– А?
– Несколько лет назад я попросил включить в мой контракт пару пунктов. Это было так давно, что вы, вероятно, о них и не помните. Между тем, пункт первый гласит, что я несу обязательства только по текущему фильму, но не по последующим. А вот пункт второй… Понимаете ли, Карл, согласно контракту я имею доступ к невостребованному материалу, который прибыл к нам неофициальным путем, и обладаю правом собственности на три – по своему выбору – сценария в год. До сегодняшнего дня я не пользовался этим правом, но сейчас – воспользуюсь. Сценарий – мой.
Карл быстро посмотрел на коричневый конверт, затем перевел яростный взгляд на Бена. Височная вена на голове старика раздулась и запульсировала, и он нахмурился.
– Я не люблю людей, играющих со мной в такие игры, Уайтейкер.
– Я тоже, Карл. Вы и я, мы оба знаем, что компания бессовестно эксплуатировала меня. Надеюсь, вам удастся заполучить Фонтэна, хотя он, возможно, проявит меньше готовности подписывать с вами контракт, когда обнаружится, что я не буду его ассистентом. Меня все знают, и все знают, на что я способен.
– Будьте вы прокляты!
– Что, попал в цель? Карл, мне необходим этот фильм. Выбор за вами.
Карл Мартин вытаращил на него глаза, стараясь не дать выхода гневу, не желая показывать, что он теряет контроль над собой и над ситуацией. Прошло несколько длинных минут молчания. Бен продолжал в упор смотреть на Карла, внешне оставаясь невозмутимым, но при этом ощущая, как бешено стучит его сердце.
– Ну что ж, пойдем на компромисс, – сказал наконец Карл. – Вы делаете фильм с Фонтэном, а потом посмотрим, что мы можем сделать.
– Нет.
– Черт возьми, Бен, – сказал Карл, хлопнув рукой по столу, – мне надо доложить об этом совету директоров. Как мне потом оправдываться перед ними, что я отдал миллионы долларов ребенку, чтобы он смог проверить, так ли он хорош в этом деле, как и его папочка.
– Я в этом деле ничуть не хуже Джейка. А в определенных смыслах даже лучше. Вы будете больше чем дураком, если не поддержите меня.
– Вы никогда не найдете того, кто станет вас финансировать. Всем будет известно, что я вам отказал, и вы не получите ни цента. Моя деятельность на этом месте снискала всеобщее уважение, и мое слово очень много значит. Вы не увидите свой фильм на экране.
– Вы угрожаете мне, Карл?
– Черт побери, я просто объясняю, как обстоят дела.
– Но ведь это уже мои проблемы, не так ли? Карл, я подпишу эксклюзивный контракт с «Экскалибер пикчерз», если вы принимаете мои условия. Все фильмы Бена Уайтейкера будут вашей собственностью. Если же вы не поддержите меня в работе над этим фильмом, ноги моей не будет на «Экскалибер пикчерз». Вот мои условия. Я все сказал.
– Вы нахал и невежда, – сказал Карл, вставая. – Вот что, Бенджамин. Мой ответ – никогда! Теперь слушайте мои условия: либо вы подписываете контракт на фильм с Фонтэном в качестве ассистента режиссера, либо ноги вашей не будет на студии.
Бен медленно встал и забрал рукопись со стола.
– Это ваше последнее слово, так? – спокойно спросил он.
– Самое последнее, и вы очень благоразумно поступите, если хорошенько подумаете над этим.
– В этом нет нужды, да и времени тоже. Время – деньги, так вы сказали? Мне очень жаль, что у нас ничего не получилось. – Бен повернулся и пошел к двери. – Увидимся на просмотре, Карл.
Ослепительно улыбнувшись, Бен вышел из кабинета, не удосужившись закрыть за собой дверь.
– Ты кончен, даже еще не начав, Уайтейкер! – проревел Карл. – Катись ко всем чертям!
Бен обычной летящей походкой прошел к машине, помахал охраннику на посту у входа в студию и нажал на акселератор. На первой же бензозаправочной станции он остановился, вбежал в туалет и там его вытошнило. Придя в себя и прополоскав рот, он ухватился за края раковины и уставился на отражение в зеркале.
– Ну, Уайтейкер, – сказал он. – Вот ты и прошел через это. Что теперь скажешь, Бенджамин? А? Что? Ты напуган до чертиков? Теперь уже поздно, парень.
Он вытер лицо и выпрямил плечи, расцветая улыбкой. Выйдя из туалета, он сел в машину и поехал – на этот раз домой. Сегодня он совершил чертовски верный поступок, думал Бен, продолжая улыбаться. Все точки над i расставлены, и ситуация предельно ясна. Страшно? Да. Но готов ли он к этому? что за вопрос, конечно готов. Произошло то, чего он давно ждал. Он поставит фильм года. Он найдет деньги для съемок. В гроб ляжет, но найдет.
Ветер хлестал по воде и носился по пляжу, как бы приглашая ступить ногой в холодные волны океана.
