Посредники продают произведения труда крестьянина (или бывшего помещика) по максимальной цене, а крестьянин получает от них за свой труд минимальную цену. Главные барыши между этими двумя ценами на продукты выпадают на долю посредников. Таким образом, наши крестьяне внутренних губерний не только не умеют более производительным, чем их деды, способом использовать землю, но и то, что они получают с земли, обесценивается отсутствием организации по сбыту произведений населения с устранением посредников.
Необходимо также прибавить недостаточную защиту результатов земледельческого труда от краж, поджогов, причем виновные редко находятся.
В числе основных причин, повлиявших на ухудшение земледельческой деятельности крестьянского населения в коренных русских губерниях, можно отнести следующие:
1) Разрушение сильных семей и раздел первоначальных наделов на новые наделы, настолько малые, что они не могут, при примитивном способе хозяйства, прокормить семью.
2) Разделение этих малых наделов на огромное число узких полос, крайне затрудняющих обработку почвы; парным плугом, например, на многих из таких полос нельзя сделать несколько борозд без того, чтобы не задеть при поворотах лошадьми соседних полосок.
3) Распашка лугов и выгонов.
4) Отсутствие во многих случаях заботы о заведении не только садиков, но и огородов. Уменьшение количества скота. Празднование слишком большого числа дней в году.
5) Неумеренное употребление многими особенно в праздничные дни водки. Пропивание не только заработков, но и предметов инвентаря, одежды, скота.
6) Недостаточное уважение к чужой собственности, что особенно часто проявляется по отношению к землевладельцам или особо зажиточным из крестьян.
7) Увеличившееся с 1905—1906 годов неповиновение младших членов семьи старшим.
8) Самовольный уход парней и девок из семей на заработки в город.
9) Пьянство, драки и увечья между деревенской молодежью.
10) Уменьшение страха к властям и уменьшение религиозности.
11) Расширение потребностей без соображения со средствами. У крестьян, как и дворян, тоже создалось неуменье жить по средствам. Крестьянину приходится покупать обувь, часть одежды, керосин, лампы, чай, сахар, соль, баранки, орудия труда: косы, топоры, принадлежности сохи, плуга, железные бороны, водку, табак, спички и проч. Крестьянки стали выше средств наряжаться: жакетки, полусапожки, калоши, довольно ценные платки, платья, безделушки — почти все покупное.
Расходы на предметы не первой необходимости и водку ухудшают питание крестьян и делают их физически слабее.
Все эти причины влияют на ухудшение как нравственного, так и материального положения крестьян.
Ныне приняты довольно энергичные меры к исправлению некоторых из этих зол. Многие тысячи более энергичных хозяев освобождаются из мертвых тисков общины и расходятся на углы. Эти новые хуторяне нуждаются в особенно заботливой опеке в первое время. Без опеки и охраны многие из них могут пострадать от слепой злобы тех или других элементов деревни. Громили усадьбы, могут начать громить и хутора.
Но и новые хутора, если не будет проведен закон о праве наследования только старшим сыном, через короткий промежуток времени обратятся в такие малые участки, которые даже при хуторном хозяйстве не обеспечат семьи. Необходимо, чтобы сотни тысяч хуторов, совершенно прочно поставленных, вместе с усадьбами других землевладельцев, составили главную силу земледельческой России.
Выше приведенные общие выводы могут быть подтверждены нижеследующими фактическими данными, взятыми из трудов лиц, исследовавших экономическое положение России:
«Самый неотразимый и тревожный симптом упадка центра — это слабое, граничащее с застоем, движение прироста населения. В 11 лет с 1885 по 1897 годы население центральных губерний России увеличилось на 2,88 %, в год на 0,26 %, когда общий прирост населения по всей России в год составлял 1,38 %. Население западных окраин возрастало в год даже на 2,2 %
По исследованию бывшего товарища министра внутренних дел В. Гурко, запасы в продовольственных магазинах уменьшались более всего в центральных губерниях, а именно за последние 18—20 лет XIX столетия на две трети. В восточных губерниях запасы уменьшились на половину, малороссийских и юго-западных уменьшились на 16—20 %, а в южных увеличились на 2 %.
Среднее количество лошадей на лошадный крестьянский двор заметно понизилось.
Сильные хозяйства (особенно производительные) уменьшаются и заменяются хозяйствами, едва способными к полевой работе.
В 1881—1885 годах происходит резкое падение цен на хлеб. В центральных и восточных губерниях цена на хлеб упала на 1 /3 часть, а в южных — до 50 %.
