Да, он возьмет ее и покончит с этим насильственно навязанным самому себе обетом безбрачия! И тогда, надо надеяться, снедающее его раздражение уляжется, телесное напряжение разрешится, и он обретет покой. В конце концов, ему нужна жена, нужны сыновья, без которых жизнь лишена смысла. А Элизабет покорна и готова на все.И вдруг опять синие глаза и золотые волосы вспыхнули перед ним в темноте. Энн… милая Энн, ее нежная улыбка и чистые, сладкие, невинные поцелуи. Полуобнаженная Энн, лежащая на берегу, прижатая к песку его телом, запутавшаяся в шелковой сети своих золотистых волос той памятной ночью у моря…При этом воспоминании из его груди вырвался низкий протяжный стон, который Элизабет истолковала по-своему. Она обвила руками его шею и притянула его голову к своей обнаженной груди. Опьяненный ее запахом, Фрэнсис закрыл глаза, не слушая тревожного колокола, гудящего где-то на задворках разума. Рот Элизабет жадно отыскал его губы, и он целиком отдался растущему желанию.Внезапно знакомый тоненький голосок окликнул его по имени откуда-то из темноты:– Дядя Фрэнсис, вы здесь?Элизабет замерла в его объятиях, а затем отшатнулась, лихорадочно натягивая платье на плечи и поправляя волосы.– Клянусь телом Христовым, я придушу этого мальчишку! – глухо прорычал Фрэнсис. – Я здесь, Эван, – позвал он через минуту.К тому времени, как мальчик добрался до них, Фрэнсис уже успел овладеть собой.– В чем дело? – рявкнул он.Эван перевел взгляд с одной неясной фигуры на другую, словно спрашивая себя, что они тут делают, в самой темной части сада.– Ну… – робко начал он, – матушка говорит, что через пару дней мы уедем, а вы обещали взять меня на рыбалку. Простите, что я вам тут помешал, но… понимаете, матушка уже отослала меня спать, а я хотел спросить: может быть, мы сходим завтра утром?– Я же дал слово, малыш, стало быть, мы непременно пойдем рыбачить, – ответил Фрэнсис. – А теперь живо марш в постель, пока тебя здесь не застукали!Мальчик издал радостный клич и умчался в темноту, оставив Фрэнсиса и Элизабет стоять в напряженном молчании.– Дженет должна что-то предпринять, чтобы обуздать этих мальчишек, – возмущенно заявила Элизабет. – Они избалованы сверх всякой меры.– А по-моему, это очень славные и благовоспитанные дети, – возразил Фрэнсис, разглядывая темный силуэт Элизабет с внезапно проснувшейся неприязнью. Вмешательство Эвана вдруг показалось ему благом, ниспосланным свыше.Элизабет подошла поближе и призывно прильнула к нему.– Да-да, конечно, ты прав. Просто я не очень привыкла общаться с детьми, – торопливо согласилась она, осознав свою ошибку. – И потом, я не ожидала, что кто-то последует сюда за нами.Фрэнсис отступил на шаг. – Пожалуй, это к лучшему, что нам помешали. Боюсь, что мне придется просить у тебя прощения, Элизабет: я не имел права так обращаться с тобой. Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что я всего лишь мужчина, сраженный красотой женщины. – Он оглянулся на замок. – А теперь давай-ка я провожу тебя, пока нас еще не хватились.Он простился с Элизабет у подножия лестницы, торопливо поцеловав протянутую ею руку. Она улыбнулась и бросила на него взгляд, от которого любой другой мужчина растаял бы на месте. Увы, Фрэнсис не раз видел, как она бросает подобные взгляды на того из своих поклонников, кто в эту минуту был у нее в фаворе. Элизабет могла доставить ему лишь самое мимолетное удовольствие. Такая женщина не для него. Какое счастье, что бог отправил Эвана его искать!Фрэнсис побрел по коридору, и неожиданно в голове у него начал складываться дерзкий план. Боже милостивый, почему он раньше об этом не подумал?! Фрэнсис бегом бросился вверх по ступеням в небольшой зал, где семья обычно собиралась после обеда. Он распахнул дверь, и глазам его предстала идиллическая картина: Джейми и Уилл играли в шахматы за маленьким столиком, а Дженет тем временем разбирала нитки для вышивания. Разговор между ними внезапно смолк, как только Фрэнсис вошел в комнату.– А где Элизабет? – спросила Дженет.Фрэнсис сел на обложенную подушками скамью, рассеянно поправляя кружево на манжете.– Она ушла к себе, – ответил он как ни в чем не бывало. – Да, кстати, мы с Эваном решили завтра с утра пораньше отправиться на рыбалку.– Когда это вы с ним успели решить?– Только что в саду. Это ты послала его за мной, Дженет?– Нет, Фрэнсис, богом клянусь, я его не посылала!Он криво усмехнулся:– Ладно, только не ругай его, сестрица. Он сослужил мне неоценимую службу, и теперь я перед ним навек в долгу.Джейми рассмеялся, в его глазах замелькали озорные огоньки.– Фрэнсис, мальчик мой, эта женщина знает, чего хочет, она так просто не отступится. Так что лучше тебе держаться от нее подальше, если не хочешь расстаться со своей свободой.