Ремингтон – 1
OCR: Лизавета и TanTan
«»: ; ;
ISBN
Аннотация
В заброшенной часовне под покровом ночи венчался внебрачный сын английского короля со златовласой красавицей леди Тэсс. Ему, суровому рыцарю, не знавшему, что такое любовь и нежность, Тэсс подарила всю пылкость своей души. Первая книга цикла «Ремингтон».
Элизабет ЭЛЛИОТ
РЫЦАРЬ
Пролог

Святая Земля, 1278
От древнего города почти ничего не осталось. Сражение длилось чуть больше трех дней, и в результате труд многих поколений был стерт с лица земли. Остались лишь груды отполированных временем плит и камней. Первые лучи солнца, что поднималось на горизонте из песков пустыни, освещали мрачные остовы зданий, стоявших здесь со времен Христа. Во многих местах тлели угли пепелища, и тонкие струйки дыма лениво устремлялись вверх, где смешивались с угрюмой пеленой, окутывающей мертвый отныне город.
Под сводчатый арочный проход, вернее то, что от него осталось, въехал одинокий рыцарь. Он миновал разбитые вдребезги крепостные ворота, тысячу лет преграждавшие путь врагам, и медленно двинулся мимо развалин. Боевой конь, устало опустив голову, осторожно обходил камни, бревна и многочисленные трупы — немые свидетельства вчерашней бойни.
Рыцаря звали Кенрик Монтегю. Хмурое лицо его оставалось абсолютно бесстрастным. Гибель этих людей, как и тысяч других — а их за три долгих года Крестового похода было неисчислимое множество, — не трогала его. Все очень просто: жители Аль Абара отказались сдать город и тем самым подписали себе смертный приговор. Да, они погибли все. И так было всегда. За эти годы подобное повторялось так много раз, что Кенрик не чувствовал ничего, кроме тяжелой давящей усталости.
Доспехи обоих, и Кенрика, и его коня, были обильно посыпаны пеплом. Туника задубела от пота, а от кожи седла отслаивались струпья засохшей крови. «Вот и очередная туника в клочья», — лениво подумал всадник, бросив взгляд на некогда белоснежное одеяние с алым крестом на груди. Сейчас этот крест едва просматривался на фоне кровавых пятен. К счастью, на сей раз это была не его кровь. Кенрик раздраженно вздохнул и остановил коня.
Щит — это первое, что он увидел. Три золотых льва на огненно-красном фоне. Щит валялся у входа в разрушенный дом, по-видимому принадлежавший зажиточному торговцу. Рядом со щитом лежало тело женщины. На ней почти не было одежды. Тот, кого искал Кенрик, валялся в шаге от женщины лицом вниз. Рядом лежал юный араб.
Кенрик холодно взирал на эту картину глазами человека, которого ужасы войны давно отучили чему-либо удивляться. Парень, видимо, был сыном или братом женщины. От первого насильника он ее спас, но другие завершили то, что начал первый.
Кенрик спешился и носком башмака перевернул тело рыцаря на спину. Забравшись рукой ему под кольчугу, он ловко извлек оттуда золотую цепочку, затем с пальца мертвого воина снял перстень и оба предмета аккуратно упрятал себе под кольчугу. Покончив с этим, он взобрался на коня и направил его к выходу из города.
Подобное Кенрику было вовсе не свойственно, но король Эдуард был бы очень расстроен, узнав, что принадлежавшие его племяннику перстень с печаткой и нательный крест попали в руки неверных. И, кроме того, получив эти вещи, король сможет убедиться, что племянник его пал на поле брани, а не попал в плен. Ведь было известно, каким пыткам подвергают арабы своих пленников — христиан. Барды скоро сочинят печальные баллады о молодом воине, о его славных деяниях и храбрости. И никто не будет знать, что погиб он при попытке изнасилования. А вот о нем, о Кенрике, если бы он погиб в бою, таких хвалебных баллад никто бы не сочинил. Это уж точно. Хотя недостатка в балладах о Кенрике Монтегю никогда не было, но ни одну из них нельзя назвать для него лестной.
Сразу же за воротами его ждали несколько рыцарей. Когда он показался из руин, они настороженно обернулись в его сторону. Каждый пытался угадать, в каком настроении пребывает сейчас их предводитель. Король, конечно, опечалится, узнав о гибели любимого племянника, но для Кенрика это значило не больше, чем смерть простого ратника.
Кенрик спрыгнул на землю и передал поводья оруженосцу. От группы отделился рыцарь по имени Роджер Фитц Элан. Одновременно с ним навстречу Кенрику метнулся молодой священник.
— Сэр Кенрик, — крикнул он и взмахнул пухлой рукой. — Прошу вас, уделите мне одно мгновение.
— Эвард, проследи, чтобы его хорошо напоили, — бросил Кенрик оруженосцу, не обращая внимания на священника. — И хорошенько почистили. В общем, сделай все, что нужно. И быстро. Через час мы выступаем.
— Будет сделано, милорд, — пробормотал оруженосец, уводя коня.