В. Гурко уже в 1902году в своем труде «Устои народного хозяйства в России» делал следующие выводы:
К концу XIX столетия в России создались, по его мнению, три грозных явления: периодические голодовки и хроническое недоедание всего крестьянского населения центра и востока земледельческой области. Угрожающая гибелью за неимением сбыта изделиям своего производства фабрично-заводская промышленность. Из года в год увеличивающийся дефицит по международному балансу.
«Место русского купца все более и более занимается евреями; а промышленность почти всецело сосредоточена в иностранных руках. Русские капиталы тают и с каждым днем все переходят в иноземные руки».
Эти выводы были сделаны еще до Русско-японской войны и лицом, которое по своему положению могло иметь в своем распоряжении все данные для правильной оценки экономического положения России.
Русско-японская война и особенно внутренние беспорядки 1905—1906 годов могли только ухудшить экономическое положение России. Приведем ниже некоторые мнения исследователей экономического положения России, высказанные уже после Русско-японской войны.
В. Литвинов-Фалинский в своем труде «Наше экономическое положение и задачи будущего», между прочим, приходит к следующим заключениям:
«В постепенном возрастании потребностей без соответствующего увеличения средств и способов их удовлетворения кроится основные причины обеднения той части населения, которая в земледелии находит главное средство пропитания.
В Россию ввозится из-за границы хлопка, шерсти, сала, воска, овощей, фруктов, вин и прочих продуктов, производство которых возможно у нас, на двести миллионов руб. в год.
Русское овцеводство гибнет, при наличии обширных степных пространств. Шелководство еле существует. Пчеловодство проявляет мало жизни, и даже садоводство не может удовлетворить внутреннего спроса.
Кустарные промыслы в пренебрежении.
Наше низшее специальное образование поставлено неудовлетворительно.
Наличие упадка нашего центра не подлежит никакому сомнению. Коренное великорусское население слабеет, пораженное немощностью».
В. Гурко в своем новом труде «Наше государственное и народное хозяйство», изданном в 1909 году, приводит следующие данные, определяющие современное положение земледельческого класса в России:
Средняя урожайность пшеницы в России с одной десятины в период 1894—1904 годов составляла 42 пуда. В то же время в Англии — 137 пудов, в Германии — 120 пудов, в Италии — 59 пудов. Душевое производство хлеба у нас 26 пудов, во Франции — 28 пудов, в Германии — 26 пудов. Но в то время как в Германии и Франции ввозят к себе сотни миллионов пудов хлеба, мы вывозим его и вывозим не от избытка, а из нужды, ухудшая этим питание населения.
За отделением вывоза и семян, остается на душу населения в год всего 18 пудов хлеба, в то время как в Германии приходится 28 пудов и ни в одной стране душевое потребление не падает ниже 23 пудов.
Душевое производство хлеба в 26 пудов в 1904 году упало в 1908 году на 17,8 пуда. На 100 жителей в центральных губерниях еще несколько лет тому назад приходилось 23 лошади, теперь осталась 21. Общее количество крупных и мелких животных упало со 132 голов на 100 жителей до 121 головы. По мнению В. Гурко, смута на Руси возникла «на почве недоедания, почве недостаточного удовлетворения жизненных потребностей».
Н. Бржеский в своем труде «Очерки аграрного быта крестьян» пишет:
«Отношение семян к общему сбору у нас составляет 21,9 %, тогда как за границей всего 8,5 %. Урожайность в России падает, что служит доказательством истощения надельной земли и увеличивающегося ее бесплодия. Скоро семена будут составлять 30 % сбора. Дефицитность крестьянских хозяйств прогрессирует по мере измельчания наделов и уменьшения урожайности крестьянских полей.
«Ранее десятина льна давала в России 22 пуда волокна, теперь дает 17—20. В Пруссии десятина льна дает 36 пудов».
Вышеприведенные данные дают основание сделать следующий вывод:
Земледельческое население центра России с великорусским населением пришло в хозяйственное расстройство уже в последние годы XIX столетия. Расстройство это продолжается и в настоящее время. Пострадали при этом как дворяне-землевладельцы, так особенно крестьяне.
Сельскохозяйственная деятельность за рассматриваемый период 1885—1900 годов, ослабев в центральных губерниях, сделала большие успехи на окраинах России: в польских, балтийских губерниях, в Финляндии, на юге России, в Кубанской области, во многих местностях Сибири. В особенности эти успехи оказались значительны в балтийских губерниях, несмотря на бедность почвы. Твердо стала на ноги и земледельческая деятельность польских панов. В то время как русские дворяне давно уже начали покидать свои имения и продавать их, польский дворянин прочно засел на земле, выучился делать ее доходной, и теперь многие имения польских панов процветают.
