Рид сбил Жана с ног.
— Не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются!
Несколько минут мужчины боролись, нанося друг другу весьма ощутимые удары, но ни один не получил заметного преимущества. Наконец они оторвались друг от друга и, мгновенно вскочив на ноги, принялись кружить, ожидая удобного момента для нанесения удара.
— Если мисс Симпсон меня не касается, — произнес, тяжело дыша, Жан, — то может меня касается Кэтлин, если ты считаешь, что ребенок, которого она ждет, мой?
Итак, наконец-то все карты были раскрыты.
— Полагаю, тебе сказал об этом Доминик? — Рид бросил на Жана злобный взгляд.
— Он передал мне все, что сказала ему Изабел о том, как ты обращаешься с Кэтлин.
Они одновременно ринулись вперед и, схватившись, принялись колотить друг друга изо всех сил. Рид разбил Жану в кровь нос. Жан в свою очередь нанес ему такой сильный удар в грудь, что Риду показалось, будто у него треснуло ребро. В следующее мгновение они вновь рухнули на землю.
— Изабел это совершенно не касается!
— Она правильно делает, что тревожится, — прошипел сквозь стиснутые зубы Жан. — Если тебе наплевать на Кэтлин, я с радостью приму ее назад, не думая том, чьего ребенка она носит. Ослепленный яростью Рид схватил Жана за горло.
— Да я скорее убью вас обоих, чем позволю уйти к тебе!
С силой ударив Рида в пах, Жан заставил того отпустить его и быстро вскочил на ноги.
— Твоя беда, Рид, заключается в том, что ты следуешь на поводу у своих эмоций, вместо того, чтобы думать головой, — прохрипел он, с презрением глядя на поднимавшегося с земли Рида. — Если бы Кэтлин вправду хотела быть со мной, ничто не смогло бы ее остановить. Подумай-ка об этом на досуге!
Рид прыгнул, и они вновь покатились по земле. Когда Доминику с Пьером удалось наконец их разнять, левый глаз у Жана совершенно заплыл и они оба Ридом ловили ртом воздух, почти теряя сознание.
— Ты дурак, Рид! — выкрикнул Жан. — Кэтлин любит тебя больше, чем ты того заслуживаешь!
— Это все равно не решает проблемы с ребенком, — пробормотал Рид разбитыми в кровь губами, пытаясь сбросить с себя Доминика, чтобы добраться до Жана.
— Если бы ты любил ее по-настоящему, все это не имело бы для тебя никакого значения. — Жан сплюнул, пытаясь освободить рот от крови. — Ты не заслуживаешь этой женщины, Рид! Твоя собственная глупость и гордыня ослепляют тебя, мешая видеть, чего она стоит!
Вскоре в город прибыли войска генералов Коффи Кэрролла, и Джексон получил наконец долгожданное подкрепление. За три дня до Рождества англичане пересекли озеро Борн и ночью под прикрытием темноты захватили находившуюся всего в восьми милях от Нового Орлеана плантацию, откуда, к счастью, все давно уже перебрались в город.
Забыв на время о вражде, Жан с Ридом объединили свои силы, чтобы во главе с Джексоном нанести внезапный удар по англичанам, пока те не успели перегруппироваться и двинуться к городу.
Они атаковали засевшего на плантации неприятеля и при поддержке шхуны «Каролина», поливавшей огнем побережье и британские суда, разгромили его наголову. Англичане поспешно отступили, и хотя все понимали, что это еще не конец и основное сражение впереди, настроение у всех было приподнятое.
Через несколько дней траншеи вокруг Нового Орлеана, как и площадки для установки орудий, были готовы.
Все это время Рид с Жаном, несмотря на кипевшую в их душах ненависть друг к другу, сохраняли хладнокровие, не давая ей выплеснуться наружу.
Сидя на койке в своей крошечной палатке, внутрь которой со всех четырех сторон просачивалась грязная жижа, Рид думал о доме. Был канун Рождества, и он гадал, что делали сейчас Кэтлин и дети. Находились ли они в церкви? И у кого — у Сьюзен или у своей тети Барбары — остановилась в городе Кэтлин? Рид устало потер лоб. Черт, как же ему хотелось оказаться сейчас дома! Никакая ссора с Кэтлин не могла идти в сравнение с этим разъедающим душу мучительным одиночеством.
Он осторожно опустился на койку, придерживая одной рукой перевязанный бок. В мозгу у него вновь зазвучали слова Жана. Может, он и вправду был слепым, глупым, но при одной только мысли, что Кэтлин, возможно, носит под сердцем ребенка Жана, его охватывало отвращение. Тяжело вздохнув, Рид закрыл глаза.
Кэтлин сидела, глядя на едва тлеющие уголья в камине. Было уже поздно, и все давно улеглись, чтобы как следует выспаться перед Рождеством. Из-за ее близких родов, все — и Бейкеры, и Тейлоры — приехали на праздники в Эмералд-Хилл.
