https://wodolei.ru/catalog/mebel/Smile/
Каждый сукин сын тумает про себя, что он лучше тругой сукин сын. Марш отсюда, продяги… Пора закрывать… Я закрываю и иду домой.
Один парень из Чикаго расхохотался.
– Ладно, мы платим за выпивку, Оскар… После революции все будет иначе.
Джо все еще хотелось драться, но он заплатил последнюю бумажку за круговую выпивку, и трактирщик, все еще красный после произнесенной речи, поднес ко рту кружку пива. Он сдунул с нее пену и сказал:
– Если я так стану говорить, я потеряю кусок хлеба.
Все пожали друг другу руки, и Джо вышел под проливной дождь. Он был пьян, но чувствовал себя неважно. Он опять вышел на Юнион-сквер. Речей уже не было. Модель броненосца потемнела. Несколько молодых оборванных парнишек укрывались под навесом палатки, где производилась запись во флот. Джо стало мерзко на душе. Он спустился на подземную дорогу и стал ждать поезда в Бруклин.
У миссис Ольсен было уже темно. Джо позвонил, и через некоторое время она спустилась в розовом ватном халате и отворила дверь. Она злилась, что ее разбудили, и выругала его за то, что он пьян, но все-таки устроила на ночь и утром одолжила ему пятнадцать долларов, чтобы он мог продержаться, покуда не наймется на какой-нибудь пароход Судового ведомства. Миссис Ольсен выглядела усталой и сильно постарела, она сказала, что у нее болит спина и что она уже не справляется со своей работой.
Наутро Джо прибил ей несколько полок в чулане и убрал весь мусор, а потом пошел в вербовочное бюро Судового ведомства – записываться на курсы командного состава. Чиновник в бюро никогда в жизни не видал моря и задал ему ряд дурацких вопросов и сказал, чтобы он заглянул на той неделе узнать насчет резолюции по его заявлению. Джо рассердился и послал его подальше и ушел.
Он повел Джейни обедать и в театр, но она разговаривала с ним, как все прочие, и побранила за то, что он вечно ругается, и он не очень хорошо провел время. Правда, шали ей понравились, и он порадовался, какие она делает успехи в Нью-Йорке. Он никак не мог заставить себя поговорить с ней о Делл.
После того как он проводил ее домой, он не знал, куда ему деться. Ему хотелось выпить, но он истратил с Джейни те пятнадцать долларов, что занял у миссис Ольсен. Он пошел в один знакомый кабак на Десятой авеню, но кабак был закрыт: на время войны – сухой закон. Тогда он пошел обратно на Юнион-сквер – может быть, тот парень, Текс, которого он встретил на площади, когда шел с Джейни, еще сидит там, и можно будет поболтать с ним о том о сем. Он сел на скамью напротив модели броненосца и начал разглядывать его: неплохая штучка. «Черт возьми, лучше бы мне никогда не ступать на палубу настоящего броненосца!» – подумал он. Тут Текс сел на скамью рядом с ним и положил ему руку на колено. Как только Джо почувствовал это прикосновение, он сразу вспомнил, что этот парень ему никогда не нравился: глаза у него слишком близко поставлены к переносице.
– Что ты такой кислый, Джо? Ну что у тебя слышно – получишь диплом?
Джо кивнул, нагнулся и аккуратно плюнул себе под ноги.
– Что ты скажешь насчет этого броненосца? Хороша штучка, верно? До чего же нам повезло, что мы не сидим в окопах и не деремся с немчурой.
– А мне все равно, – пробурчал Джо. – Плевать.
– Слушай-ка, Джо, у меня наклевывается одно дельце. Правда, не следовало бы трепать языком, но ты свой парень. Я знаю, ты не разболтаешь. Я две недели провалялся, у меня с желудком что-то не в порядке. Понимаешь, я просто-напросто болен. Больше не могу делать никакой тяжелой работы. Меня кормила одна знакомая девчонка. Так вот, сижу я как-то на скамье в этом самом сквере, а рядом со мной садится этакий шикарно одетый тип и начинает заговаривать со мной. Я решил, что это одна из тех «теток», что ищут подходящего товару, понимаешь? Ну, думаю, это ему будет стоить денег, какого черта, что же делать, когда человек болен и не может работать?