Проведение Сибирской железной дороги оживило попутные местности. По почину датских маслоделов в Сибири возник и быстро развился огромный промысел по выделке масла, сбываемого, главным образом, за границу.
Барнаульский и отчасти Томский районы оказались житницей Сибири. Благодаря установленным пониженным, в зависимости от расстояния, платам за провоз по железной дороге (дифференциальные тарифы), хлеб из Сибири стало выгодно везти в Европейскую Россию.
Проведение железной дороги в Туркестан тоже дало толчок к сельскохозяйственному развитию этого богатого края. В нем быстро развилось производство хлопка, получившее государственное значение. В 1906 году в России собрано хлопка около 7 млн пудов, главным образом в Туркестане. Вывоз из Туркестана сухих фруктов, орехов, шелка, шерсти, кож тоже получил весьма большое развитие.
Только Кавказ до сих пор не просыпается, вероятно, сберегая свои огромные богатства для будущих поколений.
Надо упомянуть также, что за те же 15—20 последних лет на Руси получило большое развитие птицеводство и в особенности вывоз за границу яиц. В последние годы стоимость вывозимых яиц за границу дошла до 60 млн руб.
В то время как мы ввозим из-за границы хлопок на 100 млн руб., чтобы рядить население в непрочные ткани, мы вывозим за границу свой лен, одевавший прежде Россию на сумму свыше 60 млн руб. в год.
Огромные лесные богатства России еще мало исследованы. Из 544 млн десятин леса исследовано только 11 300 000 десятин, находящихся в Европейской России. 4,5 млн десятин леса на Кавказе тоже не исследованы.
Тем не менее, лесной промысел составляет весьма важное подспорье для населения лесных губерний. Вывоз лесных материалов за границу превышает 70 млн руб. в год.
Приведенные данные указывают, что даже с малой поддержкой от правительства население России может развить свой сельскохозяйственную деятельность, если таковая будет поставлена в сколько-нибудь выгодные условия.
Только вывоз яиц и масла, получивший развитие главным образом инициативой самого населения, дает ему крупную сумму заработка — свыше 100 млн руб. Притом вывоз этих продуктов не истощает землю, подобно вывозу зерна. Можно, значит, надеяться, что сельскохозяйственный кризис, переживаемый ныне оскудевшим центром русской земли, при энергичной помощи правительства ослабится, а затем прекратится.

Причины упадка в конце XIX века фабрично-заводских предприятий
Упадок сельскохозяйственной деятельности значительной части населения России уменьшил покупную способность населения, что в свой очередь отразилось в конце XIX века угнетающим образом на заводско-фабричной промышленности. Эта промышленность, на быстрое развитие которой было обращено особое внимание правительства в ущерб заботам о подъеме благосостояния главного кормильца и защитника русской земли — земледельца, получила одностороннее и не вполне нормальное развитие. Создавалось много предприятий, рассчитывавших, при покровительственных тарифах, лишь на возможно большие барыши. Дела велись небрежно и выделываемые в России фабрикаты и изделия оказались худшего качества и более дорогими по цене, чем те же продукты и изделия, выделываемые за границей. Поэтому, когда внутренний рынок, недостаточно развитой, вследствие ослабленной покупной способности русского населения был насыщен, то для наших фабрикатов и изделий пришлось, как и в других странах, искать рынков для сбыта вне России; но тут-то и обнаружились недостатки нашего фабрично-заводского производства. Оказалось, что на равных условиях мы конкурировать с изделиями других стран не можем. Чтобы протащить русский фабрикат за границу, потребовалось выдумывать разные льготы и премии.
П. Шванебах в своем труде «Денежное преобразование и народное хозяйство» указывает, что только за период с 1894 по 1899 год было разрешено в России 927 акционерных компаний и обществ с основным, номинальным капиталом около полутора млрд руб. Из них действительно поступило в дело лишь 800 млн руб. За тот же пятилетний период в России была допущена деятельность 150 иностранных акционерных обществ. В 1902 году общее количество предприятий составило 1469, из них иностранных было 210.
«Это общее количество (около полутора тысяч) предприятий, как видно, не только удовлетворило полностью потребности обедневшей страны, но даже их превысило, так как все жалуются на отсутствие сбыта не только фабрикатов, но даже топлива, и потому все одинаково оказались в кризисе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78