Он казался совершенно измученным: смятая одежда, спутанные волосы и глубокие складки, появившиеся у рта и глаз.
Она моргнула, все еще чувствуя в голове непрекращающийся звон.
— Ты… ужасно… выглядишь.
Его губы тронула чуть заметная усмешка. И тут же лицо расплылось в широкой, радостной улыбке.
— Ох, Руссетт, я в этом нисколько не сомневаюсь! — Взяв ее руку, он поцеловал ее, продолжая смеяться так громко и весело, что у него на глазах выступили слезы. — Двенадцать часов скачки до Ажинкура и столько же обратно, потом еще три дня без сна. Вряд ли после этого можно остаться красивым.
— Ты… храпел, — сонно пожаловалась она.
— Значит, я тебя разбудил? — Он закрыл глаза, прижимая ее ладонь к своей щеке. — Но должен был это предусмотреть. — Он смеялся и плакал — она чувствовала горячую влагу на своей ладони. — Слава Богу!
Она еще не вполне пришла в себя и не поинтересовалась, при чем тут Ажинкур и почему он сидит на стуле.
— Тебе больно, Руссетт? — вдруг спросил он. — Как ты себя чувствуешь после операции?
Вопрос развеял облака, закрывавшие ее разум. Мгновенно все всплыло в памяти. Пуля. Темнота. Манящий яркий свет впереди. Другой свет — от лампы…
— Нет… — Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы разобраться в своем самочувствии: есть неприятные ощущения, но это не боль, похоже, будто мышцы свела судорога. — Со мной… все в порядке, — проговорила она с облегчением. — Гастон, у меня… были странные видения. Как будто здесь оказались… хирурги.
— Это не видения, Руссетт. — Он встал, все еще не выпуская ее руки, словно боялся, что она исчезнет. — Только не двигайся!..
— Но я… и не собираюсь.
Он на секунду отпустил ее руку, добежал до двери и крикнул в глубь коридора:
— Рэмзи! Одрик! Тиболт! Она проснулась!
Селина не успела понять, что произошло, как оказалась в окружении тех самых трех человек, которых видела в свете ярких ламп.
Новым было лишь то, что теперь они смеялись и радостно хлопали друг друга по спине, хотя выглядели почти такими же утомленными, как и Гастон. Кроме того, сейчас они были в обычных нарядах средневековья, без масок и фартуков.
— Ну, моя упрямая пациентка, как приятно снова видеть ваши прекрасные серо-голубые глаза! — весело произнес один из них.
Она узнала в нем техасца, хотя сейчас он говорил по-французски и был одет, как Гастон, в камзол и трико.
— Одно время все висело на волоске, — он взял ее за руку, — но в вас оказалось больше жизненной энергии, чем мы могли предполагать.
— Лишь герцог был уверен, что вы выкарабкаетесь, — вступил в разговор другой, улыбаясь Гастону.
— Спокойный и хорошего наполнения. — Техасец, нащупав пульс, одобрительно кивнул. — Как вы себя чувствуете? Вы знаете, какой сейчас год?
— Сейчас… тысяча трехсотый.
— Отлично! — Он наклонился и, подняв ей веко большим пальцем, исследовал зрачок. — В других обстоятельствах я бы спросил вас, кто является президентом Соединенных Штатов, но в данном случае это, пожалуй, не совсем уместно. Ответьте тогда: кто этот человек? — И он указал на Гастона.
— Мой муж, — произнесла она с мечтательным вздохом, вызвавшим смех у окружающих.
— Правильно. Мне попалась способная ученица, отвечает без ошибок. — Техасец потрогал ее лоб. — Температура нормальная. — Он приподнял одеяло и провел чем-то — ей показалось, деревянной палочкой — по голой пятке. — Чувствуете что-нибудь?
— Щ-щекотку, — ответила она, дергая ногой.
— Хорошо. — Он еще поводил ей по пятке. — Очень хорошо! — Опустив одеяло, врач вернулся на место и, погладив ее по голове, улыбнулся: — Прекрасно, что все обошлось, миссис де Варенн. Боль сейчас вас не беспокоит? Микстура, которую составил Одрик, должна была избавить вас от лишних страданий. Но все же это экспериментальный состав. И кроме того, у нас не было хорошей центрифуги, и мы очень долго готовили ее.
Селина в недоумении посмотрела на него, но в то же время у нее мелькнула догадка.
— Кто вы?
Гастон вышел из-за спины незнакомца и сел на стул около кровати.
— Боюсь, тут потребуются долгие объяснения, — устало сказал он, мягко пожимая ей руку.
Мужчины придвинули стулья и расселись вокруг.
— Простите, у нас не было времени представиться. Я доктор Картер Рэмзи. Из Далласа…
— Из Далласа? — тупо повторила она, опасаясь, не грезит ли.
— Совершенно верно. Даллас, затем Бостон. Медицинский факультет Гарвардского университета. Выпуск одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Моих помощников можно назвать «местными». С Одриком, я полагаю, вы уже встречались. — Доктор Рэмзи кивком указал на молодого человека. — А это Тиболт, один из моих студентов в Ажинкуре.
