Наверняка там было бы намного удобнее, чем здесь, в этом… в этой… в том, что они называют комнатой.
Девушка прошла внутрь. Ройс хлопнул дверью и внимательно осмотрел засовы.
Откинув капюшон, Кьяра взяла в руки тускло горевшую свечу и попыталась осмотреться. Увиденное ужаснуло ее. Убогая постель, покрытая поношенным одеялом, рядом с ней стул на трех ножках — вот и все убранство. Опустив глаза, она увидела, что пол здесь не каменный и не деревянный, а просто утрамбованная глина. На нем нет даже циновки для тепла. В комнате нет очага, на стенах не висят факелы. Да что там факелы и циновки! Здесь не было окон, и в затхлом воздухе стоял весьма неприятный запах.
Она ощутила слабость во всем теле и какую-то пустоту в душе. Боже мой! Разве можно так жить? В такой грязи и запустении? А она-то размечталась о мягких подушках, теплом одеяле и пуховых перинах! Как повернулся язык у Ройса говорить о каком-то приличном постоялом дворе?!
Понятно, отчего хозяин этого кошмара ухмыльнулся, когда она заговорила о ванне и лохани с горячей водой.
Ройс похлопал рукой по соломенному тюфяку и устало потянулся.
— Подойдет, — сказал он и присел на постель, подняв тучу пыли. — Выспимся на славу.
Кьяра чихнула.
— Вы шутите, — жалобно пропищала она.
— Прошу прощения, если дворец не оправдал ваших ожиданий, — устало ответил Ройс. — Это самое приличное, чем может порадовать путников несчастный городок. Мне приходилось останавливаться в худших местах. Даже жить там, — добавил он сквозь зубы.
Ей хотелось услышать, что это за места, но она не решилась спросить, а увидев кувшин в одном из углов комнаты, наклонилась посмотреть, есть ли в нем вода. Опустив туда руку, Кьяра наткнулась на твердое, и, когда она перевернула его, на пол выпал солидный кусок льда и разлетелся мелкими брызгами.
Ройе не удержался от смеха, а ей хотелось громко заплакать и запустить кувшином в голову этого мужлана. Лед взамен воды стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения в конце этого тревожного, утомительного дня. Но Кьяра не уронила ни слезинки. «Ты ведь давно мечтала, — напомнила она себе с горькой усмешкой, — узнать, как Живут обыкновенные люди — так вот же смотри и наслаждайся».
Стараясь сохранить спокойствие, она протянула кувшин Ройсу.
— Не будете ли вы столь любезны принести воды? И сделать так, чтобы в комнате стало чуточку теплее? — Другой рукой девушка указала на свой мешок. — А это поставьте туда, в угол.
Не поднимаясь с постели, он лениво произнес:
— Я вам не слуга, Кьяра. Вы, кажется, забыли. И не собираюсь быть нянькой у требовательного испорченного ребенка, не приученного ухаживать за собой.
Кьяра испуганно отдернула руку с кувшином и прижала его к груди, словно щит, который должен защитить ее от грубых варваров. Глаза ее снова наполнились слезами. Она больше не выдержит оскорблений и насмешек. С нее довольно! Ну почему, почему он так озлоблен? Что она ему сделала? Всего лишь вежливо попросила помочь. Неужели нельзя быть добрее, отзывчивее?
— Хорошо, — проговорила девушка сдавленным голосом, — я управлюсь сама, но вы хотя бы позовите прислугу.
— Тут нет никакой прислуги. — Ройс поднялся с тюфяка, отряхнул с себя пыль. — Только хозяин и его жена. Если вам необходимо сменить одежду, причесаться или вымыть ноги, придется делать это своими силами.
Кьяра отвернулась, чтобы спрятать лицо, пылавшее от гнева. И от удивления. Да, пожалуй, удивление было сейчас самым главным из ощущений. Если бы она знала какие-либо бранные слова, то они непременно сорвались бы с ее губ. Но, увы, она не знала. Поэтому прибегла к другому способу, чтобы успокоиться: повторила про себя десять первых букв греческого алфавита. Вместо одиннадцатой она сказала:
— Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что ни прачек, ни гладильщиц здесь тоже нет.
— Вы правы, — ответил Ройс. — Остается только привыкать к некоторым неудобствам, которые с рождения терпят простые люди. — Он направился к двери. — Ваш туалет может подождать. Чувствую, в общей комнате уже готов ужин, и, что касается меня, я умираю с голоду.
— В общей комнате? — воскликнула она с ужасом.
— Да, это такое помещение, где стоит несколько столов и скамеек. Там горит очаг, и там подадут ячменный суп в деревянных тарелках.
— Вы же сами говорили, что нам не нужно…
— Мы в безопасности. В гостинице сейчас никого нет, кроме хозяев и немолодой супружеской пары с детьми.
— Но я не могу сидеть со всеми.
— Вы не во дворце, миледи… простите, Кьяра. Если хотите есть, присоединяйтесь к остальным. В общей комнате.
