Уже поздно.
Саша промолчала. Даже ради спасения жизни он не смог бы понять то, что увидел в ее глазах.
Она хочет остаться наедине с его ребенком? Или с ним? Черт, он даже не знает точно, какого цвета у нее глаза!
Персик, накормленная, вымытая и перепеленатая, снова крепко спала, когда из белого фургончика, остановившегося перед домом, вышли две женщины. По телефону Саша рассказала Марти о ребенке и последних событиях.
— Шшш, тише! Я только что уложила ее, — прошептала она вместо приветствия.
— Мне просто не верится, что у тебя младенец! пискнула Марти. — Я непременно должна увидеть ее. Вот Дейзи удивится!
На цыпочках они поднялись в спальню.
— Ой, какая она маленькая! — прошептала Марти.
— Ну, на этот раз ты влипла, — сказала Файлин, но в ее голосе не было обычной суровости.
— Пойдемте в кухню, — Саша повела их вниз; от ее хромоты не осталось и следа.
— Вижу, что тебе лучше. Я завезла тебе еду, когда ехала на почту. Хорошо, что я не положила туда ялапу. Нельзя, чтобы кормящую мать прослабило! — хихикнула Марти.
— Мы придумали, как свести Лили с этим парнем, — заявила Файлин. — В праздник он не будет работать. В понедельник в общественном центре состоится грандиозная вечеринка; приезжает школьный оркестр из Элизабет-Сити, и, будь уверена, играют они здорово.
— Я не понесу ребенка в такое скопление народа, — твердо сказала Саша.
— А кто говорит, что вы с ней пойдете туда? Лили будет помогать распределять пожертвования, а тебе нужно только заставить этого Смита отнести туда свое пожертвование.
— Я же говорила, что Джейк живет в Мантео.
— Ну и что? Приедет же он навестить ребенка? Файлин взмахнула ресницами. В их трио только она употребляла больше косметики, чем Саша.
— Если до этого он не заберет ее. Она будет у меня, пока не исчезнет запах краски и кровельщики не перестанут стучать на крыше.
— Придумай что-нибудь, — сказала Марти. — Скажи, что у нее насморк и ей нельзя вдыхать запах свежей краски, а потом попроси его отвезти что-нибудь в центр.
— Вы обе просто ужасные! Это самый неудачный замысел, какой только можно вообразить!
Марти взяла книгу, которую Саша читала за завтраком. Господи, когда только успела так странно измениться ее жизнь!
— Что ты думаешь о ее последнем романе? спросила она, указывая на книгу.
— Ты имеешь в виду слабый сюжет? Ну, ладно, возможно, Джейк оставит ее еще на несколько дней, но я не могу просить его отвозить что-либо в центр. Кстати, а что мне пожертвовать? У меня не было времени даже подумать об этом.
— Покопайся в своей рухляди, — посоветовала домработница. — У тебя целое стадо белых слонов, которых нужно изгнать отсюда, чтобы я могла спокойно делать уборку.
Саша рассмеялась. У нее была слабость к старинным вещицам: отчасти потому что у нее не было собственных фамильных реликвий, отчасти из-за того, что удачно помещенный предмет мог преобразить всю комнату.
— Ну, хорошо. Если она еще будет здесь и если Джейк согласится выполнить мое поручение, я пошлю его туда с алебастровой лампой или медным канделябром, который я никуда не могу пристроить. Он сразу положит глаз на Лили, безумно влюбится и падет к ее ногам. Вы на это надеетесь?
Марти отгрызла корочку от запеканки, которую выудила из кастрюльки, и, нахмурившись, пробормотала:
— Сыра маловато.
— В следующий раз используй сырные палочки, авторитетно заявила Файлин — самая ужасная повариха на свете.
— Понедельник — крайний срок, — предупредила Марти.
Налив три стакана сладкого чая, Саша повела их в гостиную. Если бы они остались в кухне, Марти склевала бы всю еду, которую сама принесла. Замужество, похоже, возбудило в ней еще больший аппетит.
— Положим, я устрою все это и он познакомится с Лили? И что потом? Он делает предложение, она его принимает, и еще один брак заключен?
Как глупо! Раньше у нас получалось лучше.
— Тогда у нас было больше материала, — вздохнула Марти. — Лили сильно похудела, но она все еще самая красивая женщина в городе, исключая присутствующих, конечно.
— Ну еще бы, — сухо согласилась Саша, бросив в нее свежую газету.
— Ты уже читала объявления? — поинтересовалась Марти. — Поедешь в понедельник в Норфолк? Там большая распродажа.
— Я думала, что должна сидеть с ребенком и расставлять сети вашему голубку.
— Ax, да. Почему, интересно, все назначают на один день?
— Потому что праздник, дурочка.
Они рассмеялись. Файлин вымыла несколько тарелок, стоявших в раковине, и удалилась вместе с Марти.
Саша закрыла за ними дверь и, прислонившись к косяку, представила элегантную женщину-аудитора, которую они обсуждали. Через мой труп, подумала она.