— Вы из тысяча девятьсот восемьдесят второго года? — изумленно спросила Селина.
— Вернее сказать, из тысяча девятьсот восемьдесят девятого; — поправил Рэмэи. — Но думаю, стоит все рассказать с самого начала. Видите ли, мадам, ваш муж блестяще сопоставил кое-какие детали, известные ему о путешествиях во времени, и вывел из этого некую теорию…
— О том, что не, все люди из будущего смогли вернуться, — объяснил Гастон. — А раз так, то, как упоминал отец Бринны, они должны находиться среди нас. Они оказались в ловушке времени.
— Но как ты догадался, где найти доктора Рэмзи? — У Селины от волнения закружилась голова.
— По правде сказать, миледи, — вмешался Одрик, — сначала сэр Гастон разыскал меня. Обрабатывая его раны после дуэли, я продезинфицировал их вином. Он заметил это, но я не обратил внимания на его вопросы. Я поклялся хранить доверенную мне тайну, но не мог предположить, что вы тоже из будущего. А четыре дня назад герцог ворвался в мое жилище и потребовал правды.
— Ваш муж решил, что именно бедняга Одрик — человек из будущего, — добавил Тиболт.
— И мне едва удалось убедить его, что это не так. — Одрик бросил на Гастона осторожный взгляд.
— Прошу прощения за то, что сломал вам дверь, — смущенно извинился Гастон. — И за свое грубое обращение, когда… бросил вас на стену.
— Это вполне объяснимо, милорд, — засмеялся Одрик, — когда сражаешься за жизнь жены.
— Я поехал к замку Туреля, чтобы найти Одрика, — Гастон снова посмотрел на Селину, — ибо был уверен, что знаю, где он научился способам врачевания. Но все оказалось не так. Когда же я объяснил, что ты из будущего и что ты умираешь… — Его голос прервался, и он вынужден был на минуту замолчать. — После того как я рассказал о полученной тобой в Чикаго ране, он нарушил клятву молчания и признался, где об этом узнал — у лекаря в Ажинкуре. У лекаря из тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.
— Как вы понимаете, мэм, мне приходится быть очень осторожным, — продолжил свой рассказ Рэмзи. — Иначе не избежать мне смерти на костре как еретику кстати, мне стало это ясно после нескольких глупых ошибок, которые я по своей самонадеянности совершил в самом начале.
Глядя на него и вспоминая свое недавнее прошлое, Селина очень хорошо понимала, в каком положении оказался сидящий перед ней широкоплечий мужчина с густыми светлыми волосами и голубыми глазами. Кажется, он хорошо усвоил преподанный урок: он выглядел подлинным человеком средневековья, ничем не отличаясь от остальных присутствующих.
— Но как… как вы… попали сюда?
— Вы имеете в виду: что человеку вроде меня делать в тринадцатом веке? — Он грустно улыбнулся. — В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году я находился в научной командировке в Сорбонне. Однажды я остался поработать ночью в университетской библиотеке и заснул, сидя прямо перед окном, с научным журналом в руках. Когда я проснулся… то находился там же, в Сорбонне, но на дворе был тысяча двести девяносто шестой год.
Он глубже сел в кресло и устало потер глаза.
— Прошло немного времени, и я понял, что к чему, а потом подумал о грандиозных вещах, которые смог бы здесь сделать, представил людей, исцеленных мною. Но здешние ученые провезли меня по городу как настоящего еретика — вымазанного дегтем и обвалянного в перьях. Они оказались неготовыми к слишком резким переменам. К счастью, мне удалось ускользнуть, и я понял, что надо действовать осмотрительнее. Ажинкур показался мне подходящим местом. Тихий, небольшой городок. И вот уже три года у меня там небольшая практика. Кроме того, наставляю нескольких тщательно отобранных студентов. — Он улыбнулся, взглянув на Одрика и Тиболта. — Ужасно все время конспирироваться, но, к счастью, иногда мне удается поработать, ничем себя не ограничивая.
— А вы… не пробовали вернуться? — спросила Селина.
— Я думал об этом с самого начала. Но, переговорив с вашим мужем, вашей подругой Бринной, я понял, что причиной моих неудач оказался медицинский журнал, с которым я заснул. Он оказался со мной, а, как я уже говорил, мне первое время не хватало осмотрительности. Мне казалось, я легко совершу переворот в средневековой медицине. Я показал журнал членам гильдии лекарей, пытался убедить их, что я из будущего. Но они не поверили и конфисковали журнал. Больше я его не видел. — Он пожал плечами. — Получается, мне суждено остаться здесь навсегда.
— А есть ли еще люди? — еле слышно проговорила Селина. — Такие, как мы?
— Их много, если верить колдунье. Но вы первая, с кем я познакомился. Разумеется, многие смогли вернуться. Другие — те, кто оказался сообразительным и смог выжить, — поняли, что им лучше скрывать свое происхождение. У нас же нет какого-то особого секретного знака, пароля или чего-либо подобного…
— Но если кто-то снова оказался в двадцатом веке, почему мы никогда прежде не слышали о… путешествиях во времени?
