Основную колонну возглавит Двадцать второй под командой Гая Силия, за ним пойдут остальные в обговоренном нами порядке. В арьергарде — Пятый с Луцием Апронием. Союзные когорты составят наше боковое охранение.Он немного подумал и повернулся к Гнею Домицию Агенобарбу, который, как и все остальные, внимательно слушал своего командующего.— Гней, выдели пару тысяч своих галлов и батавов для авангарда. Конницу и пехоту. Это не помешает.— Слушаюсь, командир, — кивнул Агенобарб.— Ну, все, — Германик оглядел столпившихся вокруг него офицеров. — С утра выступаем. Помоги нам, Юпитер Статор.— Помоги нам! — хором откликнулись собравшиеся и быстро двинулись к своим подразделениям, чтобы отдать последние приказы и проверить последние детали перед выступлением. * * * Вернувшись в расположение союзных когорт, которыми он командовал, Домиций Агенобарб скрылся в своей палатке и минут десять не выходил оттуда, размышляя.Он думал о том, удалось ли Каллону выполнить возложенную на него миссию, а также о своей шкуре, которая, в случае неудачи их плана, подверглась бы серьезной опасности.И все-таки Гней Домиций надеялся на лучшее. А что ему еще оставалось делать?Отдохнув немного и выпив кубок вина, он собрался было выйти из палатки, чтобы отдать приказы, но тут ординарец доложил, что к нему просится офицер галльской когорты.Домиций поморщился. Он понял, кто это. Наверняка, опять настырный Гортерикс, которому никак не давала покоя таинственная смерть его земляка Риновиста.Еще перед посадкой на корабли галл подходил к нему и спрашивал, как обстоят дела с расследованием. Агенобарб тогда резко ответил, что и у него, и у командующего сейчас других забот хватает. Вот если бы Гортерикс привел к нему человека, которого видел тогда в лесу его родственник, то другое дело...Галл только развел руками. Ни он, ни его свояк так и не смогли отыскать в лагере того мужчину.Да оно и понятно — Каллон в то время уже должен был подплывать к устью Рена.— В этом случае, — ответил Домиций, — следует отложить разбирательство до возвращения из похода. Ведь сейчас самое главное — разгромить варваров, а потом уже можно посвятить внимание прочим проблемам.Гортерикс удалился не солоно хлебавши, но Агенобарб по-прежнему не чувствовал себя в достаточной безопасности.Тем более, что на корабле, во время плавания, офицер снова подошел к нему и сообщил, что намерен все же доложить о своих подозрениях главнокомандующему.Домиций было перепугался, но так счастливо сложилось, что галлу не представилось такой возможности до самой высадки на берег. И вот теперь тот снова пришел, чтобы опять надоедать своими проблемами.Впрочем, это была также проблема и самого Гнея Домиция, а потому он скрепя сердце распорядился пропустить к нему надоедливого подчиненного, которого с удовольствием приказал бы отстегать плетями за упрямство и назойливость.Ординарец вышел, и вскоре в палатку ступил Гортерикс. Галл был бледен, но настроен весьма решительно. Он отсалютовал и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Домиций нетерпеливо махнул рукой.— Знаю, знаю, — пробурчал он. — Я же тебе объяснял. Не до того сейчас. Командующий просто не примет тебя, а я ничего не могу сделать, пока ты не представишь мне человека, которого подозреваешь в убийстве. Или ты уже нашел его?— Нет, командир, — ответил галл. — Но кое-что о нем узнал.Домиций насторожился.— Что именно?— Один из солдат рассказал мне, что когда он нес караул на берегу Рена, какой-то человек отплыл в лодке вниз по течению. И, по описанию, он был очень похож на того, которого мы... — он сделал паузу, — которого я ищу.— Что за глупости? — фыркнул Агенобарб. — Что это за призрак такой? Как он мог покинуть лагерь без особого разрешения?— У него было особое разрешение, — глядя прямо в глаза римлянину, произнес Гортерикс. — Разрешение, подписанное тобой.— Мной? — изумился Домиций. — Да ты в своем уме? Ты что, хочешь и меня впутать в эту историю?Галл молча пожал плечами.— Сейчас я был в штабе, — глухо сказал он, — но Германик ответил, что не может меня принять и сделает это после завершения похода.— Ага, — оживился Домиций. — А что я тебе говорил?— Послушай теперь, что я скажу, — твердо произнес галл. — Я не верю тебе и больше не поверю, что бы ты не обещал. После кампании я снова пойду на прием к командующему... если Боги сохранят мне жизнь.— Вот именно, если сохранят, — со злостью бросил Домиций. — Что ж, твое право. Я понятия не имею, что ты от меня хочешь, и сам доложу Германику о твоих бреднях сумасшедшего. Но — после похода.— Мой свояк... — начал Гортерикс.— Да плевать мне на твоего свояка! — взорвался Домиций. — Все, вопрос исчерпан, и больше не смей надоедать мне. Иди и передай офицерам мой приказ построить когорты. У нас есть задание командующего.