Когда Джейк ехал домой, розовая полоска на горизонте уже сливалась с быстро темнеющим небом. Он думал о внучке, сыне, деле Джемисона и сексуальной женщине, которая сводит его с ума.
Саша Лэзитер, иначе Сэлли Джун Пэрриш, и, очевидно, еще несколько имен. Что в ней настоящее?
Не все ли ему равно?
Нет. Он волнуется не за себя, а за своего ребенка. Сошел он, что ли, с ума, оставив внучку женщине, которую знает всего лишь неделю?
Беда в том, что у него такое чувство, будто он знает ее всю жизнь. И хочет узнать еще лучше.
Она не попыталась скрыть ничего из своего прошлого. Поверхностная проверка подтвердила все, о чем рассказала ему Саша, хотя он и не ожидал сюрпризов.
Сэлли Джун Пэрриш, родилась двадцать восьмого сентября тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года; была замужем за Ларри Коумзом, Барри Кэссиди, Расселлом Буном и Фрэнком Лэзитером.
Она откровенно призналась, что красит волосы, носит цветные контактные линзы, накладные ногти и ресницы. Так что же в ней настоящее?
Очевидно, не многое. Единственное, что имеет значение, — это ее сердце, характер и самокритичное чувство юмора, против которого он не может устоять.
Джейк узнал, что Саша много лет занимается благотворительной работой для женских приютов и домов престарелых. Она часто выступает перед различными женскими организациями. Одному Богу известно, чему она учит. Может быть, как наилучшим способом использовать природные данные? Или как собрать кучу разномастной мебели и ухитриться сделать так, чтобы комната выглядела уютной? Как смеяться даже тогда, когда каблук застрял в щели и ты рискуешь сломать ногу?
Но все это не объясняет, почему она так действует на него с того момента, когда он фотографировал роскошную рыжеволосую красотку, нежившуюся на солнышке в ожидании своего любовника.
Во всяком случае, так он думал в то время и даже позавидовал Джемисону. Эта леди может соблазнить любого мужчину, женатого или холостого.
Давно он не смотрел так на женщину. Ну, может, и смотрел — черт, он ведь еще далеко не на спаде! — но у него не было желания предпринимать какие-то шаги. После смерти Роузмери все его время и энергия уходили на воспитание сына, которому в то время было семь лет.
Конечно, он встречался с несколькими женщинами — ужин, кино, все в таком духе. Несколько раз он даже танцевал в одном из ночных клубов, но ни одна женщина не взволновала его. Не то чтобы они были непривлекательными; просто под ровным загаром, плотно облегающими джинсами и взлохмаченными обесцвеченными волосами все они были скроены по одному шаблону. Он не видел фильмов, о которых они болтали, не подозревал о существовании знаменитостей, вызывавших их интерес, и не смотрел телешоу, которым предпочитал реальную жизнь.
В отличие от них у Саши есть собственный стиль. Ее фигура определенно не соответствует современным стандартам. Невозможно вообразить ее в платье или деловом костюме. Начиная от умопомрачительных туфель и кончая макушкой рыжеволосой головы, она — женщина, которую все мужчины мечтают завлечь в постель.
Значит, мужчин у нее сколько поленьев в штабеле, и все ждут, когда она ответит на их звонки.
С усилием оторвавшись от эротических мечтаний, Джейк припарковал машину на заднем дворе, оставив место перед домом для автомобилей потенциальных клиентов. Приближаются выходные; похоже, дождливые, что всегда дурной знак, потому что будет множество ложных вызовов.
Люди, въезжающие в коттеджи, не утруждают себя чтением простейших инструкций.
Он вошел через черный ход и нахмурился, почувствовав запах краски. На время праздников работа прекратится. Удивительно, что они успели сделать так много. Как только все будет закончено, он проветрит комнаты и заберет внучку в ее родной дом.
А как же та женщина?
Он знает, что хочет ее. В своей постели, сейчас и в обозримом будущем или, по крайней мере, пока он не спустит пар.
Что так же бессмысленно, как все остальное в этой космической комедии под названием жизнь.
После звонка Тимми его существование, приносившее умеренное удовлетворение, иногда бывавшее довольно интересным, но в основном предсказуемым, неузнаваемо изменилось.
Он не может представить Роузмери бабушкой.
Ей было только двадцать шесть лет, когда она умерла. Она была хорошей матерью — не чрезмерно заботливой, но такой, какая нужна мальчику, особенно когда у него возник интерес к спорту.
Роузмери никогда подолгу не укачивала Тимми и не прижимала его к груди; просто это было не в ее характере.
Саша напротив…
М-да, это нечто совсем иное. Если где-нибудь есть инструкция для подобных ситуаций, ему надо срочно найти ее.
Направляясь в душ, Джейк подумал, не поехать ли ему вечером в Мадди-Лэндинг. Он сможет доехать менее чем за час, так как с наступлением темноты движение на дороге замирает. Но не слишком ли это рано?
С другой стороны, если он поработает пару часов в офисе, он сможет отправиться туда утром.