Она смерила его истинно королевским взглядом и медленно, отчетливо проговорила:
— Я очень хочу есть вместе со всеми. — Ройс приоткрыл рот от изумления, и девушка, весьма довольная произведенным эффектом, добавила: — Но не стану делать этого, пока не умоюсь и не приведу себя в порядок.
— Совсем необязательно, — рявкнул он, приходя в себя.
— Мне претит выходить к ужину в грязной одежде, милорд… простите, Ройс, — тем же официальным тоном продолжала она, — а вам я разрешаю выйти и подождать меня в зале.
Вместо того чтобы подчиниться, он прислонился к двери, скрестив ноги.
— Как вы… — начала Кьяра, но осеклась и закончила почти спокойно: — Не собираетесь же вы присутствовать, пока я буду менять одежду?
— Но ведь я не должен оставлять вас ни на миг. Вы это помните?
— Наглец! Я не могу побыть одна даже пять минут?
Ройс ухмыльнулся:
— Пять, но не больше. Надеюсь, за это время вас никто не похитит.
— Я тоже так думаю. Здесь даже нет окна… Ступайте!
Он по-прежнему стоял неподвижно. «Хорошо, что у меня в руках нет медного кувшина, — подумала Кьяра, — иначе он полетел бы в голову этого упрямца, и, быть может, тогда я осталась бы без своего спутника и стража. Что было бы во много раз ужаснее, чем находиться под его опекой».
Несколько долгих мгаовений они молча неотрывно смотрели друг на друга, словно состязаясь в твердости взглядов. Ройс первым нарушил молчание:
— Значит, пять минут. Если спустя это время вы не появитесь у очага, я приду за вами и потащу к столу.
Он вышел, хлопнув дверью.
Кьяра без сил опустилась на жесткий тюфяк, чувствуя, как соломенная набивка впивается в саднящее от долгой езды тело. Какой отвратительный, бессердечный тип! Как ужасно, что она от него зависит!
Закрыв лицо руками, девушка погрузилась в горестные размышления. Но вскоре вспомнила, что должна торопиться, иначе он ворвется в комнату и наговорит бог знает что.
От тяжких мыслей ее отвлекло еще более страшное открытие: она увидела, что весь подол заляпан грязью. Нужно немедленно переодеться!
Кьяра поспешно занялась этим и сумела не только сменить одежду, но и слегка освежиться, обнаружив на самом дне кувшина, помимо льда, немного влаги.
Она пришла к заключению, что внешний мир, который из-за стен замка казался ей таким таинственно-прекрасным, на самом деле груб, грязен и жалок — в общем, весьма малопривлекателен! Брр!..
Глава 5
Он обречен. Приговорен. Что с ним происходит и отчего так мерзко себя ведет? Он сам не в состоянии осознать!
Ройс сидел в одиночестве над миской ячменного супа, спиной к очагу. Пар, поднимавшийся из тарелки, щекотал ноздри, вызывая жуткие спазмы в желудке, но он не принимался за еду. В голове настойчиво пульсировала лишь одна мысль.
Он сражен. Более того, он боится.
Но не стрелы бунтаря-заговорщика. И не опасных горных перевалов.
Ройс страшится едва уловимого запаха, которым пропитались его туника и плащ. Нежного запаха розы и мирриса. Ее запаха. Который окутывает его после целого дня совместного путешествия, превратившегося для него в дьявольскую пытку.
Ройс вспоминал каждое ее движение: как она невольно прижималась к его груди; как ткнулась головой ему в губы — и было немного больно, но щемяще сладостно — и как она спала, прильнув к нему, словно созданная для того, чтобы покоиться в его объятиях. Нет, он не должен был брать на себя эту миссию. Ему следовало сразу отказаться, едва он увидел Кьяру в монастырской часовне, и уйти по-прежнему вольным человеком. Свободным и не лишенным разума.
Но он поступил глупо и безрассудно. Решил, что она в конце концов ничуть не лучше, чем те женщины, которых он знавал, а коли так — первое впечатление обманчиво, — он справится со своим чувством. Ведь Ройс далеко уже не юноша и успел узнать не одну прелестницу.
Они ненадолго врывались в его жизнь, услаждая и согревая днем и ночью, а затем бесследно исчезали.
Но до сей поры никто не завладевал до такой степени его чувствами. Никто, кроме нее. Той, кто вскоре войдет в эту жалкую комнату и кого он тщетно пытается отринуть, выбросить из головы, забыть. На кого бросается, словно голодный цепной пес, стараясь вырваться из тенет охватившей его страсти и не зная, как это сделать.
Всего за один день Кьяра лишила его не только разума, но и аппетита. Ни суп, остывающий на столе, ни тушеное мясо, ни свежий хлеб не радуют его.
Пробормотав проклятие, Ройс схватил кружку с вином, поднесенную хозяином, и сделал большой глоток.
Все дело в том, что эта женщина для него запретный плод. А посему так прельщает. Будь все иначе, он бы и не посмотрел на нее. Зачем ему это избалованное, изнеженное существо, привыкшее к поклонению и не поднимающее головы от книжек?
