Это они сообщили другим пастырям, и рассказ дошел до Адриана. Он позвал самих пастухов, с пристрастием их расспросил и нашел, что слова их совпадают со слухами. Тогда он пожелал обо всем услышать своими ушами, вместе с пастухами прибыл к самому месту и через них спросил у демонов, когда будут захвачены Сиракузы, а в ответ услышал, что Сиракузы уже взяты Сначала он впал в замешательство и горе, а потом снова приободрился, полагая, что нельзя доверять словам мерзких демонов, поскольку нет у них способности прорицания. Но не знал он, что было это не прорицание, а лишь свидетельство уже свершенного и случившегося, ибо демоны благодаря тонкому своему строению и быстрому движению предупреждают известия, передаваемые людьми. Тогда он не поверил, а через десять дней явились к нему с Пелопоннеса избежавшие мечей убийц мардаиты и таксаты Таксатами называли воинов тагм.

и сами принесли ему эту убийственную весть. Уверившись окончательно, Адриан на полной скорости (встречные ветры при возвращений уже стали попутными) прибыл с флотом в царственный город и с мольбами о защите явился в Великий храм Бога, в коем славится имя его мудрости Т. е. в св. Софию.

. Но эта великая беда жестоко терзала сердце императора и ввергала [131] в гнев и печаль без меры и края, и ни сам Божий храм, ни вступившийся за него архиерей не избавили его полностью от наказания, но освободили только от тяжелейшего, впрочем, им заслуженного, а от умеренного, необходимого для назидания окружающих, избавить не смогли. Хотя в частной жизни сей царь был умерен и сдержан, в делах государственных свой гнев не очень-то умерял. 71 . Итак, западный враг усилился и, казалось, вдохновленный удачей, вот-вот нападет на соседние земли, поэтому против него вместе с фракийцами, македонцами и отборными харсианитами и каппадокийцами был отправлен Стефан, по прозванию Максентий, стратиг лонгивардских войск Время экспедиции Максентия — 882—883 гг. (см.: Gay J. L’Italie... Р. 132).

. Он прибыл в страну, отданную под его власть, попытался отнять у сарацин занятый ими город Амантию, но не смог совершить ничего достойного ни памяти, ни своего войска из-за медлительности и легкомыслия, а вернее сказать, трусости и распущенности. Поэтому его лишили власти, а на его место назначили Никифора, по прозванию Фока, мужа усердного и бдительного, в бою и совете доблестного и разумного, который привел с собой большую силу из восточных архонтов, среди них небезызвестного Диаконицу — некогда помощника Хрисохира из Тефрики, а вместе с ними толпу исповедующих религию Мани Исповедующие религию Мани — павликиане.

. Соединившись с войском Стефана, Никифор явил множество примеров ума, воинской храбрости и доблести: сразу захватил город Амантию, учинив великую резню, обратил в бегство противников, вернул под владычество ромейской державы крепости Тропас и Святую Северину, в других боях и сражениях одолел потомков Агари и захваченной добычей насытил войско. Такие подвиги совершил этот муж при жизни славного царя Василия, а другие добавил позже, уже при его сыне, смиреннейшем и мудрейшем из всех царей Льве Никифор Фока (дед императора Никифора II Фоки) прибыл в Италию в 885 г. В разгар его военных успехов пришло известие о смерти Василия I (август 886 г.). Об этой экспедиции сохранилось немало свидетельств византийских, арабских и западных источников (см.: Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 89, прим. 1). О Никифоре Фоке см.: Gregoire H. La carriиre du premier Nicephore Phocas // Προσφορα εις Σ. Κυριακιδην. Thessolonique, 1953.

. Хотя в отличие от моего рассказа эти битвы и не случались одна за другой, но поскольку точное время каждого деяния неизвестно, они встали в повествовании в один ряд. Таковы воинские деяния царя Василия и его ипостратигов на суше и на море, на востоке и западе, кои дошли до моих ушей. 72 . Однако снова вернем рассказ к тому, что совершил царь сам, и поведаем, как постоянно занятый государственными делами, с головой погруженный в мирские заботы, он то разумными действиями достигал нужного, то, весь обратившись в слух, внимал историческим рассказам, политическим поучениям, нравственным наукам, святоотеческим и духовным наставлениям и увещеваниям, то упражнял руку и примеривал ее к стилу Исторический Василий был, по всей видимости, неграмотен.

