Клэйтон подавился смехом. Бен нахмурился.
– Подождите-ка! – Он встал, прошелся по комнате, поглядывая то на Клэйтона, вновь ставшего серьезным, то на Линдси. – Нет, – сказал он просто и ясно. – Нет.
Он перевел взгляд и с легкой угрозой посмотрел на Фонтэна.
– Боже мой, неужели тебе мало того, что ты можешь по своей воле и прихоти передвигать актеров по съемочной площадке? Зачем же тебе еще проделывать это с живыми людьми?
Клэйтон встал.
– Ты полагаешь, я не понимаю, что делаю?
– Я не хочу использовать Линдси! – крикнул Бен.
– Использовать? – спросил Клэйтон, тоже переходя на повышенный тон. – А может быть, защитить? Никто не заметит, если Смит или кто-то там еще родит ребенка вне брака. Но Кеннеди, Рокфеллер, Уайтейкер, Сен-Клэр? Ты понимаешь, какой это будет грандиозный скандал?
– Черт, я… – начал Бен.
– Выслушай меня, – оборвал его Клэйтон. – Предположим, что у тебя хватит духу бросить картину, чтобы защитить Линдси.
– Нет, ни за что! – сказала Линдси.
– Спокойнее, Линдси, – сказал Клэйтон, не отводя глаз от Бена.
– Слушаю, – сказала Линдси, скрестив руки на груди.
– Ты останешься без фильма, – продолжил Клэйтон, – а потом Карл Мартин, чтобы добить тебя, все-таки обнародует сплетню о Линдси. Что тогда будем делать, Бен? Ты потеряешь все.
Бен рухнул на диван и провел рукой по лицу. Его трясло.
– Черт, я просто не знаю, что мне делать.
– Клэйтон, – вновь подала голос Линдси, – почему вы идете на это? Для того чтобы утереть нос Карлу Мартину и помочь Бену с его фильмом? Если так, то это одно. Но жениться на мне и заявить при всех, что ребенок – ваш – это совсем другое. Так что же вами движет?
– Я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как Карл Мартин будет стирать в порошок ваше семейство. Я готов пойти на все, чтобы помешать ему, а для этого нам потребуется сыграть те роли, которые диктуются ситуацией.
– Боже, – сказал Бен, качая головой.
– Линдси, – сказал Клэйтон, – заметьте, я сказал: сыграть наши роли. Я понимаю, что вы любите отца вашего будущего ребенка, и не предлагаю поступиться чувствами. Вы будете моей женой в глазах света, но я ни разу я намеком не посягну на вас. Я хочу побить Карла Мартина. Вы понимаете меня?
– Обман, – сказала Линдси, медленно поднимаясь со стула. – И как всегда – ради правого дела. Но это вещь обоюдоострая, и, выиграв в одном, в другом можно потерять все. Мне потребуется какое-то время, чтобы обдумать ваше предложение, Клэйтон. Но не сомневайтесь: я очень скоро сообщу о своем решении.
– А сейчас погоди минутку, – сказал Бен.
– Нет, – сказала Линдси, – ты, Бен, послушай меня. У тебя есть Джи Ди, женщина, которую ты любишь, и у вас впереди прекрасное будущее – в личной жизни, а в профессиональном отношении – сотрудничество и взаимопонимание. Мама тоже обрела счастье, которое давно заслуживала, – у нее есть Палмер.
Слезы подступили к глазам Линдси.
– О, Бен, я любила и утеряла любимого человека и теперь живу с болью, которая ни на день не прекращается.
Слезы полились по щекам.
– Но у меня есть Уиллоу, – продолжала она, – моя девочка, моя… Я должна думать о ней в первую очередь, всегда и везде, о ее благополучии, больше даже, чем – прости меня – о «Дороге чести» и о ваших с Джи Ди надеждах и мечтах. Когда я буду взвешивать то, что предлагает Клэйтон, я прежде всего буду исходить из ее интересов. Ни одним своим шагом я не должна повредить моему ребенку.
Линдси огляделась и вытерла слезы.
