— Раз вы совсем не голодны, — снова заговорил Дамон, отодвигая от стола тяжелое кресло, — мы можем отправиться прямиком в спальню и тем самым избежать продолжения этого скучного свадебного ритуала. Зачем нам глядеть на смеющиеся рожи придворных, когда те начнут осыпать нас хлебными зернами, желая плодотворного союза?
Он поднялся и схватил ее за руку. Ей показалось, что у него выросли звериные когти и они впиваются ей в кожу. Она огляделась как бы в поисках защиты, но кто мог помочь? Последнее, что она увидела, выходя из залы, было встревоженное лицо Мириам.
Большинство гостей даже не обратили внимания на уход молодых супругов, предаваясь возлияниям. Лишь несколько человек проводили их недвусмысленными намеками и сальными шутками.
Дамон повел Кьяру к винтовой лестнице, в конце которой стояли четыре стража из его личной охраны. Воины отсалютовали им алебардами. Кьяра заметила — или ей так показалось — их недобрые похотливые усмешки. Судя по всему, эти люди хорошо знали своего хозяина.
Перед самой спальней находились еще два стражника, которым Дамон отдал приказание никого не пускать до утра. Эти слова тоже были встречены многозначительными улыбками, и Кьяра почувствовала, что больше не выдержит. О, если бы умереть прямо сейчас, здесь, на пороге проклятой спальни!
Дамон почти втолкнул ее в комнату, захлопнул дверь, задвинул засов.
Все было кончено. Она в западне. В темнице.
Вырвав руку, которая ныла от его грубой хватки, Кьяра, потирая больное место, отошла подальше от супруга.
За окном уже стемнело, в комнате горело множество свечей. Пылали оба очага, блестели драгоценности и посуда, размещенные на стенах, на столах и полках.
Взгляд ее упал на ковчежец, в котором хранился крест из черного камня. Боже, спаси меня…
— Разденьтесь, принцесса!
Она машинально повернулась, еще не отдавая себе отчета в смысле его слов, и, когда поняла, не смогла скрыть ужаса. Он довольно улыбнулся.
— То, что всецело мне принадлежит, принцесса, я люблю рассматривать внимательно, — издевательским тоном проговорил Дамон, сорвал у нее с головы корону и повторил: — Раздевайтесь!
Она молча покачала головой и стала отступать, пока не уперлась спиной в шкаф, стоявший между окнами.
— Отсюда некуда бежать, — сказал он угрожающе и подошел ближе. — Как я уже говорил вам однажды, я не терплю неповиновения. Сегодня утром вы осмелились опоздать к свадебному обряду и заставили себя ждать. Вы осрамили меня перед моими баронами и понесете наказание. Так будет всегда: любое ослушание с вашей стороны не останется без последствий.
Гнев и страх объяли душу Кьяры. Не помня себя от возмущения, она схватила с полки один из стеклянных кубков и, ударив им о деревянную панель, превратила таким образом в орудие защиты.
С возгласом, напоминавшим рычание, Дамон бросился на нее и стал выворачивать руку, державшую самодельное оружие, пока оно не выпало из онемевших пальцев.
Грубо тряхнув Кьяру, он процедил, не спуская с ее лица глаз, горящих бешеной злобой:
— Похоже, вы не понимаете таких слов, как «подчинение» или «послушание». Тогда я дам вам урок.
— Ваше высочество, как вы думаете попасть во дворец?
— Без особого на то приглашения. Явлюсь как снег на голову.
— Пожалуй, вы правы.
Десять всадников осадили своих коней на вершине горы, откуда в светлое время дня хорошо виден дворец Дамона с тыльной стороны.
Они подъехали именно сюда, чтобы их раньше времени не заметили стражники. Все конники выглядели предельно усталыми, некоторые из них были ранены и с трудом держались в седле.
Возглавлял этот небольшой отряд стройный невысокий мужчина с каштановыми волосами, к которому и обратились почтительно: «Ваше высочество». То был принц Матиас, старший брат Дамона.
Ройс был согласен с тем, что в замок следует проникнуть по возможности незаметно и лучше хитростью, нежели силой. Хотя был готов сейчас сразиться с целой армией приспешников Дамона и с ним самим, чтобы освободить Кьяру.
О Кьяра! Если свадебная церемония состоялась, как было намечено, сегодня утром, то они опоздали, и она уже законная жена Дамона. Оставалась еще робкая надежда на то, что торжества по случаю женитьбы принца в разгаре и супруги находятся за пиршественным столом, а не в спальне. Тогда он, Ройс, сможет спасти ее хотя бы от мести этого человека за то, что она не сохранила себя.
Спасти для того, чтобы передать Матиасу? Какая горькая насмешка! Но ведь она уже обвенчана и дала обет перед Господом быть верной мужу. Значит, и Матиас не может взять ее в жены. А уж Ройс…
В отчаянии стиснув зубы, он оглядел мрачные контуры замка, освещенные взошедшей луной. Сейчас надо думать только о том, как пробраться туда.
