Его несло вниз по склону, как ничтожный листок, вместе с кусками льда, остатками деревьев, осколками скал. В этой безумной круговерти смешались небо, земля, солнце.
И вдруг все прекратилось так же внезапно, как началось. Поток замедлил движение. Замер.
Сознание медленно возвращалось к Ройсу. Первое, что он понял, — сход лавины остановился. Ему стоило огромных усилий открыть глаза. Сначала он даже не понял, что они открыты — вокруг была та же темень. И мертвая тишина. Он задыхался. Все тело болело, раздавленное навалившейся на него громадой влажного снега.
Он был погребен заживо.
Давящий страх сменился вспышкой ярости. Он не умрет! Не даст похоронить себя здесь, в снежной могиле! Не позволит своим убийцам, кто бы они ни были, торжествовать победу. Нет! Не на такого напали!
И еще одна мысль сверкнула в голове. Кьяра! Он должен увидеть ее! Найти! Помочь ей, защитить. А значит, вылезти из этой гробницы!
Ройс попробовал пошевелить руками. Потом ногами. Изгибаясь, работая ногтями, коленями, локтями, он пытался проделать проход в толще снега. Вкладывал всю свою силу, всю волю, осыпал проклятиями снежную темницу, стремясь пробиться наверх и не имея ни малейшего понятия, где этот верх, а где низ. В нем теплилась робкая надежда, что он верно определил направление и сумеет выбраться наружу, прежде чем задохнется от нехватки воздуха.
Отчаянно сражаясь со стихией и все сильнее задыхаясь, думая лишь об одном: на воздух, скорее на воздух, туда, где Кьяра, — он вырвался наконец, к собственному изумлению, из снежного плена, увидел дневной свет, вдохнул морозный воздух. Это вызвало мучительный кашель, он рухнул на снег как подкошенный.
Только сейчас Ройс ощутил боль от многочисленных ран и ссадин на груди, на спине, на боках — следов от соприкосновения с острыми кусками льда и камнями. Туника и штаны были разорваны в клочья; холод сразу же сковал тело, капли крови окрасили снег. Ему показалось, что больше никогда он не сможет согнуться или разогнуться. Меч исчез вместе с поясом и ножнами.
Тишина, воцарившаяся вокруг, была непривычно странной после оглушительного грохота обвала. С неба неслышно падали хлопья снега. Вершины гор выглядели такими же, как несколько минут назад, небо — тоже. Ничто как будто не изменилось. Природа не заметила, не обратила внимания на то, какая трагедия произошла только что на одном из горных склонов. И уж тем более ее нисколько не заботила судьба людей и животных, которые могли не выйти живыми из этого испытания.
Кьяра! Где она?
Ройс приподнял голову, чтобы крикнуть, но остановил себя. Этого нельзя делать. На одном из склонов могут быть их преследователи, вызвавшие сползание снежной лавины.
Значит, их выследили! Но кто мог догадаться, куда они двинутся, и кто они такие?
Раз эти люди находятся сейчас поблизости, им не следует ни в коем случае знать, что их жертвы спаслись. Спаслись? Ройс застыл от ужаса. Спасся пока лишь он один, да и то если не заболеет, не погибнет от ночного мороза. А что с ней? С Кьярой? Где она? Надо ее отыскать! Непременно. Живую или…
Ройс нашел в себе силы подняться на ноги. Перед глазами все кружилось, но он справился со слабостью и огляделся, пытаясь определить, куда его зашвырнул снежный зверь. Ройс стоял на западном склоне горы, почти у самого подножия. Там, где они уже были с Кьярой часа два назад. Только теперь не стало тропы, по которой можно сравнительно легко подняться, — она погребена под завалами льда и снега.
А Кьяра, если, дай Бог, все получилось так, как он хотел в ту последнюю секунду, она должна сейчас находиться на противоположном склоне. Потому что Антерос рванул к востоку, куда и направил его Ройс.
