)
Жан. Но что это? Я ничего не понимаю!
Председатель клуба. Ия ничего не понимаю. Ну, объясните же кто-нибудь, что здесь произошло?
Маткович. Дорогой Жан, позвольте мне в последний раз назвать вас этим простым именем. Вот письмо, в котором адвокат из Нью-Фаундленда сообщает, что вы получили в наследство три миллиона долларов.
Общий возглас. Долларов!!!
Послевоенный господин. Что в переводе на наши деньги составляет около ста семидесяти миллионов динаров.
Все. Сто семьдесят миллионов!!!
Жан. Я? Почему я?
Председатель клуба. Вот и я спрашиваю, почему именно вы?
Маткович. Ваше крестное имя Йован, не так ли? А фамилия?
Жан тупо смотрит в одну точку и молчит.
Ваша фамилия, Жан?
Жан. Забыл!
Госпожа, о которой много шепчут. Ну, конечно, от неожиданности…
Жан. Ах, вспомнил, Тодорович.
Маткович. Итак, господин Йован Тодорович… господа, отныне только так мы будем звать господина…
Много голосов. Конечно, конечно! Разумеется!
Госпожа с часами на подвязке (по секрету Госпоже копии с Венеры). А знаете, он очень симпатичный…
Маткович. Прошу вас, господин Йован Тодорович, прежде всего примите мои поздравления, а затем не откажите в любезности, примите мои скромные услуги. До того времени, как вы получите ваше наследство, весь мой капитал в вашем распоряжении, так как с этого часа вы уже не можете вести тот образ жизни, который вели прежде.
Председатель клуба (своей дочери Еле, которая подошла к нему). Где ты все ходишь? Я же сказал тебе – не отходи от меня. Я должен представить тебя господину профессору.
Жан. Это что ж, выходит, я в самом деле теперь богатый человек?
Господин без совести. Более чем богатый, вы – пребогатый!
Жан. Ничего не понимаю!
Председатель клуба. Ия ничего не понимаю.
Маткович. И еще я хотел попросить вот о чем: господин Тодорович, уступите, пожалуйста, мне вашу салфетку. (Берет салфетку и заворачивает ее в газету, лежавшую на столике, за которым сидел Редактор.) Кто знает, господа, не будет ли эта салфетка в один прекрасный день редкой музейской реликвией.
Господин без совести (пытается ладонью стряхнуть пыль с пиджака Жана). О, счастливый человек! О, самый счастливый человек на свете!
Жан (никак не может прийти в себя). Я все еще ничего не понимаю.
Послевоенный господин. Да вам и не нужно ничего понимать! Вы богаты – вот и все.
Председатель клуба (Профессору, оставшемуся в одиночестве). Извините, господин профессор, но вы и сами понимаете…
Профессор. Я только хотел сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются… (Никто его не слушает, и он, заметив это, бредет к своему креслу и садится.)
Председатель клуба (дочери). Я же сказал, не отходи от меня. Я ведь должен тебя представить господину Йовану Тодоровичу. (Представляет дочь.) Моя дочь – Ела, господин Йован Тодорович! Но, ради бога, почему мы все так взволнованы! Почему все так взволнованы! (Официантам, столпившимся вокруг). Шампанское! Откупоривайте шампанское! Скорее!
Жан хочет тоже броситься за шампанским, но его удерживают.
Послевоенный господин (несет два бокала, которые он наполнил из своей бутылки. Подносит один бокал Жану, другой – Председателю клуба). Позвольте преподнести вам…
Председатель клуба (берет бокал). Господин Тодорович, клуб, в котором я имею честь быть председателем, считает для себя великой честью, что ему представилась возможность отметить в своих стенах такое редкое и значительное событие.
Послевоенный господин. Да здравствует господин Тодорович! Живео!
Все кричат «живео» и толпятся возле Жана, пытаясь чокнуться с ним.
Председатель клуба. Вы так возбуждены, господин Тодорович.
Жан. Да, очень.
Председатель клуба (подходит к Профессору). Будьте добры, уступите это место. Вы ведь понимаете, господин профессор…
Профессор. Пожалуйста. (Встает и отходит в сторону.)
Председатель клуба подводит Жана к креслу и усаживает.
Все располагаются возле.
Официанты приносят шампанское.
Маткович (подходит к Редактору). Первая часть фильма окончена. Антракт двадцать четыре часа.
Профессор (всеми забытый, согнанный с кресла, подходит к рампе; в зал). Господа, я только хотел сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на…
Председатель клуба (поднимает бокал). Итак, еще раз за здоровье господина Йована Тодоровича! Живео!
Все. Живео!
Занавес
Действие второе
Рабочий кабинет Матковича. Налево дверь в комнату, в которой в настоящее время живет Жан.
I
Маткович, журналисты.
