалог:— Но по казино-то ты все же время от времени ходила? Ты ведь не просто так вспомнила то слово «каблук» из кроссворда? Каюмова вскинула на меня серо-голубые глаза и быстро кивнула.— Я говорю! — тут же рявкнул Бородин, сделав акцент на слове "я".Похоже, мысль о том, что я хотя бы частично реабилитируюсь и не покажу себя совсем уж клинической идиоткой, для него непереносима. — Я говорю… И вообще, до твоего Сергея и твоих литературоведческих изысков еще дойдем. Были, конечно, цитаты… и про Полония, и про Розенкранца с Гильденстерном, но смысл заключался в том, чтобы напомнить тебе о неотвратимости наказания, а не в том, чтобы ты ринулась искать Гамлета! Теперь слушай сюда! Задумка, еще раз говорю, была элементарная и воплощена в жизнь весьма скромными актерскими силами. Мне очень приятно представить вам двух профессиональных артистов, принимавших участие в акции, — Наташу Каюмову и Алексея Митрошкина. Они из разных театров, но надеюсь, за это время успели подружиться…И Леха, и Наташа с равной неохотой взглянули в мою сторону. По задумке Олега Ивановича им наверняка следовало шутовски поклониться. Впрочем, он вполне удовлетворился тем, что у меня, в конце концов, задрожал подбородок: не от стыда, так хоть от обиды!— Еще, конечно, центральная действующая фигура — Вадим Петрович Бирюков, но он, похоже, «на похоронах». Такой грешок за ним в самом деле водится.Остальные — любители. Ольга Михайловна Терентьева — главный бухгалтер одной из наших дочерних компаний и мой близкий друг… Вот Ольга — та улыбнулась. Правда, едва заметно и скорее утешительно, чем насмешливо; но все-таки улыбнулась! И Бородин, наклонившись через стол, как-то особенно мягко потрепал ее по плечу. Не знаю уж, что это было — интуиция? внезапное озарение? — но мне почему-то вдруг стало ясно как дважды два четыре то, что она уже друг. Как там на эту тему говорилось у Чехова?Женщина может быть сначала просто знакомой, потом любовницей и потом только другом? Совершенно определенно, Ольга Терентьева — красивая, яркая, слишком дорогая для того, чтобы быть любовницей нереализовавшегося театрального режиссеришки (Господи! Как же я сразу-то этого не почувствовала!), была когда-то подругой самого Олега Ивановича. И после этого сумела сохранить с ним хорошие дружеские отношения.— И второй наш любитель — Вячеслав Болдырев!Славик тихо засопел в своем углу и почему-то покосился на Леху.— Слава действительно работает барменом в «Лилии», актерских способностей у него, к сожалению, ноль. Он ведь признался мне, что чуть не расхохотался, когда вы заявились к нему домой и стали выспрашивать про Олю.«Все время, — говорит, — думал, что сейчас рассмеюсь и все испорчу!» В общем, пришлось его перевести на роль бессловесную, но важную! И вот тут вы, Женя, нас, честно говоря, напугали… «Знаю я, как двигается Человек в сером! Видела его уже! Это точно»Он смотрел на меня смеющимися и в то же время жестокими карими глазами, а я готова была от досады и злости съесть собственный нос. Славик? Ну конечно же Славик! Как можно было не вспомнить? Не догадаться? Не узнать? Правда, без плаща и бинтов я видела его всего два раза, но это, по-хорошему, не оправдание!Бородин же, вдоволь насладившись сменой эмоций на моем лице, откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе:— Ну вот в общем-то и все. Все остальные — в эпизодах. Да, кто остальные, кстати? Только милиция, получается. И еще Валера Родионов, который к вам в дверь стучал. Рассказывать-то как — по порядку? Или вопросы задавать предпочитаете?— Мне все равно, — хмуро ответила я, хотя один вопрос на самом деле вертелся у меня в голове.— Ну что ж! Тогда по порядку, — решил Олег Иванович и довольно благодушно поведал:— Адрес ваш и телефончик я, как уже говорил, узнал от жены.А на идею спектакля натолкнула меня Оля; обмолвилась как-то, что актрисе надо мстить ее же оружием. Тут я и сам вспомнил кое-какие моменты нашего с вами знакомства, покумекал-покумекал и решил: да, то, что нужно! Оля познакомила меня с Бирюковым. Кто он там? Бывший приятель подруги, по-моему? — Ольга сдержанно кивнула. — Ну да, приятель подруги. В общем, все вместе мы разработали литературно-художественную композицию. Вадим Петрович привлек Алексея из чужого коллектива, чтобы не возникало накладок, и Наташу — из своего. Кстати, на самом деле у Наташи с Бирюковым великолепные отношения, просто она как никто другой подходила для этой роли — и живет в коммуналке без папы, мамы, и близких друзей нет, и личную жизнь напоказ не выставляет…Видимо, в этом месте подразумевались восторженные аплодисменты публики, но я аплодировать не собиралась категорически, и поэтому лишь неопределенно скривилась. Леха, вообще, давно изображал соляной столб. Отдуваться пришлось Каюмовой. — Ну не такие уж и великолепные! — фальшиво-веселым голоском прощебетала она, подобострастно улыбаясь. — Все-таки режиссер и актриса!Сложности всегда есть. Так что я, например, искреннее удовольствие получала, когда в машине ругала Вадим Петровича на чем свет стоит, а он, бедненький, ничего не мог возразить. Странно было бы, если б «труп» заговорил, правда?