— Слушаюсь, — ответил галл.Он повернулся и вышел.Домиций еще несколько минут просидел в палатке, собираясь с мыслями и глотая вино. Потом встал, одел шлем и откинул полог.Когорты союзников, которыми он командовал, уже были построены. Галлы и ботавы застыли ровными рядами, поблескивая оружием и доспехами в лучах заходящего солнца. Развевались флажки отдельных подразделений, негромко ржали лошади под седлом конных лучников.Агенобарб вышел из палатки и взмахом руки привлек к себе внимание солдат.— Слушайте меня! — крикнул он. — Достойный Германик приказал отправить часть нашего отряда вместе с авангардом, с Четырнадцатым легионом Авла Плавтия. Это очень почетное задание — первыми столкнуться с варварами и первыми нанести удар.Поэтому я могу отрядить для этой цели только самых достойных. Все вы знаете, кто из вас самый достойный.Домиций тяжелым взглядом обвел ряды солдат.— Итак, мой приказ. С авангардом пойдут: первый, второй и четвертый эскадроны под общей командой Виндоникса; вторая когорта батавов под началом Перения и первая с пятой когорты галльской пехоты, командир — Гортерикс. Все ясно?— Так точно! — дружно ответило войско.— Разойдись, — приказал Агенобарб. — Авангарду быть готовым к рассвету.И он тяжелым шагом двинулся через лагерь к своей палатке. Рядом с ним вдруг появился командир пятой пехотной когорты Дуровир. На лице галла читалось явное недовольство.— Что, офицер? — сочувственно спросил его Домиций. — Расстроен? Да, мне понятны твои чувства. Ведь ты считаешь, что ничем не хуже Гортерикса, а теперь тебя поставили под его начало, правильно?— Да, господин, — хмуро ответил Дуровир. — Почему ты так поступил? Разве я не служил верой и правдой?Агенобарб покровительственно обнял его за плечо.— Служил, — шепотом ответил он. — Я и сейчас считаю, что лучший — ты. Но вот перед построением Гортерикс буквально ворвался в мою палатку и с пеной у рта требовал его назначить командиром. Кричал, что у него есть влиятельные покровители в штабе... В общем, я вынужден был согласиться. Но как он мне надоел, этот наглец.— Мне тоже, — скрипнул зубами Дуровир.Домиций пристально посмотрел ему в глаза.— Я понимаю, — еще раз сказал он. — Но что поделаешь? Вот если бы, скажем, Гортерикс погиб в бою, то тогда у тебя точно не осталось бы конкурентов и ты возглавил бы передовую когорту.Дуровир с усилием проглотил комок, застрявший в горле, и ничего не ответил.Но Агенобарб видел, что галл понял смысл его слов.— Ладно, иди, — сказал он. — Вам выступать на рассвете. Желаю тебе удачи. Тебе, а не Гортериксу.— Слушаюсь, командир, — вытянулся в струнку Дуровир и браво отсалютовал.Домиций двинулся в свою палатку, усмехаясь на ходу и качая своей огненно-рыжей головой.«Что ж, — подумал он, — Каллон — это хорошо, но и со своей стороны подстраховаться не помешает». Глава XXVIIIВ ожидании Германцы пока держали свое слово и во всем подчинялись приказам верховного вождя, Хермана, они, буквально стиснув зубы, смиряли свою гордыню и буйство.В течение нескольких дней армия варваров продиралась сквозь леса и болота к месту назначения — окраине Тевтобургского леса между Эмисом и Визургисом.Воины шли, гневно сверкая глазами и ругаясь про себя, но ослушаться не посмел никто — дисциплина в армии Союза племен была на довольно высоком уровне.И это весьма радовало предводителей, не без основания опасавшихся случаев неповиновения и других эксцессов. Но самым довольным был, конечно, Херман.Наконец-то близка к осуществлению его мечта — он ведет за собой не своевольную толпу, а настоящее войско, способное дать бой ненавистным римлянам и одержать победу.В поход отправились сто двадцать тысяч германцев — свирепых, жестоких, отчаянных, жаждущих вражеской крови и богатой добычи, готовых на все.Не прекращая форсированного марша даже ночами, они все шли и шли, пока, наконец, не добрались до места, которое выбрал Херман, чтобы встретить здесь ничего не подозревающую армию Германика и уничтожить ее раз и навсегда.Позиция была действительно неплохая — не зря Херман всегда был одним из самых старательных слушателей на лекциях по тактике, которые читали опытные офицеры и в Риме, и в ставке Квинтилия Вара. Он многое запомнил и усвоил тогда, да и смекалкой, и стратегическим мышлением Боги его не обидели. Вся беда этого талантливого военачальника заключалась в том, что его воины выучкой и организацией не соответствовали замыслам своего вождя, именно в этом заключались причины неудач Хермана в его многочисленных столкновениях с римлянами.