Джо сидел откинувшись, вытянув ноги, засунув руки в карманы, пристально глядя на очертания броненосца на фоне домов. Текс говорил быстро, лез в самое лицо Джо:
– На самом деле этот сукин сын оказался шпиком. Елки палки, до чего же я перетрусил. Тайный агент. Главный его хозяин – Бернс. Он, оказывается, вылавливает красных, дезертиров, немецких шпионов, болтунов, не умеющих держать язык за зубами… Так вот, подсаживается он поближе и предлагает мне работу – двадцать пять монет в неделю, если я буду работать на совесть. А все дело – шляться по улицам и слушать, что говорят люди, понимаешь? Как только услышу что-нибудь не стопроцентное, моментально к хозяину, а тот уже займется расследованием. Двадцать пять монет в неделю, и к тому же услуга родине, а если я засыплюсь, то Бернс меня вытянет… Как тебе нравится такое дельце, Джо? Джо встал.
– Мне пора в Бруклин.
– Погоди… Слушай, ты ко мне всегда прилично относился… Ты подойдешь, Джо, я знаю… Если хочешь, я сведу тебя с тем парнем. Он славный малый, такой воспитанный, и он знает, где достать спиртного и баб – только заикнись.
– К черту, я уйду в плавание, вон из этого г…а, – сказал Джо, повернулся и пошел к станции подземной дороги.
Камера-обскура (34)
его голос был за три тысячи миль все время он пытался вскочить с кровати его щеки были ярко-розового цвета и прерывистое дыхание Перестань братец лежи-ка ты лучше спокойно а то мы боимся ты еще хуже простудишься для того меня к тебе и приставили следить чтобы ты не соскакивал с кровати
сводчатая точно бочка палата вся пропахла лихорадкой и штукатуркой карболкой больными итальянцами за окном сирена воздушного налета превращалась в кошмар
(Местре узловая станция и лунный свет над Брентой и этапный госпиталь и склад боеприпасов
карболовый голубой лунный свет)
все время он пытался вскочить с кровати Лежи-ка ты братец спокойно его голос был в Миннесоте дакактынепонимаешь когда человекувстатьнадо у меня свидание важноеделовоесвидание надо пойти посмотреть эти участки никогдавжизнитакдолгоневалялся вкровати Я потеряю депонированные деньги радиБога или вы думаете что я и так уж банкрот?
Тебе братец надо лежать спокойно это госпиталь в Местре тебя слегка лихорадит вот тебе и мерещатся разные смешные вещи
Да оставьты человекавпокое Ты с ними из одной шайки вотвчемвседело я знаю онихотятограбитьменя они думают я простофиля оттогочтоядепонировалденьги яимпокажу яснихшкурусдеру моя пухлая тень под сводом грузно спотыкается и колышется в красном мерцании единственной свечки в суровой зимней госпитальной карболовой ночи над тенью на койке приходится держать его за плечи валить на койку он здоровенный парень несмотря на
(теперь уже слышны их моторы зенитные орудия начинают садить там сейчас должно быть чудесно в лунном свете где не пахнет карболкой и отхожим местом и больными итальянцами)
откинься на спинку стула и закури папиросу от свечки он как будто заснул как он трудно дышит так дышат при воспалении легких я слышу собственное дыхание и как вода капает из крана врачи и санитары все сидят в бомбоубежище не слышат даже стона больных итальянцев
Господи кажется он умирает
они выключили моторы у меня в ушах крошечные барабаны ясно оттого это и называется барабанными перепонками (наверху в голубом лунном свете австрийский наблюдатель протягивает руку к шнурку опрокидывающему тележку) пламя свечки стоит прямо и неподвижно
нет пронесло вдруг бац по виску Керли проснулся и оконные стекла дребезжат наверху свечка дрогнула но не потухла свод шатается вместе с моей тенью и тенью Керли черт возьми до чего же он сильный в голове туман лихорадки Тебе братец надо лежать спокойно (они таки опрокинули тележку) за окном мечутся осколки снарядов Братец ложись обратно в постель
Даведьуменясвидание ох ГосподитымойБоже скажите пожалуйста как мне попасть обратно к своим уменясердце папа яведьничегодурного толькорадитех участков
голос сползает в плач. Я накрываю его одеялом до подбородка опять зажигаю свечу опять курю папиросу опять смотрю на часы должно быть около десяти вечера меня сменят не раньше восьми утра
вдалеке чей-то голос забирается выше и выше и взвивается как сигнальная сирена айуУТУ
Новости дня XXV
части генерала Першинга заняли сегодня ферму Бель-Жуайез и южную окраину леса Лож. Американцы были встречены лишь слабым пулеметным огнем. Это продвижение имело Целью выровнять линию фронта. В остальном наша деятельность на фронте ограничивалась в течение дня артиллерийским огнем и воздушной бомбардировкой. В районе Беллуно оперирует разведка, которая является авангардом значительных союзных сил, вливающихся через проход Кверо в район Граппа
МЯТЕЖНЫЕ МОРЯКИ ОТКАЗЫВАЮТСЯ ПОВИНОВАТЬСЯ СОЮЗНИКАМ
Bonjour ma ch?rie
Comment alles vous
Bonjour ma ch?rie
Как вы поживаете?
