Энн проскользнула между валунами на свое любимое место на плоском камне и всей грудью вдохнула сырой вечерний воздух, жадно впитывая в себя идиллическое спокойствие пейзажа.Она следила, как крачки ловят рыбу в тихой воде, слушала лепет волн, тихо плещущих о берег, и постепенно тревога у нее в душе улеглась. В конце концов, нет ничего удивительного в том, что внезапное появление Фрэнсиса выбило ее из колеи. Его присутствие стало для нее постоянным напоминанием о собственном глупом и неосмотрительном поведении минувшей весной. Особенно унизительно было сознавать, что он явно не сомневается в ее готовности вновь поддаться его лживым уговорам. Вот в этом вся суть… пострадала только ее гордость. Ей дела нет до Фрэнсиса Маклина! Она не питает к нему никаких теплых чувств.Но вот как быть с Перси Кэмпбеллом? Его поведение в саду ее ужаснуло, однако потом он был так предупредительно вежлив, так искренне уверял ее, что ничего плохого не имел в виду…С глубоким вздохом девушка подтянула колени к груди, обхватила их руками и закрыла глаза, прислушиваясь к мирным звукам природы, готовящейся ко сну. Внезапно по крутой тропинке с шорохом скатился камешек, и она насторожилась. Вот послышался негромкий хруст гравия под сапогом… И в следующее мгновение из-за большого валуна, закрывавшего тропинку, появился Фрэнсис Маклин!С минуту они молча смотрели друг на друга, застыв от изумления, затем, подхватив юбки, Энн вскочила, чтобы встретить Фрэнсиса лицом к лицу.– Ну и ну, чтоб меня черти взяли! Какая неожиданная удача! – воскликнул Фрэнсис, поставив ногу на камень.Энн заставила себя сохранить спокойствие: она знала, что это единственный способ справиться с Фрэнсисом.– Я как раз собиралась возвращаться. Не стану мешать вашей одинокой прогулке, милорд, – холодно сказала она и повернулась, чтобы уйти, но он резко выбросил вперед руку и обхватил ее запястье словно тисками.– Сначала я должен с тобой объясниться. Как я уже говорил утром, мне надо сказать тебе нечто очень важное.– А я тебе сказала, что не желаю слушать! – отрезала Энн, пытаясь высвободить руку.– Ради всего святого, Энн! Мы с Конрадом жизнью рисковали, чтобы приехать сюда. Неужели ты не можешь уделить мне хоть минутку? На разговоры с Кэмпбеллом ты времени не жалеешь!– Я буду проводить время, с кем захочу, и мне дела нет, что ты рисковал жизнью! Я тебя не просила сюда приезжать, не так ли?– Ты действительно можешь проводить время с кем захочешь, но не пытайся назло мне поощрять Кэмпбелла, – посоветовал Фрэнсис. – Ты играешь с огнем, милая, так и обжечься недолго!Энн пришла в ярость оттого, что он так верно разгадал ее маневр.– Ах ты… Свет не видал второго такого заносчивого, самонадеянного…Договорить она не успела: Фрэнсис обхватил ее за плечи, прижал к себе отчаянно сопротивляющееся тело и нашел губами рот. При первом же прикосновении к ней долго сдерживаемая страсть вспыхнула в нем с новой силой, шальная сладость поцелуя ударила в голову. Он совсем забыл, что хотел сначала объясниться с ней.Губы Энн инстинктивно раскрылись под его натиском, а в голове воцарилась полная сумятица, теперь ей приходилось противостоять не только силе Фрэнсиса, но и собственному взбунтовавшемуся телу, которое кричало, что пора отказаться от гордости, что вне кольца его рук у нее нет жизни…Внезапно перед мысленным взором Энн возникла яркая картина: она видела темноволосую красавицу Элизабет Макинтайр, лежащую в объятиях Фрэнсиса. У Фрэнсиса Маклина всегда было множество женщин, напомнила она себе, но – будь он проклят! – она не станет одной из них. Эта мысль помогла ей остудить жар в крови. Она замерла в его руках, не отвечая на ласки и поцелуи.Когда Фрэнсис наконец отпустил ее, Энн отстранилась, нацепив на лицо маску холодного безразличия, чтобы он не догадался, как глубоко ему удалось ее потрясти. Размахнувшись изо всех сил, она залепила ему звонкую пощечину и лишь несколько секунд спустя осознала все безумие своего поступка.На его щеке медленно растаял красный след от удара, глаза грозно сверкнули, но он не пошевелился, хотя от усилия сдержать себя на скулах заметно проступили желваки.– Ладно, Энн, на сей раз, так и быть, я тебя прощаю. Знаю, ты считаешь, что я это заслужил. – Фрэнсис тяжело вздохнул. – Но впредь не советую тебе испытывать мое терпение.Вся дрожа от гнева, Энн мечтала, чтобы в руке у нее оказался пистолет, кинжал, любое оружие, которым можно было бы его ударить. Удержавшись от порыва броситься на него с кулаками, она пустила в ход то единственное, что у нее осталось, – язык.– Ну что ж, если вы закончили выставлять себя круглым дураком, милорд, я, пожалуй, пойду, – сказала она, вложив в свой голос все презрение, на какое была способна.