Стоя под жалящими струями душа, Джейк насвистывал. Это была не колыбельная песня.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Телефон? От пронзительного звука сон, наполненный необузданной эротикой, начал постепенно угасать. Она на галерее; лежит в кровати с пологом, и рядом с ней…
Никого. Только неуловимое воспоминание и гнетущее чувство неудовлетворенности.
Саша неохотно открыла глаза. По крыше монотонно барабанил дождь. Это не телефон; звонят в дверь.
— Подождите, бога ради, иду, иду! — пробормотала она. Ночные визитеры всегда означают беду.
Взявшись за дверную ручку, она посмотрела на часы. Без семи минут десять? Она спала не больше двадцати минут.
Саша открыла дверь. Перед ней стоял герой ее сна. Влажные волосы прилипли ко лбу, на синей куртке блестят капли дождя.
Они заговорили одновременно.
— Что вам нужно? — спросила Саша.
— Я привез вещи, о которых мы забыли. Хотел подождать до утра, но…
Неужели Джейк почувствовал, что он снится ей? Нет, это безумие.
— Входите, — вероятно, беспокойство о внучке заставило его приехать. Кстати, пока он здесь, можно поговорить с ним о сборе пожертвований. — Что это?
— Это… «переноска». По-моему, она так называется. Вы кладете в нее ребенка и носите его на спине, пока делаете покупки, или бегаете, или занимаетесь чем-то другим.
— Пока я бегаю?
— Ну… некоторые бегают.
— Вам кажется, что я похожа на бегунью?
Ведя Джейка в гостиную, Саша вспомнила, что перед сном приняла душ и вытерла голову полотенцем. На лице у нее увлажняющий крем, губы блестят от бальзама. К тому же на ней любимое домашнее одеяние.
Он приехал не ко мне, а к ребенку, успокоила она себя.
— Вы носили Тимми на спине, когда ему еще не было шести недель? Ужасно!
Джейк слегка улыбнулся и перевел взгляд с босых ног Саши на ее всклокоченные волосы.
— У нас была коляска. Роузмери возила его по всему городу. Потом были велосипеды — сначала трехколесный, затем двухколесный.
— Ну, Персик еще слишком мала для «переноски», и, да будет вам известно, тротуара здесь нет.
— Можно носить впереди. Так даже лучше.
— Что носить — тротуар? — Саша быстро перевела разговор на другую тему. — Вы промокли до нитки. Сколько бы вы ни поливали эти растения, больше они не вырастут, — она указала на выцветший коврик со стилизованными цветами.
— Вы хотите, чтобы я ушел? — намеренно жалобным голосом спросил Джейк.
Она пригладила волосы и произвела мгновенную подтяжку лица, подняв брови, вздернув подбородок и втянув щеки. Этому Сэлли Джун Пэрриш научилась благодаря многочасовым упражнениям перед старым треснутым зеркалом.
— Можно взглянуть на нее? — прошептал Джейк.
— Она спит.
— Я не разбужу; мне просто хочется посмотреть на нее.
Саша понимала его чувства. Сколько раз она поднималась в спальню, чтобы убедиться, что все это не привиделось ей?
— Хорошо. Оставьте эту штуку в фойе. Надеюсь, вы сохранили чек?
— Какая разница между холлом и фойе?
— Не заговаривайте мне зубы. Вы хотите посмотреть на внучку, так смотрите. У вас две минуты.
Младенцы нуждаются в спокойном сне, а Персику пришлось пережить большое потрясение.
Они стояли так близко друг к другу, что Саша уловила смешанный аромат мыла, лосьона и собственного запаха Джейка.
— Господи, какая же она маленькая!
— Шшш! Вы ожидали, что за последние несколько часов она подросла?
— Мне кажется, Тимми был крупнее в этом возрасте, но то было очень давно.
Дыхание Джейка пошевелило прядь волос, упавшую ей на щеку. Саша постаралась сделать вид, что не замечет щекотки. Если он заметит ее учащенное дыхание, она объяснит его подъемом по лестнице.
Видно же, что она отнюдь не спортсменка.
— Мальчики рождаются более крупными.
— Похоже, что у нее будут вьющиеся волосы.
Тим родился с завитушками.
От теплого дыхания Джейка ее бедро покрылось гусиной кожей.
— Это не волосы, а пушок на персике.
Он улыбнулся. Прошло несколько минут, но Джейк не пошевелился. Несмотря на то что в спальне пахло духами «Одалиска» и детской присыпкой, Саша ощущала запах мужского тела. Лампа с розовым абажуром — бронзовая Венера на створке раковины, — удачно приобретенная на блошином рынке, освещала комнату мягким светом.
Джейк прерывисто вздохнул.
— Поверьте мне, они будут виться.
Саша не стала спорить. Чем скорее он уйдет, тем меньше вероятность, что она поддастся искушению и сделает какую-нибудь невероятную глупость. Не впервые, конечно, но только сейчас у нее такое чувство, что последствия будут долговременными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15