; иногда он исследовал нравы, жизнь, гражданское управление и военные баталии полководцев и самодержцев и по рассмотрении, выбрав лучшее и похвальное, старался подражать им в собственных действиях, иногда с усердием изучал жития мужей, отличавшихся благочестивой и богоугодной жизнью, и пресекал неразумные порывы души, желая прежде, чем над подданными, явить себя властителем над самим собой, и извлекал от всего этого для себя великую пользу.Потому-то и вменил он себе в великую заботу и премного старался знакомиться, встречаться и беседовать с остававшимися еще в живых блаженными мужами, ведшими неземную жизнь в нашем земном мире [132] и на небе воздвигшими свой град. Из-за избытка благочестия он не приглашал их к себе, а, забыв о царской важности, шел к ним пешком, сподабливался их молитв, увенчивался их благословением, укреплял себя в страхе Божьем и наставлялся в заповедях Божьих. Потому непременно являла себя в нем четверица добродетелей и поражали разум в соединении с мужеством и справедливость в соединении с целомудрием, причем все шло к еще большему совершенству. Жизнь, казалось, вернулась к древнему благочинию и порядку, поскольку сам царь непрерывно заботился о благополучии подданных, чтобы никто ни от кого не терпел обид, а облеченные высокими должностями ежечасно стремились подражать благочестию господина, почтению к иереям и монахам, жалости к бедным, справедливости и беспристрастию ко всем. Ибо было для него законом и заповедью, чтобы сильный не притеснял слабого, неимущий не поносил и не бранил начальствующего, а тот как брата обнимал и любил бедного, который как общего отца и спасителя славил бы начальствующего и бесхитростно молил бы Господа о ниспослании ему благ. Ведя благообразную жизнь, сообразуя попечение свое с Божьим провидением «Сообразуя попечение свое с Божьим провидением» — таким образом вынуждены мы переводить греч. της ϑειας προνοιας την οικειαν εξαρτων. В греческом языке слово προνοια имеет разные значения, в том числе «божественное провидение» и «забота, попечение» (во вполне «человеческом» смысле). В оригинале προνοια относится как к Богу, так и к Василию, поэтому нам приходится это понятие переводить на русский двумя словами «провидение» и «попечение». О понятии провидения в византийской историографии см. нашу статью: L’ubarskif J. Homme, Destinйe, Providence (Les avatars de notions antiques dans la philosophie byzantine de l’histoire IX—XI ss.) // La Philosophie Greque et sa portйe culturelle et historique. M., 1985. P. 229 suiv.

, много полезного сподобился он узнать в ясных сновидениях. Когда обеспокоенный и мучимый государственными заботами возлежал он на ложе, то нередко видел во сне исход событий, обретал добрые надежды и унимал душевное волнение. Ничего нет удивительного в том, что черпают силу в провидении, направляются к благу и получают предсказания те, кто видят в земной власти служение, исполняют в нашем мире истинно божественную службу и в меру своих сил уподобляются высшему образцу. 73 . Ныне, когда мое повествование покончило с воинскими баталиями и воинскими рассказами, самое время описать то, мимо чего пронесся поток речи и что не позволил описать на своем месте. Говорю же я о том, как воспомнил и отблагодарил он людей, приветивших царя в низменной доле, и как не забыл их просьб, удостоившись доли высшей. А были это предстоятель монастыря святого Диомида и пелопоннесская жена Данилида, коим он воздал сверх их надежд. Великомученика Диомида он щедро украсил великих даров дарением, многих книг приношением, всяких сокровищ и роскошных одежд вручением. А монастырь его имени привел к изобилию больших владений дарением, изрядных доходов передачей и щедростью, позаботился, чтобы ни в чем он не оскудел, украсил роскошных зданий возведением, всячески вознес и обогатил. 74 . Сына же Данилиды пригласил к себе, как только овладел престолом, почтил его чином протоспафария и, по заключенному прежде духовному братству См. c. 97 сл.

, дал ему право свободной речи. Но и его мать, уже почти старуха, возымела великое и непреодолимое желание увидеть царя и в награду за пророчества благочестивого монаха сподобиться от него уже не нужных в старости благ, а также прочих благодеяний и гостеприимства. И вот, по приказу царя, весьма торжественно, в окружении большой свиты и стражи она явилась в царственный город. Изнеженная благодаря несметным своим богатствам, она была не способна передвигаться ни в повозке, ни на коне, а потому улеглась на носилки и, отобрав три сотни юных и крепких телом слуг, велела им нести себя. Десять из них [133] поднимали носилки и, сменяя друг друга, проделали так путь от Пелопоннеса до сего царственного города. Во время приема в Магнавре, кои у ромейских царей в обычае, когда принимают они знатного и почетного гостя из другого племени, она была торжественно и с почестями введена к царю и преподнесла ему щедрые дары, какие еще ни один из царей племен никогда не дарил царю ромейскому. А были это слуги числом пятьсот, из коих сотню составляли красивые евнухи, ведь знала, должно быть, эта разбогатевшая старуха, что всегда найдется место этим скопцам в царском дворце и что кишит их там больше, чем весной мух в хлеву Этот весьма образный выпад против засилья евнухов имеет основания. Евнухи действительно играли во дворце огромную роль. Ряд должностей, притом весьма значительных, вообще мог заниматься только евнухами (см.: Guilland R. Recherches... Vol. 1. Р. 165 suiv.).