Фрэнсис пожал плечами, смирившись с неизбежным.– Ладно, как знаешь, – вздохнул он. – Хочешь меня ненавидеть – дело твое. Но с Перси Кэмпбеллом будь очень осторожна. Он не так терпелив, как я. Я не хочу, чтобы ты пострадала, милая.Энн уже собиралась гневно возразить, как вдруг со скалы у них над головой раздался негромкий голос:– Это частный разговор, господа, или всем можно присоединиться?Энн с трудом подавила стон отчаяния. Неужели этот злосчастный день никогда не кончится?! Какие еще беды он ей сулит? Давно ли Эдмунд Блейк стоит там и наблюдает за ними? С этим человеком никогда ничего не знаешь наверняка, он такой странный…Камни зашуршали и покатились из-под ног Блейка, пока он спускался вниз.– Советую вам как можно скорее вернуться в замок, сударыня, – холодно сказал он. – Ваш отец возвратился и хочет вас видеть. Что же касается вас, сэр, – тут он повернулся к Фрэнсису, – я буду рад сопровождать вас обратно в Рэнли… немедленно, если вы не возражаете.Фрэнсис мужественно решил спасти положение.– Я всего лишь прогуливался по берегу, когда увидел здесь эту леди без сопровождения, – начал он. – Как раз перед вашим появлением я пытался убедить ее вернуться в дом вместе со мной, но раз уж вы берете на себя роль провожатого, я, с вашего позволения, тихо и мирно продолжу свою прогулку.Блейк презрительно усмехнулся:– Я ни за что бы не посмел оставить столь важного гостя без должного внимания, но мне остается только надеяться, что вы помните дорогу к замку. Пойдемте же, сударыня, – нетерпеливо проговорил он.Энн бросила последний взгляд через плечо на двух мужчин, стоявших лицом к лицу, словно пара дуэлянтов, потом повернулась и побежала вверх по тропинке, не дожидаясь Блейка. Даже если бы Фрэнсис нарочно решил доставить ей как можно больше неприятностей, он вряд ли добился бы такого грандиозного успеха. Что предпримет ее отец, когда узнает, что она гуляла за воротами с Фрэнсисом Маклином, ей страшно было даже вообразить. * * * Фрэнсис опустился в кресло в скудно обставленной комнате, которую делил с Конрадом, проклиная себя за глупость. Если бы в этот вечер он попытался все объяснить Энн, а не лез к ней с поцелуями, она бы уже сейчас, наверное, была в его объятиях. А между тем времени у них мало, в этом деле два-три дня могут составлять разницу между жизнью и смертью. И Энн угрожает опасность едва ли не большая, чем ему самому…Он сурово нахмурился, вспоминая страшные слухи, ходившие о смерти первой жены Кэмпбелла. Говорили, что он убил ее в приступе ярости, а затем все обставил так, чтобы это было похоже на несчастный случай. Фрэнсис не сомневался, что слухи не лгут: такой поступок был вполне в духе Перси Кэмпбелла. Но если этот ублюдок посмеет прикоснуться к Энн своими грязными лапами, он убьет его голыми руками!Фрэнсис повел плечами, пытаясь расслабиться, и устало вздохнул. Оказалось, что все не так просто, как ему представлялось заранее. Время утекало между пальцев, а он так и не сумел объяснить Энн, почему отослал ее минувшей весной…Звук легких шагов возвестил о чьем-то приближении. Фрэнсис резко повернулся к двери с кинжалом в руке, но, услыхав условный стук Конрада, успокоился и впустил друга.– У меня все готово, со стражниками я договорился, – сказал Конрад, подходя к камину. – Но действовать надо быстро – через два дня стражу поменяют.– Ты прав, – согласился Фрэнсис. – Я бы и гроша ломаного не дал за наши шкуры, если мы проторчим в этих стенах до конца недели. Не тревожься, старина, к тому времени нас тут не будет.Фрэнсис угрюмо уставился в огонь. Надо будет найти другой случай поговорить с Энн наедине. Хотя ее холодность этим утром его поразила, он отказывался верить, что она и в самом деле к нему так равнодушна, как хочет показать… 18 Беспокойный ветер завывал в эту ночь среди крепостных стен и башен Рэнли подобно мятежному духу, не находящему себе упокоения даже после смерти. Несмотря на глубокую усталость, Энн была не в силах уснуть и поминутно ворочалась в постели, прислушиваясь к жуткому вою. Даже когда сон все-таки сморил ее, тревожные мысли продолжали преследовать Энн. Ей приснилось, будто она стоит во дворе рядом с отцом, окруженная конвоем суровых солдат. Все вокруг казалось темным и мрачным: серый туман спускался с серого неба и оседал влагой на холодных и скользких камнях у нее под ногами. Она зябко куталась в простой скромный плащ, тщетно стараясь защитить себя от сырости.