после продолжительного совещания с военным министром и государственным секретарем президент Вильсон в полдень возвратился в Белый дом; президент был, по всей видимости, в отличном настроении, ибо события разворачиваются именно так, как он предвидел
Avez vous fianc?? Cela ne fait rien
Voulez vous coucher avec moi ce soir?
Wee, wee combien?
ПОМОГАЙТЕ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫМ ОРГАНАМ – РАЗОБЛАЧАЙТЕ СПЕКУЛЯНТОВ
лорд Робертс, правая рука министра иностранных дел Бальфура, прибавил: «Когда мы победим, ответственность за судьбы Америки и Великобритании будет лежать не на государственных деятелях, но на всем народе». Появление на наших улицах красных флагов является признаком недопустимой разнузданности и антигосударственных, анархических настроений, подобно тому как черное знамя является символом всего отвратительного
ЛЕНИН БЕЖАЛ В ФИНЛЯНДИЮ
сегодня у нас третье октября, и я устроился очень уютно, точно птенчик в гнезде. В воскресенье я принимал участие в атаке и был ранен из пулемета в ногу выше колена. Я нахожусь в тыловом госпитале и чувствую себя отлично. Я пишу левой рукой, а правую подложил под голову
С ФОНДОВЫМИ ЦЕННОСТЯМИ УСТОЙЧИВО НО ВЯЛО
Когда-нибудь я прикончу горниста
Когда-нибудь быть ему мертвецом
Его проклятую трубу
С размаху оземь расшибу
И весь остаток жизни, пролежу пластом
Дон Кихот из Индианы
Хиббен, Пекстон, журналист, род. в Индианаполисе, шт. Индиана, 5 дек. 1880, родители – Томас Энтрекин и Жанни Меррил (урожд. Кетчем) Хиббен; бакалавр искусств Прин-стонск. ун-та 1903, маг. иск. Гарвардск. ун-та 1904.
В те годы, когда Хиббен подрастал, все мыслящие люди Среднего Запада были озабочены: что-то было гнило в американской республике, не то золотой стандарт, не то привилегии, не то крупный капитал, не то Уолл-стрит.
Богатые богатели, бедные беднели, из мелких фермеров выжимались все соки, рабочие работали по двенадцати часов в день, чтобы только-только не умереть с голода, доходы были для богатых, закон был для богатых, фараоны были для богатых;
для того ли пилигримы боролись с бурями, осыпали бегущих индейцев свинцом из шомпольных ружей
и обрабатывали каменистые поля Новой Англии?
Для того ли пионеры перевалили через Аппалачскую горную цепь
с длинноствольными дробовиками за спиной,
с пригоршней зерна в кармане куртки,
для того ли ребята с ферм Индианы поколотили южан и освободили черных?
Пекстон Хиббен был маленький задира, отпрыск одной из лучших семей (у Хиббенов было оптовое мануфактурное дело в Индианаполисе); в школе богатые мальчики не любили его за то, что он водился с бедными мальчиками, а бедные мальчики не любили его за то, что у него были богатые родители,
но он был первым учеником Шорт-Риджской средней,
редактором школьной газеты,
победителем на всех дискуссиях.
