Думаю, я тоже, — тихонько засмеялся Рид
улыбнулся Кэтлин, которой удалось сохранить серьезность и ответить на его взгляд невинным уверенным взглядом.
Подошел и Катлин, желавший получить свою долю внимания от отца. В свои полтора года это был живой пухлощекий малыш: широкая ослепительная улыбка точь-в-точь как у отца делала его похожим наполовину на эльфа, наполовину на ангелочка. Неуклюже ковыляющий на толстых ножках малыш был, в некотором смысле, главной персоной в доме. Рид обожал его. Он не переставал удивляться тому, насколько ребенок похож на него: те же веселые голубые глаза, те же черные как смоль волосы, в беспорядке спадающие на лоб, такой же, как у Рида, формы нос. Глядя на сына, Рид начинал чувствовать себя чуть ли не бессмертным и его буквально распирало от гордости. Он с нетерпением ждал, когда же Катлин подрастет настолько, что можно будет брать его с собой, совершая обход плантации. Он уже предвкушал, как будет учить сына ездить на пони, удить рыбу, охотиться и заниматься мореплаванием.
«Но сначала ему надо будет вылезти из пеленок и ходить постоянно в сухих штанишках», — с усмешкой подумал про себя Рид, передавая Катлина Делле и безуспешно пытаясь просушить неприличное мокрое пятно на собственных брюках. Спору нет, Катлин был очаровательным, обожаемым ребенком, но и хлопот с ним в этом возрасте было предостаточно.
Казалось, и дня не прошло, как Рид приехал домой, а уже пришло время снова расставаться. Он пробыл дома четыре дня. Без Рида ноябрьские дни потянулись медленно, как бы ни была занята Кэтлин.
Барбара пригласила Кэтлин и Изабел к себе на обед по случаю Дня благодарения. Собирались также прийти Мэри Тейлор и Сьюзен с Тедом. За год до этого все собирались у Сьюзен, а еще годом раньше — в Чимере. В этом году Барбара решила устроить праздничный обед у себя, поскольку Рид был на войне, а Сьюзен скоро должна была родить. Поначалу Кэтлин отклонила приглашение, и Барбара обиделась, Думая, что племянница сделала это потому, что из Агусты собиралась приехать Эми с мужем, Мартином Харпером.
Эми, единственная дочь Барбары, когда-то давно была влюблена в Рида, и когда Кэтлин впервые появилась в Саванне, Эми встретила ее в штыки. Она исходила злобой от ревности. Девушки невзлюбила друг друга с первой встречи.
Но некоторое время спустя в Саванну приехал Мартин Харпер. Этот молодой джентльмен из Агусты сразу же пленился белокурой, голубоглазой Эми, но, в отличие от всех прежних ее ухажеров, отказался подчиняться ее капризам. Мягко, но решительно он обуздал непокорную девицу, и не успели все прийти в себя от изумления при виде происшедшей в ней перемене, как Мартин и Эми поженились и уехали на его плантацию в Агусту.
За три с половиной года, прошедшие после их свадьбы, Эми с Мартином наведывались в Саванну, раз шесть, не больше. Теперь они намеревались побыть здесь до Рождества, если не произойдет никаким изменений в ходе войны. Барбара была безумно рада Истинную причину отказа Кэтлин от приглашения Барбаре растолковала Мэри.
— Господи, Барбара! Не думаешь же ты, что Кэтлин все еще питает какие-то недобрые чувства к Эми? — воскликнула она в изумлении.
— Почему же она отказывается? — спросила Баш бара.
— По-моему, она считает своим долгом провести праздник с бабушкой, — объявила Мэри и с немым укором посмотрела на подругу кроткими карими глазами. — Тебе, наверное, и в голову не пришло пригласить Кейт.
Барбара в отчаянии всплеснула руками.
— Ну конечно. Какая же я дура!
Ее светло-голубые, такие же как у Эми, глаза выразили смущение и сожаление. Бейкеры и Кейт О'Рейлй были родственниками Кэтлин с отцовской и материнской стороны соответственно, но в силу того, что одна ветвь была английского, а другая ирландского происхождения, они не слишком ладили между собой. Долгие годы, до того как Кэтлин приехала в Америку, они жили в одном городе, бывали на одних и тех же приемах и праздниках, но не признавали, что между ними существуют родственные связи. Теперь Барбара приняла, что из-за своего недомыслия она неумышленно обидела Кэтлин и поклялась исправить допущенную бестактность.
Она написала приглашение Кейт О'Рейли и немедленно отправила его с посыльным, а потом повторно пригласила Кэтлин. Узнав, что Кейт тоже приглашена, Кэтлин согласилась приехать, и Барбара вздохнула с облегчением, надеясь, что Мэри была права, и что, встретившись, Эми и Кэтлин не станут выказывать неприязнь в отношении друг друга.