– У меня сейчас нет времени на женщин, – отмахнулся Фрэнсис. – Я собираюсь дать бой Гленкеннону, Джейми. Но только теперь я буду ставить ему условия!– Нет, Фрэнсис, нет! – Дженет вскочила, прижав руки к груди. – Умоляю тебя, не делай глупостей.– Я не стану сидеть и ждать, пока Гленкеннон сделает свой ход. Этак можно прождать целый год и в конце концов получить нож в спину где-нибудь на темной улице в Эдинбурге или в Данди, – с отвращением проговорил Фрэнсис. – Нет уж, дудки! Я собираюсь поменяться с ним ролями. Пусть теперь он сидит и гадает, когда и откуда последует удар.– Разумно ли предпринимать такой шаг именно сейчас? – осторожно спросил Джейми. – Ты ведь помнишь, какое против тебя выдвигается обвинение.Фрэнсис пожал плечами:– Я не собираюсь раскрывать свои карты. Мы наберем небольшой отряд, состоящий из самых верных и надежных людей, натренированных наносить удары в темноте, действовать бесшумно и скрываться, не оставляя следов. Гленкеннон будет чувствовать себя бескрылой пчелой, когда обнаружит, что удар нанесен неизвестно кем.– Даже бескрылая пчела может ужалить, – заметил Джейми. – Кроме того, ты прекрасно знаешь, что ни один набег не проходит без сучка без задоринки. – А ты стал бы ждать, сидя взаперти у себя дома, если бы Гленкеннон охотился за твоей шкурой? – спросил Фрэнсис, пристально всматриваясь в озабоченное лицо шурина. – Я так и думал, что нет, – с улыбкой добавил он через минуту.– Можно мне поехать с вами, сэр? – взволнованно спросил Уилл, подходя к Фрэнсису.– Нет, дружок, только не в этот раз.– Вы считаете, что я слишком молод и недостаточно хорошо владею мечом? – с горечью произнес мальчик.– Ты уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в набегах, сынок, а твоему мастерству может позавидовать большинство твоих сверстников. Но сейчас мы идем на дело куда более опасное, чем дружеские стычки между кланами. Если во время набега кто-нибудь, упаси бог, будет ранен или захвачен… если что-то пойдет не так, нас перебьют всех до одного, не задавая вопросов.Фрэнсис опустил руку на плечо Уиллу, вспомнив, как он сам когда-то умолял отца взять его с собой в опасный поход.– У меня нет сыновей, малыш, нет наследника, кроме тебя. Если я не вернусь, ответственность за мой клан ляжет на твои плечи. – Его рука крепко сжалась на плече у мальчика. – Теперь ты понимаешь? Я не имею права взять тебя с собой.Уилл уставился на него расширенными от удивления глазами.– Но с вами ничего не случится, дядя Фрэнсис, – проговорил он сдавленным голосом. – С вами ничего не может случиться!– Очень даже может, сынок, и я не оставлю Кеймри без мужчины, в жилах которого течет кровь Маклинов.Уилл проглотил ком, внезапно застрявший в горле. Он был не способен представить себе, что мир может существовать без Фрэнсиса Маклина – живого и веселого властителя Кеймри. 14 Жестокий ливень, хлеставший все утро не переставая, перешел в мелкий сеющийся дождичек. Энн распахнула окно и благодарно вдохнула сырой и влажный воздух, хлынувший в комнату.Погода испортилась вскоре после отъезда ее отца в Данди. Замок с тех пор казался ей пустым и мрачным, как будто необитаемым. Всюду стоял затхлый запах склепа, куда давно не заглядывало солнце. Целыми днями Энн думала только о том, как бы сбежать отсюда подальше, вдохнуть свежего воздуха, прогуляться вдоль озера в одиночестве, но отец запретил ей куда бы то ни было отлучаться из Рэнли в его отсутствие.Ее лицо вспыхнуло от смущения, когда она вспомнила унизительную сцену, развернувшуюся на глазах у Найджела Дугласа и капитана Кинкейда.– Тебе запрещено покидать замок, – холодно заявил отец. – Когда я вернусь, нам скорее всего придется принимать гостей, и я не могу тебе позволить снова исчезнуть. Кроме того, я желаю, чтобы ты обновила свой гардероб. Что-нибудь более… гм… женственное. И чтоб я больше не видел этих стоячих плоеных воротников, к которым ты питаешь такую слабость. По-моему, женщины носят их нам назло. Я еще не встречал мужчины, которому они пришлись бы по вкусу. – Он злорадно усмехнулся, наслаждаясь ее замешательством. – И запомни: ничего серого или черного! Я объяснил швеям, что мне требуется, и по возвращении надеюсь увидеть тебя подобающим образом одетой.Энн до боли закусила губу, вспомнив об унижении, которое ей пришлось пережить. А хуже всего было то, что отец поручил Эдмунду Блейку следить за ней в его отсутствие.