Остальные держались вместе. Оружие они прятали под плащами, кроме щитов, которые были слишком громоздкими, — их пришлось погрузить на спину одного из мулов и прикрыть одеялом. Весь этот план маскировки предложил Амброзин; а Ливия разработала маршрут передвижения, снова проявив себя как испытанный ветеран. Снег уже лежал почти повсеместно, однако он был не настолько глубок, чтобы затруднять передвижение, да и холод не был слишком суровым, поскольку небо постоянно затягивали облака. В первую ночь они соорудили шалаш из еловых веток, и ветки же послужили им постелью; в общем, от ветра они более или менее были защищены. Когда же они убедились, что враги не наступают им на пятки, они даже решились разжечь в глубине леса костер, выбрав полянку, со всех сторон окруженную густым кустарником.На следующий день небо очистилось, температура воздуха в отдаленных от моря районах резко упала. Зато к нижней части склонов Апеннин продолжал течь более теплый воздух с моря, и в результате внизу возникла плотная пелена тумана, благодаря которой никто не мог бы увидеть, что происходит наверху. Когда к вечеру второго дня путники приблизились к равнине, им пришлось решать: то ли спуститься и пересечь ее, то ли продолжать как можно дольше двигаться к западу по склонам Апеннин. Пожалуй, идти горами было более безопасно, однако это означало, что им придется далее шагать по Лигурийскому побережью к Галлии, а там их почти наверняка обнаружат гарнизоны Одоакра, уже предупрежденные о возможном появлении беглецов. Вульфила мог даже послать на каждый из перевалов кого-нибудь, способного узнать мальчика и его наставника; ведь несколько десятков его воинов, сопровождавших императора на Капри и охранявших его там, прекрасно помнили лицо Ромула. Карта, которую Амброзин столь предусмотрительно срисовал со стены старой почтовой станции в Фануме, оказалась воистину бесценной, когда отряд начал совещание — с наступлением ночи, у маленького костра. Им надо было разработать дальнейший маршрут и стратегию действий.— Я бы пока воздержался от спуска на равнину, — сказал Амброзин. — Мы пока что слишком близко от Равенны, и шпионы Одоакра будут высматривать нас во все глаза. Я бы предложил оставаться пока в горах и двигаться на запад по средней части склонов, пока не поравняемся с Пласентой. А там уже мы должны будем решить, то ли продолжать двигаться вперед до Постумии, чтобы оттуда повернуть к Галлии, либо резко повернуть на север, к озеру Вербано. Мы тогда уже будем недалеко от перевала, что связывает долину реки По с западной Ретией, а там сейчас все в руках бургундцев.Амброзин упомянул также и о том, что во время путешествия в Италию он обнаружил некую тропу неподалеку от перевала, — не слишком уж непроходимую, — которая вела через Мезинскую область к одной ретийской деревушке, расположенной практически на побережье.— Если хотите послушать моего совета, — закончил старый наставник, — я бы отказался от первого маршрута, потому что здесь слишком населенные места, мы будем подвергаться ежеминутной опасности. Северное направление куда более выгодно и безопаснее по многим причинам.Аврелий согласился с этим, Батиат и Ватрен — тоже. Амброзин невольно подумал, что все трое друзей весьма охотно отказались от западного маршрута: они ведь знали, что тогда им придется пересечь Дертону, где поля до сих пор усеяны незахороненными костями их павших товарищей… ГЛАВА 11 — Этот путь намного дольше, — заметила Ливия, нарушив молчание, внезапно упавшее на их маленький лагерь. — Нам понадобятся деньги, а у нас нет ни гроша— Это верно, — согласился Амброзин. — Придется покупать еду, платить за проезд по мостам и за переправы на паромах, да еще фураж для лошадей высоко в горах, да еще ночлег для нас самих, когда станет слишком холодно, чтобы спать на открытом воздухе…— Тогда у нас только один выход, — заявила Ливия. — Стефан уже должен был к этому времени вернуться в Римини, в свою приморскую виллу. Он нам кое-что должен за работу. И даже если он не может расплатиться сполна, не думаю, чтобы он отказался нам помочь. Я знаю, где эта вилла, я с ним там встречалась однажды. Так что мне не составит труда до нее добраться.— Но можем ли мы доверять ему? — спросил Аврелий.— Но ведь это именно он явился в Фанум, чтобы предостеречь нас и предложить путь побега. Стефану пришлось сделать все, чтобы выжить, как и многим другим; ему пришлось приспособиться к переменам власти, но Антемий ему доверял, и, должно быть, у него были к тому основания.— Вот это меня и тревожит. Антемий нас предал.