В Принстоне он был типичным молодым студентом, редактировал «Тигр», массу пил, не скрывал, что любит поволочиться за девушками, блестяще сдавал зачеты и был бельмом в глазу у ханжей. Естественным продолжением карьеры столь блестящего молодого человека его происхождения и с его положением в обществе была бы адвокатура, но Хиббен мечтал о
путешествиях и романтике в стиле Байрона и де Мюссе, комильфотных авантюрах в чужих странах,
и поэтому
благодаря тому, что семья его была одной из лучших семей в Индиане и дружила с сенатором Бевериджем, он получил дипломатический пост:
3-й секр. и 2-й секр. Американского посольства в С.-Петербурге и Мехико (1905–1906); секр. посольства и повер. в делах в Боготе, Колумбия (1908–1909); в Гааге и Люксембурге (1909–1912); в Сантьяго-де-Чили (1912); в отставке с 1912.
Пушкин вместо де Мюссе; С.-Петербург – романтика молодого денди:
позолоченные шпили под платиновым небом,
льдисто-серая, глубокая Нева, стремительно несущаяся под мостами, на которых звенят колокольчики саней;
возвращение домой с Островов с любовницей великого князя, влюбленной красавицей, исполнительницей неаполитанских уличных песен;
пачку рублей на стол в высоком зале, сверкающем канделябрами, моноклями, бриллиантами на белых плечах,
белый снег, белые скатерти, белые простыни,
кахетинское вино, свежая, как свежескошенное сено, водка, астраханская икра, сиги, финская лососина, лапландская белая куропатка и самые красивые женщины на свете;
но то был 1905-й год, Хиббен однажды вечером вышел из посольства и увидел красное зарево на истоптанном снегу Невского
и красные флаги,
кровь, застывшую в уличных бороздах, кровь, стекающую в колеи;
он увидел пулеметы на балконах Зимнего дворца, казаков, которые неслись на безоружную толпу, просившую мира и хлеба и немного свободы,
услышал гортанный грохот «Русской Марсельезы»;
какая-то заглохшая искра мятежа вспыхнула в старой американской крови, он всю ночь ходил по улицам с революционерами, попал в немилость к послу
и был переведен в Мехико-Сити, где еще не было революции, где были только пеоны и попы и безмолвие больших вулканов.
Сьентификосы выбрали его в Жокей-клуб,
и там, в великолепном здании из голубой пуэбльской черепицы, он проиграл в рулетку все свои деньги и помог друзьям допить последние несколько ящиков шампанского, уцелевшего от разгрома Кортеса.
Поверенный в делах в Колумбии (он никогда не забывал, что обязан своей карьерой Бевериджу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Один парень из Чикаго расхохотался.
– Ладно, мы платим за выпивку, Оскар… После революции все будет иначе.
Джо все еще хотелось драться, но он заплатил последнюю бумажку за круговую выпивку, и трактирщик, все еще красный после произнесенной речи, поднес ко рту кружку пива. Он сдунул с нее пену и сказал:
– Если я так стану говорить, я потеряю кусок хлеба.
Все пожали друг другу руки, и Джо вышел под проливной дождь. Он был пьян, но чувствовал себя неважно. Он опять вышел на Юнион-сквер. Речей уже не было. Модель броненосца потемнела. Несколько молодых оборванных парнишек укрывались под навесом палатки, где производилась запись во флот. Джо стало мерзко на душе. Он спустился на подземную дорогу и стал ждать поезда в Бруклин.
У миссис Ольсен было уже темно. Джо позвонил, и через некоторое время она спустилась в розовом ватном халате и отворила дверь. Она злилась, что ее разбудили, и выругала его за то, что он пьян, но все-таки устроила на ночь и утром одолжила ему пятнадцать долларов, чтобы он мог продержаться, покуда не наймется на какой-нибудь пароход Судового ведомства. Миссис Ольсен выглядела усталой и сильно постарела, она сказала, что у нее болит спина и что она уже не справляется со своей работой.
Наутро Джо прибил ей несколько полок в чулане и убрал весь мусор, а потом пошел в вербовочное бюро Судового ведомства – записываться на курсы командного состава. Чиновник в бюро никогда в жизни не видал моря и задал ему ряд дурацких вопросов и сказал, чтобы он заглянул на той неделе узнать насчет резолюции по его заявлению. Джо рассердился и послал его подальше и ушел.
Он повел Джейни обедать и в театр, но она разговаривала с ним, как все прочие, и побранила за то, что он вечно ругается, и он не очень хорошо провел время. Правда, шали ей понравились, и он порадовался, какие она делает успехи в Нью-Йорке. Он никак не мог заставить себя поговорить с ней о Делл.