— Вам нельзя рисковать, принц, — сказал он Матиасу.
— Там верные мне люди, — ответил тот. — Они не поднимут оружие против своего законного государя.
Ройс и Тейн с сомнением покачали головами. Не так давно они получили достаточно жестокий урок от тех, кто поддерживает Дамона. Это было на горе Гунлауг. Подняться на нее, как ни странно, оказалось гораздо легче, нежели справиться с хорошо обученными стражниками, которым поручили стеречь Матиаса и щедро за это платили. Повстанцам во главе с Тейном понадобилось почти двое суток для того, чтобы преодолеть их яростное сопротивление. Это стоило жизни шестерым нападавшим, не считая раненых; двоих пришлось оставить в ближайшем селении. Одним из них был Ландерс, получивший ранение в грудь.
— Ваша светлость, — заговорил Тейн, — мы уже многих недосчитались за эти дни и не можем снова лезть на рожон. Если Дамон прикажет своим людям схватить вас и это случится до того, как вы встретитесь и переговорите с баронами, то…
— Это лишь подтверждает, — перебил его принц, — что наше лучшее оружие — внезапность, не так ли? — Он оглядел своих спасителей спокойными светлыми глазами. — Четыре года я ждал этого момента, друзья! И вот он настал. Так не упустим же его!
Четыре года заключения, как мог убедиться Ройс, не сломили принца и, как ни удивительно, не озлобили. Он оставался таким же хладнокровным и рассудительным, каким Ройс помнил его по прежним встречам.
— Хорошо, ваша светлость, — сказал Тейн, обменявшись взглядами с Карлом и другими спутниками. — Тогда вперед! Мы с вами, и пусть закончится благополучно то, к чему мы стремились все эти долгие месяцы!
Вслед за Матиасом всадники стали спускаться с горного склона. Завидя издали ворота замка, они перешли па галоп и не остановились, когда стражники окликнули их. На полном скаку они перемахнули через мост, прежде чем кто-то сообразил поднять его, и оказались во внутреннем дворе. Вероятно, им помогало то, что в замке шло пиршество и их вполне могли принять за опоздавших гостей. Но все же несколько стражников ринулись за ними. Однако всадники успели спешиться и помчались по лестнице к входу во дворец.
Матиас первым ворвался в огромную залу, где празднество было в разгаре, и, откинув с головы капюшон крестьянского плаща, громогласно крикнул:
— Господа! Это я — ваш законный правитель! Кого предательски лишили свободы и права на престол.
Ройс почти не слышал, что еще говорил принц Матиас людям, которые сразу узнали его и бросились приветствовать. Его внимание привлекли два массивных кресла, стоявших во главе стола. Они были пусты.
Он опоздал! Не сдержал слова, данного Кьяре, не уберег ее от мести обманутого супруга, от его дьявольских ласк, от изощренных истязаний. Где она сейчас? Что с ней?
Ройс увидел в толпе Хедвина и Ярека, которые направлялись к нему. Верные Дамону стражники начали собираться возле дверей. Схватка могла вспыхнуть в любой момент.
Но все его мысли были сейчас об одном. Когда Хедвин приблизился, Ройс закричал, перекрывая нарастающий гул:
— Где?
И молодой стражник указал на винтовую лестницу в другом конце залы. Он хотел сказать что-то, но Ройс не стал слушать и, оставив принца Матиаса на попечение своих соратников, ринулся к задней двери, лавируя между скамьями, стульями, столами, расталкивая попадавших ему на пути гостей.
Но у лестницы стояли четыре воина из личной охраны Дамона, вооруженные алебардами, а на подмогу к ним уже спускались еще два стражника.
Ройс был один против шестерых.
И тут сзади раздался голос Тейна.
— Пропустите нас! — повелительно крикнул стражникам предводитель повстанцев. — Мы должны увидеть нашу принцессу.
— Нам не велено никого пускать туда, — ответил один из них. — Понятно, шалонский бродяга?
Их алебарды с острыми наконечниками были взяты на изготовку. Ройс искоса посмотрел на Тейна, и тот слегка кивнул, показывая, что готов вступить в схватку.
Стражи не ожидали такой внезапной и яростной атаки, и поначалу им пришлось отступить. Бой кипел теперь на ступенях лестницы, где алебардами действовать было труднее, чем мечами, которыми орудовали Ройс и Тейн.
Два стражника были уже ранены, но четверо продолжали борьбу. Один из них чуть не снес Ройсу голову своим несподручным, но страшным оружием. Другому удалось ранить Тейна, глубоко всадив лезвие алебарды ему в руку. Он бы добил несчастного, который упал на каменный пол, но Ройс вовремя пришел тому на помощь и разделался со стражником.
Еще несколько ударов — и путь был свободен. Но что делать с раненым Тейном?
— Торопитесь, милорд, — пробормотал тот побелевшими губами. — Спасайте, если не поздно, вашу даму.
Ройс недолго колебался, потому что увидел, как по лестнице поднимается к ним брат Тейна, Карл.
— Принц Матиас, кажется, овладел положением, — коротко сообщил он, наклоняясь над братом.
