— Теперь это уже развалюха. Тебе повезло, что страховщики готовы выплатить двести долларов. Я сел и задумался.
— Грустно, знаешь ли. Получается, что после смерти родителей мне осталось только пятьсот долларов. А что случилось с остальными драгоценностями матери?
— Исчезли. Скорее всего копы взяли из чемодана все ценное. Ты же помнишь, помощник коронера сказал, что им ничего не сдали.
— Дерьмо, — вырвалось у меня. — От смерти одни проблемы.
— Выкинь это из головы. — Дядя Гарри поднялся. — Пойдем вниз, я покажу тебе, что ты будешь делать.
ГЛАВА 5
— Почему ты не поставишь себе телефон? — Китти спрыгнула с кровати и направилась к холодильнику за бутылкой «пепси».
Я подождал, пока она вернется.
— Мне телефон не нужен.
Я взял у Китти бутылку и сделал большой глоток.
— Глупо бегать по лестнице к телефону. Я звонила тебе пару раз из аптеки, но не могла дождаться, пока тебя подзовут, и вешала трубку.
— И сколько раз такое случалось?
— Много. Мне это не нравится.
— А почему жалуешься ты? По лестнице-то пришлось бегать мне.
— Неужели непонятно? Допустим, мне тебя захотелось, вот я и звоню, чтобы быстренько перепихнуться.
— Это глупо. Я попадаю домой только после девяти вечера.
— Я могу позвонить, когда ты дома.
— А чего звонить? Можно постучать в дверь.
— Господи! — Она перевернула бутылку и вылила остатки «пепси» мне на яйца.
— Ты сошла с ума! — Я отпрыгнул от холодной липкой жидкости. — Посмотри, что ты сделала с моими простынями! Теперь мне придется нести их в прачечную.
— И что? Я слижу «пепси» с твоих яиц и твоего конца, а потом ты кончишь прямо на «пепси». Тебе понравится.
И точно. Мне понравилось. Потом мы перебрались на кухню, пили растворимый кофе. Китти огляделась.
— Сегодня воскресенье. Газеты у тебя нет?
— Зачем мне газета? — удивился я. — Я читаю только о спорте, причем в тех газетах; которые посетители оставляют в киоске дяди Гарри. Кроме успехов «Янки», меня ничего не интересует.
— Разве ты не знаешь, что скоро начнется война? — спросила Китти.
— Слышал об этом по радио. Однако я еще слишком молод.
— Но ведь тебе идти в армию. Еще чуть-чуть, и тебе исполнится восемнадцать.
— И что? От судьбы не уйдешь. А чего ты задергалась?
— Я не хочу, чтобы ты ушел на войну и тебя там убили.
— Что ты несешь? Мы еще не воюем. Зачем волноваться о том, чего нет. — Я налил себе вторую чашку кофе. — Прачечная самообслуживания сегодня работает?
— Да брось ты. Завтра я постираю тебе простыни. Как твоя работа?
— Нормально. Но скучно.
— В каком смысле?
— Киоск работает в автономном режиме. У дядя Гарри есть договоренность с пуэргориканским агентством, которое присылает ему рабочую силу. Парней на самую грязную работу. Дядя Гарри приглядывает за тем, как текут денежки, время от времени забирает их из кассового аппарата. За ним, кстати, сидит девушка, с которой и расплачиваются посетители. В семь она уходит, тогда деньги берем или дядя Гарри, или я. Много работы у меня, лишь когда у пуэрториканцов обеденный перерыв. В это время я отдуваюсь за всех.
— А кассирша какая из себя? — спросила Китти.
— Толстая, — ответил я. — Дядя Гарри так ее и зовет — Толстуха.
— Дядя Гарри ее трахает? Я посмотрел на нее.
— Ну и грязные же у тебя мыслишки.
Китти рассмеялась. — Ты не ответил на мой вопрос.
