Жан. Но, господин председатель, это же случайно…
Председатель клуба. Никаких объяснений. С завтрашнего дня чтоб я вас здесь больше не видел. (Уходит.)
Жан. Слушаюсь, господин председатель.
Маткович (прочитав письмо, задумчиво). Бедный Жан, даже ту маленькую радость, которую доставит тебе это письмо, и то уже успели омрачить.
Редактор. Ну как, правильно я прочел?
Маткович. Да, правильно. Наследство – всего сто долларов. Видите, как несправедлива и своевольна судьба. Вместо того, чтобы эти триста тысяч динаров унаследовал этот бедняга, который к тому же остался сейчас и без работы, судьба поступает наоборот и отдает их мне, которому деньги не нужны.
Редактор. Да, так всегда бывает.
Маткович. А знаете, о чем я в этот момент думаю?
Редактор. Не умею угадывать.
Маткович. Я замышляю устроить одну пакость.
Редактор. Вы?
Маткович. А почему бы нет? Разочарованные люди чаще всего способны на любые пакости.
Редактор. Меня интересует, что же вы замышляете?
Маткович. Видите ли, я постоянно спрашиваю себя, что я буду делать с деньгами, которыми судьба так щедро осыпает меня. Так вот, разве можно сделать что-нибудь лучше, чем финансировать одно довольно пакостное общественное мероприятие. И, пожалуй, это принесет мне не только удовольствие, но и удовлетворение.
Редактор. Я все еще не понимаю вас…
Маткович. Это письмо (показывает письмо Жана)… открывает передо мной блестящие возможности.
Редактор. Это письмо?
Маткович. Да, именно это письмо! Пока я переводил его, меня осенила идея, такая заманчивая и такая пакостная…
Редактор. Может быть, вы мне доверитесь?
Маткович. Да, конечно. Мне далее необходим помощник – доверенное лицо и репортер, а ведь и то и другое я могу найти в вашем лице.
Редактор. Вам нужен репортер?
Маткович. Да, черт возьми! Я решил писать хронику наших денй, а вы заполните первый лист вашей сегодняшней газеты. Берите бумагу и пишите: «В день юбилея великого ученого члены Элит-клуба, из которых ни один, включая и председателя, не имеет ни малейшего представления о заслугах юбиляра, тепло поздравили «нашего любимого» профессора. В своем ответном слове ученый прочел лекцию об этике. Собравшиеся на торжество выслушали его, танцуя танго и фокстроты». Напишите это, а потом по мере развития событий мы дополним наше сообщение.
Господин без совести (возвращается к столпившимся гостям). Господа! Небольшой скандал!..
Госпожа, о которой много шепчут. Говорите же, говорите скорее!
Госпожа с часами на подвязке. Я уже догадываюсь.
Господин без совести. Ничего подобного. Об этом вы даже не могли подумать.
Госпожа копия с Венеры. Да говорите же, ради бога, я сгораю от любопытства.
Господин без совести. Вы ведь знаете господина Штрассера – его недавно назначили вице-директором банка? Так вот, три месяца тому назад жена его бросила и… (Вздрагивает и закрывает рукой рот.)
Госпожа, о которой много шепчут. Да продолжайте же!
Господин без совести. Боже, представьте себе, в какую неприятную историю я мог попасть, чуть было не начав рассказывать о небольших скандалах нашего клуба в присутствии журналиста. Бог мой, кто знает, под каким сенсационным заголовком появилось бы это завтра во всех газетах.
Редактор. Не бойтесь, уверяю вас, я…
Господин без совести. Нет, нет! Маленький клубный скандал – это наши, так сказать, внутренние, семейные скандалы. Они не принадлежат обществу…
Госпожа копия с Венеры. Правильно! Они принадлежат нам, членам клуба, членам одной семьи! Рассказывайте!
Господин без совести. Вам я расскажу, но только по секрету, чтоб этот господин нас не услышал.
Редактор. Уверяю вас, я слушать не буду.
Господин без совести садится за столик Послевоенного господина. Почти все столпились вокруг него, и он вполголоса рассказывает о скандале.
Продолжим наш разговор, чтоб показать, что их скандалы нас не интересуют.
Маткович. Ах, эти маленькие скандалы – постоянный аттракцион здешних вечеров.
Редактор. Ну так как же? Намерены вы рассказать о ваших замыслах?
Маткович. Расскажу! Обязательно расскажу! Видите ли, я хочу финансировать удивительный фильм.
Редактор. Фильм??
Маткович. Да, общественный фильм. Я буду и режиссером и финансистом.
Редактор. Но из всего этого я еще ровно ничего не понимаю.
Маткович. Я хочу, чтоб передо мной на полотне экрана прошло все это общество, в котором я окончательно разочаровался… А я буду сидеть в партере и аплодировать отдельным сценам. Открывая вам свои планы, я тем самым даю вам бесплатную контрамарку. Вы сядете возле меня и будете смотреть это представление.
