— Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть, — сказала она спокойно.Чезаре обернулся и свирепо взглянул на нее.— Отдохнуть? Я только это и делаю в этой вонючей дыре! Ем жирную пищу и сплю в грязной постели! Я сыт этим по горло!— Но жить так лучше, чем быть мертвым, — возразила Люк.— Иногда я сомневаюсь в этом, — сказал Чезаре, подходя к окну и выглядывая на улицу.Она снова уткнулась в газеты, но его голос отвлек ее от чтения:— Я привык видеть людей, похожих на этих прохожих, у себя в деревне, в Италии, когда был маленьким мальчиком. Посмотри на них. Они улыбаются, кричат, роясь в земле в поисках пищи.Люк встала с кресла и присоединилась к нему.— Мне они кажутся вполне счастливыми, — заметила она, глядя вниз. В голосе Чезаре слышалось изумление.— Этого я никогда не мог понять. Что делает их такими счастливыми? Что у них есть такое, чего не имеем мы? Неужели они не понимают, что мир создан для немногих — для тех, кто может взять? Они должны бы знать об этом. И все же они довольны, улыбаются, смеются и рожают детей. Чем же таким они обладают, чего нет у нас?Люк вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, испытывала волнение и радость, когда ездила в город за покупками. Бедный Чезаре! В мире столько вещей, которых у него никогда не было!— Может быть, это надежда? — высказала она предположение.Чезаре посмотрел на нее сверху вниз.— Надежда? — рассмеялся он. — Это слово придумали мечтатели.— Может быть, у них есть вера, — пыталась она убедить его.— А это слово выдумали священники, — продолжал он смеяться.Она не отрывала своей ладони от его обнаженной руки. Пусть с этим прикосновением в него перейдет ее знание жизни, то мироощущение, которое ей присуще.— Может быть, у них есть любовь? — нежно сказала Люк.Он пристально посмотрел на нее, потом отвернулся и отнял свою руку.— А это слово — самый большой обман из всех. Его придумали женщины, чтобы скрыть свои физиологические потребности.Люк вернулась в кресло и взяла газету. Но буквы расплывались у нее перед глазами. Внутри возникла странно знакомая боль.— Ну, тогда я не знаю.Он отошел от окна и вновь пристально взглянул на нее. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы убедиться в том, что на его губах появилась жестокая усмешка. В последние дни она видела ее довольно часто — каждый раз, когда он отворачивался от нее в тот момент, когда был больше всего ей нужен...— Это верно — ты не знаешь. Правда такова, что ее не знает никто. Возможно, я единственный, кто признает это. У большинства людей лишь одно желание — существовать. И неважно как, лишь бы существовать. День за днем, год за годом, неизвестно зачем.Люк собиралась ответить ему, но в этот момент раздался стук в дверь. Она бросила взгляд на Чезаре. В его руке был стилет.— Кто там? — спросила Люк.За дверью прозвучал голос портье:— Ваши послеобеденные газеты, мэм.— Положите их возле двери. Я возьму их через минуту — Слушаюсь, мэм.Они подождали, пока не услышали” как портье спускается по лестнице. Люк встала, открыла дверь и взяла газеты. Сев в кресло, развернула одну из них.Чезаре грубо вырвал газету из ее рук и вместе со всей пачкой бросил на пол.— Когда ты прекратишь читать эти проклятые газеты?Он вернулся к окну, а она терпеливо нагнулась и подняла прессу. На развороте одной из газет она увидела фотографию.— Чезаре! Чезаре! — закричала она, протягивая ему газету. — Смотри! Она уже вернулась.С фотополосы “Джорнэл Америкой” на них смотрела Илеана. Она с улыбкой приветственно махала рукой с трапа самолета. Подпись под фотографией гласила: "Баронесса возвратилась в Нью-Йорк после отдыха за границей”. Люди, собравшиеся в кабинете Бейкера, непроизвольно напряглись, услышав по селектору, стоявшему на столе, голос Илеаны.— Слушаю, — сказала она.— Это Чезаре, — прозвучал его напряженный и поспешный голос. — Тебе передали послание?Один из детективов поднял трубку и что-то прошептал в нее.— Чезаре, где ты? С тобой все в порядке? — слышался голос Илеаны по селектору.Бейкер взглянул на детектива у телефона.— Пока она отвлекает его в соответствии с нашими инструкциями, попробуйте установить, откуда он говорит.— Мы стараемся делать все по возможности быстро, сэр, — ответил детектив.— Да, оно у меня, — сказала Илеана. — Но, Чезаре, я ничего не понимаю...— Это неважно, — прервал он ее. — Просто прочти!— Луна взойдет сегодня вечером, — прозвучал нерешительный голос Илеаны.В динамиках раздался щелчок, когда Чезаре повесил трубку, и вновь — голос Илеаны:— Чезаре! Чезаре! Ты меня слышишь? Бейкер взглянул на детектива.— Вы установили, откуда он говорил?— Нет, он слишком быстро закончил разговор.По селектору вновь прозвучал голос Илеаны.