Но сейчас все должно быть по-другому, сейчас возле Тевтобургского леса встретятся два равных противника и все решит гений полководцев и храбрость их солдат. Ну, и конечно, численность армий.В храбрости своих людей Херман не сомневался, а что до численности, то тут германцы в два с половиной раза превосходили противника. Весьма солидное преимущество.Место предстоящего боя верховный вождь Союза племен выбирал очень старательно и, наконец, нашел подходящее.Это была клинообразная долина между чередой невысоких, но с крутыми склонами холмов и густым лесом. Ни холмы, ни деревья не позволили бы римлянам развернуть боевой строй, а именно это и требовалось Херману. Лобового удара легионов он страшился больше всего, так как знал — ни одна армия в мире не смогла бы его выдержать.Силы германцев разместились в узком конце долины; за спиной их тоже был дубовый лес, а слева, чуть в отдалении — неширокая, но бурная и глубокая река.Идеальная позиция для предпочитающих нападать из засады варваров, но губительная для привыкших к простору римлян. Куда ни поверни — везде естественные препятствия. Сам Ганнибал не нашел бы лучшего места. Херман имел все основания быть довольным собой.Все свое войско вождь поделил на три части. В первую были включены отряды хаттов под командой Ульфганга, горевшего желанием отомстить за свой недавний позор, и ополчения более мелких племен.Вторую возглавлял сам Херман, и состояла она преимущественно из его соплеменников-херусков, самых многочисленных из германцев. Это была основная ударная сила.И, наконец, в третью вошли дружины воинственных хауков, старых, опытных бойцов. Они должны были нанести завершающий, смертельный удар по армии Германика.План Хермана был такой: первая колонна атакует передовые части римлян и завяжет бой. Затем, в определенный момент, сделает вид, что отступает и заманит торжествующего победу противника в такое место, где тот не сможет сформировать строй.Тогда на врага обрушится второй отряд — из засады, с фланга, из густого леса. Он должен будет смять боевые порядки римлян и отбросить их к холмам.А оттуда, в решающий момент, нанесет разящий удар третья часть германского войска, глубоко вклинившись в ряды противника; в то же время и первая колонна снова пойдет в атаку, в лоб.А когда зажатые в клещи римляне в панике побегут, бросая оружие, немногочисленная, но маневренная и подвижная германская конница довершит разгром.И тогда позорное поражение Квинтилия Вара покажется гордым квиритам невинной потасовкой по сравнению с тем, что они испытают под натиском храбрых воинов Союза племен. * * * Херман — как и Германик — на сей раз не хотел упустить ни единой мелочи, могущей повлиять на исход предстоящей битвы. Слишком высока была ставка, слишком много он поставил на кон.С утра и до ночи верховный вождь на своем гнедом коне, в полном вооружении, дабы поднять боевой дух воинов, объезжал свою армию, лично следил за тем, как отряды занимают предназначенные для них места, советовал командирам, как правильно вести себя в бою.Его выслушивали и подчинялись. Германцы умеют держать слово, раз пообещали — значит, потерпят. Но уж потом, после победы над римлянами, они опять станут самым свободным народом на земле.Херман со своей свитой из самых храбрых юношей древних родов подскакал к расположению первой колонны, где вождь хаттов Ульфганг, потея с непривычки, обучал своих воинов боевому строю. Бородатые германцы хмурились, но послушно выполняли все указания начальника. Чего не сделаешь ради такой нужной победы.— Как дела, брат? — спросил Херман, сдерживая коня. — Все в порядке? Вы готовы?— Готовы, — вздохнул хатт. — Почти готовы. Еще день-два и мои рубаки освоят эту премудрость. И тогда уж римлянам не поздоровится, клянусь Манном!— Отлично, — улыбнулся Херман. — Задачу свою помните?— Еще бы. Ты столько раз нам ее повторял.— Не сердись, брат, — снова улыбнулся Херман. — Так надо. Ничего, у врага тоже не грех поучиться. И будет справедливо, если ученики превзойдут учителей.— Это правильно, — вздохнул Ульфганг, сдвигая шлем на затылок и вытирая ладонью вспотевший лоб.— Ну, удачи, — кивнул ему верховный вождь и тронул пятками коня. — После боя приглашаю на пир в моем шатре.Затем он поскакал к своим, херускам, обучением которых руководили Сигифрид и Зигмирт.— Привет вам, братья! — крикнул Херман. — Готовы ли наши воины? Как у них настроение?— Готовы, — ответил Сигифрид. — И настроение боевое. Они ждут серьезного дела, это ведь не то, что тайком переплывать Рен и нападать на жалкие деревушки.Его самолюбие все еще страдало после того, как римляне отделали его во время последнего грабительского налета на левый берег, и Сигифрид жаждал мести и крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61