На Энн они поглядывали с любопытством, но вполне дружелюбно, один даже улыбнулся и кивнул напоследок, пока женщина выпроваживала их за порог.– Все они до одного – олухи и чурбаны, но иметь с ними дело можно, надо только держать их в узде, – пояснила женщина, наконец повернувшись к Энн. Подбоченившись, она смерила ее испытующим взглядом проницательных серых глаз. – Бедная девочка! Я уж вижу, что эти парни с тобой обращались не так, как следует. Ну ничего, я задам Фрэнсису трепку за его грубость! Да ты, бедняжка, с ног валишься, как я погляжу, – добавила она, качая головой. – Иди-ка сюда, мы живо тебя окунем в эту теплую ванну, и ты сможешь хоть на время позабыть о своих горестях. Меня зовут Кэт, дитя мое, и уж я-то позабочусь, чтобы никто тебя в этом доме не обижал.После долгих месяцев, проведенных в одиночестве, без участия и тепла, сердечная ласка этой старой женщины оказалась бальзамом, пролившимся на истосковавшуюся душу девушки. Она с благодарностью пошла навстречу Кэт. Комок подкатил у нее к горлу при воспоминании о верной Филиппе, в голосе которой всегда слышалась точно такая же материнская забота.– Меня зовут Энн, – сказала она с робкой улыбкой.– Я знаю, как тебя зовут, милая. Я твое имя слышала уже не раз, – ответила Кэт, помогая Энн поскорее освободиться от запыленной одежды и погрузиться в теплую воду, над которой поднимался пар. – Мы тут чуть с ума не посходили от беспокойства… ждали-то мы вас домой еще вчера вечером! Все ломали голову, никто не знал, в какие неприятности наш Фрэнсис впутался на этот раз.Благополучно водворив свою подопечную в ванну, Кэт принялась рыться в грудах платьев и белья, при этом не умолкая ни на минуту.Энн блаженствовала, наслаждаясь теплой водой и чувствуя, как постепенно уходят из тела боль и усталость. Даже ее беспорядочные мысли начали понемногу успокаиваться. Она вспомнила, какое суровое, грозное лицо было у Маклина, когда он, словно тисками, сжал ее плечи, но при этом вовсе не сделал ей больно. Даже в страшном гневе он не сделал ей больно…Энн тряхнула головой и взяла кусок мыла, который протягивала ей Кэт. До нее донесся головокружительный аромат цветов, и ее мысли сразу же приняли иное направление. Итак, сэра Фрэнсиса Маклина окружает множество женщин, жаждущих его внимания… Откуда, например, взялось это мыло? Может, это любимый сорт покойной леди Маклин? А что, если в доме недавно была другая леди, отдавшая предпочтение именно этому волнующему запаху?.. 5 Размышления о Маклине принесли Энн мало пользы: прошло целых три дня, прежде чем она увидела его снова. Все это время она сидела в своей комнате взаперти, хотя ей очень хотелось выйти на свежий воздух и насладиться теплым весенним солнцем, манившим сквозь узкое окно.Чтобы племянница не скучала, Иэн Макдоннелл проводил с ней много часов подряд, щедро угощая историями о детстве ее матери. Энн жадно ловила каждое слово. За эти дни она узнала о своих родственниках-Макдоннеллах куда больше, чем ей когда-либо рассказывала мать.Сама Энн в свою очередь рассказывала о своем детстве в Англии, благоразумно останавливаясь лишь на тех счастливых временах, когда ее отца не было дома, но наконец не выдержала.– Мама часто тосковала по дому, – тихо сказала она. – Почему вы ее ни разу не навестили? Даже письма и то не написали…Губы Иэна сжались, лицо осунулось и как будто вдруг состарилось на десять лет, на нем заметно проступили морщины.– Это случилось не по моей воле, девочка, – вздохнул он, твердо выдержав ее взгляд. – Гленкеннон заставил Мэри порвать все связи с родными, когда увез ее в Англию. Я все равно ей писал, а однажды даже предпринял попытку увидеться с ней – и чуть было не лишился головы в награду за свои труды. Этот ублюдок пригрозил… – Он оборвал себя на полуслове и поглядел на Энн как-то странно. – Ну ладно, милая, это все дело прошлое – было да быльем поросло. Вряд ли твоя матушка была бы мне благодарна за то, что я вытащил на свет божий неприятные воспоминания. – Иэн отвел глаза. – Поверь мне, Мэри знала, что я молчу не по собственной воле.Энн смотрела на него безмолвно, ощущая глубокое сочувствие к дяде и к своей матери. Сколько горьких и несчастных лет им пришлось прожить в разлуке! Зачем ее мать вышла замуж за Роберта Рэндалла, графа Гленкеннона? О браке по любви и речи идти не могло, в этом Энн была уверена. Ей хотелось спросить, но какое-то безотчетное опасение заставило ее держать свои мысли при себе. Наверное, Иэн прав: лучше не ворошить прошлое.