— Чезаре!Бейкер поднял трубку другого телефона.— Он отключился, баронесса. Ее голос показался ему несколько испуганным.— А я делала все правильно, мистер Бейкер? — спросила она. — Я удерживала его настолько долго, насколько могла.— Вы сделали все прекрасно, баронесса, — ответил он уверенно, хотя чувствовал, что это не совсем так. — Мы держим все под контролем.Он положил трубку и взглянул на детектива.— Благодарю вас, — сказал он ему. -Можете заканчивать.— Мы наверняка сможем что-то предпринять, если он завтра выйдет из своего укрытия, — проговорил детектив.— Что именно? — спросил Бейкер.— Он же посылал женщину за границу за каким-то сообщением, — ответил молодой детектив.— Это не запрещается законом, — улыбнулся Бейкер.Детектив покачал головой и вышел из кабинета.Бейкер повернулся к капитану Стрэнгу, сидевшему напротив него.— Это была неплохая попытка, Джордж, — спокойно сказал капитан. Бейкер устало улыбнулся.— Но она сработала не до конца.— Ты сделал все, что мог, — ответил Стрэнг.Бейкер поднялся с кресла. Он остро ощущал горечь поражения. Посмотрев на Стрэнга, сказал:— Давай будем честными, Дэн. Все кончено. — Он подошел к окну и выглянул на улицу. — Если Кардинале покажется завтра, это означает, что он выйдет сухим из воды. Если не покажется, мы все равно проиграли — мы не приблизимся к Маттео ни на дюйм. — Бейкер повернулся и снова взглянул на Стрэнга. В его голосе звучала горечь. -Они обставили нас, Дэн. В любом случае мы проиграли. Глава 26 Они покинули отель около десяти часов вечера.— Это недалеко отсюда, — сказал Чезаре, когда они тронулись в путь.Свернув с Парк-авеню на Сто шестнадцатую улицу, они пошли в сторону Мэдисон-авеню. После нескольких поворотов Чезаре тронул Люк за руку.— Смотри, это на противоположной стороне улицы, — сказал он.Люк подняла голову. В одном из старых многоквартирных домов из коричневого камня, в цокольных этажах которых обычно размещаются бары и ресторанчики, тускло мигала неоновая вывеска, на которой белыми и зелеными буквами было выведено: “Бар Четверть Луны”.Они миновали вход в зал и поднялись по ступенькам. Дверь была открыта, и они вошли в коридор. Единственная лампочка освещала его тусклым желтым светом.— С кем мы должны встретиться? спросила Люк.— С Маттео, конечно, — ответил он как нечто само собой разумеющееся.— А я думала, что он не имеет права появляться в этой стране, — изумилась Люк.— Так же думают многие другие, — улыбнулся он ей. И, взяв за руку, сказал:— Пошли!Они поднялись еще на один этаж и остановились перед дверью. Чезаре постучал.— Войдите. Дверь не заперта, — раздался голос Маттео.Чезаре открыл дверь, и они вошли в комнату.Люк крайне удивилась, оказавшись в комфортабельно обставленном офисе. Она не ожидала встретить ничего подобного в таком здании.Чезаре закрыл за собой дверь.Маттео сидел за столом.— Дон Чезаре! Вместе с мисс Никольс! Вот это сюрприз!Чезаре оставил Люк у порога, а сам подошел к столу и молча уставился на Маттео.Люк с любопытством рассматривала комнату, имевшую вид обычного офиса. В углу стоял еще один стол с пишущей машинкой, рядом с ним шкаф для бумаг, а дальше — небольшой альков за занавеской, откуда, вероятно, есть выход в туалет. Отличительная особенность помещения заключалась в отсутствии в нем окон.Голос Маттео привлек к себе ее внимание.— Ты просил о встрече, племянник? — спросил Маттео. Чезаре кивнул.— Я пришел поговорить о возникшем между нами недоразумении.— Слушаю тебя, — наклонил голову Эмилио.— Когда мы встречались в последний раз, — продолжал Чезаре тихим голосом, — ты сказал, что я хорошо поработал и Общество довольно.— Верно, — кивнул Эмилио.— Тогда почему они хотят моей смерти? — спокойно спросил Чезаре.Эмилио сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла.— Ты молод, племянник, и не понимаешь многих вещей. Общество существует только потому, что следует одному простому правилу, — мягко сказал Эмилио. — Одному простому правилу, которое помогло ему пережить многие войны и многие трудные времена и создать такую мощную организацию, которую оно представляет собой сегодня. В этом правиле наша сила. Оно гласит: “Человек не может оставаться жить, если он представляет угрозу безопасности кому-либо, кроме себя”.— Я ни разу не нарушил этого правила, — не задумываясь ответил Чезаре. — За исключением случаев, когда Общество просило меня защитить некоторых своих членов.— Очень жаль, конечно, но осведомленность об этом как кинжал, приставленный к нашим глоткам. — В голосе Маттео все еще звучало терпение, будто он разговаривал с ребенком. — Ты понимаешь, что полиция уже подозревает тебя, и если то, что ты знаешь, станет каким-то образом известно им... — Он не закончил фразы.