— Откуда мне знать? Во время ленча она поднимается в его кабинет. Вроде бы для того, чтобы заполнить бухгалтерские книги. А когда я прихожу на работу, она всегда сидит за кассой.
— Он ее трахает, — уверенно заявила Китти. — Она держит бухгалтерские книги там, где он принимает ставки?
— Понятия не имею. — В моем голосе послышались нотки раздражения. Надоели ее расспросы. — Мое дело — работать в киоске. Продавать газировку по два цента за стакан да «коку». Еще я продаю сигареты, сигары, шоколадные батончики Но я слышал от Бадди, это ниггер, который собирает для Гарри ставки на «Цифры», что раньше бухгалтерские книги вел мой отец.
— Ты никогда не говорил мне, что Гарри принимает ставки и на «Цифры».
— Ты же не спрашивала.
— Эта лотерея приносит неплохой доход. Почему бы тебе самому не собирать деньги?
— Это работа для ниггера. У Бадди делают ставки цветные, и он говорит, что я на его месте не протянул бы и пяти минут. Не нравится им отдавать деньги белому. Бадди говорит, что от них я не получил бы и десятицентовика. Они бы боялись, что больше не увидят своих денег.
Китти с минуту молчала. Такой задумчивой я ее никогда не видел.
— А почему ты так заинтересовалась бизнесом Гарри?
— Может, ему нужен бухгалтер?
Я не верил своим ушам.
— Ты хочешь работать на дядю Гарри?
— Лишние деньги мне не помешают. — Китти рассмеялась — На многое не рассчитывай. Пуэрториканцам он платит гроши. Я получаю двенадцать долларов в неделю только потому, что я близкий родственник и не буду таскать деньги из кассы.
— Твой дядя Гарри — забавный тип. — В голосе Китти появились мечтательные нотки. — Посмотришь на него — олух олухом. Но на самом деле это не так. У него букмекерская контора, и он принимает ставки на «Цифры». Кроме того, его киоск расположен на самом бойком месте Не зря говорят, что нельзя судить о человеке только по его внешнему виду.
— Похоже, он тебе понравился. Китти пожала плечами.
— Он похож на моего отца. Говнюк еще тот. Но мне интересно изучать таких людей. Многому можно научиться.
— Ты же говорила, что не любишь своего отца.
— Не люблю Но иногда мне хочется, чтобы он не был мне отцом Член у него о-го-го. Даже моя мать это признавала.
— Это все, о чем ты можешь думать? О членах? Иногда ты меня просто достаешь.
— Именно поэтому ты мне и приглянулся. — Китти рассмеялась и потянулась к моему хозяйству. — В конце концов главное для женщины — захомутать мужчину с большими яйцами.
Если Бадди чем-то и выделялся, так это очень светлой для негра кожей. Высокий, широкоплечий, с сильными руками, каждый вечер он сидел у края прилавка, пока я съедал обед, присланный мне тетей Лайлой. В этот раз она порадовала меня вареной курицей и вермишелевым супом.
— Как ты можешь есть то дерьмо, которое она тебе присылает? — спросил Бадди. — Я заметил, что Гарри она такого не посылает.
— Я не знаю, что они едят на обед.
— Чаще всего они обедают в ресторанах. Там Гарри обычно встречается с мафиози. Решает все вопросы, связанные со ставками.
— Ты хочешь сказать, что букмекерская контора ему не принадлежит?
— Нет, она принадлежит ему, но работать эта контора может только с одобрения мафии.
— Ты шутишь. Они итальянцы. А Гарри — еврей. Бадди помахал рукой и улыбнулся.
— Это ничего не значит Без ведома итальяшек к «Цифрам» и близко никого не подпустят.
— Не могу в это поверить.
— Лучше поверь. Мафия контролирует весь город.
— Откуда ты так много знаешь, Бадди?
— Ниггеры в курсе того, что делается на улицах. Я живу в Гарлеме, а там все знают, что к чему Но мы занимаемся только своими делами, потому и живы.