– Пойми меня, пожалуйста, и дай время на обдумывание. Ты должен заниматься фильмом и еще раз фильмом, не думая о грязи и интригах, это не должно отражаться на картине. Поэтому, – и она гордо подняла подбородок – на мой взгляд, тебе хватит прохлаждаться на диване в обществе дам, а пора оторвать задницу и приступить к работе над «Дорогой чести».
– Чего бы я хотел по-настоящему, так это очистить твой словарь от неприличных словечек, – заметил Бен и, встав, раскрыл ей свои объятия. – Иди сюда!
Линдси прижалась к нему и положила голову ему на грудь.
– Ты выросла из робкой девочки в мужественную женщину, прекрасную женщину, настоящую женщину, сестра моя, – сказал он. – Господи, я так горжусь тобой и понимаю, что судьба Уиллоу для тебя дороже всего. Мне жаль, золотце мое, следовало бы оставаться на «Экскалибер пикчерз» и сидеть там, набрав воды в рот.
– Нет, не говори так, Бен. Мы все заодно, и победа будет за нами.
– Чертовски верно сказано, – заметил Клэйтон. – И что бы Линдси ни решила, дело будет именно так.
– Слушайте, вы, – сказала Джи Ди. – То, что я не в силах встать, потому что меня трясет от страха, еще не основание для того, чтобы полностью игнорировать меня. Между прочим, Бен, тебе придется жениться на мне прямо сейчас.
Бен освободил Линдси и повернулся посмотреть на Джи Ди.
– Что-что?
Джи Ди пожала плечами и мило улыбнулась ему:
– Я люблю тебя, ты любишь меня. Нам не нужны кривотолки в прессе, поэтому давай не будем давать ей повод для сенсации и поженимся. Клэйтон, вы остановились в отеле?
– Да. У меня есть дома в Лондоне и Париже, но не здесь.
– Видишь? – сказала Джи Ди. – Все просто, как дважды два, Бен. Если Линдси выйдет-таки за Клэйтона, ему надо будет переехать сюда. Если брак не состоится, то он по крайней мере сможет ухаживать за ней и стать, таким образом, буфером между нею и прессой. А если мы с тобой поженимся, то это для газет будет просто неинтересно. – Она остановилась. – Да, еще одно. Если Линдси и Клэйтон все-таки поженятся, они будут мужем и женой только формально, и Клэйтон сможет занять ту спальню, которую я освобожу. Ты и я любим друг друга, и я категорически намереваюсь быть полной хозяйкой твоего тела сегодня ночью и еженощно, и спать в твоей, в нашей постели. Есть вопросы?
Клэйтон хихикнул.
– Придержите язык за зубами, Бен. Я старше, а стало быть, мудрее вас. Женский контингент нашей команды сказал свое веское слово. Я предлагаю свернуть дискуссию и со всем согласиться.
– Пресвятая Богородица, – пробормотал Бен. – Я начал жареным мясом с бобами, а кончил женой.
Подсев к Джи Ди, он крепко прижал ее к себе, поцеловал в затылок и улыбнулся.
– Салют, Джулия Диана, – сказал он. – Ты пойдешь за меня замуж?
– С радостью, – сказала она, встречая его улыбку смехом.
– И будешь восторгаться моим телом?
– Да.
– Каждую ночь?
– Да.
– Отлично, – сказал Бен и, драматически закатив глаза, продекламировал: – Я женюсь на этой женщине, принося себя в жертву нашей картине и всего нашему будущему в целом!
– Попрощайся с жизнью, Уайтейкер, – сказала Джи Ди.
– Я морально подготовил его к этому моменту, Джи Ди, – сказал Клэйтон.
Он помолчал.
– Это был чудесный вечер. Почему бы нам не встретиться здесь снова в десять утра?
– Вы получите мой ответ, Клэйтон, – тихо сказала Линдси.
– Я опять начинаю ненавидеть все это, – сказал Бен, глядя на Линдси.
– Все прекрасно, Бен, – сказала та. – Мне хватит нескольких часов.
