Кормили вкусно. На десерт подали кофе и печенье. Я посмотрел на Жан-Пьера.
— Большое вам спасибо. Ленч отменный. Он улыбнулся.
— Это не американский кафетерий.
— Естественно. Мы же во Франции. Жан-Пьер повернулся к Жизель.
— Поль говорит, ты будешь работать в его клубе в Ницце.
— Да, — кивнула она. — Я уверена, что это хороший клуб, раз Поль посылает меня туда. Но я еще там не была. Они открываются только вечером.
— У меня есть близкие друзья, которым принадлежат клубы в Каннах. Я уверен, что здесь тебе понравится больше, чем в Ницце. Публика там не очень.
— Все упирается в деньги, — ответила Жизель. — В Ницце жизнь дешевле, чем в Каннах. Плата за квартиру в два раза меньше. И на еду и одежду цены куда ниже.
— Но я могу найти тебе работу в хорошем клубе и квартиру, которая обойдется в сущие гроши. Мне принадлежит многоквартирный дом. Но большинство квартир снимают геи. Иногда они очень шумят.
Жизель взглянула на меня.
— Что скажешь, Джерри?
— Не знаю. В Каннах я впервые. По мне гомосексуалисты — не проблема. Но меня беспокоит, сумею ли я найти тут работу. Вы же знаете, во Франции иностранцу сложно устроиться на работу.
— Поль сказал мне, ты парень умный. Он считает, что я смогу тебе что-нибудь подобрать. Но я не знаю, чем бы ты хотел заняться. От Поля я узнал только одно — в армии ты ремонтировал джипы.
Джек Кокрэн улыбнулся.
— Может, сначала ты немного расскажешь Жан-Пьеру о себе? — предложил он.
— В Штатах мне принадлежала компания по приготовлению и продаже сельтерской воды. Я купил ее на деньги, оставленные отцом. Воду я продавал в специальных бутылках. Мы называли ее «Сельтерская с Кони-Айленда» и доставляли покупателям на дом. Большинство из них брали воду постоянно. Как молоко.
Джек прервал меня, чтобы разъяснить Джей-Пи, что представлял собой этот бизнес в Нью-Йорке.
— Бутылки с сельтерской обычно покупают правоверные евреи, которые с подозрением относятся к нью-йоркской воде.
— Я также работал в киоске, где продавал газировку, яичный крем и «кока-колу».
— Газировку?
— Ну да, стаканами.
— Вы наливали ее из бутылок? — спросил Джей-Пи.
— Нет, — ответил я. — Обычная вода газировалась перед тем, как попасть в стакан. Газ подавался из баллона.
— То есть вы продавали не родниковую газированную воду?
Я покачал головой.
— Нет, сэр.
— А кто-нибудь в Нью-Йорке продавал родниковую газированную воду?
— Если и продавал, то я об этом не слышал. Может, вы имеете в виду «Канадскую содовую», которую мы продавали в бутылках?
— Именно ее использовали в барах и ресторанах, когда клиент заказывал виски с содовой, — вставил Джек.
Джей-Пи повернулся ко мне.
— Как по-твоему, родниковая бутилированная вода будет продаваться в Штатах?
— Не знаю, — честно ответил я. — Но идея хорошая. Особенно если ее поддержать рекламной кампанией. Можно упомянуть о том, что эту воду пили все солдаты, сражавшиеся в Европе.
— Но это же не правда, — улыбнулся Джей-Пи.
— Кто об этом узнает?
Джей-Пи вновь улыбнулся и кивнул.
— У меня есть для тебя работа, Джерри. Я хочу, чтобы моя вода продавалась во всем мире, и прежде всего в Англии и в Штатах. Но для этого мне нужен человек, которому будет досконально известен процесс производства «плескассье». На подготовку к выходу на мировой рынок уйдет порядка пяти лет. А пока ты будешь вникать в тонкости нашего бизнеса, я готов платить тебе по две тысячи франков в месяц.