Маткович (сидит за письменным столом в глубине комнаты, лицом к зрителям. На столе множество газет, писем, фотографий. Возле стола несколько журналистов и два-три фоторепортера с аппаратами). Только прошу вас, господа, не утомляйте господина Тодоровича бесчисленными вопросами. Господин Тодорович сегодня очень устал. Вчера нам пришлось задержаться на одном весьма торжественном вечере.
Первый журналист (записывает). Могли бы мы узнать, на каком вечере?
Второй журналист. Кто организовал этот вечер?
Маткович. Это… Как вам сказать… Высшие финансовые круги.
Первый журналист. Высшие финансовые круги? Значит, намечаются колоссальные финансовые операции, строительство промышленных предприятий, создание новых банков, расцвет индустрии!
Маткович. Можете написать и так. А почему бы и нет?
Второй журналист. Могли бы вы, господин Маткович, рассказать нам какие-либо подробности из жизни господина Тодоровича?
Маткович. Не знаю, что вам сказать… Ночью он ложится очень поздно, а утром встает… тоже очень поздно. Спит долго. Вероятно, это привычка, связанная с его прошлой профессией. Кроме того, у него хороший аппетит… Господа, могу вам предложить вот эти фотографии, характеризующие его в личной жизни. Вот не угодно ли, господин Тодорович в халате.
Первый журналист (хватает фото и записывает на обратной стороне). Господин Тодорович в халате.
Маткович (берет другую фотографию). Господин Тодорович ласкает собачку на улице.
Второй журналист. Прекрасно! (Берег фотографию, записывает.)
Маткович (берет третью фотографию). Господин Тодорович в купальном костюме.
Третий журналист. Это мое! Дайте мне! (Хватает.) Исключительное фото! Настоящая сенсация! Вы только представьте заголовок: «Господин Тодорович в плавках!»
Маткович (видя, что дверь в комнату Жана открывается). А вот и сам господин Тодорович!
Фоторепортеры быстро занимают места напротив двери.
II
Жан, те же.
Жан выходит в халате. Фоторепортеры щелкают фотоаппаратами.
Жан. Здравствуйте, господа!
Первый журналист. Мы были бы весьма признательны вам, господин Тодорович, если бы вы изъявили желание рассказать нам некоторые подробности о вашем наследстве.
Жан. Пожалуйста, но, кроме того, что я получил наследство, я ничего не знаю.
Второй журналист. Может быть, вы расскажете нам что-нибудь о вашем родственнике в Америке? О том, который оставил вам такое наследство7
Жан. Поверьте, господа, я не знаю… Был у меня один родственник… дальний – дядя, в Путинцах жил. Брат тетки моего отца. Он убежал в Америку лет тридцать назад…
Третий журналист. Он был политический эмигрант, не так ли?
Жан. А я не знаю…Мне известно только то, что он здорово спекулировал, а полиция его преследовала, вот ему и надоело…
Третий журналист. Остановимся на том, что он был политический эмигрант.
Маткович. Можете написать, что он из-под полы торговал политическими и революционными брошюрами.
Первый журналист. Да, напишем что-нибудь в этом роде.
Второй журналист. А почему вы, будучи еще ребенком, решили уйти из родительского дома?
Жан. Меня выгнал отец.
Маткович. Можете написать, что господин Тодорович уже в раннем детстве стремился познать мир и найти широкое поле деятельности для своей кипучей натуры…
Третий журналист. Пожалуй, так будет лучше.
Первый журналист. Правда ли, что вы намерены в вашем родном селе, в Путинцах, построить великолепную церковь?
Жан. Там, правда, есть церковь. Но… если надо, могу построить и еще одну.
Второй журналист. Храм святого Успения?
Третий журналист. Или, скажем, храм святого Марка-евангелиста?
Жан. Мне все равно, кому ни ставить.
Маткович. Остановитесь на святом Марке-евангелисте.
Первый фоторепортер (приготовился снимать). Не будете ли вы так добры… улыбнитесь, господин Тодорович.
Жан. Пожалуйста! (Улыбается, фоторепортер снимает его.)
Второй фоторепортер. Минуту терпения? Еще один снимок. Я помещу его под заголовком: «Господин Тодорович среди журналистов». Господа, прошу вас, создайте группу.
Все окружающие Жана принимают позы, делают вид, что записывают.
(Снимает.) Так, очень хорошо. Благодарю вас.
Маткович. А теперь, господа, я просил бы вас отпустить господина Тодоровича, он должен принять очень важных особ.
Жан. Да, я хотел бы, чтоб меня отпустили.
Первый журналист (Матковичу). Если будет что-нибудь интересное, я прошу вас…
Маткович. Я позвоню вам по телефону.
Второй журналист. Завтра я буду свободен и забегу к вам.
Маткович. Как вам будет угодно.
Фоторепортеры и журналисты. До свидания, господин Тодорович! До свидания, господин Маткович! (Уходят.)
III
Жан, Маткович.
Жан. Что это за важные особы, которых я должен принять?
Маткович. Я просто хотел, чтобы эти назойливые мухи оставили вас в покое.
Жан. Вот спасибо вам.