Умный быстрый конь обычно чует опасность и старается избежать ее. О Всевышний, пускай это будет так!
Но что, если… Ройс гнал от себя эту мысль, но она неотвязно преследовала его. Если Кьяру тоже накрыла снежная лавина, разве девушка сможет выбраться? Дрожь сотрясла его тело. Возможно, она сейчас где-то здесь, под этим белым равнодушным покровом, задыхается от удушья, теряет последние силы.
Нет! Он двинулся вверх по склону, шатаясь, соскальзывая, утопая в снегу, презрев свои раны, холод и боль. Туда, где они стояли еще совсем недавно и где он шутил насчет своих надгробных надписей. Шутки вполне могли оказаться не такими уж несвоевременными.
И вот наконец он на том самом месте. Теперь нужно обогнуть гору, выйти на восточный склон.
Ройс продолжил свой трудный путь и, забыв об опасности, принялся время от времени в отчаянии выкликать ее имя, которое разносилось эхом по окрестности.
Никого. Нигде. Белое безмолвие.
— Кьяра! Кьяра!
Она исчезла.
Он уже не чувствовал холода, боли. Стиснув кулаки, с трудом переставляя ноги, он шел и шел, бормоча, как безумный, одно только слово: «Нет! Нет!!!»
О, как он проклинал, как поносил себя за то, что сделал остановку! Но ему было жаль ее — она так мучилась от выпитого накануне кассиса. Кто же знал, что их здесь преследуют! А если это и не так, кому могло прийти в голову, что именно здесь случится обвал?
Надо было предвидеть абсолютно все! Иначе какой же он страж, какой заступник? Такой же слабый человек, как и она. Но ведь Кьяра женщина — хрупкая, нежная, беззащитная. И может быть, в эту минуту там, в снежной глубине… под его ногами…
— Нет!
Эхо подхватило крик и унесло далеко в горы, в начинавшее уже сереть небо.
В отчаянии он опустился на колени, закрыл глаза, воздел руки. Моля? Проклиная?
Но что это? Ему послышался какой-то отдаленный звук. Наверное, показалось? Звук повторился. Это не голос человека. Но такой знакомый, привычный.
Антерос!
Ройс открыл глаза и увидел своего коня. Припадая на переднюю ногу, тот осторожно спускался с южной части склона. Он был оседлан, но в седле никого не было.
Ройс вскочил и побежал ему навстречу. Схватившись за поводья, он осмотрел седло, притороченные к нему мешки, оружие. Все было на месте, даже мандолина и корзинка для щенка. Только инструмент треснул, а щенок исчез.
Но что же с Кьярой?
Если она упала с коня, то вряд ли ее унесло вниз: лавина прошла стороной. Где же девушка в таком случае?
Оставив Антероса, Ройс кинулся по его следам вверх, откуда тот только что спустился. У него появилась надежда. Безумная, тщетная надежда.
— Кьяра! Ответь мне! Кьяра!
Отпечатки конских копыт оборвались. Здесь снег был сильно примят, как если бы Антерос упал. Но где же Кьяра?
«Она не должна умереть! О Всевышний!»
Ройс кружил как помешанный, кричал, звал. Как вдруг…
Вновь раздался странный звук, непохожий на голос человека. Повернув голову в ту сторону и вглядевшись, он увидел среди гущи молодых сосен, что росли рядом с выступом скалы, крошечный темный комок, визжавший от страха. Или от радости?
Гера! Безродный щенок, подаренный Кьяре. Почему он там, у скалы, обрывающейся в пропасть?
Не помня себя от ужаса, Ройс бросился туда, приблизился к обрыву и с замиранием сердца заглянул вниз, ожидая увидеть самое худшее.
Слава Иисусу! Кьяра была там! У самого края. Зацепившись за корни, торчавшие из скалы, она висела в этой страшной ненадежной люльке, в этих тенетах, над бездной. Неподвижная, безмолвная, опутанная своими длинными рассыпавшимися волосами, щупальцами корней.