— Может быть, и слышали, — пожал плечами Рэмзи, — но не поверили. Разве кто-нибудь в нашем веке циников и скептиков отнесся бы серьезно к человеку, заявившему, что он попал в прошлое и вернулся обратно? В лучшем случае это стало бы байкой где-нибудь в желтой прессе. — Он наклонился и уперся локтями в колени. — Зато вспомните о происходящих каждый год исчезновениях людей. А сюжеты из телевизионного цикла «Неразгаданные тайны»? О людях, пропавших в Бермудском треугольнике. Возможно, не все они стали жертвами преступлений или несчастных случаев. Видимо, многие провалились в прошлое. Как мы.
Селину уже утомил разговор, и в ответ она только кивнула.
— Вам следует поспать, мэм, — сказал Рэмзи, заметив ее состояние. Он и его помощники встали. — Мы останемся здесь на несколько дней и присмотрим за вами. Как только будет можно, проведем небольшой курс физиотерапии, укрепим мышцы спины. Но в любом случае мой прогноз весьма благоприятен — вы полностью выздоровеете.
— Я в долгу перед вами, Рэмзи. — Гастон встал и взял врача за локоть. — Не смогу расплатиться даже всем богатством мира. Если вам что-нибудь понадобится, только попросите, и я достану для вас все хоть из-под земли.
— Сейчас мне пока ничего в голову не приходит, — ответил Рэмзи после минутного раздумья. — Но буду иметь в виду. Доброе знакомство с герцогом никогда не повредит. А пока… — Он улыбнулся. — Выражение вашего лица, милорд, когда вы смотрите на жену, будет для меня вполне достаточной платой.
— Если вам понадобится помощь…
— Я тут же постучусь в вашу дверь.
Одрик и Тиболт, попрощавшись, вышли, а Рэмзи задержался ненадолго у двери.
— Чуть не забыл. — Он вытащил из кармана камзола какой-то предмет, вернулся и передал его Селине. — Не потеряйте. Вдруг когда-нибудь пригодится.
Она с удивлением взглянула на подарок врача: закрытый пробкой маленький флакон из прозрачного стекла, внутри которого… темный кусочек металла. Не больше спичечной головки.
— Это… осколок пули? — с трудом выдавила Селина, не в силах поверить, что такая мелочь принесла ей столько боли и так изменила ее жизнь.
— Совершенно верно. И если Бринна права, то он пригодится вам, когда вы соберетесь домой во время следующего затмения… — Он с неловкостью посмотрел на Гастона. — Ну, не знаю…
— Благодарю вас за все, что вы сделали. — Гастон проводил врача.
Когда дверь закрылась и они остались одни, Гастон постоял несколько секунд и, подойдя к кровати, опустился на стул.
— Следующее затмение? — тихо спросила она.
— Да, — также еле слышно ответил он. — Руссетт, ты пропустила затмение. Оно произошло два дня назад, пока ты была без сознания.
Селина будто не слышала его слов. Странно, затмение, с которым они так долго связывали все свои надежды, к которому так долго готовились, прошло, а она… радуется…
— Все в порядке, — успокоила она Гастона.
— Пока еще нет. — Он не спускал глаз с флакона. — Бринна сказала, что летом будет еще одна черная луна. Руссетт… — Он проглотил комок в горле. — Как-то я просил тебя, чтобы ты вернулась ко мне. Но совсем другое дело, если я попрошу тебя навсегда остаться со мной. Ведь ты никогда больше не увидишь родных, не увидишь дома.
Селина устремила на него взгляд, полный любви и обожания:
— Я здесь дома.
— Ты устала. — Гастон отвернулся. — И все еще одурманена зельем, которым напоил тебя Рэмзи. Я не прошу сейчас о каком-либо решении. Ты не представляешь себе, чего лишишься. Все эти чудесные…
— Я здесь дома, — твердо повторила она, вспоминая, как однажды говорила ему, что любовь — это единственное, с помощью чего можно строить будущее. Не земли, не власть, не богатство.
Не электричество, не автомобили, не центральное отопление.
Любовь.
Селина взяла его руку, и их пальцы переплелись.
— Мой дом здесь, с тобой. Сейчас… завтра… Всегда.
Гастон улыбнулся и сразу показался ей невероятно привлекательным. Он отодвинул флакон в сторону и, наклонившись, нежно поцеловал жену.
Эпилог
Селина решила оставить себе бейсболку. Она надела ее забрав под шапочку длинные густые локоны. Сквозь окно верхней гостевой комнаты лился лунный свет; от него, несмотря на теплый июльский вечер, в помещении казалось прохладно. Бейсболка ей нравилась, да и летняя пора всегда напоминала о любимой игре.
Другие вещи не вызывали у нее таких сентиментальных чувств. Селина без сожаления, с легким сердцем в последний раз перебирала их. До затмения оставались считанные минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46