Кэтлин перевела взгляд на разложенные под елкой подарки. Рано утром Андреа и Катлин, вместе со своими кузенами, все переворошат здесь, разбрасывая по всей комнате ленты и оберточную бумагу, и дом мгновенно огласится веселым смехом и радостными криками. И после этого под ветвями останутся лишь те подарки, что все они приготовили для Рида.
Сама она сшила Риду в подарок шоколадного цвета домашнюю куртку и купила в тон ей тапочки. Помимо этого она разыскала в одной антикварной лавке изумительную резную табакерку и наполнила ее его любимыми сигарами. От Катлина Рид получит кружку, а Андреа решила подарить своему любимому папочке синий галстук. Все это так и будет лежать здесь, ожидая Рида, когда бы он ни вернулся.
Были здесь и два подарка ей самой от Рида. Мэри принесла их еще в начале недели. Очевидно, он приготовил их для нее перед отъездом в Новый Орлеан. Но никакие подарки не могли заменить его самого. Кэтлин вздохнула. Она бы многое отдала за то, чтобы он был сейчас здесь, рядом с ней, даже если бы это означало новую ссору. Возможно, хорошая перебранка была именно тем, в чем она сейчас нуждалась, чтобы выйти наконец из охватившей ее апатии.
Ребенок ударил ножкой, заставив ее опустить глаза на свой огромный живот. Поглаживая живот круговыми движениями, Кэтлин постаралась его успокоить. Не пройдет и нескольких недель, как она будет держать это дитя на своих руках. Страх ледяной рукой сжал сердце Кэтлин. Но ее тревожили не сами роды, а то, как сложатся после этого их с Ридом отношения. Если ребенок будет походить на Жана, то Рид ее никогда не простит, а если нет, то, возможно, она сама не сможет простить Риду того, как он относился к ней все эти месяцы. Временами она ненавидела его почти так же сильно, как любила. Кэтлин снова вздохнула. Как бы там ни было, ей не оставалось ничего другого, как только ждать. Но каким бы ни был исход, она будет любить этого ребенка и защищать его, не жалея собственной жизни.
Рождественское утро выдалось ярким и солнечным. Кэтлин стояла у окна спальни, глядя, как восходит солнце, и думала о Риде. Может, в Новом Орлеане он тоже сейчас смотрит на небо, наблюдая за восходом солнца? И как там все у него? Виделся ли он с Элеонорой? Не встретил ли он случайно Жана? Или Доминика? Напали ли уже на них англичане? Не истекают ли сейчас люди кровью под этим ярким солнцем? И нет ли среди них Рида? Как жаль, что нельзя все узнать мгновенно, и приходится невыносимо долго ждать, пока новости с фронта дойдут до Саванны.
Позже этим же утром Кэтлин сидела с подарками Рида на коленях, почти страшась их открыть. Временами Рид относился к ней с такой откровенной враждебностью, что она была не уверена, что найдет там. Наконец, не в силах более сдерживать свое любопытство, она открыла первую коробку, побольше. В ней лежало прекрасное персикового цвета утреннее платье и туфли в тон ему. По аккуратности стежков Кэтлин мгновенно узнала работу миссис Фиц и мысленно поблагодарила и ее, и Рида, когда, развернув платье, обнаружила, что оно свободного покроя и явно будет ей впору и сейчас, и после рождения ребенка.
Вторая коробочка была много меньше, и когда она потрясла ее, внутри что-то зазвенело. Подняв крышку, Кэтлин застыла в изумлении, увидев внутри дюжину золотых шпилек для волос, на конце каждой из которых сверкал драгоценный камень: на шести изумруды, на остальных — бриллианты.
К подарку была приложена записка:
«Моей прекрасной жене, которая своей красотой затмит любой драгоценный камень »
Внизу была подпись:
«Рид ».
Радость Кэтлин мгновенно померкла. В записке не было ни слова любви, и великолепие подарка говорило лишь о том, что Рид гордится и восхищается ее красотой.
Рид, в отличие от Кэтлин, наблюдавшей прекрасный восход, видел перед собой лишь серое небо, затянутое тучами, из которых, не прекращаясь ни на минуту, все Рождество лил дождь. Он думал о доме, и настроение у него было отвратительным, вполне под стать погоде.
Единственное, за что он был благодарен судьбе, так это за то, что Элеонора пригласила его к себе и ему не пришлось на Рождество ужинать со своими солдатами. Узнав, что он в городе, она настояла на том, чтобы он встретил Рождество вместе с ней и ее братом. Весь вечер она расспрашивала его о Кэтлин, и он покинул их с толстым письмом, обещав передать его жене сразу же по возвращении в Саванну.
На улице ему встретилась Салли Симпсон. Сначала он решил, что обознался, но тут она повернулась к нему лицом, и все его сомнения разом исчезли. Это была мисс Салли Симпсон собственной персоной! Он уже хотел поздороваться с ней, так как вряд ли она могла узнать его в плаще и надвинутой от дождя на самые брови шляпе, но что-то в ее странной вороватой манере поведения заставило его поколебаться. Быстро оглядевшись по сторонам, Салли села в ничем не примечательную карету.