– Хорошо, сестричка, – сказал Бен – Пойдем, Джи Ди. Поднимемся наверх, чтобы обсудить некоторые замечательные моменты нашей совместной жизни.
– А кто останется убирать всю эту кухню?
– Клэйтон, – сказал Бен, поднимаясь и протягивая Фонтэну руку. – Спасибо тебе.
Клэйтон ответил рукопожатием.
– Как бы там ни было, мы вырвались на корпус вперед Карла Мартина. – Он поцеловал Джи Ди в щеку. – Ты будешь очаровательной невестой.
Линдси поднялась и обняла сначала Джи Ди, потом брата.
– Я счастлива за вас обоих, – сказала она.
– Ты уверена, что будешь в порядке здесь одна? Я могу остаться, ты только скажи, – предложила Джи Ди.
– Нет, нет, завтра я вас обоих увижу, – ответила Линдси, улыбаясь. Проводив их до двери, она вернулась к Клэйтону, все еще стоявшему возле своего стула.
– Не знаю, что сказать вам, Клэйтон. Вы столько сделали для нас всех. Из ваших слов явствует, что вы прежде всего хотите осадить Карла Мартина…
– Такому человеку, как Карл Мартин, нет места в нашей индустрии.
Линдси долго на него смотрела, прежде чем спросила:
– Почему вы не женились раньше?
Клэйтон пожал плечами.
– Обычная история. Я собирался это сделать, но так и не нашлось времени – вечная борьба за свое дело. Потом, когда добился успеха, перестал доверять женщинам, проявляющим ко мне интерес, а в конечном итоге послал все к черту и довольствовался свиданиями с кем ни попадя на одну ночь. Но это не имеет никакого значения.
– Вы уверены, Клэйтон? – спросила Линдси еле слышным голосом. – Я видела ваше лицо, когда во мне шевельнулась Уиллоу. Вы совершенно уверены, что не хотите иметь жену, ребенка, домашний очаг?
– Полагаю, что раньше хотел, но теперь – нет. Я вполне удовлетворен течением своей жизни.
– Вы знаете, я иногда чувствую себя так, словно мне снится кошмар, а я пытаюсь и не могу проснуться.
Клэйтон прошел через комнату, устроился на стуле напротив нее и накрыл ее ладони своими.
– С вами и Уиллоу все будет отлично. Прежде всего нужно думать о ребенке, это правильно сказано, и я принимаю и уважаю такой подход к делу. Мы поступим, как вы решите, Линдси. Я сейчас уйду, и вы сможете немного поспать. – Фонтэн улыбнулся. – Не думаю, что Джи Ди сегодня вернется сюда.
– Да, она, разумеется, не придет.
Клэйтон встал и поцеловал Линдси в лоб.
– Проводите меня до двери и закройте за мной. – В дверях он провел мизинцем по щеке Линдси. – Знаете что, Линдси? Кто бы ни был тот парень, но он дурак, что отказался от вас. Спокойной ночи!
Линдси закрыла дверь за Клэйтоном, прислонилась к ней спиной; ее руки покойно лежали на аккуратно округлившемся животе.
Дэн, подумала она. Дэн.
Вздохнув, Линдси открыла глаза и почувствовала, что едва в силах шевельнуться от усталости. Через несколько минут, выключив в спальне свет, она с наслаждением скользнула в манящую теплоту кровати.
Но сна не было – нужно подумать о плане Клэйтона, о его предложении жениться на ней, защитить тем самым ее и малыша от скандала. Ее слова, вероятно, звучали так эгоистично – подумать только, ребенок для нее имеет первостепенную важность! Но все должно было быть так, а не иначе – Уиллоу и в самом деле для нее важнее всего на свете.
Выйти замуж за Клэйтона, размышляла Линдси, означало обрести для Уиллоу отца, который признает ее своим ребенком. И, может быть, – пусть это только предположение – может быть, Клэйтон будет навещать дочку и по завершении картины, и та сможет почувствовать, что у нее есть любимый папочка, и Уиллоу не будет одинока?
Слезы заструились по щекам Линдси.