— Он узнал насчет братьев де Гравель. — Фитц Элан показал глазами на священника.
Кенрик коротко кивнул.
— Пошли Саймона проверить, все ли готово к походу. Вчера вечером возвратились разведчики. Армия Рашида в двух днях хода отсюда. Наши люди слишком устали, чтобы встречаться сейчас с этим дьяволом. Если повезет, мы доберемся до моря без больших потерь.
Фитц Элан отвесил легкий поклон и отправился на поиски Саймона.
— Сэр Кенрик. — Священник уже находился прямо у его локтя. Начало припекать. Бледное лицо священника покрылось капельками пота, особенно много их скопилось в складках его мясистых щек. Отец Вачел имел рост метр семьдесят, но рядом с могучей фигурой рыцаря-полководца казался карликом. — Сэр Кенрик, разумеется, вы не намереваетесь наказать братьев де Гравель тем способом, о котором я слышал. Независимо от преступления, которое они совершили, ни один христианин не заслуживает такой смерти.
— Поди прочь, священник. — Небрежным жестом Кенрик отстранил отца Вачела и направился к группе рыцарей.
Рыцари расступились. За ними на песке лежали два обнаженных человека с вывернутыми назад руками. Кенрик приблизился и остановился, медленно переводя взгляд с одного на другого. На лицах поверженных был написан страх, и ничего кроме страха. Кенрик скрестил руки на могучей груди.
— Ренальф и Доминик де Гравель, доказано, что вы намеревались убить меня. Однако отравленное вами вино выпили четверо моих воинов. Они умерли. Умрете и вы.
Кенрик сделал паузу, желая дать братьям возможность осознать сказанное. Посмотрев на огромный шар показавшегося на востоке солнца, он перевел взгляд на развалины города.
— Да, вы умрете здесь от жары и жажды, а может быть, от рук неверных, которые вскоре после нашего ухода соберутся у пепелища Аль Абара.
Ренальф де Гравель смотрел прямо перед собой, стиснув зубы. Доминик захныкал, моля о пощаде. Кенрик не спеша вынул меч.
— Но у вас есть возможность умереть более достойной смертью, чем та, которую вы предназначали мне.
— Ты хочешь знать, кто нас нанял, — произнес Ренальф и сделал усилие, чтобы посмотреть на залитое слезами лицо брата. Смотрел он не больше секунды, после чего бессильно уронил голову на песок. — Быстрая смерть — это единственная милость, на которую можно сейчас рассчитывать. Смерть от руки человека, который сам должен быть мертвым. — Ренальф беззвучно выругался.
— Милорд, мы всего лишь наемники, честные наемники. Мы воюем за тех, кто платит, — выпалил Доминик. — У нас с братом и в мыслях не было становиться убийцами, н-но… вознаграждение было уж больно щедрым. Золото, много золота и богатые земли. Ренальфу было даже обещано богатое приданое вашей сестры, если он женится на ней.
— Мой отец, — спокойно констатировал Кенрик. На лице его не дрогнул ни один мускул. Он и без того знал, кто за всем этим стоит. Просто хотел убедиться.
Доминик нерешительно кивнул.
— Барон Монтегю называл вас бастардом , дьявольским отродьем. Барон знал, что жить ему осталось недолго. Он хотел, чтобы его замки и титул унаследовал ваш младший брат Гай. Барон очень надеялся, что вы погибнете здесь, на Святой Земле, как и многие другие. Всем известно, что сарацины соперничают друг с другом за честь убить вас. За вашу голову они назначили огромный выкуп. Когда стало известно, что король призывает вас домой, барон Монтегю снарядил нас сюда с заданием.
— Замешан ли в этом мой брат Гай?
— Не могу сказать, — замялся Доминик, — мальчик на наших встречах на присутствовал.
— Кто еще участвовал в заговоре?
— Никто. Только Ренальф и я. И я хочу еще вам сказать, что подсыпать яд в вино — это идея Ренальфа, не моя. Я не хотел, не хотел ввязываться в эту кровавую распрю. Я так Ренальфу и говорил.
— Тебе следовало сказать это мне. А ты этого не сделал, Доминик, — мягко заметил Кенрик. — Ты знал о заговоре и молчал, и четверо славных рыцарей погибли. За это предательство тебе придется заплатить.
— Братец, ты напрасно сотрясаешь воздух, — саркастически произнес Ренальф, с ненавистью глядя на Кенрика Монтегю. — Ты же должен был умереть… должен, — прошептал он. — Почему ты продолжаешь жить?
— По воле Божьей, — произнес Кенрик, медленно поднимая меч.
Глаза Доминика остекленели от ужаса, он подавился криком. Его брат Ренальф принял смерть храбро, не проронив ни звука.
Кенрик развернулся и пошел прочь. Итак, припишем к счету еще двоих. И поделом этим мерзавцам. А там, за стеной, горы трупов, и среди них много рыцарей и воинов, которые уже никогда не покинут Аль Абар. Подумать только, еще вчера многие из них веселились, т пили вино, хвалились друг перед другом своей ловкостью и сноровкой, и вот теперь они затихли навеки под беспощадным солнцем этой адской страны. Но на смену им придут другие и займут их место. Рыцари и воины, стремящиеся к славе и жаждущие золота. И они умрут так же, как те, что были до них.