Жива ли она?
Щенок метался по скале, визжал, лаял, путался под ногами у Ройса. Тот распростерся на снегу, над пропастью, попробовал протянуть руки. Нет, напрасные усилия — ему не достать ее. Расстояние слишком велико.
Дышит ли она? Непонятно.
В горле у него пересохло, он зачерпнул горсть снега и засунул себе в рот. Потом встал на ноги. Что же делать? Кьяра легкая как перышко, но если придет в себя и пошевелится… Если один из корней, одна из веток надломится…
Ройс подошел к обрыву и взглянул вниз. Темная пропасть. Куски льда и глыбы острых камней.
«Нет, я ни за что не оставлю тебя здесь, моя принцесса!»
Он подхватил щенка и быстро заковылял вниз по тропке, проторенной собственными ногами — надо спешить, надвигается ночь, — туда, где оставил коня.
Как и у Антероса, у него была повреждена левая нога, он хромал, рваная туника почти не грела, но он не думал ни о себе, ни о коне, который поджимал ногу и тихо ржал.
Укладывая щенка в корзину, Ройс не забыл поблагодарить его, но завязал так, чтобы тот не мог выскочить. Потом схватил один из мешков и вытащил оттуда горное снаряжение: веревки, башмаки, ледоруб.
Сменив обувь, он обвязал одну из веревок вокруг пояса и, припадая на ногу, пошел вверх, к обрыву. Осмотрел растущие там молодые деревца и заскрежетал зубами от отчаяния: ни к одному из них нельзя привязать веревку — ни одно не выдержит даже тяжести Кьяры, не говоря о нем самом. Но тут новая мысль пришла ему в голову. Антерос! Конь-тяжеловес. Правда, он ранен, бедняга, но что поделаешь. Придется и ему потрудиться.
«Извини, дружище, — сказал Ройс, ведя его под уздцы к обрыву, — я знаю, у тебя болит нога… Кстати, она не сломана, я проверил… Но ты сейчас нужен мне, как никто на свете».
Крепко обвязав веревкой огромный круп коня, Ройс сделал кольцо на другом ее конце и прицепил к своему поясу. Опустив поводья на землю, он долго смотрел в глаза Антеросу, мысленно моля его сделать все для спасения Кьяры: «Стой как вкопанный, парень. Ничего не пугайся, не шевелись. Ты понял? И не дай тебе Бог приблизиться к обрыву».
Еще раз проверив узлы веревок, Ройс направился к краю скалы. Остановившись на какое-то мгновение, задержал взгляд на неподвижном теле Кьяры и, оглянувшись на Антероса, натянул веревку и стал осторожно спускаться. Острые шипы ботинок помогали находить опору в почти отвесной стенке и замедляли скорость спуска. Глаза его были устремлены вниз, на ложе из корней, находившееся примерно в пятнадцати футах.
Он преодолел уже две трети расстояния, когда до него донесся тихий стон.
Она жива!
— Кьяра, — прошептал Ройс, боясь повысить голос, — Кьяра, ради всего святого, не шевелись!
Должно быть, она не расслышала его слов за шумом ветра или потому, что еще не пришла в себя. И, снова застонав, пошевелилась и двинула рукой, как бы желая плотнее запахнуть плащ.
Корни и ветви под ней угрожающе колыхнулись.
— Кьяра, не двигайся! — крикнул Ройс во все горло. — Лежи спокойно!
Девушка подчинилась, еще не открыв глаз, не отдавая себе отчета в том, где она и что с ней случилось. Когда же спустя мгновение осознала это, выражение безумного ужаса появилось на лице, и она приоткрыла рот, собираясь закричать.
— Я уже рядом, — проговорил Ройс, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Все будет хорошо, Кьяра. Обещаю…
Он с большой предосторожностью спустился еще немного и оказался возле нее.