Да, для ее ребенка будет лучше, если она выйдет за Клэйтона, и утром Линдси объявит ему о согласии. Фонтэн публично признает Уиллоу своим ребенком – стоя перед толпой репортеров, скажет, что любит Линдси Уайтейкер и ее – их! – будущего ребенка, и Уиллоу минует тень одиночества. Дэну О'Брайену, знай он обо всем этом, было бы глубоко наплевать.
Линдси дотянулась до лампы на ночном столике и выключила ее. Взяв веточку вербы, она кончиками пальцев провела по каждой почке. Душа ее была в смятении.
Дэн должен быть Онором Майклом Мэйсоном, и Линдси ощутила, что теперь ей гораздо проще сделать так, чтобы это произошло. Бен, увидев Дэна в роли ветерана вьетнамской войны, сам поймет, что перед ним Онор. И если Дэн примет предложение сниматься в фильме, у нее, Линдси, не будет оснований скрывать от него свою беременность.
Потому что она будет носить в утробе ребенка Клэйтона Фонтэна. Ребенка своего официального мужа.
Линдси бережно отложила ветку вербы и выключила свет. События вечера вновь навалились на нее, обступив со всех сторон, слезы потекли по щекам, и она медленно погрузилась в тревожный сон.
Войдя в квартиру, Бен включил одну лампу, и пространство гостиной озарилось мягким светом. Не глядя на него, Джи Ди медленно подошла к черной высокой скульптуре и дотронулась до нее. Бен снял пиджак и галстук и теперь смотрел на девушку. Та подошла к стене из окон и, обхватив себя руками, стала смотреть в ночь.
– Одолели мысли, Джи Ди? – негромко спросил Бен с другого конца комнаты.
– Я чувствую… – Она замолчала, затем повернулась к нему. – Я чувствую себя, как и в день приезда из Портленда, когда все только начиналось.
Бен медленно подошел к ней.
– И как же ты себя чувствовала тогда и сейчас?
– Как будто это все невзаправду, и я – это не я, а самозванец, которого вот-вот разоблачат и с позором прогонят…
Бен остановился перед ней.
– «Дорога чести» – она-то ведь настоящая, так?
Джи Ди кивнула.
– Да, я знаю, но… – Она вздохнула и виновато развела руками.
– Но что? Продолжай, поделись сомнениями, Джи Ди.
– Бен, это так трудно объяснить. «Дорога чести» была мечтой, и вот она начинает становиться явью. Но за это время ты успел стать моей мечтой. Я влюбилась в тебя, фантазировала, как ребенок, что ты мне скажешь, как любишь меня. Как много всего произошло сегодня, Бен. Боже, даже представить себе трудно!
– Джи Ди, я…
– А теперь вот я стою здесь, собираясь лечь с тобой в постель, собираясь стать твоей женой, влюбленная в тебя – и снова во всем сомневаюсь, чувствую себя мошенницей. О, Бен, я смотрю на тебя и никак не могу поверить, что ты меня тоже любишь. – Ее глаза наполнились слезами. – О, Господи, ведь ты – Бенджамин Уайтейкер из рода Уайтейкеров-Сен-Клэров, и почему же ты не смог или не захотел жениться на ком-нибудь из…
Бен резко притянул к себе Джи Ди, его зеленые глаза сверкнули.
– Хватит, – сказал он резко, – я сыт по горло этой ерундой. Сейчас я тебе все разложу по полочкам, Джулия Диана Мэтьюз, но в первый и последний раз, поэтому слушай и мотай на ус. С момента встречи с тобой моя жизнь перевернулась. Из-за того, что ты написала «Дорогу чести»? Из-за твоего желания слить наши две мечты в одну? Отчасти. Но это не все и даже не главное. Ты оказалась такой настоящей, такой честной, такой… самой собой, я был сражен в самое сердце.
Бен встряхнул Джи Ди за плечи.
– Я так хотел тебя, Джи Ди, так хотел заняться с тобой любовью в тот самый первый вечер, когда мы с тобой ужинали в Портленде. Подумаешь, ерунда, решил я. Похоть и только похоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39