Эми приехала неожиданно. Все были удивлены, увидев, что она на последнем месяце беременности. Она всегда была небольшого роста, а из-за выступающего живота казалась совсем маленькой. Мартин трогательно о ней заботился, что, впрочем, было понятно, поскольку годом раньше у нее был выкидыш. Однако эту свою беременность, она, судя по ее виду, переносила хорошо. Она казалась вполне здоровой и пребывала в радужном настроении, с нетерпением ожидая рождения первенца, который должен был появиться на свет ближе к концу января. Эми предполагала остаться в Саванне до того времени, пока полностью не оправится после родов.
Мартин хотел поскорее услышать от тестя и деверя все новости о войне. Он признался, что только состояние Эми помешало ему уехать в Тенесси, оставив плантацию под присмотром отца, и вступить в армию генерала Эндрю Джексона, в то время сражавшуюся с индейцами, которых англичане подбили выступить против американцев. Так что ему пришлось довольствоваться вступлением в ряды местного ополчения.
Слушая Мартина, Кэтлин качала головой в изумлении, смешанным с недоумением. Казалось, на лицах всех оставшихся в Джорджии мужчин застыло такое же, как у Мартина, выражение разочарования. Они напоминали мальчишек, которым сказали, что Рождества не будет. Она прекрасно понимала их стремление принять участие в войне но она представляла, чего они избежали, а они — нет.
Кэтлин были знакомы и упоение победой, и вкус страха. Она испытывала и то и другое в свои пиратские Дни. Участие в сражении не было дорогой к славе, как они это себе представляли. Это были грязь, огонь и дым; поединок духа и шпаг; ощущение того, как твой клиноквходит в человеческую плоть; запах пота и крови, стоны раненых и умирающих. «Нет, война — это не знамена славы, развевающиеся на ветру, — думала Кэтлин, — и не победные песни, и не парады солдат в красивой форме». Кэтлин всем сердцем молилась о том, чтобы с Ридом ничего не случилось.
Наступил декабрь — месяц, богатый праздниками. Последствия войны к этому времени стали более ощутимыми. Не имея возможности приобрести последние образцы европейской моды, дамы были вынуждены шить себе платья прошлогодних фасонов, да и то, если; удавалось достать материал. Со вздохами сожаления извлекались из коробок старые шляпки, которые предстояло носить и в этом году.
Продовольственное снабжение было местным, и большинство семей имели запасы, вполне достаточные для того, чтобы продержаться какое-то время. И все же во многие рецепты праздничных блюд внесли изменения из-за невозможности достать некоторые необходимые для их приготовления ингредиенты, в первую очередь специи. По тем же причинам подарки тоже были собственного изготовления. Время от времени какому-нибудь судну удавалось проскочить, сквозь блокаду и войти в порт Саванны, но такое случалось все реже и реже.
Местное ополчение продолжало свои учения и заготавливало боеприпасы на случай нападения англичан, а дамы заготавливали бинты и медикаменты с таким расчетом, чтобы их хватило, по крайней мере, на несколько месяцев, и складывали в подвалах церкви.
Поскольку вся предпраздничная суета сконцентрировалась в Саванне, Кэтлин проводила там большую часть времени. Время стало для нее тяжелым бременем, и она начинала ненавидеть все эти празднества, на которых ей приходилось бывать без Рида. Но ради Изабел, Кейт и детей она скрывала свое беспокойство и перед друзьями и домашними всегда появлялась; с улыбкой на лице.
Но один праздник доставил ей большое удовольствие — детское рождественское представление, в котором принимали участие Андреа и Катлин. Все гости были очаровательны в своих костюмах, и если кто-то забывал вдруг слова своей роли, зрители подбадривали маленьких актеров добрыми усмешками.
Александреа изображала ангела, и Кэтлин про себя подумала, что эта роль не очень-то соответствует характеру дочки, все чаще проявлявшей своеволие и упрямство. Слушая нежные чистые звуки голосов поющих детей, Кэтлин на время забыла о своих тревогах, наслаждаясь празднеством. Тедди Бейкеру досталась роль одного из трех волхвов. Пока он шепелявил одну-единственную строчку своей роли, тюрбан съехал ему на один глаз, и он с преувеличенно тяжелым вздохом поправил его. Девчушка, игравшая Марию, уронила куклу, изображавшую Христа, и та ударилась о пол фарфоровой головой, но малышка подобрала ее и как ни в чем не бывало продолжала декламировать свои строки. Катлин из-за ограниченного словарного запаса получил роль барашка. Ему быстро все надоело, и он уснул. Его разбудили в самом конце представления и прямо в его пушистом, похожем на меховой, костюмчике отнесли домой и уложили в постель.
Кэтлин искренне сочувствовала Сьюзен, мужественно переносившей все связанные с подготовкой к праздникам хлопоты. Кроткие серые глаза на отечном лице смотрели спокойно и умиротворенно. Она почти никогда не жаловалась, хотя у нее опухли и сильно болели ноги. Живот колыхался впереди нее, как передовое ограждение. Эми, которой предстояло родить всего на месяц позже, чувствовала себя значительно лучше.