Я доел обед, вымыл тарелку и кастрюльку, присланные тетей Лайлой, обошел прилавок и закурил, радуясь, что дяди Гарри сегодня не г при нем я курить не решался. Посетители в тот вечер нас не баловали. Пуэрториканец Марио без труда успевал обслужить всех желающих. Он передавал мне деньги, получая от меня, если требовалось, сдачу. Я повернулся к Бадди.
— А где обедаешь ты?
— Я ем до того, как передаю Гарри деньги, полученные от тех, кто хочет сыграть в «Цифры».
— Тогда чего ты болтаешься здесь до позднего вечера?
— Это моя работа.
— Какая работа? — удивился я. — Ставки в лотерею принимают утром.
Бадди рассмеялся.
— Я твой телохранитель.
— Зачем ты мне нужен? Тут меня никто не тронет.
— Как знать. — Бадди улыбнулся. — Почему, ты думаешь, Гарри всегда носит с собой пистолет? Никогда не знаешь, что ждет тебя за углом.
— Я понятия не имел, что Гарри не расстается с пистолетом.
— Его пару раз хотели ограбить. Но он оказался умнее их. Твой дядя Гарри — крутой парень.
— Слушай, но зачем телохранитель мне? — спросил я. — В отличие от Гарри я с собой денег не ношу.
— Об этом никто не знает. Некоторые могут решить, что ты — более легкая добыча.
— А чем ты можешь мне помочь?
Бадди достал из кармана маленький револьвер.
— Вот этой штучкой. А еще у меня есть моя особая потрошилка Я посмотрел на его вторую руку В ней он держал бритву в красивом белом футляре из слоновой кости Ловким движением Бадди вытащил лезвие и улыбнулся.
— Очень надежное оружие. Достаточно нанести один удар, чтобы у твоего противника отпало всякое желание связываться с тобой.
Я наблюдал, как Бадди убирает бритву в карман.
— И где ты научился пользоваться ей?
— Я провел два года в исправительной школе. Там учат не только читать и писать.
Какое-то время я молчал, а потом спросил:
— Ты научишь меня?
— Хочешь кого-то порезать?
— Нет. Просто хочу знать, как ей пользоваться.
— На неделе у тебя только один выходной — воскресенье.
— Вот и хорошо. Ты можешь приехать ко мне домой.
ГЛАВА 6
Днем около киоска все гудело. Сотни людей выходили из подземки и устремлялись в нее, направляясь кто домой, кто на работу. И все хотели выпить, закусить, купить сигареты. Дядя Гарри заключил договор с двумя ресторанами, расположенными по соседству, что он не будет торговать даже сэндвичами. Я скоро выяснил, что основной поток покупателей накатывал на киоск от семи до девяти утра, когда люди шли на работу, и с пяти до шести вечера, когда они возвращались домой. В часы «пик» дядя Гарри всегда был на месте: ходил кругами и начинал подсчитывать выручку, как только толпа чуть редела В семь вечера тетя Лайла заезжала за ним на автомобиле. Они сдавали деньги в ночную кассу банка. Заодно тетя Лайла привозила мне обед Днем за прилавком стояли пять продавцов. После ухода Гарри оставался один, не считая меня. Марио отлично знал свое дело. От работы не отлынивал, к тому же не любил болтать. Английский он знал плохо, поэтому изъяснялся на невероятной смеси английских и испанских слов. Большую часть времени я трепался с Бадди, благо у него была одна обязанность — сидеть за прилавком и следить, чтобы меня никто не обидел. Бадди многому меня научил. От него я узнал, что у моего дяди есть любовница, которой он снимает квартирку в соседнем квартале.
Новость эта меня шокировала. Я и представить себе не мог, что дядю Гарри интересуют женщины. Со мной он о женщинах никогда не говорил.
— Что же это за леди? — с любопытством спросил я. Бадди широко улыбнулся.
— Вот от леди в ней ничего нет.
— В каком смысле?