Но что делать? Придется нести свой крест до конца. Он не может отказаться — не только из-за того, что это разобьет его надежды на возвращение титула и земель, но и потому, что безопасность Кьяры и ее брак с Дамоном сулят процветание королевству, а ведь он не враг своей родине.
Не станет же Ройс винить и осуждать своих добрых соотечественников за то, что им привычнее управляться с косами и мотыгами, нежели с мечами и копьями? Так или иначе, они заслужили мир и покой.
И его долг — помочь им, даже если для этого ему придется еще десять с лишним дней находиться в опасной близости к Кьяре, а также проводить ночи в одной с ней комнате.
Он прикрыл глаза. Интересно, может ли человек умереть от неутоленных желаний? И не случится ли это с ним раньше, чем он выполнит свою миссию? Ему доводилось слышать какие-то рассказы о подобных вещах.
Неожиданно с его губ сорвался стон. Да, вне всяких сомнений, он обречен…
— Вам плохо?
Ройс открыл глаза. Кьяра стояла рядом с ним, склонив немного голову, и глядела на него с искренним сочувствием и беспокойством.
Он ответил не сразу. Его внимание привлекло ее платье — темно-синее, с глубоким вырезом, открывающим нежную белую шею, такую трогательную и беззащитную. Кьяра была без плаща, и взору Ройса предстала ее стройная фигура со всеми выпуклостями и изгибами. Девушка причесалась и убрала длинную косу, но несколько непослушных завитков ниспадали на лоб, касались щек, словно ожидали, что кто-то уберет их на законное место.
Черт возьми! Если бы он не был твердо уверен в обратном, то решил бы, что она собралась ввести его в соблазн. Ему захотелось вдруг, чтобы она распустила косу, и он увидел, как ее светлые, источавшие пряный аромат волосы упадут, окутают бедра. А каковы эти пряди на ощупь? Что, если дотронуться?..
— Я чувствую себя прекрасно, — солгал он. — Вы управились на удивление быстро.
— Старалась, — холодно ответила она. — Боялась, что вы ворветесь без стука и потащите меня к столу, как изволили пригрозить.
Ройс промолчал. Хорошо, что в комнате больше никого не было, ибо вид Кьяры, ее поступь, манера говорить сразу выдавали в ней женщину знатного происхождения. Несмотря на помятое платье, отсутствие короны и других украшений, она была принцесса до кончиков ногтей. Королева!
Он обязательно скажет ей об этом. Но сейчас ему хотелось только любоваться ею.
— Если бы вы немного промешкали, — произнес Ройс наконец, — я проглотил бы все, что здесь стоит.
— Вы даже не притронулись к еде.
— Я ждал вас.
Кьяра стояла по другую сторону дощатого стола, оглядывая то, что было на нем, щербатые деревянные скамьи. Он поднес ложку с супом ко рту, ожидая, что она сядет. Она все еще колебалась — занять место рядом с ним, ближе к огню, или усесться напротив?
Он молил Бога, чтобы она села подальше. Хватит с него сегодняшних мучений!
После некоторых раздумий девушка опустилась на скамью напротив него.
К счастью, суп еще не остыл. Ройс глотал его, не чувствуя, что обжигает горло: жар, пылавший в его крови, был во сто крат сильнее.
До него донесся аромат ее тела. Наверное, она заново умастила себя благовониями. Черт, если бы он знал, что она возьмет с собой эти флаконы, он бы выбросил их на снег еще там, у подножия монастырской горы.
— Что это? — Кьяра наклонилась над миской.
— Ячменный суп, — пояснил Ройс, стараясь смотреть только в миску. — Он немного отличается от жареного фазана, который подается на золотом блюде, но зато отменно набивает желудок.
Она понюхала суп, и в этот момент вошел хозяин с бутылкой вина и с каким-то блюдом на подносе.
— Вечер добрый, госпожа. — Он наполнил вином ее кружку. — Как вам понравилась ваша комната?
— Вполне. — Девушка одарила его чарующей улыбкой. — Там есть все, что надо.
— А как наша еда?
— Выглядит очень аппетитно, — весело ответила Кьяра.
— Спасибо на добром слове, госпожа. — Хозяин поставил на стол деревянную миску с вяленой бараниной и пошел к выходу. — Кликните меня, если что понадобится.
— Благодарю вас.
Ройс испытующе смотрел на нее поверх края поднятой кружки.
— Оказывается, вы умеете разговаривать с простым людом, — проговорил он.
— Все люди заслуживают хорошего обращения, — сдержанно ответила она и, нерешительно взяв сморщенный кусок мяса, осторожно откусила. — Кроме, пожалуй, самых отъявленных невеж.
— Извините, — примирительно сказал Ройс. — Просто благодаря хозяину гостиницы я увидел совсем другую Кьяру, о существовании которой и не подозревал.
— Может быть, вы наконец перестанете дразнить меня и вызывать на резкости? — Она отложила мясо и взялась за суп. — Буду вам весьма признательна, если дадите мне спокойно поесть.
— Прошу прощения, мадам. Постараюсь не забываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35