— Держись, Кьяра. И не смотри вниз.
Принцесса, видимо, так до конца и не поняла, что происходит, но схватилась за корни мертвой хваткой.
Ройс мог уже достать до нее, но боялся, что любое неосмотрительное движение нарушит хрупкое равновесие — и все будет кончено.
— Кьяра, дай мне руку. Только осторожно. Осторожно!
Господи, как свирепо гудит ветер, словно противится ее спасению!
— Кьяра, руку.
Она застыла, как кролик перед змеей, едва дыша, с остекленевшими глазами.
Ветер продолжал свирепствовать, корни грозно скрипели, напоминая, что времени на размышления и разговоры не остается.
— Черт побери, женщина! — рявкнул он. — Я не собираюсь тебя терять! Слышишь, что я говорю? Хватай меня за руку!
Его ярость вывела Кьяру из оцепенения. Она, казалось, поняла наконец, что Ройс совсем близко, и протянула руку. И вот уже он надежно держит девушку и обвязывает ее веревкой.
Теперь все зависит от Антероса. Выберутся они на поверхность или камнем полетят вниз, окончив свои дни в этом ущелье?
— Не бойся, я с тобой. — Ройс говорил с ней неестественно ласковым, успокаивающим тоном, как с несмышленышем. — Мы выберемся, малышка. Мы будем жить.
Он уже собрался подняться вместе с ней наверх, когда понял, что корни и ветви не хотят ее отпускать — плащ и волосы намертво сплелись с сетью, захватившей ее в плен и тем самым спасшей жизнь.
Не говоря ни слова, Ройс расстегнул у нее на горле цепочку, на которой держался плащ, затем отцепил от пояса ледоруб. и заостренным концом решительно отрезал несколько длинных прядей ее волос.
— Прошу прощения, миледи, — пробормотал он, завершив операцию.
Кьяра вырвалась из плена. Теперь они свободно качались на веревке над бездной.
— Крепче обхватите меня. И не смотрите вниз.
Девушка безмолвно подчинилась. Она не произнесла еще ни слова с той минуты, как открыла глаза.
Он начал подъем, подтягиваясь на веревке, упираясь ногами в скользкую стенку скалы. Но подниматься вдвоем было трудно. Почти невозможно. Эх, Антерос! Если бы старина сообразил отступить подальше и натянул веревку! Но умное послушное животное упорно стояло на месте, что было уже хорошо. Да что там хорошо — лучше некуда!
Путники были уже у самой кромки обрыва. Оставалось перелезть, преодолеть опасную черту — и они будут спасены.
Усилие, еще одно. И вот Ройс с Кьярой стоят на вершине скалы.
— Поздравляю, миледи.
Ройс от души возблагодарил сейчас всех: Антероса, Геру, самого себя, милосердного Бога, веревки, шипы ботинок…
Он крепко прижимал к себе ее легкое тело, чувствуя, как быстрее побежала кровь в жилах, как постепенно пришла в себя та, кого он чудом спас.
— Я думал, что потерял вас навеки, — глухо проговорил он, касаясь копны ее волос губами. — Если бы вы не нашлись…
— Ройс, — произнесла она, и он не сразу узнал ее голос. — Ройс, не отпускайте меня, прошу вас.
Девушка тряслась, прижимаясь к нему, обхватив его за шею. Он закрыл глаза, зарывшись в ее волосы.
Так они стояли достаточно долго, опутанные веревками, с закрытыми глазами.
Ройс очнулся первым и стал развязывать веревки.
— Вы замерзнете без плаща, — пробормотал он, — у меня в одном из мешков…
Он замолчал. Второй раз в течение этого ужасного дня что-то блеснуло у него перед глазами. Опять сверху, с горного склона. Теперь Ройс не сомневался: это был щит.
Его держал в руках всадник, только что показавшийся на тропе высоко наверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35