Когда дяде приходилось отлучаться, компанию ей составляли Дональд или Кэт. От них Энн узнала многое о нынешнем предводителе клана Маклинов. Оказывается, сэр Фрэнсис унаследовал титул в раннем возрасте, когда его отец не вернулся из тяжелого междоусобного сражения. Восемнадцати лет от роду, будучи совсем еще мальчишкой, он волей судьбы был вынужден стать во главе могущественного клана, и это произошло в один из самых трудных периодов бурной истории Шотландии. С тех пор прошло восемь лет, и все это время он с честью вел свой клан сквозь политические бури и приграничные войны. Многие уважаемые члены других кланов испытывали к нему уважение, граничившее с благоговейным трепетом. По всему Шотландскому нагорью о нем шла добрая слава. Он заслужил репутацию верного и честного друга, но никто не хотел наживать себе врага в его лице: все знали, что это небезопасно.Из своего окна Энн не раз видела, как Маклин уезжает и возвращается домой в сопровождении горстки сподвижников. Иногда она слышала в коридоре его твердую походку и не знала, радоваться ей или сожалеть, когда он проходил мимо ее двери, не останавливаясь…Наконец, в тот самый день, когда она решила, что скоро сойдет с ума от вынужденного безделья, знакомые шаги замерли у ее порога. Раздался нетерпеливый стук в дверь, Энн откликнулась, и Фрэнсис Маклин вошел в комнату, сразу заполнив собой просторное помещение, ставшее вдруг слишком тесным.– Итак, госпожа Рэндалл, если вы избавились от своего дурного настроения, я пришел пригласить вас на верховую прогулку, – объявил он, нетерпеливо похлопывая себя хлыстиком по голенищу сапога.Будь он проклят, этот человек! Ну почему он вздумал непременно разозлить ее в тот самый момент, когда она решила относиться к нему хорошо?– Однажды мне уже довелось ездить верхом в вашем обществе, и у меня нет ни малейшего желания подвергаться такому испытанию еще раз, – холодно ответила Энн.Фрэнсис послал ей такую обезоруживающую улыбку, что в комнате как будто стало светлее.– Да будет тебе, милая, сколько можно злиться? Небольшая прогулка по пустоши пойдет тебе на пользу. Сегодня чудесная погода, вот я и решил сжалиться над тобой: хватит тебе сидеть в четырех стенах.Погода в самом деле стояла чудесная, и Энн не смогла устоять: еще одного дня, проведенного в заточении, она бы не выдержала.– Ну, хорошо. Если ты уберешься отсюда, я буду готова через пятнадцать минут, – заявила Энн и решительно направилась к шкафу за костюмом для верховой езды.Десять минут спустя Маклин вывел ее во двор. Лошади уже были оседланы и стояли наготове: значит, он был заранее уверен в ее согласии… Энн порадовалась, убедившись, что он выбрал для нее ту же самую красивую кобылу, на которой она приехала в Кеймри.Похлопав лоснящуюся шею лошади, Энн зачарованным взглядом следила за тем, как Маклин ловкими поглаживаниями успокаивает своего норовистого вороного жеребца, и наконец не удержалась от восхищенного вздоха:– Оказывается, Дональд здесь не единственный колдун. Вы ловко умеете управляться с лошадьми, сэр.– О, Люцифер на самом деле совсем незлой, – пояснил Фрэнсис, любовно проводя ладонью по мускулистому плечу жеребца. – Просто ему нужна твердая рука, чтобы он помнил, кто тут главный.Он подсадил Энн в седло, сам вскочил на спину жеребцу и направил нетерпеливое животное в ворота. Они пересекли дорогу, по которой прибыли сюда четыре дня назад, и отправились по узкой тропинке к морю.Энн молча ехала рядом с Маклином, наслаждаясь свежим воздухом и впитывая волшебную красоту весеннего дня. Обуревавшие ее страх и гнев испарились без следа. Свежий ветер дул ей в лицо и рвал с плеч плащ, который реял подобно гордому знамени у нее за спиной. Солнце излучало чистый нежаркий свет, воздух благоухал и казался сладким на вкус. Энн вдыхала его жадными глотками, чувствуя, как бездумное ощущение счастья заполняет ей грудь.Ленивый рокот моря слышался все яснее с каждым шагом. Они миновали небольшую осиновую рощу, и за поворотом тропинки перед ними открылся ослепительно синий водный простор, сливавшийся на горизонте с небом.Обогнав Маклина, Энн послала Касси вперед и подъехала к самой линии прибоя, завороженная мерным чередованием поднимающихся и опадающих волн и грациозными движениями чаек.– Море заставляет нас понять, насколько мы сами мелки и ничтожны, – негромко заметил Фрэнсис. – Я иногда прихожу сюда… это помогает мне многое увидеть в истинном свете.Энн кивнула. Ей вдруг захотелось остановить время, сохранить это волшебное мгновение, подобно драгоценному камню, который она могла бы держать в руках и любоваться им вечно. Некое шестое чувство подсказывало ей, что в будущем ей пригодятся эти воспоминания о пережитых на берегу минутах гармонии и покоя… Она взглянула на Маклина и обнаружила, что его глаза были такие же синие и спокойные, как небо у них над головой.