Эллен чувствовала, что Кэвин сомневается, говорить ей всю правду или нет. Эллен терпеливо ждала признания, одновременно и пугаясь, и желая услышать его.
– Дело в том, что мой брат был убит, – тяжело вздохнул он.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, надеясь прочесть в них ответ на свой немой вопрос: «Но что ты сам знаешь о своем брате?»
– Ну и что дальше? – спросила Эллен, старательно скрывая волнение.
– Его убила собственная жена, несмотря на то, что он ее безумно любил. И мне необходимо найти ее. – Эллен видела, как трудно Кэвину говорить. В его голосе звучали неподдельная горечь и боль, которые поразили ее. Значит, он ничего не знал о своем брате и поисками его руководило только одно чувство – месть. Он жаждал расплаты.
– Ты знал ее? – едва слышно спросила она.
Эллен испуганно посмотрела на берег. Ей показалось, что лодка скользит по направлению к Эссексу, туда, где находится Хаверинг-хауз.
– Нет, я не знал ее, – ответил Кэвин, поправляя выбившуюся на лоб прядь волос. – Видишь ли, мой брат Уолдрон был на двадцать пять лет старше меня. Когда он женился, меня не было в Англии. Он писал мне письма, но нечасто. Да и переписывались мы не очень долго. Связь между нами оборвалась неожиданно. – Он ненадолго задумался. – Так уж случилось, что я воевал за Стюартов, а он был за Кромвеля, – Кэвин поднял голову и посмотрел на Эллен. – Однако наши политические разногласия не влияли на наши личные отношения. Несмотря ни на что, мы оставались братьями. Он не уговаривал меня перейти на его сторону, а, напротив, советовал всегда следовать зову сердца. Таким же благородным был и наш отец. – Кэвин отвернулся, разглядывая берег. Взгляд его был отрешенным, словно он всматривался в свое прошлое. – Приблизительно в пятьдесят седьмом году, или чуть раньше, Уолдрон получил сообщение о моей смерти. Корабль, на котором я должен был плыть, наткнулся на испанский флот и был потоплен. Я же в это время находился в Париже, лечился после полученного в бою ранения. Я понимал, что Уолдрон будет беспокоиться, и послал ему несколько писем, но они не дошли до него.
Эллен смутно помнила, что Уолдрон неоднократно и с горечью говорил ей о смерти своего младшего брата. Насколько она могла понять, Уолдрон горячо любил его и долгое время после полученного им страшного известия ходил какой-то потерянный. Он словно никого не замечал вокруг себя. Однако прошло некоторое время, и Уолдрон произнес фразу, которая поразила ее до глубины души: «Мне очень жаль Морли, но он заслужил свою смерть. Она была ему наказанием за то, что он примкнул к Стюартам».
– И после этого вы так и не виделись?
– Виделись. Уже в шестидесятом, после возвращения короля на трон. Правда, наша встреча была недолгой. Не знаю, где была в то время ты, но здесь, в Лондоне, стояла ужасная суматоха. Весь город будто сошел с ума. Собственно говоря, у меня не было времени долго общаться с братом, я как раз получал свой первый грант на земли в колониях. Уолдрон был тоже занят, часто ездил во Францию. У меня даже не было времени навестить его в имении и познакомиться с его женой.
Эллен тоже не забыла те дни, они надолго запечатлелись в ее памяти. Уолдрон лихорадочно метался между Лондоном и Хаверинг-хаузом. Он сильно нервничал, боялся, как бы случайно не всплыли его грязные делишки во время правления Кромвеля. Порой он пропадал на целую неделю, увозя с собой какие-то книги и документы. Она же в это время сидела в своей комнате взаперти, словно пленница. И ни в какую Францию, как думал Кэвин, он в тот год не ездил, он вообще не хотел никуда уезжать, его первым желанием было пасть в ноги королю и просить прощения за свою измену. И в это время он ни разу не упомянул о своем брате Морли.
Воспоминания схлынули, и Эллен снова начала прислушиваться к рассказу Кэвина.
– Да, и с тех пор я больше Уолдрона не видел, – грустно улыбнулся Кэвин. – Наша последняя встреча проходила в таверне. Мы поужинали, поговорили о прошлом. Уолдрон подсказал мне, как побыстрее получить грант. Я последовал его совету и вскоре стал крупным землевладельцем, – невесело рассмеялся он. – А вскоре я отплыл в колонии. Да, а брат мне говорил, что он снова уезжает в Европу попутешествовать с женой.
