– И какими! – восхищенно воскликнул он. – Они поют, танцуют, ходят по сцене полуобнаженными. И кроме того, – посмеиваясь, проговорил он, – умеют развлекать своих гостей за вполне приемлемую плату. Наш друг, – он повернулся к Джеймсу, – как раз везет нас на такую вечеринку. После спектакля мадам Люси Мейнор согласилась поехать с нами в таверну отужинать.
Кэвин снова стал смотреть в окно. Карета подъезжала к зданию театра, над крышей которого развевался большой желтый флаг. Это был своего рода сигнал – в дни, когда спектакли не ставились, флагшток оставался сиротливо пустым.
– Увижу ль я женщину моей мечты? – проговорил Кэвин и с иронией улыбнулся.
Джеймс с приятелями захохотали, и Кэвина покоробило от их пошлого смеха. Прошло еще несколько минут, и карета остановилась. Кучер открыл дверцу, и друзья вышли на грязную улицу прямо возле театра.
Из двух городских театров только этот имел разрешение на постановку пьес. Они вошли внутрь, и Джеймс повел всю компанию в свою ложу. Располагалась она над самой сценой.
Спектакль – а ставили в тот день одну из шекспировских комедий – еще не начался, но воздух театра уже был пропитан предвкушением чего-то необычного. Такого острого ощущения Кэвину еще не приходилось испытывать. Именно сюда, в театр, по вечерам стекалась вся лондонская знать. Партер был заставлен скамейками, на которых, теснясь и толкая друг друга, сидело около сотни юношей. Все они, видимо, хорошо знали друг друга, перебрасывались сальными шутками и неестественно громко хохотали. Между скамейками сновали молодые девушки, предлагавшие зрителям апельсины и сладости. Они дружно потешались над мужчинами и высмеивали их напыщенных подружек. Прямо над партером, но немного ближе к сцене, находился разделенный на ложи балкон. Предназначался он для царственных особ и их гостей. Другой балкон, повыше, был заполнен дамами. Кэвин посмотрел туда и увидел ряды крикливо раскрашенных лиц, увешанные дорогими украшениями волосы, руки и шеи. Их непристойные ужимки и жесты были рассчитаны на привлечение внимания кавалеров. Кэвин предположил, что это в основном уставшие от однообразных бесчисленных романов дамы, решившие в театре показать подругам своих теперешних любовников и приобрести новых. Его предположения подтвердились, своим поведением они никак не напоминали добропорядочных супругов. Казалось, уставший от шестнадцатилетнего правления суровых пуритан Лондон вмиг превратился в огромный бордель и с безумным отчаянием наверстывал упущенное. В глазах рябило от вызывающе яркой косметики и крикливых цветов одежды, запрещенных при Кромвеле. Такие понятия, как верность, честь и чистота, канули в прошлое, в моду вошли бесстыдство и распущенность.
Кэвин сидел в первом ряду ложи, между Джеймсом и приятелем в бледно-лиловом костюме. Он равнодушно вслушивался в их беседу, но сам участия в ней не принимал. Наконец раздалось пение менестрелей, и занавес медленно пополз вверх. Зрители попритихли, взрывы смеха и громкий говор прекратились, уступив место перешептыванию.
Кэвин старательно вникал в сюжет комедии, но только до тех пор, пока на сцене не появилась очень красивая женщина с копной роскошных золотистых волос. Он подался вперед, пытаясь получше разглядеть красотку, но та вдруг исчезла в водовороте других актрис, появившихся на сцене. Кэвин поискал глазами и вновь нашел ее.
Роль у нее была маленькая, если не сказать крошечная, и совершенно незначительная. Но тем не менее, когда женщина выходила на освещенную лампами сцену, аудитория замирала. А юноши с ее появлением начинали приветственно кричать и топать ногами, да так громко, что заглушали игру актеров.
Длинные золотистые волосы актрисы волнами ниспадали ей на плечи и спину, окаймляя ее прекрасное лицо. Светлый костюм не мог скрыть ее прекрасную грудь, гибкое тело и длинные ноги. Соблазнительные формы и движения актрисы говорили о ее доступности, но не это привлекло внимание Кэвина. Он смотрел в ее выразительные карие глаза и видел в них искры радости. Они сияли счастьем и довольством, чувствами, как казалось Кэвину, в Лондоне совершенно потерянными.
Он легонько толкнул локтем в бок Джеймса и спросил:
– Как зовут ее?
– Кого?
Кэвин улыбнулся и кивнул в сторону сцены:
– Ты прекрасно догадываешься, о ком я говорю, Ноулз. Как зовут вон ту рыжеволосую красавицу?
Джеймс, посмеиваясь, шепнул на ухо другу:
– Понравилась? Неудивительно. Волнующая красотка.
Актриса заговорила, и Кэвин приложил палец к губам, делая знак Джеймсу помолчать.
Голос у актрисы оказался довольно низким, глубоким, но таким женственным. Он словно дышал томлением и глубоко затаенной страстью. Актриса закончила читать свою роль и направилась за кулисы.