— От меня они ничего не узнают.— Я верю в это, — согласился Эмилио. — Но Обществу будет нанесен большой вред, если мы оба ошибаемся. У других нет такой уверенности, как у тебя и у меня.— Почему же нет? — требовательно спросил Чезаре. — Я держу свою клятву, и мне ничего не нужно от них.— Дело именно в этом, — быстро сказал Эмилио. — Их как раз это и беспокоит. Человеку, который ничего не хочет, нечего защищать. Ты не похож ни на Дэнди Ника, ни на Большого Голландца, ни на Элли, которых ты уже убрал. У них были основания остаться верными, у них было что защищать, им было выгодно вносить свою лепту в дело развития Общества. А от тебя, мой племянник, нам нет никакой прибыли, ты ничего не производишь. Ты дилетант, которого, как малое дитя, интересует только состояние возбуждения и опасности.— Так это из-за Дэнди Ника они хотят моей смерти?Эмилио печально посмотрел на него и беспомощно развел руками.— По этой причине ты должен сдержать свою клятву перед Обществом.Люк обратила внимание на какое-то движение за занавеской.— Чезаре! Берегись! — в ужасе закричала она.Чезаре повернулся так быстро, что она даже не заметила, как из его руки вылетел стилет и вонзился в занавеску, поразив прятавшегося за ней, в алькове, мужчину. Ухватившись руками за занавеску, мужчина вместе с ней рухнул на пол, сорвав ее с крючков. Пистолет с шумом упал на пол, к ногам Люк.Чезаре быстро склонился над человеком и отдернул занавеску с его лица.— Это Дэнди Ник! — сказал он хрипло. — Теперь, согласно закону, не осталось человека, для кого я представляю угрозу.— Не совсем так, племянник. Остался еще один, — негромко сказал Эмилио.Чезаре удивленно посмотрел на него.— Кто же это, дядя?В руке Эмилио появился пистолет.— Я, — сказал он спокойно.Как досадно, подумал он почти с сожалением, когда его палец уже нажимал на курок. Чезаре мог стать одним из великих грандов, мог стать одним из донов, но чего-то ему не хватило.Маттео был так поглощен своими мыслями, что не увидел, как Люк нажала на спусковой крючок пистолета, подобранного с пола. Пуля попала ему в плечо и отбросила назад в кресло. Пистолет выпал из его руки.В мгновение ока Чезаре оказался перед ним со стилетом, занесенным над его головой.— Нет! Нет! — пронзительно закричал Маттео. — Я поговорю с советом Общества! Они послушают меня!— Слишком поздно, дядюшка! — бешено рассмеялся Чезаре. — Их собственные законы вынесли тебе приговор! После твоей смерти я буду свободен.Оцепеневшая от ужаса Люк смотрела, как нож раз за разом погружается в тело Эмилио.— Остановись, Чезаре! — закричала она. — Хватит!Чезаре медленно вышел из-за стола. Повернулся к ней, и она увидела, что маниакальный взгляд убийцы стал исчезать из его глаз. Взяв ее за руку, он открыл дверь. На пороге обернулся, посмотрел внутрь комнаты и перевел взгляд на Люк.— А ты знаешь, он и вправду стал верить, что является моим дядей, — сказал он с мягким смешком.Чезаре открыл дверь своей квартиры, и они вошли. Он подошел к столу, сел, отодвинул в сторону ворох накопившейся почты и, достав чековую книжку, стал что-то в ней писать.Люк подошла сзади и начала мягко массировать ему шею.— Как хорошо быть дома, — сказала она.Закончив выписывать чек, Чезаре обернулся и протянул его Люк.— Возьми! — резко бросил он. Прекратив массировать ему шею, Люк с недоумением посмотрела на него.— На что это?Его голос был решительным, а глаза как у незнакомого человека.— Ты говорила, что хочешь “феррари”. Теперь ты можешь собрать свои вещи и уходить!Она удивленно смотрела на него, не веря своим ушам. В животе появилась боль, к горлу подступила тошнота. Приступ повторялся. Повторялся второй раз!— Ты думаешь... — Она на мгновение поперхнулась и ощутила во рту горький привкус желчи. — Ты думаешь, что из-за этого я осталась с тобой?Чезаре встал, прошел, не глядя на нее, к бару, чего-то налил себе и залпом выпил. Потом повернулся к ней и сказал:— Это неважно, что я думаю. Между нами все кончено!Она должна была сказать ему. Возможно, если бы он знал, что она беременна, то не поступил бы так. Это не его вина. Он так много перенес в жизни.— Чезаре, что же мне теперь делать? Я...я не...Он снова подошел к бару, открыл маленькую дверцу и, достав темную бутылочку, поставил ее рядом с виски.— Мне все равно, что ты будешь делать, — прервал он ее. — Но у тебя есть выбор. Ты знаешь, что в этой бутылочке. Несколько капель — и через три минуты забвение! Совершенно безболезненно. Решай сама!Он прошел мимо нее к двери. Люк шла за ним.— Чезаре! — заплакала она. — Куда ты идешь? К ней?Он неприязненно улыбнулся. Голос его зазвучал подчеркнуто жестоко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23