Линдси стояла, не шевелясь, похожая на статую, всматриваясь в водную равнину, уходящую за горизонт. Она рассеянно подумала, что на линии горизонта земля, может быть, и в самом деле кончается, и с этого края можно взять и запросто соскользнуть вниз – в забвение, вот только как дойти до этого края? Она поежилась в своей меховой куртке и глубже засунула руки в карманы, а ветер путал ее каштановые волосы, превращая их в подобие модной молодежной прически. Замшевые штаны не особо защищали от холода, но Линдси не обращала внимание на бьющую ее дрожь.
Она раздумывала и гадала, куда же попадет, упав с краешка плоской земли. Окажется ли она в свободном падении, приземлившись в другом месте, как Алиса в Стране чудес? Будет ли этот мир за краем свободен от тревог, сердечной боли и слез? Будет ли там кто-то, или она останется одна? Как сейчас. Совсем, совсем одна.
Линдси замотала головой от нового приступа отвращения к самой себе – она была еще не готова с поднятой головой встретить то, о чем узнала меньше получаса назад.
Ей понадобилось прийти на пляж, чтобы обдумать услышанное, но она так и не продвинулась ни на дюйм.
Потому что она была беременна.
– О, Боже, – прошептала она. Вынув руки из карманов, Линдси начала отогревать их дыханием. Все произошло тогда, в тот памятный вечер, два месяца назад, когда они с Дэном первый раз занимались любовью. Она подарила ему свою девственность, а он одарил ее ребенком. Нет, нет, надо взять себя в руки, успокоиться и все хорошенько обдумать.
Дэн ее ненавидел.
Линдси была совершенно одна. Нет, подумала она медленно. Нет, не совсем одна. Внутри нее был ребенок, свидетельство прекрасной и ни перед чем не останавливающейся любви, память о мужчине, которого она будет любить всю жизнь. Этот ребенок – единственное, что у нее есть, да еще воспоминания о счастливейших неделях ее жизни.
Этот ребенок – ее. Только ее, потому что Дэн любил Линдси Уайт, живущую только в его воспоминаниях. Ему не нужен будет ребенок, выношенный Линдси Уайтейкер, ребенок, которого он не планировал и которого не смог бы обеспечить так, как того желает.
И потому этот ребенок – ее.
Только ее.
Чайки пронзительно кричали в небе, словно жалуясь на сильный ветер, сдувающий их и уносящий в сторону от избранного пути. Вот и я, словно чайка, думала Линдси, сбитая встречным ветром, но находящая силы снова подняться и вопреки всему лететь к заранее избранной цели. С тех пор как без всякого предупреждения позвонила в дверь ничего не ожидавшего Бена, она живет в оцепенении, даже не живет, а существует, движется, ест, спит, как это присуще живому существу, – функционирует. И ни о чем, совершенно ни о чем не заботится. Все мысли, вся печаль сосредоточены на Дэне и на том, как бы все могло быть, если бы да кабы…
Линдси повернулась и побрела к БМВ – приехав в Калифорнию, она взяла машину напрокат. Теперь все будет иначе, сказала она самой себе. Ей нужно думать о своем будущем, чтобы защитить невинное дитя, которое находится в ее утробе, заботиться не только о теле, но и о рассудке. Ей нужно отогнать воспоминания о Дэне в самый дальний и укромный уголок сердца и обратить взгляд в будущее, где главным действующим лицом будет крошечное существо, целиком и полностью зависящее от нее, совершенно беспомощное и такое уязвимое. Дэн О'Брайен никогда больше не полюбит ее, но у нее ребенок от него, и она будет любить, воспитывать и лелеять это дитя всем напряжением душевных сил. Теперь у нее несравненно более осязаемое свидетельство их любви, чем просто веточка вербы.
– Уиллоу, – громко сказала Линдси. – Я назову ребенка Уиллоу – верба. Если это мальчик – буду звать его Уилл, но независимо от того, девочка это или мальчик, это – и она положила руки на живот, – это Уиллоу О'Брайен Уайтейкер.
На губах Линдси появилась кроткая улыбка, когда она забралась в теплый салон машины. Конечно, думала она, имя слишком сложное и длинное для такого крошечного создания, но оно нравится ей. Уиллоу. Полное имя ребенка будет указано только в свидетельстве о рождении, о котором не будет знать никто из окружающих. Она не станет причинять боль Дэну, провозглашая на весь мир о появлении ребенка, которого тот не хотел.
– Все будет отлично, Уиллоу, – прошептала Линдси. – Обещаю тебе. Все у нас будет отлично.
Когда Линдси вошла в квартиру Бена, тот суетился на кухне.
– Бен?
Он немедленно возник с широчайшей улыбкой на лице.
– Привет, дорогуша. Я был уверен, что у меня есть шампанское, но, как оказалось, ошибся.
– Разве мы что-то собираемся праздновать?
– Сними пальто и сядь скорей.
– Боже, – сказала Линдси с улыбкой, – ты невероятно взволнован. Что происходит, говори же.
– Пальто на вешалку и приготовься слушать.
Линдси разделась и, усевшись, выжидательно взглянула на Бена.
– Я разделась и села. Давай, выкладывай свои новости.
Бен заходил по комнате, размахивая руками.