Редактор. С удовольствием.
Маткович. Я расскажу вам сюжет моего фильма. Это письмо Жану – основа, на которой развивается вся сюжетная линия. В письме написано, что один бедняк, официант, который к тому же несколько минут назад потерял работу, получил наследство в сто долларов. Это вполне обычное дело. А я сделаю его необычным. Я объявлю Жану и всем членам клуба, что наследство составляет не сто долларов, а, скажем, три миллиона долларов, то есть около двухсот миллионов динаров. Я позволю и Жану несколько дней пребывать в уверенности, что он миллионер, и финансирую все, на что ему понадобятся деньги. А наше общество пусть продефилирует по экрану. Пусть оно кланяется и рассыпается в любезностях перед официантом Жаном. Ну, как, нравится?
Редактор. Это ужасно!
Маткович. Что же тут ужасного?
Редактор. У меня мурашки бегут по коже при одной мысли о том, сколько в этом пакости.
Маткович. Не спорю, но разве вы не чувствуете, сколько в этом и удовлетворения?
Редактор. И мести.
Маткович. Да, и мести! Я уже сказал вам, что разочарованные люди имеют право мстить.
Редактор. И чем же все это кончится?
Маткович. Пусть все мы будем разочарованы в жизни.
Редактор. И моя роль – быть только вашим доверенным лицом?
Маткович. И репортером, я же вам сказал, и репортером.
Господин без совести (закончив рассказ). Ну как вы думаете, кто бы мог это сказать?
Госпожа копия с Венеры. Об этом можно было догадаться.
Господин без совести (Матковичу). Надеюсь, вы ни слова не слышали?
Маткович. Поверьте, ни слова. Но я все-таки хочу отплатить вам за недоверие доверием. У меня для вас есть одно весьма секретное сообщение.
Господин без совести (поднимается и подходит к нему). И вы будете говорить в присутствии журналиста?
Маткович. А почему бы и нет? Это сообщение все равно невозможно уберечь от огласки. А этому господину известно абсолютно столько же, сколько мне.
Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. А нам можно послушать?
Маткович. А почему бы и нет? Я вовсе не собираюсь рассказывать о скандалах. Я просто хочу сообщит вам одну удивительную новость. Но прежде все же позвольте мне поговорить с этим господином и посоветоваться, в какой форме изложить вам мое сообщение.
Господин без совести. С удовольствием даю бесплатные советы. (Садится, за столик Матковича.)
Маткович (убедившись, что их никто не слушает). Большая неожиданность.
Господин без совести. Очевидно, речь идет о ком-нибудь из членов клуба?
Маткович. Нет, не о членах клуба, но о человеке, присутствующем здесь, среди нас. Речь идет об официанте Жане, которого только что уволили.
Господин без совести. Неужели вас и Жан может заинтересовать?
Маткович. Просто Жан меня бы не заинтересовал. Все дело в том, что с официантом Жаном произошло нечто невероятное. Вы читаете по-английски?
Господин без совести. Нет!
Маткович. Видите ли, бедняга Жан даже не подозревает, что в данный момент он является баснословным миллионером.
Господин без совести. Жан?!
Маткович. Да, Жан. Я прочел это в письме, полученном Жаном из Америки. Жан получил наследство в три миллиона долларов. На наши деньги это около двухсот миллионов динаров.
Господин без совести. Что вы говорите?
Маткович. То, что слышите.
Господин без совести. Но возможно ли это?!
Маткович. А почему невозможно?
Господин без совести. Боже! Боже всемогущий! А что же теперь будет?
Маткович. Вот теперь я и думаю, как сообщить об этом Жану! Боюсь, он может умереть от счастья.
Господин без совести. От счастья не умирают! Не было еще случаев, чтобы умирали от того, что получали миллионы… Боже всемогущий, разве не преступление дать миллионы такому человеку, а не дать их тому, кто смог бы найти им достойное применение?
Маткович. Так вы думаете, что следует сказать ему прямо?
Господин без совести. Разумеется. Дайте мне такое наследство, а потом сообщите мне об этом прямо! Уверяю вас, со мной ничего не случится. А собираетесь ли вы объявить об этом всем? Это же колоссальная сенсация!
Маткович. Объявлю, но прежде надо сообщить самому Жану.
Господин без совести. Пойду поищу его! (Уходит.)
Маткович (Редактору). Ну как?
Редактор. Вы удивляете меня своей дерзостью. А вообще начало недурное. Вы очень хорошо поступили, выбрав именно этого господина.
Маткович. Послушайте, а ведь вы могли бы поместить сенсационное сообщение об огромном наследстве Жана уже в завтрашнем номере.
Редактор. Вы хотите распространить злую затею и на более широкие круги?
Маткович. А почему бы и нет? Ведь я собираюсь отомстить не одному и не двум. Я хочу отомстить всему обществу. Мой фильм был бы неполнометражным, если бы только отдельные типы прошли по экрану. Я вам сказал, что по экрану должно продефилировать все общество.