После того как он проводил ее домой, он не знал, куда ему деться. Ему хотелось выпить, но он истратил с Джейни те пятнадцать долларов, что занял у миссис Ольсен. Он пошел в один знакомый кабак на Десятой авеню, но кабак был закрыт: на время войны – сухой закон. Тогда он пошел обратно на Юнион-сквер – может быть, тот парень, Текс, которого он встретил на площади, когда шел с Джейни, еще сидит там, и можно будет поболтать с ним о том о сем. Он сел на скамью напротив модели броненосца и начал разглядывать его: неплохая штучка. «Черт возьми, лучше бы мне никогда не ступать на палубу настоящего броненосца!» – подумал он. Тут Текс сел на скамью рядом с ним и положил ему руку на колено. Как только Джо почувствовал это прикосновение, он сразу вспомнил, что этот парень ему никогда не нравился: глаза у него слишком близко поставлены к переносице.
– Что ты такой кислый, Джо? Ну что у тебя слышно – получишь диплом?
Джо кивнул, нагнулся и аккуратно плюнул себе под ноги.
– Что ты скажешь насчет этого броненосца? Хороша штучка, верно? До чего же нам повезло, что мы не сидим в окопах и не деремся с немчурой.
– А мне все равно, – пробурчал Джо. – Плевать.
– Слушай-ка, Джо, у меня наклевывается одно дельце. Правда, не следовало бы трепать языком, но ты свой парень. Я знаю, ты не разболтаешь. Я две недели провалялся, у меня с желудком что-то не в порядке. Понимаешь, я просто-напросто болен. Больше не могу делать никакой тяжелой работы. Меня кормила одна знакомая девчонка. Так вот, сижу я как-то на скамье в этом самом сквере, а рядом со мной садится этакий шикарно одетый тип и начинает заговаривать со мной. Я решил, что это одна из тех «теток», что ищут подходящего товару, понимаешь? Ну, думаю, это ему будет стоить денег, какого черта, что же делать, когда человек болен и не может работать?
Джо сидел откинувшись, вытянув ноги, засунув руки в карманы, пристально глядя на очертания броненосца на фоне домов. Текс говорил быстро, лез в самое лицо Джо:
– На самом деле этот сукин сын оказался шпиком. Елки палки, до чего же я перетрусил. Тайный агент. Главный его хозяин – Бернс. Он, оказывается, вылавливает красных, дезертиров, немецких шпионов, болтунов, не умеющих держать язык за зубами… Так вот, подсаживается он поближе и предлагает мне работу – двадцать пять монет в неделю, если я буду работать на совесть. А все дело – шляться по улицам и слушать, что говорят люди, понимаешь? Как только услышу что-нибудь не стопроцентное, моментально к хозяину, а тот уже займется расследованием. Двадцать пять монет в неделю, и к тому же услуга родине, а если я засыплюсь, то Бернс меня вытянет… Как тебе нравится такое дельце, Джо? Джо встал.
– Мне пора в Бруклин.
– Погоди… Слушай, ты ко мне всегда прилично относился… Ты подойдешь, Джо, я знаю… Если хочешь, я сведу тебя с тем парнем. Он славный малый, такой воспитанный, и он знает, где достать спиртного и баб – только заикнись.
– К черту, я уйду в плавание, вон из этого г…а, – сказал Джо, повернулся и пошел к станции подземной дороги.
Камера-обскура (34)
его голос был за три тысячи миль все время он пытался вскочить с кровати его щеки были ярко-розового цвета и прерывистое дыхание Перестань братец лежи-ка ты лучше спокойно а то мы боимся ты еще хуже простудишься для того меня к тебе и приставили следить чтобы ты не соскакивал с кровати
сводчатая точно бочка палата вся пропахла лихорадкой и штукатуркой карболкой больными итальянцами за окном сирена воздушного налета превращалась в кошмар
(Местре узловая станция и лунный свет над Брентой и этапный госпиталь и склад боеприпасов
карболовый голубой лунный свет)
все время он пытался вскочить с кровати Лежи-ка ты братец спокойно его голос был в Миннесоте дакактынепонимаешь когда человекувстатьнадо у меня свидание важноеделовоесвидание надо пойти посмотреть эти участки никогдавжизнитакдолгоневалялся вкровати Я потеряю депонированные деньги радиБога или вы думаете что я и так уж банкрот?