Эллен опустила голову. Она с омерзением слушала рассказ Кэвина. Ее возмущало двурушничество Уолдрона, его насквозь лживое существование. Если бы только Кэвин знал, какие «путешествия» устраивал ей Уолдрон. Если бы он только знал… Для Кэвина Уолдрон был добрым старшим братом и верным другом. Неудивительно, что он почти по-отечески заботился о Кэвине, и каким заботливым, любящим мужем представлял он себя. Путешествия, наряды…
Он лгал всем и во всем. И только Эллен знала его истинное лицо. Точнее, Каролина. Горькие воспоминания охватили ее. Эллен почувствовала, что вот-вот расплачется, и, чтобы скрыть подступившие к глазам предательские слезы, быстро отвернулась. Если бы только Кэвин знал, какие мучения испытывала она. Ведь, в сущности, она была рабыней Уолдрона. Ее отец, запутавшись в долгах и политических интригах, был вынужден продать ее, ценой ее счастья купив себе еще немного жизни. Он швырнул ее под ноги человеку, годившемуся ей скорее в дедушки, чем в мужья. И с тех пор Хаверинг-хауз, бывший некогда ее родным домом, стал ее тюрьмой.
Эллен чувствовала, что не может больше слушать рассказ Кэвина о «добром, заботливом братике», одно упоминание о котором вызывало у нее ненависть. Она больше не хотела вспоминать пережитое, но в то же время ей было необходимо услышать от Кэвина все, независимо от того, правдой это было или ложью. Ей нужно было понять Кэвина, вникнуть в его чувства, разобраться в его отношениях.
– Ты сказал, что твоего брата убила… его жена. Это в самом деле так? – полушепотом спросила она.
– Да. Она хладнокровно убила его, – дрогнувшим голосом ответил он. – Она подожгла лабораторию Уолдрона, а его самого столкнула с башни. Лаборатория находилась на самом верху. Уолдрон разбился, но после падения он еще несколько минут оставался жив.
«Слишком долго. Этого времени ему хватило, чтобы рассказать Ханту о письме», – подумала Эллен, пряча глаза.
– Мне удалось выяснить причину их ссоры. Она была неверна ему, она вообще отличалась безнравственным поведением.
«Грязный лжец! – хотелось закричать Эллен. – Негодяй! Да как он только посмел сказать такое!»
– А где… – Эллен осеклась, но заставила себя продолжить: – А где его жена сейчас?
– Неизвестно. Она воспользовалась пожаром и возникшей вместе с этим суматохой и сбежала. С тех пор ее никто и никогда не видел.
– Но если это так, то она, возможно, умерла, – проговорила Эллен.
«А Каролина действительно умерла, ее больше нет. Как ты можешь искать ту, что исчезла навеки? И как ты смеешь, ничего не зная о ее муках, судить ее? О, если бы ты только знал о ее страданиях!»
Но, конечно, Кэвину ничего не было известно. Правда об истинном положении вещей ему была неведома. Знали ее только три человека – она сама, Ричард и, разумеется, Хант.
Замолчав, Кэвин положил руки на колени и сжал кулаки. Лицо его было искажено ненавистью, словно он видел перед собой грязную убийцу своего брата.
– Я скрывал свое имя, – продолжил он после некоторого молчания, – чтобы не спугнуть ее. Мною владела жажда мести, я пытался найти эту женщину и отдать ее в руки правосудия. За свое злодеяние она должна поплатиться своей собственной жизнью.
С трудом сдерживая эмоции, Эллен внимательно слушала его рассказ. Она понимала, что должна знать все, иначе она просто не сможет продолжить опасную связь с Кэвином. Значит, как бы ни было ей неприятно слышать поток лжи и гадости о себе, она обязана узнать то, что известно Кэвину.
– И тебе удалось ее найти? – спросила Эллен.
– Отчасти, – ответил Кэвин.
– Как это – отчасти? – удивилась Эллен.
– Я очень близок к цели. Дело в том, что… – Кэвин поднял голову и взглянул ей в глаза, – с тех пор, как я познакомился с тобой… полюбил тебя, меня уже не интересует судьба Каролины Вакстон.
Эллен почувствовала, как по телу ее пробежали мурашки. Ей был неприятен тот враждебный тон, которым человек, который любил ее и которого она любила, произносил ее имя. И как подозрительно странно он смотрел на нее.
– Ты снова что-то недоговариваешь, – опустив глаза, Эллен спрятала испуганный взгляд за длинными ресницами. – Ты глядишь на меня так, словно у меня есть что-то общее с той женщиной, – прошептала она.
– Да нет, – Кэвин поднялся и подошел к ней. Опустившись на колено, он крепко обнял Эллен. – Извини, дорогая, но мне очень трудно объяснить тебе все: и события, и свои ощущения…
Эллен почувствовала легкую дрожь во всем теле, но это был не любовный трепет, это был страх. Кэвин почти что уличил ее. Продолжи он свой рассказ дальше, и она бы, не выдержав, перебила его и начала свой. Следовательно, Кэвин что-то подозревает, и она должна вести себя с ним крайне осторожно. Потому что он… враг. Да, Кэвин хочет ее смерти, жаждет покарать за преступление, которого Эллен не совершала.