Редактор. Хорошо, я, пожалуй, напишу!
Маткович. Только, пожалуйста, большими буквами.
Редактор. Разумеется, такая сенсация.
Послевоенный господин (вбегает, с трудом переводя дыхание). Господин Маткович, ради бога, сенсация, о которой говорит весь клуб, это что же, правда?
Маткович. О какой сенсации вы говорите?
Послевоенный господин. Как же вы не знаете? Все говорят, что и письмо находится у вас.
Госпожа с часами на подвязке. Письмо? Ах, скандалы всегда становятся особенно интересными, если в них замешаны чьи-либо письма.
Послевоенный господин. Это вовсе не такое письмо, о котором вы подумали.
Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. Ну, зачем вы нас мучаете? Почему вы не расскажете нам, в чем дело?
Послевоенный господин. Господа, в нашем клубе сейчас находится миллиардер американского типа.
Господин, ожидающий богатое наследство. Эх, эх, эх, а вы не преувеличиваете? Кто же он такой?
Послевоенный господин. Сенсация, господа! Миллиардер – это наш официант Жан!
Общий возглас. Что?!!!
Послевоенный господин. Жан – официант!
Общий возглас. Жан?!!!
Послевоенный господин. Так ли я говорю, господин Маткович?
Маткович. Так. Счастье иногда совершает головокружительное сальто.
Господин из порядочной семьи. (Матковичу). Это правда или вы?…
Маткович. Да, правда. В этот момент Жан – самый богатый человек в нашем государстве, можно сказать, один из самых богатых людей в Европе. Да, пожалуй, и в Америке он был бы одним из самых богатых людей.
Госпожа советница с репутацией. О боже мой, мне дурно!
Послевоенный господин. А вы-то тут при чем?
Госпожа советница с репутацией. Как, при чем? Бог мой, такое событие!
Господин с хорошими связями. А где же Жан?
Послевоенный господин. А какова сумма, господин Маткович?
Много голосов (оживленное движение, возгласы). Какова сумма? Сколько?
Маткович. Около двухсот миллионов динаров.
Все. А!!!!
Госпожа, о которой много шепчут. Ой, ой, ой, ой! Я теряю сознание. У меня закружилась голова.
Послевоенный господин. То, что у вас голова кружится, – пустяки. Представьте себе, как она у него закружится!
Господин с хорошими связями. У кого?
Послевоенный господин. У Жана, конечно.
Господин с хорошими связями. А разве он еще ничего не знает?
Маткович. Нет. Его только что пошли искать.
Господин с хорошими связями. Так нужно же его найти! Боже! Скорей! Скорей! (Убегает.)
Госпожа копия с Венеры. Никак не могу прийти в себя. Это такой удар, что никак не опомнишься.
Госпожа советница с репутацией. Меня только интересует, сумеет ли он потратить столько денег?
V
Профессор, Председатель клуба, те же. Входит Профессор в сопровождении Председателя клуба.
Профессор. Могу вам сказать, господин председатель, что я искренне восхищен и тронут вашим вниманием.
Председатель клуба. Клуб, в котором я имею честь быть председателем, всегда считал своим долгом отдавать все свое внимание заслугам наших общественных деятелей.
Профессор. Мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на удовлетворение тщеславия, но все же, господа, в основе своей они содержат…
Послевоенный господин (грубо прерывает Профессора, обращаясь к Председателю клуба). Господин председатель, знаете ли вы, что наш Жан-официант стал миллионером? Он получил в наследство около двухсот миллионов динаров в долларах.
Председатель клуба. Не может быть?!
Послевоенный господин. Ей-богу, сущая правда!
Председатель клуба (смущенно Профессору). Извините, прошу вас. (Послевоенному господину.) Кто вам сказал?
Послевоенный господин. Если не верите, спросите у господина Матковича.
Маткович. Правда, господин председатель.
Председатель клуба. Двести миллионов?!
Маткович. Около того.
Председатель клуба. Бог мой! Что вы говорите?!! Как это могло случиться? Объясните мне. пожалуйста, как это могло случиться? (Профессору.) Извините, прошу вас, но случай такой необычный…
Профессор. Я хотел только сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на удовлетворение тщеславия…
Председатель клуба (Профессору). Да, да, точно, точно, имеете право! (Послевоенному господину.) А где же Жан?
Послевоенный господин. За ним пошли. Профессор…иногда похожи на удовлетворение тщеславия…
Общее смятение. Из глубины зала слышны крики: «Жан!». «Жан идет!». Все встают, чтобы лучше увидеть его.
Господин без совести (ведет Жана под руку с одной стороны, а Господин с хорошими связями – с другой). Вот человек, олицетворяющий собой счастье! Счастье – его невеста.
Все. Да здравствует Жан! Живео! Поздравляем! Поздравляем! (Толкаются, чтоб пожать Жану руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12