Пытаясь хоть чем-нибудь помочь невестке, Кэтлин взяла Тедди с собой к Барбаре. Андреа и Катлин были в восторге от его общества, и, видимо, в честь праздника дети перестали ссориться и дружно играли друг другом. Мэри, живущая у Сьюзен, взяла на себя ведение домашнего хозяйства, кроме того, ей приходилось постоянно успокаивать Теда. Можно было подумать, что он впервые столкнулся с беременностью. Он вечно суетился и кудахтал над своей раздавшейся женой, действуя всем на нервы.
Тед напомнил Кэтлин Рида, каким он был, когда она ходила, беременная Александреа. Он тоже опекал ее до такой степени, что подчас ей хотелось рвать на себе, или на нем, волосы. При всем том он едва не пропустил самих родов, умчавшись как сумасшедший за врачом, и едва успел вернуться вовремя. Его дочь не заставила ждать своего появления на свет. Он нисколько не огорчился из-за того, что родилась девочка, а не мальчик, и щедро изливал любовь на обеих своих драгоценных дам.
ГЛАВА 7
Ровно за неделю до Рождества у Сьюзен начались схватки, и какие схватки! Они продолжались двадцать часов, и все двадцать часов она мучилась от невыносимой боли. Тед страдал едва ли не больше, чем сама? роженица. Бледный и трясущийся, он ходил из угла в угол по гостиной на первом этаже, а Вильям, как и положено отцу, засыпал его мудрыми советами, которые Тед скорее всего не слышал. Наконец младенец — девочка — появился на свет. Как ни была измучена Сьюзен, она все же устало улыбнулась, услышав первый крик Марианны Ноэль Бейкер, которой было всего несколько минут от роду.
Не зная, приедет ли Рид на Рождество, Кэтлин, чтобы как-то отвлечься, занялась приготовлением подарков. Для детей она сшила новые костюмчики, купила игрушки и сладости. На чердаке в Чимере она разыскала материал, из которого сшила новое платье для Изабел и шаль для Кейт. Для Мэри и Сьюзен она, затратив массу усилий, исколов все пальцы, переделала по новому изысканному фасону две старые шляпки; для Барбары и Вильяма сделала рождественский венок на дверь, а для Эми с Мартином — композицию из сухих цветов в хрустальной вазе, и сама удивилась своим художественным способностям. Для Теда она отыскала в погребах Чимеры бутылку выдержанного вина.
Неожиданно в Саванну вернулся один из их кораблей с грузом, состоявшим как из предметов первой необходимости, так и предметов роскоши. От Рида вестей не было. По очень дорогой цене Кэтлин купила отрез бархата цвета вина и сшила из него Риду новый пат с отделкой из атласа гармонирующего оттенка. На отделку пошло одно из ее старых платьев, причем материала хватило еще и на домашние туфли. Кроме ого она купила золотую цепь для часов и великолепную рубиновую булавку для галстука, обнаруженные ею среди привезенных товаров.
Кэтлин любовно завернула эти вещи в надежде, что сможет преподнести их Риду в самом недалеком будущем. И на сей раз она поехала на праздник к Барбаре, позаботившись предварительно о подарках для слуг в Чимере. Каждый получил корзинку с фруктами и провизией и по золотой монете. По традиции они с Ридом каждый год дарили слугам на Рождество золото.
Поздним вечером накануне Рождества Кэтлин сидела в гостиной Барбары и сосредоточенно созерцала пламя в камине, где медленно догорало святочное полено. Днем семья прослушала в церкви рождественскую службу, а по возвращении домой все пили пунш и пели рождественские гимны. К вечеру все разошлись по своим комнатам, и дом погрузился в темноту и тишину. Одна Кэтлин сидела, устроившись среди мягких подушек в углу дивана. Часы на камине пробили три. Кэтлин тихонько вздохнула, и из зеленых глаз выкатились две большие слезы. Вздрогнув, она обхватила себя руками, словно хотела унять боль от разлуки с Ридом, которую сегодня чувствовала особенно остро. Она закрыла глаза, и из-под длинных ресниц, словно вдруг открылись ворота шлюза, градом покатились слезы. Все ее тело сотрясалось от рыданий, и Кэтлин уткнулась лицом в подушки, чтобы никто не услышал ее плача.
Она не знала, сколько времени прошло, пока она предавалась своему горю. Внезапно она почувствовала, что ее обнимают чьи-то сильные руки. В первую минуту она подумала, что у нее разыгралось воображение, потому что голос, нашептывающий ей на ухо нежные, утешительные слова, принадлежал Риду. Прижатая к широкой мужской груди она усиленно заморгала, стараясь осушить слезы. Наконец она осмелилась поднять глаза и сразу же решила, что у нее начались галлюцинации:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54