— Я тоже сначала так подумала, но потом поняла, что смена власти в Константинополе, должно быть, поставила его в безвыходное положение. Может быть, его пытали… в общем, мы все равно не можем представить, что там произошло. Да в любом случае, всем рисковать незачем. Я отправлюсь одна.— Нет, я поеду с тобой, — настойчиво произнес Аврелий.— Лучше тебе этого не делать, — возразила Ливия. — Ты нужнее здесь, рядом с Ромулом. Мне надо будет выехать до рассвета, и если все пойдет хорошо, я вернусь через день к вечеру. Если нет — отправляйтесь дальше без меня. Уж как-нибудь вы сумеете выжить, даже если не получите денег Стефана. Бывало и хуже.— Но уверена ли ты, что сумеешь обернуться за такое короткое время? — спросил Амброзин.— Конечно. Если не случится ничего непредвиденного, я к вечеру доберусь до виллы Стефана. На следующий день еще до рассвета пущусь в обратную дорогу — и ночь проведу уже с вами.Ее друзья переглянулись, несколько смущенные.— Да чего вы боитесь? — спросила Ливия утешающим тоном — Как будто раньше вы не обходились без меня, до нашей встречи! И вы прекрасно знаете, что я умею постоять за себя; вы ведь это видели, не так ли?Амброзин оторвал взгляд от карты.— Послушай-ка меня, Ливия, — сказал он. — Сейчас для нас разделиться — значит создать лишние трудности. Если ожидание продлится хоть немного дольше обещанного — те, кто останутся здесь, начнут строить самые невероятные предположения, рассчитывая каждый шаг отсутствующей персоны, вычисляя и прикидывая, сколько еще времени может потребоваться для возвращения, а заодно выдумывать разнообразные причины задержки, скорее всего, не имеющие отношения к тому, что произошло в действительности. С другой стороны эта задержка может вызвать особые чувства; запаздывающая персона подумает, что если бы встреча была назначена на более поздний срок, никому не пришлось бы волноваться… В общем, Ливия, лучше сразу назначить дополнительное время. Например, если ты не явишься через два дня вечером, мы задержимся тут на ночь, по меньшей мере, и до рассвета следующего дня не тронемся с места. Если мы и тогда не увидим тебя, мы будем знать, что между тобой и нами встало некое непреодолимое препятствие. Давай-ка я покажу тебе, где мы будем переходить Альпы. Смотри, вот тут — Месинский перевал, — сказал он, показывая нужную точку. — Ты можешь в случае чего направиться прямиком туда, я тебе расскажу маршрут. Я все его подробности знаю наизусть. Ты доберешься до перевала — и там мы встретимся, если ты сочтешь это необходимым и возможным.— Блестящее решение, — одобрила Ливия. — Пойду готовиться к отъезду.Она взяла упряжь и пошла к своей лошади, пасшейся неподалеку.Аврелий отправился следом за ней.— Римини, — сказал он. — Это совсем рядом с твоим домом. Всего несколько часов на веслах — и ты очутишься в своем городе в лагуне. И что ты будешь делать?— Я вернусь, — ответила Ливия. — Как обещала— Мы все отправляемся неведомо куда, — настойчивым тоном продолжил Аврелий. — Мы гонимся за мечтой старого человека, мы сопровождаем мальчика-императора, которого преследуют безжалостные враги. Не думаю, что с твоей стороны было бы уж очень разумно продолжать это путешествие. Твой город на воде ждет тебя. Твои друзья наверняка тревожатся о тебе, ничего не зная о тебе так долго. Ведь там остались люди, которых ты любишь, не правда ли?Ливия уставилась вдаль, по другую сторону долины, через море тумана, над которым поднимались лишь верхушки самых высоких деревьев, — на маленький городок, пристроившийся на вершине холма. Тонкие струйки дыма тянулись из труб, словно вечерние молитвы, медленно плывущие к звездному небу… заливистый лай собак казался глухим в холодной туманной атмосфере, в тяжелом воздухе долины. С того дня, как отряд покинул старую почту в Фануме, Ливия и Аврелий ни разу не оставались наедине, и оба вели себя так, словно боялись даже самого легкого намека на близость, боялись, что у них никогда больше не будет случая и повода очутиться в объятиях друг друга, как при прощании в Фануме. Это было похоже на то, как если бы они наблюдали за солнцем, опускающимся за туманный горизонт, и думали, что оно уже не взойдет никогда.— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что наша затея может кончиться именно так? — снова заговорил Аврелий.— Нет, — ответила девушка. — Но теперь это не имеет особого значения.— А что имеет особое значение?— Почему мы делаем то, что делаем. Почему мы идем с этими двоими дальше? Почему ты решил последовать за ними?— Потому что я беспокоюсь о мальчике. У него никого нет в целом свете, его некому защитить. Наоборот, половина мира желает ему смерти, а другая половина не станет возражать, если он умрет. На плечах этого мальчика лежит такой груз, какой может раздавить любого. А может быть, причина куда проще: я просто не знаю, куда еще можно пойти, чем еще заняться.