Но и на пуховой перине ей было бы не уснуть. Она уставилась в потолок широко раскрытыми глазами, и сердце ее наполнилось страхом.
– Боже милостивый, если ты меня слышишь, – шептала она в темноту, не сдерживая слез, – если ты меня прощаешь, помоги моей маме, молю тебя. И мне… тоже помоги.
Глава 4
Кейт спрыгнула со ступеньки школьного автобуса и увидела Томаса. Он стоял, привалившись к вековому дубу. Заметив Кейт, он отделился от узловатого ствола и пошел ей навстречу. Она подумала, что никогда еще не видела его таким прекрасным.
Не может быть, чтобы он дожидался именно ее. У Кейт пересохло во рту. Она огляделась, но поблизости больше никого не было. Словно не замечая его, Кейт шла вдоль дорожки по направлению к школьной столовой, где по утрам они встречались с Энджи.
Томас преградил ей путь. Кейт резко остановилась и потупилась, не решаясь взглянуть ему в лицо. Она была совершенно разбита после вчерашних событий. Хотя она вымыла голову и отгладила юбку, это никого не могло обмануть. Под глазами у нее пролегли черные круги, а бледные губы сами собой сжались в тонкую линию. Да еще эти гадкие обноски…
– Привет, – сказал он.
Кейт подняла голову и робко посмотрела на Томаса. В тот день он надел стильные расклешенные джинсы и белую рубашку с синей отделкой у ворота. Его волосы, чуть длинноватые на висках, слегка растрепались на ветру.
Она открыла рот, чтобы поздороваться, но, к своему ужасу, не смогла выдавить ни звука.
– Куда направляешься? – спросил он, улыбаясь еще шире, уверенный в собственной неотразимости.
– Вон туда. – Она махнула рукой в сторону столовой. – Там меня Энджи ждет.
Его глаза сузились.
– Вас, я вижу, водой не разольешь.
– Она моя лучшая подруга.
Казалось, он обдумывал ее ответ, но решил переменить тему:
– Ты с кем-нибудь встречаешься?
– Ну… в общем… нет, – заикаясь, призналась Кейт, не веря своим ушам.
– Вот и отлично. Может, сходим куда-нибудь? В киношку, например?
– Что-что?
Улыбка Томаса стала еще более самоуверенной.
– Кончай притворяться. Я же знаю, что ты глухотой не страдаешь.
– Конечно, – робко подтвердила Кейт.
– Ну так как, ты согласна? – настаивал он.
Кейт только кивнула, боясь, что у нее от волнения перехватит голос. Неужели все это наяву? Самый популярный мальчик во всей школе обратил внимание на такого гадкого утенка, как она.
– Ты что, не в себе? – Томас проявлял нетерпение, но по-прежнему лучился улыбкой и не сводил взгляда с Кейт, бесцеремонно обшаривая глазами ее фигуру, будто сбрасывая с нее ветхую одежду. Ее бросило в краску от незнакомого ощущения: соски превратились в твердые камешки.
– Да нет… все нормально… я не против.
– Тогда в субботу, идет?
– Хорошо. – Его лицо неодолимо притягивало ее взгляд.
– Считай, что тебе повезло, – сказал он. – Мой папаша раскошелился на новую машину мне ко дню рождения. Ты первая в нее сядешь.
Кейт восторженно переспросила:
– Новая машина? Вот здорово! Какая?
– «Мустанг», черный как вороново крыло.
– Под цвет твоих волос, – выпалила Кейт неожиданно для самой себя.
– Вот и мать то же самое мне сказала.
Несмотря на его благодушный ответ, Кейт проклинала себя за несдержанность. Томас еще подумает, что она с ним заигрывает. Мысли ее заметались. Ну и пусть, все равно она благодарна судьбе за каждую минуту, проведенную рядом с ним. Ей бы хотелось, чтобы это счастье длилось вечно. Но она уже знала, что вечно длится только горе.
– Так я заеду в семь вечера, договорились?