— По вечерам она танцует в «Кабаре Смолла». Она прирожденная танцовщица, и всем очень нравится. Она хочет стать известной певицей, и твой дядя Гарри оплачивает ее занятия с преподавателем пения.
— «Кабаре Смолла». Но оно же в Гарлеме? Бадди кивнул — Я думал, там развлекаются только цветные.
— И что? Они тоже имеют право на отдых.
— Но я думал, там и работают только цветные. Тут Бадди рассмеялся — А ты, я вижу, глуповат. Гарри нравятся черные «киски». Девушка, о которой я говорю, негритянка.
— Господи! — воскликнул я. — Да когда же он успевает повидаться с ней? Весь день он на работе, а вечером тетя Лайла не спускает с него глаз — — Не весь день. После полудня он отъезжает на несколько часов. Вроде бы для того, чтобы уладить дела с итальяшками. На это у него уходит полчаса, а остальное время он проводит со своей подружкой.
— А тетя Лайла знает об этом? — спросил я.
— Ни в коем разе, — уверенно заявил Бадди. — Гарри умеет вести дела, в этом ему не откажешь. Еще никому не удавалось взять его за жопу. Даже копы, и те не замечают его букмекерской деятельности. Он платит всем — А ты откуда знаешь о его любовнице?
— Мы, ниггеры, держимся друг за дружку. Мой знакомый сутенер с Сент-Николас-авеню рассказал мне о Гарри и попросил приглядывать за девчонкой.
— Так она шлюха! — воскликнул я.
— Нет, она живет только с Гарри. Но сутенер сказал мне, что она его сестра и он хочет, чтобы когда-нибудь она стала звездой. Такой, как Билли Холидей или Лена Хорн. Они блистают в «Коттон-клаб». Этот сутенер думает, что Гарри поможет его сестре стать звездой.
Прежде чем я успел задать новые вопросы, к киоску повалил народ. Я поспешил на помощь к Марио. Даже Бадди пришлось встать за прилавок, потому что вдвоем мы не справлялись. Я взглянул на часы. Почти восемь. В это время народа обычно не было.
— С чего это вас так много? — спросил я женщину, которая пила у прилавка «коку».
— Сверхурочная работа, — ответила она. — Шьем шинели. Босс получил срочный заказ от правительства, и до конца месяца нам придется перерабатывать.
— А когда вы начинаете?
— В шесть утра. — Она закатила глаза.
— Сурово.
— Как только я поднимаюсь с кровати, все в порядке. А лишние деньги мне не помешают. У меня двое детей.
— А где ваш муж?
Она пристально посмотрела на меня.
— Давно уже ушел. Смылся. Нет мужа — нет денег. — Она бросила на прилавок десятицентовик. Я вернул ей монетку.
— Я угощаю.
Женщина вновь посмотрела на меня.
— А когда ты заканчиваешь работу?
— В девять часов.
— Черт. Поздно. Я живу в Бруклине. До дома приходится добираться на подземке и на автобусе. Дорога занимает больше часа.
— Наверное, очень устаете.
— Есть такое. Может, ты как-нибудь приедешь в Бруклин. Там хорошо. Я живу около Проспект-Парк.
— Спасибо за приглашение. Но в свободное от работы время я готовлюсь к экзаменам. В этом году заканчиваю школу.
Ее глаза широко раскрылись.
— Сколько же тебе лет?
— В январе будет восемнадцать.
— Ты выглядишь старше. Вообще ты хорошо выглядишь. Я бы не дала тебе меньше двадцати.
— Спасибо.
Женщина направилась к подземке, но через пару шагов обернулась.
— Еще увидимся. — Она помахала мне рукой.
— Обязательно, — кивнул я и начал вытирать прилавок.
Бадди возник рядом со мной.
— Ей тебя захотелось.
— Да перестань. Она же меня не знает.
— Возможно, она — нет, а вот ее «киска» знает. — Бадди рассмеялся. — Наслышан я про этих полек, что работают на фабрике. Обожают потрахаться.
— С чего ты это взял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37