Бородин усмехнулся. А я с ненавистью подумала: «У-у, крыса! Чтоб тебе всю жизнь третью сосну с краю играть!» Еще немного поразмыслила и решила: «Но актриса-то она хорошая. Как, впрочем, и Митрошкин. Откуда только они взялись на мою голову?»— Так вот! — приступил к дальнейшему повествованию Олег Иванович. — Еще раз повторюсь, что план был милосердным. В самой его идее заключалась первая подсказка, но вы ею не воспользовались. Помните, Женя, «Царевну-лягушку», которую вы пересказывали у меня в кабинете? Вы и тогда, наверное, считали себя очень умной? Ну как же! Сидит этакий «мешок с деньгами», таращится на ваши распрекрасные ноги и можно ему хоть «Колобка» рассказать — он все равно не поймет, потому что сложнее «Букваря» ничего в жизни не читал. Так, да?Наверное, ответить в данной ситуации «да» было равносильно смерти, не ответить ничего — только раззадорить и без того легко выходящего из себя Бородина. Поэтому я выбрала золотую середину, неопределенно и виновато протянув: «Н-ну-у-у…» В конце концов, от меня требовалось всего лишь вытерпеть еще час или два этих издевательств, а потом выйти на улицу и постараться забыть обо всем, как о кошмарном сне.— «Ну»… Вот вам и ну! Умничать мозгов хватило, а сообразить, что вся ваша ирония белыми нитками шита — выходит, нет? Да сразу я тогда все про вашу сказочку понял! Только вот поверил, что вы и правда с «Мосфильма»: сейчас ведь всяких чудиков хватает, может, кто и на «Царевну-лягушку» покуситься решил. А вы, значит, были свято уверены, что никому, кроме вас, такая «гениальная» идея в голову прийти не могла. Поэтому и не поняли ничего, когда увидели, что ребята из «Эдельвейса» с «Гамлетом» на сцене вытворяют! Я ведь специально задание дал Бирюкову: посовременнее, посмешнее, поабсурднее… Чего бы, кажется, проще: задуматься и вспомнить, перед кем и когда вы сами разыгрывали такой же номер? ан нет!Тут меня и в самом деле взяла ужасная досада. Я опустила голову и принялась изучать собственные «распрекрасные» колени. Ведь была же у меня мысль о «Царевне-лягушке»! Была! Но совсем в другом контексте: я, мол, со своей «Царевной-лягушкой» этому идиоту-режиссеру и в подметки не гожусь.Ха-ха-ха! Дурища самоуверенная!Бородин тем временем вышел из-за стола, подошел к окну и открыл жалюзи.Серое пасмурное утро медленно и скучно вползло в кабинет.— Кстати, Бирюков потратил целых четыре репетиции на то, чтобы начать делать «Гамлета» специально для вас. Актеры думали, что все это взаправду. Даже съемочная группа от Комитета культуры была настоящая… Не догадываетесь зачем?Я уже догадывалась, но все равно упрямо мотнула головой.— Для того чтобы вы вынуждены были позаменять Вадима Петровича на репетициях! Кстати, это был чуть ли не единственный раз, когда ваша, с позволения сказать, сообразительность заработала в нужном направлении без пинка со стороны… Наташе даже не пришлось предлагать вам взять на себя режиссерские функции. Она только намекнула, деликатно подвела к этому разговору, и вы сами завопили: «Эврика! Я придумала, как нам выпутаться!» Опять же, не хотите спросить: для чего такие сложности?Ярость и обида пытались задушить меня по принципу «кто быстрее?».Смотреть в лицо Олега Ивановича я опасалась из чувства самосохранения. Поэтому сосредоточила свой полный ненависти взгляд на его толстых и коротких, словно обрубленных, пальцах. Пальцы изредка шевелились, мерно постукивая по подоконнику.— А сложности для того, чтобы дать вам возможность разгадать вторую подсказку. Во-первых, сразу «Гамлет», а во-вторых, не припомните, с какого момента началась репетиция? Относительно этого Вадим Петрович дал актерам очень строгие указания! О-очень строгие!Что же там было? Сцена с королем, Гертрудой и придворными? Да… Но что конкретно? Хилые морщины, символизирующие аналогичную по мощности работу мысли, избороздили мой лоб. Бородин улыбнулся:— Я вам помогу. И даже процитирую:Мне кажется? Нет, есть. Я не хочу Того, что кажется. Ни плащ мой темный, Ни эти мрачные одежды, мать, И все обличья, виды, знаки скорби Не выразят меня: в них только то, Что кажется и может быть игрою:То, что во мне, правдивей, чем игра:А это все — наряд и мишура.Шекспир шел ему как корове седло, и читал он на редкость отвратительно.Но мне сейчас было не до зрительских оценок, да и вообще ни до чего. Бездна моей тупости открылась передо мной во всей своей устрашающей глубине и необъятности! Олег Иванович еще ехидно спрашивал: «Ну как? С этого начинал Гамлет? Этой репликой началась ваша. первая репетиция?» — а я уже с ужасом понимала, что остаток дней проведу в лечебнице для недоразвитых взрослых.«В них только то, что кажется и может быть игрою»… То, что во мне, правдивей, чем игра, а это все — наряд и мишура". Мне почти открытым текстом говорили: «Игра! Фарс! Задумайся, дура!» Другую такую цитату из «Гамлета», где столько раз встречалось бы слово «игра», надо еще поискать! Но я-то хороша, а?Вот уж действительно возомнившая о себе невесть что идиотка!— Всерьез — это то, что касается театра… — Бородин наконец отлепился от окна и прошелся перед нами, сидящими в креслах, с видом школьного учителя, объясняющего новую тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46