Ренальф де Гравель удивлялся, как это Кенрик ухитряется выжить среди этой вакханалии смерти. Ответ прост до смешного: никакого страха перед смертью он не испытывал. Абсолютно никакого. Вот и все. Эта старая карга с косой каждый день с утра до вечера непрерывно маячит перед ним. И так три года. Он просто привык к ее постоянному присутствию. И до сих пор жив, потому что умеет обращаться со смертью — это сродни его искусству владения мечом. Не знать страха перед этой костлявой — вот самое главное.
Да, да, Кенрик знал себе цену. Хорошо знал, что он значит и для короля, и для страны. Воин до мозга костей, с телом, с раннего детства натренированным для битвы, с умом, впитавшим в себя тысячелетний военный опыт многих цивилизаций. А сердце и душа его уже давно пусты. Очень давно. И ничего в них нет — одна пустота. Он являл собой идеальный инструмент смерти, сеющий на своем пути одну только смерть, оставляющий после себя одни разрушения. Торжество, гордость содеянным, желание славы — все это было ему чуждо. Только сухая констатация: еще одно сражение выиграно, а следом уже грядет другое.
Кенрик направлялся к полосатому бело-голубому шатру. Здесь он быстро сменит одежду, наскоро поест и прикажет сворачивать лагерь, стоявший у стен города уже две недели. Они пойдут к морю, а затем назад в Англию, где их ждет очередная война.
Да, барон Монтегю был совершенно прав, когда опасался его возвращения. Старик знал, что после того, как король пошлет его усмирять Уэльс, могущество Кенрика возрастет еще больше. Там, в Англии, убить его будет куда как сложнее. Он может прожить долго, достаточно долго для того, чтобы унаследовать земли барона Монтегю. Так что старания старого негодяя тщетны.
— Сэр Кенрик! — Священник вцепился ему в рукав, пытаясь остановить.
Кенрик без всякого усилия брезгливо стряхнул с себя его руку и продолжал идти, даже не замедлив шага.
— Ты начинаешь меня раздражать, священник. Поторопись лучше прочесть молитвы и найди своего осла. Мы скоро выступаем.
— Вы не дали братьям де Гравель покаяться в, своих грехах, чтобы они могли предстать перед Творцом с чистой совестью.
— Они покаялись передо мной, — ответил Кенрик.
— Вы богохульствуете Кенрик пожал плечами.
— Войди в этот город, священник. Войди и сосчитай, сколько душ отошли к Создателю без всякого покаяния и исповеди.
— Это совсем другое дело. Те рыцари, что пали на поле боя, не нуждаются в покаянии. A неверным и вовсе покаяние не нужно. Они погибли по Божьей воле.
— О нет, — медленно произнес Кенрик, повернувшись наконец лицом к священнику.
Встретив холодный немигающий взгляд, отец Вачел сжался и осенил себя крестным знамением.
— Они погибли по моей воле.
Глава 1.
Пять лет спустя Северная Англия
Кенрик рассеянно скользил взглядом по черниль-но-темному силуэту Ленгстонской башни, по зубчатым стенам, пытаясь уловить малейший посторонний звук и проклиная в душе безоблачное небо. Эта зимняя ночь для осуществления его миссии была недостаточно темной. Светила луна, делая снежный покров вокруг серебристо-голубым. Всякий, кто отважился бы сейчас выйти из укрытия, оказался бы легкой мишенью для стражников, охраняющих крепость.
— Как бы нам не попасть в ловушку, — прошептал Фитц Элан.
Кенрик кивнул. Да, положение не из легких. Редкая роща позади надежным прикрытием служить не могла. Если кто-то решится устроить засаду, то схватить их сейчас не составит труда. Но Кенрик намеревался довести дело до конца, и доводы Фитц Элана решения его не изменят. Ведь он выполняет волю самого короля.
— Все-таки следовало взять хотя бы несколько человек, чтобы они могли прикрыть нас сзади, — продолжал Фитц Элан.
Кенрик не ответил. Он не отрывал глаз от кустов. Они росли в овраге, ведущем к башне. На фоне этих кустов обозначились неясные очертания двух фигур в плащах. Их появление сопровождалось слабым скрипом снега. Значит, несмотря на опасность, они все-таки пришли. Кенрик вгляделся. Один из путников был высокий и широкоплечий, второй — маленький и забавно толстый. «То-то бы посмеялись мои солдаты, — подумал Кенрик, — когда бы увидели, чем меня наградил король. Значит, пять лет войны в Уэльсе, тяготы, о которых лучше не вспоминать, и за рее за это вот такая награда?»
— Может, лицом она будет получше, чем фигурой, — прошептал в темноте Фитц Элан. Было ясно, что он улыбается. — Комплекция у этой дамы, конечно, примечательная — настоящий колобок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35