Внезапно тяжелая обшарпанная дверь караульной распахнулась, и на пороге показалась темная фигура, облаченная в плащ с капюшоном. Руки несчастного были связаны, он шел, понурившись, спотыкающейся походкой человека, лишенного надежды. Энн затаила дыхание, когда он проследовал мимо в сопровождении стражников: в его фигуре было что-то до ужаса знакомое. В этот момент жестокий порыв ветра сорвал с головы осужденного капюшон, и она узнала Фрэнсиса Маклина. Энн смотрела на него, оцепенев от изумления. Его черты были бледны и искажены смертельной усталостью, взгляд был устремлен на что-то, находившееся у нее за спиной. Она медленно обернулась и увидела, что позади нее возвышается виселица; скользкая петля грозно раскачивалась на ветру. Гленкеннон грубо захохотал, а в уме у нее тем временем отдавались, повторяясь до бесконечности, слова сэра Перси Кэмпбелла: «Если хотите повесить его просто ради забавы… ради забавы… ради забавы…» Энн хотелось броситься к Фрэнсису, окликнуть его по имени, но она не могла двигаться и была вынуждена беспомощно смотреть, как ему на шею накидывают петлю. Гленкеннон поднял руку и подал знак стражникам, люк под ногами Фрэнсиса раскрылся с глухим стуком, и он всем своим весом натянул веревку…Задыхаясь, девушка села на постели. В комнате было темно, за окном по-прежнему жалобно завывал ветер. Постепенно ее дыхание выровнялось, она поняла, что страшные образы были не чем иным, как ночным кошмаром, хотя в горле у нее все еще стоял полузадушенный крик, она все еще видела, как безжизненное тело Фрэнсиса болтается в петле, и слышала, как отец рядом с ней злорадно смеется. Бессильные слезы покатились по ее щекам. Энн прислонилась к столбику кровати, всхлипывая, словно испуганный ребенок.Да, это был всего лишь сон, но она знала, что он запросто может сбыться…Энн попыталась стряхнуть с себя ощущение ужаса и утраты. Очень может быть, что Фрэнсису угрожает опасность. Но ей-то что за дело? Однако наигранное безразличие не помогло. Потуже закутавшись в одеяло, девушка вспомнила, как ей бывало страшно в детстве. Тогда к ней приходила мать и читала вслух из большой семейной Библии с золотым обрезом. Ей вспомнились теплые ласковые руки матери, ее нежный голос, утешение, которое она находила в библейских сказаниях задолго до того, как ей объяснили, что означают слова бессмертной книги.Энн вдруг захватило неодолимое желание перечитать те великие и утешительные слова прямо сейчас. Она смутно припомнила, что вроде бы видела пыльный том Библии и несколько молитвенников на верхней полке в дальнем углу просторной библиотеки Гленкеннона. Глупо было покидать теплую постель, чтобы блуждать по темным коридорам в поисках Библии, но Энн тем не менее натянула на себя капот, сунула ноги в домашние туфельки и зажгла свечу. Выскользнув в коридор, она прикрыла пляшущее пламя ладонью и бесшумно двинулась вперед – в ту часть здания, где располагались библиотека и кабинет ее отца. Коридор тянулся бесконечно. Холодный сквозняк пробрался под капот, и Энн поежилась, окончательно убедившись в безрассудстве своей затеи. Внезапно она увидела узкую полоску света под дверью кабинета Гленкеннона и торопливо загасила свечу, сразу очутившись в кромешной тьме. Если Блейк счел нужным сообщить Гленкеннону о ее встрече с Фрэнсисом, граф придет в ярость, обнаружив ее здесь.Энн уже готова была незаметно удалиться, когда до нее донесся приглушенный шум голосов из-за двери кабинета. Она сразу навострила уши. С кем ее отец решил встретиться в полуночной тиши, когда все остальные обитатели замка уже удалились на покой?Пораженная собственной смелостью, Энн подкралась поближе и наконец распознала голоса – ей нетрудно было узнать вкрадчивые интонации Эдмунда Блейка. Потом раздался звучный, хорошо различимый голос ее отца:– Он нужен мне живым, Блейк. Я много лет ждал, когда он попадет ко мне в руки, и теперь хочу сполна насладиться своей победой. – Гленкеннон холодно рассмеялся. – Какое же это будет наслаждение – под пыткой вырвать у Маклина признание в измене, прежде чем я его повешу!Энн закрыла глаза, хотя вокруг и без того было темно, и затаила дыхание. Ноги у нее подкосились, и ей пришлось прислониться к холодной стене.Опять послышался голос Блейка, но, сколько ни старалась, она не могла уловить ни слова.– Все это вы говорили и раньше, Блейк, – перебил его Гленкеннон. – Мне и самому известно, что король устал от раздоров. Я даже не исключаю, что вскорости у него зародятся подозрения на наш собственный счет.Наступила небольшая пауза – видимо, Блейк что-то возражал.– Ну, хорошо, – раздраженно произнес Гленкеннон. – Я соглашусь на несчастный случай на охоте, раз уж у нас нет достаточных оснований для ареста. Вы правы, эти безмозглые дураки могут поднять шум. Знаю, на вашего человека можно положиться, но все-таки напомните ему, чтобы держал язык за зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48