Удивленный неожиданным появлением Салли в Новом Орлеане и ее странным поведением, Рид решил последовать за ней. Карета ехала по малолюдным боковым улочкам и переулкам, направляясь, судя по всему, к окраине города, туда, где находился причал. Не доезжая до него, карета на мгновение остановилась, и в нее быстро сел какой-то человек. Через пару миль человек вышел, сразу же скрывшись за росшими вдоль дороги деревьями, и карета покатила дальше.
Несколько секунд Рид колебался, не зная, последовать ли ему за каретой или вышедшим из нее человеком. Затем, подумав, что он видел дом, перед которым Салли села в карету, и в случае необходимости всегда сможет его узнать, Рид решительно повернул коня и последовал за мужчиной, держась от него на некотором расстоянии. Вскоре меж деревьев блеснула серая лента реки. Продолжая держаться в тени деревьев, Рид ехал на восток за шедшим по берегу реки человеком, пока того не встретила лодка с сидевшими в ней тремя мужчинами. Посадив преследуемого Ридом человека, они тут же отчалили, мгновенно исчезнув в зарослях тростника. Рид спустился к берегу, и, хотя в стелющемся над рекой тумане лодки не было видно, до него явственно донеслись голоса сидевших в ней людей. Вне всякого сомнения, все четверо были англичанами.
Рид повернул коня и поехал назад в город. В голове его был полный сумбур. На память ему пришли слова Кэтлин, не раз предупреждавшей его насчет Салли, от которых он всегда отмахивался, считая их лишь обычным проявлением женской ревности. Ему вспомнились также различные случаи, которым он в свое время не придал никакого значения. Почему, например, Салли решила нанести визит дяде в Вашингтон всего за несколько дней до атаки англичан на город? И потом, позже, когда она упросила его взять с собой в столицу? Сейчас, оглядываясь мысленно назад, он понимал, что это выглядело, по меньшей мере, странным. И что привело ее в Новый Орлеан? Что-то здесь было явно нечисто.
Подъезжая к зданию, из которого, как он полагал, уехала, сев в карету, Салли, Рид заметил Жана Лафита, выходившего из дома Пьера вместе с Домиником. Усилием воли Рид сдержал мгновенно вспыхнувшее в нем желание проехать мимо. Ему было просто необходимо поделиться с кем-нибудь своими опасениями, и бывшие друзья, несомненно, могли дать дельный совет в отношении того, как ему поступить в данном случае. Поддавшись невольному порыву, он крикнул:
— Жан! Постой!
Подъехав, он быстро рассказал им о странном инциденте. Затем спросил:
— Ты, несомненно, узнал бы ее, Жан. Видел ли ты ее в городе?
Жан поморщил лоб.
— Нет, что-то не припомню, чтобы я встречал ее в последнее время. Конечно, я сразу бы ее узнал.
— Думаю, за ней надо проследить, — вставил Доминик. — Так как меня она не знает, я и займусь этим… или, может, Пьер?
Рид согласился с предложением Доминика и показал на дом, из которого, как он полагал, Салли вышла и села в карету.
— Вы знаете, кто здесь живет?
Жан кивнул:
— Этот дом снял один из помощников Клэборна. Ему, думаю, известно все, что губернатор с генералом Джексоном обсуждают или планируют.
Рид помрачнел.
— Иными словами, человек, который мог бы многое поведать своей привлекательной подружке в пылу страсти.
— Вероятно.
— Черт! Кэтлин говорила мне, что Салли вполне может быть шпионкой, но я лишь смеялся над ней, принимая все это за ревность!
— Мы не выпустим ее из вида, — уверил его Жан, — и если наши опасения подтвердятся, мы сообщим обо всем генералу.
На рассвете шхуна «Каролина» подверглась вражескому обстрелу и была уничтожена. При первых же выстрелах неприятеля большая часть команды оставила корабль и бросилась вплавь к берегу. «Луизиана» была поспешно выведена из опасной зоны, что из-за почти полного отсутствия ветра, пришлось делать с помощью весел. Люди Жана и Рида, приставленные к орудиям «Луизианы», огнем прикрывали отступление, пока наконец корабль не оказался в безопасности, достигнув берега.
На следующий день войска Джексона, окопавшиеся вдоль реки, были атакованы. Англичане двигались по берегу через лес двумя колоннами, и их ярко-красные мундиры, мелькавшие меж деревьев, представляли собой превосходную мишень. Американцы открыли огонь, почти мгновенно смяв стройные ряды противника, бросившегося тут же врассыпную. Орудийным залпам с берега вторили пушки находившейся поблизости «Луизианы», и, попав под перекрестный огонь, англичане были вынуждены отступить, неся при этом огромные потери.
В этот же день, к вечеру, при их очередной встрече были арестованы Салли Симпсон и ее посредник, которым было предъявлено обвинение в шпионаже. При обыске у Салли была обнаружена записка с полученной ею от легковерного любовника информацией о предполагаемых передвижениях американских войск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54