При мысли о Блейке холодок отвращения пробежал у нее по спине. Этот человек был вездесущ и обладал сверхъестественной способностью появляться там, где его меньше всего ждали. Его бесцветные серые глазки шныряли по всем углам, он бесцеремонно вмешивался в жизнь обитателей замка. В последнее время Энн заметила, что шагу не может ступить, не столкнувшись с его холодным взглядом. Но, кажется, Блейк говорил, что в этот день он будет занят внесением записей в конторские книги…У нее перехватило дух от собственной дерзости. Если Блейк занят, никто не заметит ее отсутствия. Она выскользнет потихоньку на час или два… Какой от этого вред? Заглушая в душе скверные предчувствия, Энн отвернулась от окна. В голове у нее сложился план побега.Вскоре она уже покидала постылые стены Рэнли, переодетая в грубый плащ и деревенские башмаки своей служанки. Подходя к внешним воротам, Энн натянула потрепанный капюшон пониже на лоб, и скучающие стражники проводили ее равнодушными взглядами.День оказался безусловно неудачным для прогулки, но все-таки Энн с наслаждением вдыхала запах омытой дождем земли, особенно сладкий после двух недель, проведенных в четырех стенах. Вскоре она сошла с дороги и зашагала по каменистой тропинке, ведущей к озеру. Мокрые от дождя камни скользили под ногами, ступать приходилось осторожно, зато она наконец-то была свободна. Пусть всего на час, но свободна!Холодный порыв ветра, гнавшего рябь по поверхности озера, подхватил влажную прядь ее волос. Где-то поблизости раздался протяжный и жалобный крик кроншнепа. Постепенно чувство одиночества вновь овладело ее душой, мысли вернулись по привычной дорожке в Кеймри.Что там сейчас происходит, в этот прохладный сырой день? Наверное, все домашние собрались у весело пылающего камина, обмениваются шутками и занимательными историями… На нее вдруг накатил приступ острой тоски. О, как ей хотелось стать частью этой большой и дружной семьи! Ей вспомнилось, как выглядел Фрэнсис в такие минуты, как он смеялся, как улыбался ей, как мелькали в его синих глазах искры беспечного веселья. А в другие минуты эти глаза темнели и смотрели на нее с нежностью… Зачем ему было лгать, притворяться, будто питает к ней чувства, которых на самом деле он вовсе не испытывал? Неужели только для того, чтобы развеять скуку, приятно провести несколько весенних дней?Энн думала об этом непрестанно, но так и не находила ответа на терзавшие ее вопросы. Возможно, Фрэнсис был к ней неравнодушен, но его чувство оказалось недолгим. А может быть, он любил ее по-настоящему, но решил не рисковать благополучием своего клана? Что ж, это вполне уважительная причина, чтобы отослать ее к отцу…Она смотрела на темно-коричневую воду, лижущую камни у ее ног. Чем бы ни руководствовался Фрэнсис в своих поступках, суть дела от этого не менялась. Короткие дни счастья миновали. Вскоре вернется ее отец – и тогда закружится светская карусель; не успеет она оглянуться, как он выдаст ее замуж за какого-нибудь богатого лорда по своему выбору. Ей следует навсегда забыть о том, как она лежала в объятиях мужчины на залитом лунным светом морском берегу, а весь остальной мир куда-то исчез. Надо попытаться произвести хорошее впечатление на жениха, которого выберет ей отец, и, возможно, со временем преследующие ее воспоминания умрут.Энн зажмурилась и потрясла головой, пытаясь прогнать горькие мысли о предательстве и разбитых надеждах. Зачем он был ей дан, этот краткий глоток свободы, этот крохотный кусочек жизни… той жизни, какой она должна быть? Подобно птице, выращенной в неволе, ей позволили на миг взмыть к небесам, изумиться ощущению свободного полета и тут же поймали, подрезали крылья и загнали обратно в клетку. На пиру жизни ей достались одни лишь крохи, а впереди расстилалась бесконечная череда пустых дней, и она не понимала, как может жизнь продолжаться, когда все хорошее уже осталось позади…Ветер усилился и беспокойно завыл среди гранитных валунов, сваленных беспорядочной грудой у самой кромки воды. Легкая изморось вновь превратилась в дождь. Энн поплотнее закуталась в плащ. Пора было возвращаться назад.Торопливо пробежав по тропинке, она скользнула в дом с черного хода и без всяких приключений прокралась по темному коридору к западному крылу здания. Она была уже почти у цели, когда с погруженной в полумрак лестничной площадки у нее над головой раздался холодный насмешливый голос:– Итак, сударыня, я полагаю, вы получили удовольствие от своей прогулки. Хотя погода вряд ли благоприятствует подобному занятию, у вас, без сомнения, были свои причины для отлучки.Энн застыла, словно прикованная к месту. Этот голос принадлежал Эдмунду Блейку, который, несомненно, следил за ней все это время! Она выпрямилась, стараясь держаться со всем возможным достоинством, какое только мыслимо было соблюсти, стоя в грубых башмаках и потрепанном плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48