Я молчал. Деньги небольшие. Порядка ста американских долларов. Для Франции это неплохой заработок, для Америки — гроши.
Жизель посмотрела на меня.
— Я тоже буду работать. Нам этого хватит.
— Но я не хочу жить за твой счет, словно какой-нибудь сутенер, — ответил я.
— Жизель не придется ложиться под клиентов, — успокоил меня Джей-Пи. — Работать она будет в приличном клубе. Жизель — мой давний друг. А ты разбогатеешь, как только вода начнет продаваться в Штатах.
Я взглянул на Жизель. Те доллары, что я заработал на джипах, по-прежнему при мне. По французским меркам — сумма приличная, за тридцать тысяч долларов. А если возникнут проблемы, я всегда могу уйти.
Я повернулся к Джей-Пи, протянул руку.
— Спасибо. Надеюсь, я оправдаю ваше доверие.

Книга четвертая
Америка — два доллара за кварту
ГЛАВА 1
— Джей-Пи по-прежнему под каблуком у своего отца. — Я наблюдал, как Жизель одевается к обеду.
Джей-Пи пригласил нас на одну из своих знаменитых вечеринок. Его роскошная стотридцатифутовая яхта стояла в гавани Канн. Туда и были приглашены гости. Прием намечался большой, Джек ухлопал на его подготовку три дня. Но, с другой стороны, Джек никогда не уезжал из города. В отличие от Джей-Пи, который мотался на своей двухмоторной «сессне» то в Париж, то в Плескассье, то на разливочный завод в Альпах.
— Ты только при нем этого не говори. — Жизель вскинула на меня глаза. — Джей-Пи очень близок с отцом.
— Но я просто его не понимаю. Я с ним уже больше четырех лет, но не сделал ничего путного. Я уговаривал его взяться за оптовую продажу «пепси-колы» во Франции и Европе, так нет! Его отец заявил, что французы ради «колы» не откажутся от пива и вина. И где мы теперь? «Пепси» и «кока» лидируют на рынке прохладительных напитков Европы.
— С этим уже ничего не поделаешь, — резонно заметила Жизель.
— Наконец его отец разрешил ему взяться на продажу другой «колы» — «Зеленая река». Я говорил Джей-Пи, что это дохлый номер, так оно и вышло. Фирма обанкротилась.
Я закурил.
— Но Джей-Пи основал компанию, производящую газированные напитки с фруктовыми запахами. На любой вкус. Апельсин, вишня, клубника. Какой ни назови — все они у него есть. И дела у компании идут неплохо, — напомнила мне Жизель. — Так что перестань жаловаться, иногда он к тебе прислушивается. Потому и платит десять тысяч франков в месяц.
— Но исходили мы из того, что «плескассье» надо выводить в Штаты. А пока он даже не пытался сунуться туда. Когда мы встретились, он хотел, чтобы его вода продавалась по всему миру.
— Ему, однако, приходится прислушиваться к мнению отца. Не торопи события, все будет, как он и говорил.
— Я же нахожусь на передовой. И вижу, что происходит. «Перрье» и «Эвиан» уже говорят о том, что пора распространять торговые операции на Штаты. Вот они и снимут все сливки.
Жизель повернулась ко мне.
— Тогда почему ты ему об этом не скажешь?
— Я говорил. С десяток раз. А Джей-Пи всегда отвечал: «Еще не время». Думаю, он ждет, пока умрет его отец.
Жизель промолчала.
— А что ты об этом думаешь? Она улыбнулась, поцеловала меня.
— Не забывай, что это его бизнес, поэтому и решения принимать ему.
Я завязал черный галстук.
— Почему этому придается такое значение? Почему всякий раз, когда Джей-Пи собирает много народу, мы должны одеваться, как на торжественный прием?
— Потому что это особая вечеринка, — ответила Жизель. — Джей-Пи пригласил людей, которые работают в правительстве или имеют международные связи. Ему понадобятся эти люди, если он, попытается выйти на американский рынок.