Тебе братец надо лежать спокойно это госпиталь в Местре тебя слегка лихорадит вот тебе и мерещатся разные смешные вещи
Да оставьты человекавпокое Ты с ними из одной шайки вотвчемвседело я знаю онихотятограбитьменя они думают я простофиля оттогочтоядепонировалденьги яимпокажу яснихшкурусдеру моя пухлая тень под сводом грузно спотыкается и колышется в красном мерцании единственной свечки в суровой зимней госпитальной карболовой ночи над тенью на койке приходится держать его за плечи валить на койку он здоровенный парень несмотря на
(теперь уже слышны их моторы зенитные орудия начинают садить там сейчас должно быть чудесно в лунном свете где не пахнет карболкой и отхожим местом и больными итальянцами)
откинься на спинку стула и закури папиросу от свечки он как будто заснул как он трудно дышит так дышат при воспалении легких я слышу собственное дыхание и как вода капает из крана врачи и санитары все сидят в бомбоубежище не слышат даже стона больных итальянцев
Господи кажется он умирает
они выключили моторы у меня в ушах крошечные барабаны ясно оттого это и называется барабанными перепонками (наверху в голубом лунном свете австрийский наблюдатель протягивает руку к шнурку опрокидывающему тележку) пламя свечки стоит прямо и неподвижно
нет пронесло вдруг бац по виску Керли проснулся и оконные стекла дребезжат наверху свечка дрогнула но не потухла свод шатается вместе с моей тенью и тенью Керли черт возьми до чего же он сильный в голове туман лихорадки Тебе братец надо лежать спокойно (они таки опрокинули тележку) за окном мечутся осколки снарядов Братец ложись обратно в постель
Даведьуменясвидание ох ГосподитымойБоже скажите пожалуйста как мне попасть обратно к своим уменясердце папа яведьничегодурного толькорадитех участков
голос сползает в плач. Я накрываю его одеялом до подбородка опять зажигаю свечу опять курю папиросу опять смотрю на часы должно быть около десяти вечера меня сменят не раньше восьми утра
вдалеке чей-то голос забирается выше и выше и взвивается как сигнальная сирена айуУТУ
Новости дня XXV
части генерала Першинга заняли сегодня ферму Бель-Жуайез и южную окраину леса Лож. Американцы были встречены лишь слабым пулеметным огнем. Это продвижение имело Целью выровнять линию фронта. В остальном наша деятельность на фронте ограничивалась в течение дня артиллерийским огнем и воздушной бомбардировкой. В районе Беллуно оперирует разведка, которая является авангардом значительных союзных сил, вливающихся через проход Кверо в район Граппа
МЯТЕЖНЫЕ МОРЯКИ ОТКАЗЫВАЮТСЯ ПОВИНОВАТЬСЯ СОЮЗНИКАМ
Bonjour ma ch?rie
Comment alles vous
Bonjour ma ch?rie
Как вы поживаете?
после продолжительного совещания с военным министром и государственным секретарем президент Вильсон в полдень возвратился в Белый дом; президент был, по всей видимости, в отличном настроении, ибо события разворачиваются именно так, как он предвидел
Avez vous fianc?? Cela ne fait rien
Voulez vous coucher avec moi ce soir?
Wee, wee combien?
ПОМОГАЙТЕ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫМ ОРГАНАМ – РАЗОБЛАЧАЙТЕ СПЕКУЛЯНТОВ
лорд Робертс, правая рука министра иностранных дел Бальфура, прибавил: «Когда мы победим, ответственность за судьбы Америки и Великобритании будет лежать не на государственных деятелях, но на всем народе». Появление на наших улицах красных флагов является признаком недопустимой разнузданности и антигосударственных, анархических настроений, подобно тому как черное знамя является символом всего отвратительного
ЛЕНИН БЕЖАЛ В ФИНЛЯНДИЮ
сегодня у нас третье октября, и я устроился очень уютно, точно птенчик в гнезде. В воскресенье я принимал участие в атаке и был ранен из пулемета в ногу выше колена. Я нахожусь в тыловом госпитале и чувствую себя отлично. Я пишу левой рукой, а правую подложил под голову
С ФОНДОВЫМИ ЦЕННОСТЯМИ УСТОЙЧИВО НО ВЯЛО
Когда-нибудь я прикончу горниста
Когда-нибудь быть ему мертвецом
Его проклятую трубу
С размаху оземь расшибу
И весь остаток жизни, пролежу пластом
Дон Кихот из Индианы
Хиббен, Пекстон, журналист, род. в Индианаполисе, шт. Индиана, 5 дек. 1880, родители – Томас Энтрекин и Жанни Меррил (урожд. Кетчем) Хиббен; бакалавр искусств Прин-стонск. ун-та 1903, маг. иск. Гарвардск. ун-та 1904.