Кейт ужаснулась. Если он приедет к ней домой, она сгорит со стыда.
– Я буду у Энджи, – выпалила она первое, что пришло в голову, – заезжай за мной туда.
Она думала, что он откажется, но он только пожал плечами:
– Мне в принципе все равно.
– Ну что ж… тогда до завтра.
– Пока.
Он повернулся и пошел назад. Кейт не могла опомниться. Она не заметила, как рядом с ней возникла Энджи.
– Неужели это был наш единственный и неповторимый Томас Дженнингс?
– Он самый, – едва слышно ответила Кейт.
– И что ему надо? – поинтересовалась Энджи, провожая глазами удаляющуюся фигуру Томаса.
– Энджи, ты в жизни не поверишь: он назначил мне свидание.
– Серьезно?
Кейт сникла:
– Я так и знала, что ты не поверишь. Кому я нужна?
– Ой, Кейт, извини, я вовсе не это имела в виду. – Энджи игриво толкнула ее в бок. – Многие мечтали бы с тобой встречаться, только ты такая неприступная!
– Ничего подобного. Ты и сама знаешь, что это не так. Я сейчас просто не хочу спорить.
– А ты дома отпросилась переночевать у меня?
– Отпросилась. – Кейт улыбнулась.
– Неужели разрешили?
– Разрешили.
– Вот здорово!
Кейт расхохоталась.
– Просто не могу поверить, что тебе не надо спешить домой. – Энджи растянулась на широкой кровати, подперев подбородок рукой и не спуская глаз с Кейт, которая уселась по-турецки рядом с ней.
– Мама меня отпустила под свою ответственность.
– Я так и подумала.
Они уединились в комнате Энджи два часа назад. Кейт любила приходить сюда: здесь все дышало жизнью, не то что в ее собственном мрачном доме. Стены были увешаны фотографиями и плакатами, на стульях валялась одежда, на подоконниках – засохшие букеты, напоминавшие о прошедших праздниках и вечеринках. Это была уютная, веселая девичья комната.
Они послушали новые пластинки, посмотрели телевизор. Сейчас из стереоколонок неслась музыка группы «Чикаго», и девочки расположились на кровати, прихватив пластиковое ведерко с воздушной кукурузой. На тумбочке стояли две банки пепси.
– Что с тобой? – ни с того ни с сего спросила Энджи, вглядываясь в лицо подруги. – Что ты притихла? Волнуешься из-за предстоящего свидания?
Кейт отвела глаза:
– Вовсе нет.
– Врешь!
Кейт показала ей язык. В это время раздался деликатный стук в дверь.
– Мама, это ты?
Роберта Стрикленд, улыбаясь, вошла в комнату дочери:
– А то кто же? Или вы гостей ждете?
Какая она приветливая, подумала Кейт, всегда улыбается. Ей хотелось, чтобы ее мама была хоть чуть-чуть похожа на эту женщину.
Они с Энджи совсем разные, размышляла Кейт, глядя на скуластое лицо и крупную фигуру Роберты, которую ничуть не портили крутые бедра и тяжелая грудь. У нее были милые черты лица, умело подчеркнутые косметикой, и чуть подкрашенные волосы. Она не утратила женской привлекательности.
– Уж не думаете ли вы всю ночь куролесить?
Энджи сморщила нос.
– Нет, нет.
– Так я и поверила! – Роберта с шутливой строгостью обратилась к Кейт: – Ты, пожалуйста, приструни мою дочь. Когда она не высыпается, на нее смотреть страшно.
– Я за ней прослежу.
– Мы еще посмотрим, кто за кем проследит, – в тон ей ответила Энджи.
Роберта только покачала головой и вышла.
– Хорошая у тебя мама.
– Пожалуй, да, по большей части.
Кейт улыбнулась. Энджи спросила:
– А ты, часом, не собираешься на попятный?
Кейт поняла, на что она намекает.
– Может, мне только приснилось, что он мне назначил свидание?
– Я по крайней мере видела наяву, что он с тобой разговаривал.