– Я сделал это, Линдси. Сказал Карлу Мартину, что хочу поставить свой собственный фильм и рассчитываю в этом на поддержку студии.
Линдси даже приподнялась от неожиданности.
– И?..
Бен остановился и торжественно посмотрел на нее.
– Он отказал мне!
– Этот слизняк? – воскликнула она, подпрыгнув от возмущения. – У него не хватает ума, что ли, распознать талант, который расцветает прямо под носом? Так я ему могу одолжить толику своего. Сама способность отказать тебе – свидетельство его полнейшего кретинизма.
Бен блаженно присвистнул:
– Хвала Господу, она все-таки ожила! А я уже начинал сомневаться в том, что это произойдет. Последний месяц ты была ходячей тенью, видимостью живого человека. Зато теперь-то я узнаю Линдси Уайтейкер!
– Бен, как же ты прав, если бы ты знал. Мне очень жаль, что я вела себя так, зато ты держался со мной просто замечательно.
Бен подошел к сестре, обнял ее за плечи и поцеловал в лоб.
– Я начал уже не на шутку за тебя волноваться. Ты выглядела такой несчастной, что у меня сердце опускалось. Мне по-прежнему кажется, что обо всем этом нам следует всерьез поговорить, но не сейчас, а когда ты будешь готова к такой беседе.
– Спасибо, Бенни. Я так люблю тебя. – Она помолчала. – Но ведь мы здесь собрались не для этого. – Она снова села. – Карл Мартин отказал тебе. И что дальше?
Бен снова начал мерить комнату шагами.
– Я ему сказал, что хочу сделать собственный фильм, что у меня есть сценарий и что я больше не желаю иметь дело ни с ним, ни с его деньгами, ни с его киностудией. И теперь, дорогая моя сестрица, я официально уволен с «Экскалибер пикчерз».
– О, Господи, – сказала Линдси; глаза ее распахнулись. – Звучит так пугающе… И волнующе. Думаешь, ты сможешь найти спонсоров, которые согласятся финансировать тебя? Где ты будешь снимать? А что станешь делать с актерами? Тебе не обойтись без хорошей аппаратуры, хорошей команды. А что за сценарий? Кто его написал? Сможет ли автор доработать его для съемок?
– Ты мне слова вставить не даешь, – сказал он, смеясь, сел рядом с ней и взял ее руки. – Линдси. – Выражение его лица стало серьезным. – Не стану врать: какая-то часть меня напугана до смерти, но другая – так рвется в бой, что я едва могу усидеть на месте. Это мой шанс, и я сделаю отличный фильм. Знаю – я на это способен и всему миру докажу, что созрел для такого дела!
– Как я горжусь тобой, Бен! И как я в тебя верю!
– Мне нужна твоя помощь.
– Помощь? А, ты о деньгах. Да, конечно, я вложу их в твой фильм. Мне нужно только дать распоряжение Палмеру, чтобы он перевел часть моих денег на твое имя. Это не проблема.
– Нет, нет, дело не в деньгах. То есть они, может, и понадобятся. Все зависит от того, удастся ли мне найти спонсоров. Но что мне потребуется больше всего, так это твоя способность организовывать все и вся, чтобы ничего не упустить, и думать о том, что необходимо делать в первую очередь. Я видел твои бухгалтерские книги и записи, которые ты сделала, путешествуя по стране. Это не бухгалтерия – это мечта любого предпринимателя. Ты не упускаешь ни одной детали. Ты с ходу насыпала мне вопросов, на которые надо срочно искать ответы. Ты будешь для меня просто находкой, если возьмешься за дело. Понимаю, что я от тебя требую многого, Линдси. В первую голову ты – фотограф, это само собой разумеется, но, может быть, сумеешь и на фильм выкроить время. Вот что, я тебе сейчас выложу все свои наметки, и ты скажешь – да или нет.
Линдси кивнула.
– Я бы хотел тебя видеть моим… ассистентом-администратором. Тебя устроит такое название? Если нет, выберем что-нибудь поцветастее и повнушительнее. Я попытаюсь собрать команду, как себе ее представляю, но ты будешь составлять расписание, кто и где и сколько должен быть и что делать. Я могу снять независимую студию и помещение для редакции. Все это не сложно, но нельзя допускать никаких ошибок в организации съемочного процесса, в перемещении всей этой массы людей. Все должно быть пригнано, как в хорошо отлаженной машине, вот для чего ты и понадобишься. Что ты думаешь обо всем этом?
– Я?.. Хм… О, ну я… – Линдси вздохнула. – Бен, а что со сценарием? Сумеет автор довести его до рабочего состояния?
– Автор даже не знает, что рукопись у меня. Это будет мой первый шаг – встретиться, выяснить, готов ли он рискнуть и поставить фильм независимо от студии.
– То есть, как я понимаю, это скорее заявка, чем сценарий. Не есть ли это первый признак неспособности приславшего ее сделать из идеи полноценный сценарий?
– Это еще не факт. Нередко авторы присылают именно в таком виде, полагая, что так лучше видна фактура, богатство материала… Способны ли они сделать нормальный сценарий – это уже отдельный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39