Маткович. А вообще есть кого и принять. Звонил директор банка «Атлантика», просил, если возможно, принять его. Он, конечно, будет убеждать вас положить ваши деньги в его банк, чтоб увеличить возможности расширения нашего межокеанского судоходства.
Жан. А что мне ему сказать?
Маткович. А вы скажите, что изучите этот вопрос, и попросите его подождать.
Жан. А чего ж он будет ждать, если я ничего не знаю об этой атлантике?
Маткович. Звонила госпожа советница и просила меня узнать у вас, когда вы можете принять ее. Я сказал, что в любое время.
Жан. А какая это советница?
Маткович. Вы ее знаете; это жена господина советника, который все время проигрывает в карты.
Жан. Ах, она придет.
Маткович. Да, она говорит, что у нее к вам очень важное дело.
Жан. А что ей ответить?
Маткович. А это уж зависит от того, что она вам скажет.
Жан. Не будет ли и она пытаться меня женить. Мне надоели эти разговоры о женитьбе.
Маткович. Не бойтесь, она молода и хороша собой. А молодые и красивые женщины никогда не хлопочут за других… женщин.
Жан. Ну, если так, пусть приходит… А больше никто не звонил?
Маткович. Общество любителей пения «Эхо» избрало вас своим почетным членом и желает торжественно преподнести вам диплом. Им вы дадите тысячу динаров в качестве вступительного взноса.
Жан. Дам.
Маткович. Затем члены общества любителей пения «Заря».
Жан. Опять в почетные члены?
Маткович. Да. Потом общество любителей пения «Пробуждение».
Жан. А сколько всего этих обществ любителей пения?
Маткович. Кажется, семь.
Жан. Господи боже, но ведь я же не умею петь.
Маткович. А это неважно. Вы только дайте деньги, а петь они будут сами.
Жан. А еще кто-нибудь есть?
Маткович (кладет ладонь на стопку писем). Вот здесь сто четырнадцать просьб и шестьдесят семь предложений.
Жан. Но ведь мне их не надо читать?
Маткович. Я сам просмотрю.
Жан. А я пока пойду приведу себя в порядок для этого атлантика.
Маткович. И не забудьте раза два-три посмотреться в зеркало для госпожи советницы.
Жан, ухмыляясь, уходит в свою комнату.
IV
Маткович, Редактор.
Маткович просматривает письма.
Редактор (входит). Дела, дела? Я вижу, вы развили кипучую деятельность!
Маткович. Да, архив богатый; я уж думаю нанять специального человека, который приводил бы его в порядок.
Редактор. Я вам верю. А ведь с каждым днем писем будет все больше и больше.
Маткович. Вот именно. И все это должно быть упорядочено. Ни один листок нельзя ни затерять, ни порвать. Вы не представляете, какой это ценный архив! Это же неисчерпаемая сокровищница для будущего писателя. О, сколько здесь готовых комедий, а сколько трагедий! (Берет одно письмо.) Молодая девушка – она говорит, что ей шестнадцать лет – безумно любит своего друга. Бросила родителей и убежала к нему, к тому, которого она безумно любит. Но теперь она увидела, что тот молодой человек – бедный, а потому в настоящее время она безумно любит Жана и предлагает сбежать к нему. (Берет другое письмо.) Студент… утверждает, что он очень талантлив, пишет стихи… предлагает Жану взять его под свое покровительство. (Берет третье письмо.) Один банкир сообщает Жану о своем намерении совершить самоубийство. Просит денег. (Берет четвертое письмо.) Одна дама, настоящая дама, изливает в письме свою душу, исковерканную семейной жизнью. Она задает себе вопрос, неужели в наше время нет больше отважных мужчин, которые сумели бы исполнить все ее желания. Ей почему-то кажется, что Жан сумел бы это сделать. (Берет пятое письмо.) Один специалист предлагает построить новую фабрику. Он уже вложил в это дело десять тысяч динаров, но ему не хватает еще пяти-шести миллионов. (Берет шестое письмо.) Еще одна дама, и тоже изливает свою душу. По секрету сообщает Жану, что за последнее время муж ей окончательно опротивел и в ее сердце образовалась пустота… Да разве все перечислишь. Я не успеваю читать, а писем с каждым днем все больше и больше…
Редактор. Да и дело, как видите, не стоит на месте. Все идет, как вы хотели. Газеты полны сенсационных сообщений. Заголовки сногсшибательны. Подзаголовки интригующи: «Господин Тодорович всегда спит на левом боку», «Господин Тодорович не любит салат», «Господин Тодорович весьма ценит народную музыку».
Маткович. «Господин Тодорович построит новую церковь в селе Путинцы».
Редактор. Этого я еще не читал.
Маткович. Завтра прочтете. А через несколько дней увидите на моем столе десяток проектов молодых архитекторов.
Редактор. А что Жан говорит обо всем этом?
Маткович. По правде говоря, он стал совсем ребенком. Боится счастья, честное слово. Никак не может привыкнуть к своему новому положению. Все его удивляет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12