– Послушай, а что, если нам объединиться: мы с Томасом и вы с Ларри?
Ларри Эллиот, звезда футбольной команды, был последним увлечением Энджи. Симпатичный парень, но до Томаса ему далеко. Кейт до сих пор не могла поверить, что Томас обратил на нее внимание.
Энджи покачала головой и отвела взгляд.
– Нет, вряд ли это получится. Ларри недолюбливает Томаса.
– Неужели? Но почему?
Энджи пожала плечами:
– Сама не знаю. Их не разберешь. Вроде они часто бывают вместе: в одной команде как-никак.
– Да, верно. – Кейт в задумчивости наматывала на палец длинную прядь волос. – Томас больше увлекается машинами… и девочками.
Энджи помолчала и, не глядя на Кейт, спросила:
– Скажи, а зачем тебе это нужно? Мы с тобой знаем, какая о нем идет слава. – Она залилась краской.
Кейт покусывала губу.
– Я все понимаю. Потому и удивляюсь, зачем я ему нужна.
– И все-таки пойдешь?
– Пойду. Он со мной ничего себе не позволит.
– Почему ты так уверена?
– А ты почему так уверена? – не сдавалась Кейт.
Энджи не склонна была отшучиваться:
– Точно не знаю, но ходят всякие слухи.
– Какие, например?
– Сама знаешь. – Энджи уходила от ответа.
– Ты думаешь, он снимает трусы со всех девчонок, с которыми встречается?
Энджи покраснела.
– Кейт Колсон, от тебя ли я слышу такие слова?
Кейт улыбнулась:
– Представь себе.
– Ты обратилась не по адресу, – ответила Энджи тихо, но твердо. – Я могу только повторить, что болтают другие.
– А у тебя с кем-нибудь это было? – Кейт тоже залилась краской. – Можешь не отвечать, если тебе неприятно, – торопливо добавила она, – это не мое дело…
Ей давно не терпелось задать Энджи этот вопрос, но до сих пор не хватало духу. Им случалось болтать об интимных делах, но они никогда не переносили эти разговоры на себя. Если бы не предстоящее свидание, Кейт так и не осмелилась бы спросить.
– Разумеется, нет. И у тебя тоже не было.
Кейт невесело рассмеялась:
– Самое глубокомысленное изречение года! Каким образом, интересно мне знать, можно было лишиться девственности, если я к парням даже близко не подходила?
– Вот ты и решила это исправить.
– О чем ты говоришь? Мы с ним встретимся скорее всего один-единственный раз. И вообще он, наверное, выпил или был не в себе.
Энджи раздраженно остановила ее:
– Брось, пожалуйста.
– Вот увидишь.
– А что скажет твой папа?
Кейт помрачнела.
– Я ему не скажу.
– Ни за что не поверю.
– Точно. Сама посуди: ты же знаешь, какой он суровый. Неужели он разрешит мне ходить на свидания? – Голос ее задрожал.
– Но если ты сбежишь тайком, а он прознает, будет страшный скандал.
– Он меня убьет. – Кейт словно смирилась со своей участью.
Обе замолчали.
Кейт собрала все свое мужество.
– Я… ну… что-нибудь придумаю. Вообще-то… я попросила Томаса заехать за мной сюда. Ты не против?
Энджи поджала губы.
– Я, конечно, не против, но все же тебе надо спросить разрешения у отца. Как-никак Томас – сын проповедника; это должно смягчить родительское сердце.
– Может, ты и права. Когда-нибудь спрошу, но в первый раз пусть лучше Томас заедет сюда.
– Куда вы собираетесь?
– В город, в кино.
Энджи села в кровати.
– Надо заранее приготовить, что ты наденешь.
Кейт смутилась:
– Ничего не надо готовить. – У нее защипало глаза. – Я раздумала.
– Что?
– Я раздумала, – повторила Кейт. – Позвоню ему и скажу, что заболела. Мне же нечего надеть.