— Какое-то безумие. Кончится-то все гомосексуальной оргией.
— Но уже после вечеринки.
— Может, именно тогда настоящая вечеринка и начнется, — поддел я ее.
— Ты у нас неисправимый провинциал. Наверное, потому, что ты американец. — Жизель рассмеялась. — Возможно, если уж начнется оргия, тебе следует принять в ней участие?
— Ты же знаешь, что мне этого не нужно. Ты у меня лучше любой оргии.
Джей-Пи прибыл на яхту прямо из аэропорта Ниццы. Джек уже расставлял на большом обеденном столе карточки с фамилиями гостей.
Джей-Пи подошел к нему, они поцеловались, как супруги, прожившие друг с другом много лет. , — Как дела?
— Отлично, — ответил Джек. — Но у меня проблемы с американцами. Эсти Лаудер любят все. А вот ее муж — это совсем другая история.
Джей-Пи улыбнулся.
— Разве это проблема? Посади его с княгиней Трубецкой. Марция тоже американка, А с другой стороны пусть сядет Жизель. Она говорит по-английски. Да и кто будет возражать против такой очаровательной соседки. Джерри самое место рядом с миссис Лаудер. А по другую ее руку посадим графа ди Стефано.
— Эрнесто прожужжит ей все уши, — заколебался Джек.
— Женщины любят его болтовню, — стоял на своем Джей-Пи. — Главное, посади мадам д'Эстен рядом со мной. Жаль, что ее муж не сможет составить нам компанию. Рано или поздно он станет президентом Франции. — Джей-Пи оглядел стол. — Среди наших гостей — молодой американский адвокат с женой. Они на наших вечеринках впервые. Прими это к сведению, учитывая некоторые пристрастия наших гостей. Мы должны произвести на этого адвоката наилучшее впечатление. Он помощник министра торговли в администрации Эйзенхауэра. Парень честный и неподкупный, но относится к нам с симпатией и готов помочь прорыву «плескассье» в Америку.
— Я прослежу за тем, чтобы о них позаботились, — улыбнулся Джек.
Джей-Пи рассмеялся.
— Только не старайся соблазнить нашего гостя. Особенно на глазах жены. — Он уже отошел от стола, потом вернулся. — Попроси Джерри зайти в мою каюту перед вечеринкой. Я хочу рассказать ему о наших планах.
Джей-Пи пил виски со льдом, когда я постучал в дверь маленькой гостиной его каюты.
— Ты просил меня зайти, Джей-Пи? — спросил я. Он расположился на диване в шортах, широко расставив ноги. Посмотрел на меня.
— Ты все еще хочешь продавать «плескассье» в Америке?
— Я только этого и жду. Для этого я четыре года изучал производство.
Джей-Пи улыбнулся и ткнул пальцем в свою промежность.
— Готов ради этого отсосать? Я встретился с ним взглядом.
— Ты шутишь.
— Ты можешь заработать кучу денег. Джек ради такого шанса не пожалел бы жизни.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но он не умножает деньги, а прожигает их. Джек — плейбой, изображающий из себя жену.
Джей-Пи все смотрел на меня.
— Ты не любишь Джека, не так ли?
— Он твой любовник, не мой.
— Ты любишь Жизель?
— Да.
— И согласен взять ее в Штаты?
— Да.
— Женишься на ней?
— Мы как-то об этом не говорили. Возможно, со временем.
Джей-Пи наполнил свой стакан и предложил мне составить ему компанию. Я покачал головой.
— Для шотландского рановато. Так зачем ты меня позвал?
— Я решил выйти с «плескассье» на американский рынок и думаю, что с этой работой ты справишься лучше других.
— Ты серьезно? — Я не верил своим ушам.
— Да, — кивнул Джей-Пи без тени улыбки. Я глубоко вдохнул.
— Пожалуй, выпью шотландского. Джей-Пи пожал мне руку.