– Я знал, что тебе понравится, – сказал он с улыбкой. – Я хочу показать тебе еще одно место. Поехали!Они неторопливо двинулись по узенькой каменистой тропинке, которая взбиралась на крутую вершину утеса. С правой стороны тропинку подпирали неприступные гранитные скалы, а слева был обрыв в несколько сот футов глубиной, и внизу бурлили волны. У подножия утеса громоздились огромные серые валуны – свидетельство землетрясения, произошедшего здесь много тысяч лет назад. Океан вздыхал, его необъятное лоно вздымалось и опадало, зеленые волны белой пеной разбивались о скалы.Добравшись наконец до вершины, Маклин слез с коня, помог спуститься Энн и привязал лошадей к искривленному деревцу. Когда он подвел Энн к самому краю скалистого мыса, у нее перехватило дыхание: изрезанная береговая линия простиралась насколько хватало глаз.– Мыс Чаек, – объяснил Маклин. – Там, где вода встречается с небом и землей, войнам и политике нет места во времени.Энн безмолвно кивнула, глядя на белоснежных чаек, неподвижно паривших над мысом в восходящих потоках воздуха, и задумчиво взглянула на твердый волевой профиль Маклина. Да, он не из тех, кто наслаждается политическими интригами, составлявшими самую суть жизни ее отца… Иэн заверил ее, что только забота о семье вынудила его прибегнуть к столь низкому средству, как похищение.– Мне очень жаль, что так получилось с Камеронами, – неожиданно прошептала она.Маклин нахмурился.– Кто тебе сказал? – спросил он, не сводя глаз с горизонта.– Это не имеет значения.– Бьюсь об заклад, что Дональд, – криво усмехнулся Маклин. – Вечно он печется о моих интересах, хотя его никто не просит.Энн пожала плечами:– Но это же так понятно… Он не хотел, чтобы у меня сложилось ложное впечатление о главе его клана. Он просто не мог этого вынести.Маклин покачал головой.– Мои люди приписывают мне больше благородства, чем я заслуживаю.– Очевидно, они тебе доверяют. А когда судьбы стольких людей зависят от одного, это не шутка. Ответственность бывает очень тяжела.– Верно, но иначе я не мыслю себе жизни.Он окинул взглядом убегающий вдаль берег, а Энн не сводила глаз с его гордой головы, с могучего разворота широких плеч и думала о том, что будущее его клана находится в надежных руках. Ей было приятно, что Маклин привел ее в это укромное место на вершине мира. Если бы только можно было навсегда остаться здесь, вдали от тоски и одиночества, от неразберихи, царившей внизу! Очень неохотно ее мысли вернулись к отцу и его коварным интригам.– За что мой отец так тебя ненавидит?Маклин нахмурился, и волшебный покой весеннего дня внезапно рухнул.– Дело не во мне одном, этот человек хочет прибрать к рукам всю Шотландию. Он терпит тех, кто его боится, заискивает перед ним, покорно подчиняется его приказам. Но тот, кто не склоняет перед ним головы, тот, кто смеет поступать, как подобает мужчине, рискует заслужить клеймо изменника и увидеть, как его семью упекут в тюрьму под каким-нибудь надуманным предлогом.Энн сразу поняла, что он имеет в виду себя.– А скоро он приедет за мной? – тихо спросила она, отводя глаза. Мысль о встрече с отцом теперь казалась ей куда менее заманчивой и желанной, чем три дня назад.– Граф еще не знает, что ты здесь, милая девочка, – негромко ответил Маклин, и насмешливая улыбка вновь показалась на его лице. – Я решил немного помучить его неизвестностью, прежде чем послать ему весточку о том, что ты благополучно гостишь у своих родственников здесь, на Севере.– А что, если он за это время причинит вред твоей семье?Улыбка Маклина словно окаменела и стала похожа на гримасу боли. Он вдруг схватил ее за локоть, его пронизывающий взгляд проникал, казалось, в самую душу, а что за выражение таилось в непроницаемой синеве его глаз, невозможно было разгадать.– Он не посмеет! А вы готовьтесь к тому, что вам придется пробыть здесь с нами несколько недель, Энн Рэндалл. Как вам кажется, сумеете вы так долго выносить мое общество?– Если вы не будете забывать о хороших манерах, сэр, – дерзко бросила она в ответ, высвобождаясь из его рук.Маклин запрокинул голову и расхохотался от души.– Я приложу все свои скромные усилия, сударыня, но опрометчивых обещаний давать не буду.Он опять взял ее за руку, словно намереваясь отвести обратно к лошадям, но в течение нескольких секунд они оба простояли в неподвижности. Энн заставила себя взглянуть ему в глаза, и, пока пыталась что-либо прочесть в их бездонной глубине, ей показалось, что весь окружающий мир куда-то исчез. Даже беспрерывно завывающий ветер как будто утих.Беспечная веселость постепенно исчезла с лица Маклина. Он наклонился к Энн, его сильные пальцы еще крепче сжали ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48