И тогда Ройс кинулся дальше, вверх по лестнице, не выпуская из рук окровавленного меча.
Вот и спальня Дамона. Дверь заперта изнутри.
Проклятие! Несколько раз он бросался на нее своим большим, могучим телом, и наконец та поддалась. Вместе с треснувшими досками и кусками железного засова он ворвался в комнату, даже не замечая остолбеневшего принца, ища глазами только ее — Кьяру.
— Ройс!
Она лежала на полу, недалеко от окна, на ней было свадебное платье, и он сразу увидел кровавые подтеки на щеке и на губах — следы ударов Дамона.
— Феррано! — воскликнул тот. — Ты?
— Да, и, как видите, живой. Но вам не поздоровится. Я вырву твое поганое сердце, сукин сын!
И в тот же миг Дамон схватил Кьяру за волосы, приподнял с пола и приставил к ее горлу кинжал, который выхватил из ножен, висевших у него на поясе.
— Стража! — заорал он.
— Отпусти ее, Дамон. С твоими стражниками покончено, они не придут. — Ройс приблизился к нему на расстояние протянутого меча. — Я здесь не один в твоем замке. Там, внизу, твой родной брат, Матиас. Он сейчас как раз объясняет баронам и советникам, на каком богомолье находился последние четыре года по твоей милости.
— Ты лжешь, негодяй! — Лицо у Дамона окаменело. — Этого не может быть!
— И тем не менее это так. Мы нашли его в том месте, куда ты его отправил. На горе Гунлауг. Твоя игра окончена, гнусный убийца. А теперь отпусти эту женщину или…
— Вот уж нет! Позволь тебе не поверить. Гунлауг неприступен, и запоры там надежны. Впрочем, даже если мой брат на воле, это не имеет большого значения. Моя власть крепка, трон у меня в руках, Шалон тоже мой. И эта женщина принадлежит только мне!
Ройс почувствовал, что кто-то вошел в комнату. Затем раздался негромкий спокойный голос:
— Ты заблуждаешься, мой дорогой брат. И свидетельство тому — мое присутствие здесь.
Дамон смотрел на него, словно не веря своим глазам. Бледный, как будто увидел привидение.
Ройс встретился взглядом с Кьярой и подал знак, который она поняла без слов. Вспомнив его уроки, она сильно ударила локтем Дамона в живот и одновременно пнула ногой по голени.
Тот взвыл и согнулся вдвое, отпустив ее и чуть не выронив из рук кинжал, а его жертва метнулась вперед и прильнула к широкой груди Ройса.
Впервые за долгие девять дней он испытал истинное облегчение, сжимая ее в объятиях и шепча почти беззвучно:
— Ты со мной, малышка. Со мной…
Она рыдала у него на груди, прижимаясь окровавленной щекой к одежде.
— Все кончено, Дамон, — так же спокойно произнес Матиас. — Я обо всем поведал нашим людям, и они поддержали меня. Можешь сам спросить их об этом.
Он обвел рукой комнату, которая постепенно заполнялась баронами, советниками, стражниками, поднявшимися сюда вслед за Матиасом.
— Они знают, где я был и кто заточил меня туда.
Страх сменил ненависть в глазах Дамона, когда он увидел толпу молчаливых людей и понял, на чьей они стороне.
Матиас продолжал:
— Я рассказал им, что случилось однажды ночью, четыре года назад, после того как провалились переговоры о перемирии. Тогда я заявил тебе, что решил оставить свои занятия в монастыре и посвятить себя делам государства. Ты втянул нас в кровопролитную, никому не нужную войну и хотел воевать, несмотря ни на что. — В его голосе звучала неподдельная горечь. — И я не таясь признался, что хочу исправить, пусть с запозданием, свою ошибку, — взять управление страной в свои руки. Но в ту ночь я совершил еще один промах, Дамон, и он едва не стоил мне жизни. Я доверился тебе, как брат брату.
— Но ведь я сохранил тебе жизнь! — крикнул Дамон, по-волчьи оскалившись. — В чем ты меня обвиняешь? Ты всегда предпочитал монашеское уединение, и я не препятствовал тебе.
В голосе Матиаса впервые послышался гнев:
— Есть некоторое различие, дорогой Дамон, между монастырем и темницей. Ты не находишь?
Дамон обратил свой злобный взгляд на Ройса:
— А как, черт вас всех побери, сумели вы добраться до моего брата?
— Если это теперь имеет значение, — ответил тот, — могу сказать. С помощью тех людей из Тюрингии и Шалона, что питают к вам ненависть и не желают видеть вас на престоле.
— Значит, заговор?
— Называйте как вам угодно.
— А еще крест из черного камня, — вступила в разговор Кьяра, — что лежит вон там, на шкафу, тоже поведал о местонахождении принца Матиаса.
— И вы?! — Дамон чуть не захлебнулся от злобы. — Моя законная супруга, предали меня?!
— Вас предали ваша властность и жадность, — возразила Кьяра, а Матиас добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35