Потому и приготовила их к тому, что благодаря прежним своим услугам воспользуется ими как свитой, когда придет во дворец. Было там и сто золотошвей-вышивальщиц, и пестрые сидонские ткани, кои ныне из-за порчи слова народ по своей неучености зовет сендис Сендис (σενδαις) — возможно, испорченное «сидонский». Сидонские ткани имели всемирную известность.

, числом сто; сто линомалотарий Трудно определить, что за ткань обозначается Константином «народным словом» линомалотарий.

(здесь неплохо употребить и народное слово), двести штук тканей льняных и других — тоньше паутины, из коих каждую можно было сложить в тростниковую палочку (и их сто), и вдоволь разной роскошной утвари из золота и серебра. 75 . Подобающе встреченная, ласково и торжественно принятая, как того заслуживали ее поведение и благородство, удостоенная звания матери царя, сподобившаяся бесчисленных царских милостей н почестей, она возликовала, возрадовалась и признала, что получила дары, во много раз превосходящие. А потому к упомянутым подаркам великодушно прибавила большую часть Пелопоннеса, которую, как собственное свое владение, щедро преподнесла сыну и царю. Она пробыла в столице столько [134] времени, сколько было ей в радость и честь, и отправилась в свою землю как царица и госпожа ее жителей, получив почестей и числом и достоинством больше прежних. Как она прибыла в столицу, так оттуда и убыла Путешествие престарелой Данилиды должно было иметь место незадолго до 881 г. — времени освящения Новой церкви, ибо, как говорится далее, богатая вдова посетила еще строившийся храм (строительство начато в 866/867 гг.).

. 76 . В то время сооружался сей замечательный и прекрасный храм, именуемый обычно Новой царской церковью, воздвигавшийся в честь спасителя нашего Иисуса Христа, архангела Михаила и Ильи Пророка. И вот, взяв размеры его внутренних помещений, эта женщина изготовила и отправила нам огромные шерстяные ковры (именуемые у нас молитвенными) для покрытия пола, изготовленного из разных драгоценных камней, прилаженных один к другому по примеру мозаики, красотой и пестротой своей подобного павлину. Но и царь, пока был жив, ежегодно отправлял ей дары не меньшие, чем получал. А поскольку были ей дарованы долгие годы, и жизнь ее продлилась дольше императорской, узнав от того самого монаха-прорицателя, к тому времени еще остававшегося в живых Речь идет о монахе, прорицавшем Василию царство, см. с. 97.

, что предстоит ей через два года расстаться с жизнью, пожелала она прийти и взглянуть на сына Василия Льва, уже получившего самодержавную власть. И снова прежним способом понесли ее отборные юноши, и проделала она весь путь легко и свободно. Увидев же мудрейшего и кроткого царя Льва, она и ему вручила удивительные дары, сделала его наследником своего состояния (ибо ее сын Иоанн ушел из сей жизни) и попросила послать к ней царского человека, чтобы переписать и принять во владение ее имущество. Попрощавшись с благородным императором, она отправилась на землю вскормившей ее родины, дабы там покоился прах плоти ее. Вскоре после возвращения она умерла. 77 . Протоспафарий Зиновий, посланный с приказом исполнить все, что просила и определила старица, по прибытии в крепость Навпакт узнал от ее внука Даниила о ее переселении из сего мира. Зиновий явился в ее дом и, держа в руках копию завещания, распорядился всем согласно ее воле и завещанию. Он обнаружил там много золота в монетах, изобилие золотых и серебряных сосудов, одежд, медных изделий, рабов и скота — все это превосходило любое частное владение, да и у властителей бывает обычно немногим больше. Из бесчисленного множества домашних рабов три тысячи, по царскому приказу, были отправлены как бы на свободное поселение в фему Лонгивардия. Остальное же добро, имущество и души разделили, как и было определено в завещании, а ее наследнику-царю осталось в собственное владение помимо прочего восемьдесят поместий. Хотя часть этих событий предшествовала времени и делам, о которых ведется речь, а часть случилась позже, и вроде бы они не очень нужны для моей истории, я поместил их здесь в виде отступления в память упомянутой старицы, чтобы показать и ее богатство, и благородство, и образ мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57