– Сейчас что-нибудь придумаем. – Энджи вскочила и бросилась к шкафу. – Мама мне купила новую блузку и джинсовую куртку с оранжевой строчкой. – Она сдернула вещи с вешалки. – Ну, как тебе?
Кейт смотрела широко раскрытыми глазами.
– Великолепно! Просто слов нет.
– Тогда в этом и пойдешь.
Кейт отшатнулась, как от огня.
– Нет, как же…
– Не спорь! У тебя же есть джинсовая юбка?
– Есть, но…
– Отлично. Бюст у нас с тобой – будь здоров, – засмеялась Энджи, – так что блузка будет в самый раз.
В глазах Кейт стояли слезы.
– Энджи, я прямо не знаю…
– Фу ты, опять за свое! Кстати, вот еще что, смотри сюда: это новый блеск для губ – помнишь, мы с тобой видели рекламу в журнале? Он совсем светлый, твой папа ничего не заметит.
Кейт молча обняла Энджи и не сразу смогла произнести:
– Ни у кого нет такой подруги, как ты.
Энджи на мгновение нахмурилась, потом смущенно улыбнулась:
– Да что ты, в самом деле! Давай-ка займемся примеркой.
Они угомонились только в час ночи. Энджи заснула мгновенно, а Кейт еще долго лежала, обхватив себя руками за плечи, и перебирала в памяти все подробности минувшего дня.
Впервые в жизни ей хотелось, чтобы поскорее настало завтра.
Глава 5
Преподобный Пол Дженнингс остановился перед овальным зеркалом в гостиной, поправил галстук и тщательно пригладил волосы.
Томас, крадучись по коридору к двери, заметил отражение отца в зеркале. Он замедлил шаг и скривил губы в непочтительной ухмылке.
Ему было яснее ясного, что мысли старика заняты вовсе не предстоящей проповедью. Скорее всего он размышлял, когда представится удобный случай улечься в постель с женушкой дьякона.
Ну и ханжа, думал Томас, вспоминая отцовские нотации о порядочности и уважении к девушкам. Уважение к девушкам – надо же такое ляпнуть! И кто бы говорил! Да у девчонок одно на уме, от них отбою нет, сами пристают. Кейт, конечно, исключение.
Но сейчас ему не хотелось о ней думать. Сейчас надо посмотреть, как старикан прихорашивается перед зеркалом. Не иначе, надеется сегодня после вечерни пойти налево, когда мать, как всегда, сляжет с мигренью. Папаша наврет ей, что собирается допоздна работать у себя в кабинете: дескать, если он понадобится, пусть позовет. Но еще не было случая, чтобы он ей понадобился.
Когда Томас впервые застукал отца с женой дьякона, он был как громом поражен. Ему и в голову не приходило, что папаша способен на такое распутство. Преподобный Дженнингс был высок ростом и чуть сутуловат. Его темные волосы уже тронула седина, а глаза прятались за очками в серебряной оправе. Но он всегда был безупречно одет и блистал красноречием, которое могло обмануть кого угодно, только не Томаса. К сыну он относился с равнодушным отчуждением и вспоминал о его существовании только тогда, когда поступки отпрыска могли задеть репутацию проповедника.
Однажды случилось так, что Томасу пришлось забежать днем к отцу в церковь, чтобы опередить разгневанного соседа и признаться, что, гоняя на машине, он помял соседский драндулет. В церкви никого не было, но до Томаса донесся приглушенный хохоток. Он направился к каморке с табличкой «Пастор» и обнаружил, что дверь приоткрыта. Надо же было отцу именно в этот момент запустить руку за пазуху дьяконше.
Томас следил за ними из-за двери со злорадной ухмылкой, потом на цыпочках отошел, оставаясь незамеченным, и решил, что этот случай можно будет когда-нибудь использовать к собственной выгоде.
Теперь, глядя, как отец наводит лоск, Томас не стал мысленно упрекать его в сластолюбии. Сам-то он – яблочко от яблони. Его тоже хлебом не корми – дай залезть девчонке в трусики. Томас нахмурился, вспомнив про Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42