— Но почему ты думаешь, что его плечи достаточно крепки, чтобы выдержать этот груз? Он ведь не Геркулес, что взялся подержать небо вместо Атласа.— Ты шутишь, а это нечестно, — сказал Аврелий, отворачиваясь.— Аврелий, прости меня, — поспешила сказать Ливия. — Извини. Я просто злюсь на самое себя; злюсь, что позволила втянуть себя во все это, и что вас всех вовлекла в безумную авантюру, да еще и не имея возможности как-то вознаградить каждого… и подвергла тебя и твоих друзей смертельной опасности.— И еще потому, что утратила командный пост. Ты больше не руководишь другими, а просто идешь, как все, не зная, куда мы направляемся, и что нас ждет впереди.— Пожалуй, ты прав, — признала Ливия. — Я привыкла сама строить планы и выполнять их. Меня выбило из седла то, что все повернуло в неожиданную сторону.— Так ты поэтому избегаешь меня?— Ну, это ты от меня прячешься, — огрызнулась девушка— Мы, похоже… ну, просто боимся своих чувств.— Чувства!.. Да ты просто не знаешь, о чем говоришь, солдат, — неожиданно взорвалась Ливия. — Скольких друзей ты потерял на полях сражений? Сколько видел городов и деревень, сожженных дотла? Сколько видел изнасилованных женщин? Да как можно вообще думать, что в мире, подобном этому, может остаться еще место для каких-то чувств?— Ну, ты не всегда бываешь преисполнена такой ярости; когда ты рассказывала мне о своем городе, ты была совсем другой… и когда укрывала Ромула своим плащом и прижимала его к себе, сидя в седле…— Это совсем другое. Я тогда была уверена, что дело почти закончено, что мальчик скоро отправится туда, где с ним будут обращаться уважительно и заботливо, и что все мы получим хорошие деньги. А это обещало всем нам надежное будущее.— Не могу поверить, что это единственная причина.— Ну, хорошо. И еще я думала, что вроде бы нашла того самого человека, которого искала много лет.— А тот человек не позволил, чтобы его нашли, так?— Да, не позволил. То ли из страха, то ли от трусости… откуда мне знать?— Думай, как тебе больше нравится. Я не собираюсь изображать из себя то, чем я не являюсь. Я не тот герой, которого ты ищешь, и не настолько хороший актер, чтобы притворяться героем. Я мог бы сказать, что я просто хороший воин, и стараюсь быть честным человеком в такие-то дни… И ничего больше. Ты хочешь найти кого-то или что-то, что ты потеряла в ту ночь, когда вы бежали из горящего города. Тебе нужен тот молодой человек, который уступил твоей матери и тебе свое место в лодке, — он для тебя нечто вроде пуповины, соединяющей с родными местами, с землей, на которой ты выросла. Что-то умерло в тебе в ту ночь, что-то, чего тебе так и не удалось оживить. А потом вдруг ты видишь незнакомца, некоего легионера, несущегося через болота у Равенны, и за ним гонится толпа варваров… и тут тебе кажется, что ты нашла свой призрак. Просто случилась похожая ситуация, вот и все. А твой ум был поражен сходством: легионер, варвары, лодка, лагуна… Это было что-то вроде сна, Ливия, понимаешь? Все это было как во сне.Он заглянул в глаза девушки, влажные от слез. Ливия яростно попыталась сморгнуть влагу и стиснула зубы. Аврелий продолжил:— Чего ты ждала? Что я последую за тобой в твой город на воде? И что я помогу возродить Аквелию, потерянную навсегда? Ты знаешь, пожалуй, такое даже было возможно… все в этом мире возможно — и ничто невозможно для такого человека, как я, человека, потерявшего все, даже свои воспоминания. Но кое-что у меня все-таки осталось. Одно единственное: слово римлянина. Я понимаю, это звучит старомодно; как будто ты читаешь историческую книгу. Но это для таких, как я, нечто вроде надежного якоря, точка отсчета, если хочешь, а я дал слово умирающему человеку. Я обещал спасти его сына. Я старался убедить себя, что первая неудавшаяся попытка как бы освобождает меня от обещания, что я сделал все, что мог, и ничего у меня не вышло, но все мои старания ни к чему не привели. Я все так же слышу его голос, в ушах у меня звучат его слова, и я не могу от них убежать. Потому-то я и отправился с тобой в Мисен, потому и остаюсь с мальчиком — и останусь до тех пор, пока не буду знать наверняка, что ему уже ничто не угрожает, пусть то будет в Британии или где-нибудь на другом краю света. Понятно?— А как насчет меня? — спросила Ливия. — Я что-то значу для тебя?— Еще и как, — ответил Аврелий. — Ты значишь все, чего я не могу иметь.Во взгляде девушки на мгновение вспыхнули оскорбленная страсть и разочарование — но она промолчала. Просто отошла в сторону и продолжила сборы.Чуть позже к ним подошел Амброзин, державший в руке небольшой свиток пергамента;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61