— Детали обсудим на следующей неделе. Я хочу познакомить тебя с отцом.
— А надо ли? Вдруг я не покажусь твоему отцу?
— Мой отец уже все о тебе знает, — ответил Джей-Пи. — И ему нравится твое отношение к делу.
— Но он злился на меня, потому что я не советовал тебе вязаться с «Зеленой рекой».
— Ты же оказался прав. К тому же это вчерашний день. Я уже переговорил с отцом. Он мое решение одобрил.
— А Джек? — спросил я. — Вот уж кто разозлится. Скорее всего он полагает, что эта работа у него в кармане.
— Ты же сам сказал, что Джек — плейбой, изображающий из себя жену. — Он покачал головой. — Нет, Джек возражать не будет. Я построил для него виллу рядом со своей. Я сделал его богатым. Мне даже плевать на то, что он поселил там своего дружка.
Я пригубил виски.
— Ты живешь в другом мире. Я его не понимаю.
— Тебе и не надо понимать тот мир. Главное для тебя — разбираться в нашем бизнесе. Ты мне нравишься. Более того, я тебе доверяю. И я думаю, что мы друзья. — Он вновь протянул мне руку.
И я ее пожал.
— Да, мы друзья. Спасибо тебе.
ГЛАВА 2
Двумя неделями позже я встретился с Джей-Пи и его отцом в их парижском доме. Жак Мартин гордился сыном. Жан-Пьер оправдал все его надежды. Доказал, что в бизнесе для него нет тайн. Именно благодаря усилиям Жан-Пьера вода «плескассье» по объемам продаж во Франции уверенно держала третье место после «эвиан» и «перрье». Единственное, что не нравилось Жаку в сыне, так это увлечение Жан-Пьера американцами. Жак считал всех американских мужчин проститутками. Он очень разозлился, когда Жан-Пьер подарил миллион франков американцу Брэду, которого подцепил в Лондоне. Брэд перевел франки в американские доллары и отправил их в Соединенные Штаты. А потом отбыл следом за ними. После чего уже не давал о себе знать.
Вскоре после этого штаб Объединенного командования передислоцировался в Париж. Жан-Пьер влюбился в другого американца, Джека Кокрэна. Вот тут Жак одобрил выбор сына. Он видел, что Джек всего лишь плейбой. Он любил вечеринки, любил хорошо провести время. И во Франции ему так нравилось, что он и слышать не хотел о возвращении в Америку. Жака это вполне устраивало.
Со мной тоже возникла проблема. Я был не только американцем, но еще и евреем. Жак евреев не жаловал. И не потому, что был антисемитом. В не таком уж далеком прошлом он пошел на сотрудничество с одним известным евреем-промышленником. Промышленник предлагал инвестировать в «плескассье» два миллиона франков с тем, чтобы эта вода стала самой популярной во Франции. Когда же Жак проконсультировался с адвокатом, выяснилось, что в результате выполнения соглашения контроль над компанией полностью переходил к этому еврею. Жак хотел его убить, но потом нашел другой способ отомстить. Дождался; пока немцы оккупируют Францию, и сдал еврея нацистам.
Я встретился с Жаком, когда тому шел семьдесят третий год. Но он по-прежнему видел человека насквозь. И прежде всего понял, что я не из их компании и предпочитаю женщин. А потому отношения Джей-Пи и Джека не вызывают у меня ревности. Опять же Джек и я жили каждый в своем мире, которые практически не соприкасались. Джек обожал светское общество, я его чурался. Меня интересовал только бизнес, и я хранил верность Джей-Пи, потому что он дал мне возможность им заниматься.
Меня удивило, насколько похожи друг на друга Джей-Пи и его отец. Возможно, старик тоже был геем, но уж один-то раз он переспал с женщиной.
Жак пристально смотрел на меня.
— И как ты намерен продавать «плескассье» в Америке?
Я коротко взглянул на Джей-Пи и вновь повернулся к сидящему за столом старику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37