Кэвин, не сводя глаз, смотрел вслед уходящей рыжеволосой красавице.
– Ее тоже можно нанять, как и остальных? – спросил он.
– Кого? Эллен Скарлет? – Джеймс иронично усмехнулся и полез в карман за табакеркой. – Боюсь, что нет.
– Я с удовольствием отужинал бы с ней.
– Не ты один, – ответил Джеймс. – С ней любой бы согласился отужинать, – губы Джеймса растянулись в циничной ухмылке. – Только придется тебе выбрать другую девушку, Кэвин. Посмотри, сколько их здесь. Говори, какую ты хочешь, а об остальном я позабочусь.
– Эллен Скарлет, – упрямо повторил тот. – Эллен Скарлет… – снова произнес он довольно громко, словно наслаждаясь звуком имени соблазнительной актрисы.
Впервые Кэвин был очарован, нет, ошеломлен и подавлен красотой женщины. Он не сторонился женщин, но никогда и не искал их. Казалось, это они его находили. Но ни разу в жизни ему не хотелось продлить связь с какой-нибудь красоткой, и уж тем более он никогда не стремился узнать о женщинах больше, чем это можно сделать в постели. Кэвина не интересовали человеческие достоинства его случайных подруг. Но, увидев Эллен Скарлет, он вдруг почувствовал в ней женщину, с которой можно проводить время не только в постели. Кэвин снова повернулся к Джеймсу.
– Странно, – проговорил он. – Что же это за недотрога, которую невозможно купить?
– Она – любовница лорда Ричарда Чэмбри, – сухо ответил Джеймс.
– Так что из того? Разве нельзя позвать к себе чью-нибудь любовницу?
– Можно, – согласился Джеймс. – Но только не эту, мой дорогой друг. И не стоит переходить дорогу барону Чэмбри, это очень опасно. Поговаривают, что он родственник лорд-канцлера. Племянник, что ли, – Джеймс неопределенно пожал плечами. – В общем, я точно не знаю, только советую тебе поскорее забыть Эллен. Барон ради нее пойдет на все. Полгода назад он насмерть заколол какого-то невежу, который осмелился проявить назойливость в отношении Эллен.
– О, тогда это действительно редкая женщина.
– Я вижу, ты не слишком внимательно слушаешь меня, – настойчиво продолжал Джеймс. – Кэвин, ты долго не был в Англии, а за это время здесь многое изменилось. Говорю тебе – забудь об этой женщине и не вспоминай ее.
Кэвин откинулся на спинку кресла. Единственно, о чем он сейчас не думал, так это о пьесе.
– Послушай, Джеймс, а как она сама относится к своему покровителю?
– Говорят, она без памяти влюблена в него. Эллен неразговорчива, она мало общается с актрисами и актерами. После спектаклей она стремится побыстрее уйти. Нет, она вполне довольна своей жизнью и ни о какой другой не мечтает. Это и неудивительно. – Джеймс повернулся к сцене. – Смотри, смотри, – зашептал он, дергая Кэвина за рукав камзола. – Вон она, Люси… Эх, хороша. Как она тебе? Ну посмотри же, какая аппетитная красотка. Она согласилась поехать с нами отужинать в таверну.
Кэвин нехотя глянул вниз, на сцену, где яркая, очень эффектная блондинка пела и танцевала на берегу пруда. У Джеймса оказался очень недурной вкус, Люси действительно была истинной красавицей. Но никакого сравнения с Эллен.
Кэвин ни слова больше не сказал о восхитительной рыжеволосой Эллен, но, когда пьеса закончилась и Джеймс повел его комнату, где отдыхали актеры, чтобы познакомить с Люси, он начал потихоньку отставать.
– Сюда, сюда, – говорил Джеймс, показывая ему на дверь, в которую толпой шли поклонники. Толпа галдящих студентов отрезала Джеймса от Кэвина. Студенты лезли вперед. Оказавшись рядом с ними, Джеймс тут же вытащил надушенный платок.
– Встретимся в карете! – крикнул Кэвин.
– Предупреждаю, что я твоим секундантом не буду! – ответил Джеймс, скрываясь в дверях.
Кэвин рассмеялся. Он и не собирался драться с бароном на дуэли из-за рыжеволосой красавицы. Но его непреодолимо тянуло к Эллен, и Кэвин решил просто поговорить с ней. «Что в том плохого?» – думал он.
Эллен Скарлет зашла за ширму, отгораживавшую ее уголок от остальной комнаты, и села перед зеркалом снять грим. Увидев перед собой отражение ярко-рыжей женщины, она непроизвольно улыбнулась.