Но и близость с ним не прошла для Эллен бесследно. Она чувствовала, как нужны ей его прикосновения. Да, несмотря ни на что, Эллен не могла подавить в себе любовь к Кэвину. Как же беспощадно обошлась с ней судьба! Она заставила ее влюбиться в своего врага. Ведь Кэвин был единственным, с кем Эллен могла хоть на мгновение полностью забыть свое прошлое, ощутить себя любимой. Даже с Ричардом Эллен не было так спокойно и хорошо, как с Кэвином. Но одновременно Кэвин представлял для нее и смертельную опасность. Но что всего удивительнее, она сочувствовала ему, вместе с ним переживала его горе. В приступе нежности она обняла голову Кэвина и прижала к своей груди.
Только теперь Эллен совершенно отчетливо осознала, какую опасную игру затеяла. Нет, она никогда не признается Кэвину в том, что она Каролина Вакстон, потому что тот убежден – она совершила убийство. Эллен понимала, что никогда ей не удастся убедить его в обратном, что все происходило как раз наоборот – Уолдрон пытался убить ее, а она защищалась. Эллен даже и теперь не могла понять, как случилось, что Уолдрон упал, ведь она не толкала его. Да и вообще все события той ужасной ночи почти стерлись из ее памяти. Все, кроме озлобленного лица Ханта, мелькнувшего в свете лампы.
Нет, Эллен не станет признаваться Кэвину в том, что она и есть Каролина Вакстон. Он не поймет ее чувств, даже наверняка не будет слушать ее. Для него Уолдрон был любимым и любящим братом, заботливым и честным. Так пусть же он навсегда и останется таким в его памяти. Зачем разубеждать человека понапрасну? Какой смысл чернить в его глазах образ брата? Ведь так или иначе, но Эллен суждено расстаться с Кэвином, так пусть же брат и останется в его памяти таким, каким он себе его представлял.
Кэвин ответил на нежность Эллен благодарным поцелуем. И как только губы их слились, а рука Кэвина скользнула по ее груди, Эллен сразу же забыла и об Уолдроне, и о той ночи в Хаверинг-хаузе. В обволакивающей ее истоме Эллен забыла обо всем на свете. Она не вспоминала ни мужа, ни настоящее имя Кэвина – эти вещи стали для нее второстепенными. Она не видела ничего, кроме лица Кэвина, чувствовала только прикосновение его жарких губ. Даже воспоминания о Ричарде отошли куда-то на второй план. Эллен думала только об одном – как бы смягчить боль Кэвина, успокоить его. О себе она сможет побеспокоиться и потом.
15
Ричард лениво помахал друзьям рукой, и те с веселыми криками и песнями покатили дальше. Осторожно поднявшись по обледенелым ступенькам, он подошел к двери. Где-то неподалеку прошла ночная стража. Один из солдат выкрикнул время. Был час ночи. Ричард не торопился открывать дверь, без Эллен его дом стал пуст и бесприютен. Оставаясь один вечером, Ричард зажигал все свечи, словно пытаясь разогнать тьму, нависшую над ним после ухода Эллен. Одиночество стало постоянным его спутником.
Он поднял глаза. Над Сити висел яркий полумесяц, освещавший своим мертвенно-бледным светом все до самого горизонта. Ричард прекрасно понимал, что наступит такой день, когда он потеряет Эллен, он знал это с самого первого дня их случайной встречи, но постоянно гнал от себя эту мысль. Но тогда почему так сильно ноет сердце? Или оно не может смириться с потерей?
Ричард пытался снять боль утраты мыслями о том, что связь с Эллен опасна, что эта женщина несет с собой беду. Если по ее следу рыщет Хант, то, значит, за ней тянется нешуточное дело. Герцог, известный своим злобным характером, не станет растрачивать ненависть по пустякам. А Меррик – явно его пособник. «Не Меррик, а Вакстон, – поправил себя Ричард и невесело усмехнулся. – Ну и ну. Большего безрассудства трудно себе даже представить – влюбиться в брата убитого тобой человека».
Ричард пытался разозлить себя, вызвать в себе ненависть к Кэвину, и сделать это было несложно. Ему удалось кое-что выяснить про своего соперника. Собранные им факты показывали, что Кэвин мог быть связан с Хантом, хотя оба они были совершенно разными людьми. Кэвин был благороден и честен, он храбро сражался и даже был тяжело ранен, в то время как Хант, по мнению многих, подлец и негодяй, все опасное время скрывался во Франции. Но на этом их различие и заканчивалось. Дальше начиналось сходство целей. «Эллен поддалась чувствам, приняла внешние проявления за истинное благородство. Как же она ошиблась», – с горечью подумал Ричард.
Конечно, наиболее опасным из них обоих был Хант. Непонятно, по каким причинам, но он имел очень сильное влияние на короля и мог уговорить того сделать практически все, что Ханту было угодно. Нажить себе врага в лице Ханта означало почти верную смерть.
Ричард оперся на перила и стал жадно вдыхать холодный ночной воздух. Последнее время мысли о Ханте не давали ему покоя. Вся жизнь герцога была связана со скандалами, о которых говорили, но шепотом. Женат он был дважды, и оба раза на богатых молодых женщинах. Обе они умерли. Первая скончалась от странной и внезапной болезни через несколько месяцев после свадьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50