В те годы, когда Хиббен подрастал, все мыслящие люди Среднего Запада были озабочены: что-то было гнило в американской республике, не то золотой стандарт, не то привилегии, не то крупный капитал, не то Уолл-стрит.
Богатые богатели, бедные беднели, из мелких фермеров выжимались все соки, рабочие работали по двенадцати часов в день, чтобы только-только не умереть с голода, доходы были для богатых, закон был для богатых, фараоны были для богатых;
для того ли пилигримы боролись с бурями, осыпали бегущих индейцев свинцом из шомпольных ружей
и обрабатывали каменистые поля Новой Англии?
Для того ли пионеры перевалили через Аппалачскую горную цепь
с длинноствольными дробовиками за спиной,
с пригоршней зерна в кармане куртки,
для того ли ребята с ферм Индианы поколотили южан и освободили черных?
Пекстон Хиббен был маленький задира, отпрыск одной из лучших семей (у Хиббенов было оптовое мануфактурное дело в Индианаполисе); в школе богатые мальчики не любили его за то, что он водился с бедными мальчиками, а бедные мальчики не любили его за то, что у него были богатые родители,
но он был первым учеником Шорт-Риджской средней,
редактором школьной газеты,
победителем на всех дискуссиях.
В Принстоне он был типичным молодым студентом, редактировал «Тигр», массу пил, не скрывал, что любит поволочиться за девушками, блестяще сдавал зачеты и был бельмом в глазу у ханжей. Естественным продолжением карьеры столь блестящего молодого человека его происхождения и с его положением в обществе была бы адвокатура, но Хиббен мечтал о
путешествиях и романтике в стиле Байрона и де Мюссе, комильфотных авантюрах в чужих странах,
и поэтому
благодаря тому, что семья его была одной из лучших семей в Индиане и дружила с сенатором Бевериджем, он получил дипломатический пост:
3-й секр. и 2-й секр. Американского посольства в С.-Петербурге и Мехико (1905–1906); секр. посольства и повер. в делах в Боготе, Колумбия (1908–1909); в Гааге и Люксембурге (1909–1912); в Сантьяго-де-Чили (1912); в отставке с 1912.
Пушкин вместо де Мюссе; С.-Петербург – романтика молодого денди:
позолоченные шпили под платиновым небом,
льдисто-серая, глубокая Нева, стремительно несущаяся под мостами, на которых звенят колокольчики саней;
возвращение домой с Островов с любовницей великого князя, влюбленной красавицей, исполнительницей неаполитанских уличных песен;
пачку рублей на стол в высоком зале, сверкающем канделябрами, моноклями, бриллиантами на белых плечах,
белый снег, белые скатерти, белые простыни,
кахетинское вино, свежая, как свежескошенное сено, водка, астраханская икра, сиги, финская лососина, лапландская белая куропатка и самые красивые женщины на свете;
но то был 1905-й год, Хиббен однажды вечером вышел из посольства и увидел красное зарево на истоптанном снегу Невского
и красные флаги,
кровь, застывшую в уличных бороздах, кровь, стекающую в колеи;
он увидел пулеметы на балконах Зимнего дворца, казаков, которые неслись на безоружную толпу, просившую мира и хлеба и немного свободы,
услышал гортанный грохот «Русской Марсельезы»;
какая-то заглохшая искра мятежа вспыхнула в старой американской крови, он всю ночь ходил по улицам с революционерами, попал в немилость к послу
и был переведен в Мехико-Сити, где еще не было революции, где были только пеоны и попы и безмолвие больших вулканов.
Сьентификосы выбрали его в Жокей-клуб,
и там, в великолепном здании из голубой пуэбльской черепицы, он проиграл в рулетку все свои деньги и помог друзьям допить последние несколько ящиков шампанского, уцелевшего от разгрома Кортеса.
Поверенный в делах в Колумбии (он никогда не забывал, что обязан своей карьерой Бевериджу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59