Она откинула на спину длинный локон некогда темно-каштановых волос. Перекрасить их – это была идея Ричарда. Милый Ричард. Сколько добра он сделал. Даже когда она сменила имя, он продолжал помогать ей. И даже под его защитой Эллен все равно не чувствовала себя в безопасности. Ее до сих пор мучили кошмары. Порой ей снилось, что муж ее восстал из мертвых и вместе с герцогом Хантом собирается отомстить ей. Ханта она боялась особенно сильно, ведь он мог в любой момент найти ее. Да, первое время Эллен провела в постоянном страхе. Только когда Ричард добился, чтобы ее зачислили в труппу Его Величества, Эллен немного успокоилась. Актеры, клятвенно засвидетельствовавшие свою верность короне, считались людьми благонадежными. Арестовать актера, даже совершившего преступление, можно было только с письменного разрешения короля. Перекрасив волосы в другой цвет и поступив в театр, она и вправду словно стала другой. Всматриваясь в свое отражение, Эллен с удивлением отметила, что теперь ее взгляд стал уверенным и твердым.
Графиня Каролина Вакстон исчезла, вместо нее появилась актриса Эллен Скарлет. Изменилось не только имя, изменилась и она сама. Она всей душой полюбила театр, своих друзей-актеров, а Ричарда она просто боготворила. И не только потому, что была обязана ему своим спасением.
Когда Ричард впервые рассказал ей о том, что с ним сделали сарацины, она ужаснулась. Ричард не мог вступить в брак, и Эллен было безумно жалко его. Однако вскоре она поняла, что Ричард не принадлежит к мужчинам, требующим к себе жалости. Он не хотел ее. Как человек разумный, он смирился со своим положением, постарался забыть о своем недостатке и жил весело и беззаботно, находя радость в развлечениях, которых в жизни было великое множество. Эллен он не ограничивал ни в средствах, ни в действиях, но просил ее быть осмотрительной. Доброта и сердечность Ричарда, чувства, которые ранее никто не дарил ей в таком избытке, так сильно подействовали на нее, что она влюбилась. Да, да, влюбилась в Ричарда без памяти.
Как же переменилась жизнь Эллен! Впервые в жизни у нее был мужчина, который искренне любил ее и которому она отвечала взаимностью. Любовь эта была для нее чудом, подарком небес, и Эллен нисколько не беспокоилась, что ее отношения с Ричардом никогда не станут супружескими. Она, собственно, никогда и не думала об этом. Его нежные чувства к ней, его забота, то, в чем так нуждалась Эллен, покорили и успокоили ее.
Услышав, как кто-то произносит ее имя и отодвигает штору, Эллен невольно вздрогнула. Она вскинула голову и увидела в зеркале отражение незнакомого мужчины. Он был необычайно красив, но красота его была совсем иной, не такой, как у Ричарда. Высокий и плотный, с длинными, до плеч, волосами и острыми чертами лица, он смотрел на Эллен ослепительными зелеными глазами.
– Мисс Скарлет? – спросил незнакомец.
Эллен немного помолчала. Хотя комната, где после спектакля отдыхали актрисы, всегда заполнялась до отказа поклонниками, еще никто из них ни разу не подходил к Эллен. Все знали, что она – любовница Ричарда, и имя барона охраняло ее надежней любой брони. Иногда в театре появлялся и сам Ричард. Он встречал свою возлюбленную, сажал в карету и увозил к себе. Зная о вспыльчивом характере и силе барона, даже самые рьяные поклонники Эллен не отваживались заговаривать с ней. Именно поэтому Эллен была скорее удивлена, чем напугана визитом незнакомого мужчины.
Не дождавшись ответа, Кэвин заговорил снова. Он не сводил глаз с очаровательной девушки, вблизи она показалась ему еще более красивой.
– Мое имя Кэвин Меррик, – произнес он.
– Чему я обязана вашим визитом? – холодно спросила Эллен. Она старалась не разговаривать с незнакомыми мужчинами, боясь, что кто-либо из них мог узнать ее. Однако сейчас каким-то тонким чутьем, присущим только женщинам, она сразу определила, что от Кэвина не может исходить опасность. Эллен с нескрываемым любопытством рассматривала его и снова и снова убеждалась в том, что он удивительно красив. Он был высок, правда, немного ниже Ричарда, но широк в плечах. Казалось, что все его тело состоит из одних мускулов. И он совсем не был похож на тех щеголей, которые каждый вечер осаждали театр. Скромный, но изысканный костюм незнакомца говорил о его хорошем вкусе. Незнакомец смущенно улыбнулся, испытывая неловкость от ее пристального взгляда, и отвел глаза в сторону.
– Мне кажется… Я мог бы… – запинаясь, проговорил он и вдруг замолчал.
Эллен взяла со столика расческу и начала причесываться. Она почувствовала, что волнуется. Что-то во взгляде и поведении этого мужчины заставило ее сердце забиться сильнее.
– Ну так что вы хотели? – спросила она предательски дрогнувшим голосом. Эллен почувствовала давно забытый трепет.
– Я пришел к вам… Не согласились бы вы отужинать со мной? – тихо сказал Кэвин.
Эллен опустила голову. Неожиданная просьба насторожила ее. Ричард постоянно твердил ей, что следует избегать встреч с незнакомыми мужчинами. «Остаться незамеченной, – повторял он, – ты можешь только в одном случае – как можно меньше общаясь. Не знакомься ни с кем и тем более не заводи друзей».
– Боюсь, что это невозможно, – ответила Эллен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50