Ты втоптала в грязь имя всей нашей семьи, и должна сказать, что я могу и не пережить такой удар. Но я постараюсь, клянусь тебе, постараюсь, пока мы не придумаем, что делать с этой постыдной связью. А теперь оставайся здесь, как приказал отец. Поняла?
— Да, мама.
Дверь за Лавинией закрылась, и шаги ее стихли в коридоре. Лорна неподвижно сидела в темноте, обхватив обеими руками своего неродившегося ребенка, думая о том, куда пошел его отец, что он будет делать и когда она снова увидит его.
Глава 13
Йенс страдал, сидя в поезде, увозившем его от Лорны. Но что он мог сделать? Нельзя было ожидать от всемогущего Гидеона Барнетта, что он с пониманием отнесется к их мольбам. Надо было жениться на Лорне, а уж потом сообщить об этом ее родителям!
Но он не сделал этого, а поступил как положено, благородно. И вот какой ужасный результат.
Что теперь делать? Ворваться в дом? Похитить свою любимую? Убежать вместе с ней? Поругаться с Барнеттом и избить его? (С каким удовольствием он бы сделал это.)
На самом деле Йенс Харкен не знал, что делать, поэтому вернулся в гостиницу «Лейл» и лежал на кровати без сна почти до пяти утра, скрипя от злости зубами.
Утром он принял два решения: убрать форму из сарая Гидеона Барнетта и попросить Тима Иверсена приютить ее у себя. Йенс умылся, оделся и спустился вниз позавтракать. Там его ожидала новость, что теперь он должен сам платить за еду. Гидеон Барнетт уже прекратил всякое дальнейшее финансирование.
Йенс поел, заплатил за завтрак и поехал на поезде в Сент-Пол. С вокзала он пешком направился в фотостудию Иверсена на Западной Третьей улице. И хотя он там никогда не был, но нашел студию без труда, обнаружив, что она больше похожа на оранжерею. Цветы были повсюду: в витрине, в горшках на полу и на специальных стойках. Цвела герань, пышно распустились фиалки, благоухали карликовые деревца в кадках, раскинулся папоротник. Среди этой буйной растительности в стеклянной витрине были выставлены на продажу патентованные фотоаппараты «Кодак» Джорджа Истмена, а у дальней стены, прикрытой экраном, стояли стулья и кресла для клиентов. Возле центральной витрины Иверсен забавлялся со старым фотоаппаратом, у которого были две линзы с расстоянием между ними в три дюйма.
Тим резко обернулся на звук дверного колокольчика, улыбнулся и направился к Йенсу, вытащив изо рта погасшую трубку.
— Кого я вижу, мой друг Йенс Харкен! Какого черта ты тут делаешь? Ты потерял свою яхту?
— Между прочим, да. Поэтому и пришел поговорить с вами.
— Звучит мрачно. Что случилось? Проходи, проходи… Снимай пальто и грейся у печки.
Сняв пальто, Йенс прошел за Тимом и пузатой печке, стоявшей возле одной из стен комнаты. Тим налил кофе и поднес к печке два стула.
— Я должен прямо все объяснить, — сказал Йенс, беря из рук Тима чашку с кофе и садясь на стул. — Барнетт выставил меня вместе с яхтой.
Тим помолчал, набивая трубку.
— Вот это да. С чего это вдруг?
— Я попросил у него разрешения жениться на его дочери.
Единственный глаз Тима уставился на Йенса, он словно буравил его, пока Тим зажигал спичку и затягивался ароматным дымом, раскуривая трубку.
— Так, могу себе представить, в какое бешенство пришел Гид от подобной просьбы. Значит, говоришь, он прекратил строительство «Лорны Д»?
— Да. Хочет, чтобы я убрался из его сарая, а если я еще хоть раз появлюсь там, он отдаст меня под суд. Ладно, я уберусь, но я не могу оставить там свою форму для сгибания ребер яхты. Я сам заплатил за все материалы, и он согласился, что она будет принадлежать мне после завершения строительства «Лорны Д». Теперь у меня единственная проблема в том, чтобы найти, где ее пристроить. Вот я и пришел спросить, нельзя ли ее затащить в вашу хижину, пока я не подыщу место.
— А почему бы и нет? Все равно сейчас хижиной никто не пользуется.
— Спасибо, Тим.
— А как насчет тебя? Не думаю, что Гид и дальше будет оплачивать твое проживание и питание в гостинице «Лейп».
— Нет, конечно. Меня уже сегодня утром заставили заплатить за завтрак. Должно быть, он послал телеграмму, уж больно все быстро произошло.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Я не разорен, но сэкономленные деньги намеревался использовать для открытия собственного дела. Собирался дождаться большой регаты в следующем году, но, похоже, у меня не остается выбора. Буду открывать свое дело прямо сейчас.
Тим усмехнулся правым уголком губ и здоровым глазом.
— Иногда несчастья подвигают мужчину к действиям. А как насчет Лорны? Ты все еще намерен жениться на ней?
— Непременно. Никто не сможет отнять ее у меня. Никто!
Тим скрестил руки на груди, засунул в рот трубку и промолвил сквозь клубы дыма:
— Странно конечно, но я чувствую себя немного виноватым за происшедшие с тобой неприятности.
— Вы?
— Я понимал, что происходит между тобой и Лорной, и даже несколько способствовал этому.
— Это все равно случилось бы, даже без того пикника. Лорна и я… ну, у нас это серьезно, Тим, действительно серьезно. Как будто судьба свела нас. И мы обязательно будем вместе, но сначала; должен утвердиться как корабел. В конце концов старик Барнетт оказал мне неплохую услугу. Ведь было так много разговоров вокруг «Лорны Д», что теперь мое имя известно каждому на Озере Белого Медведя. Сейчас у меня примерно четыреста двадцать долларов собственных денег, а остальные я возьму в банке в виде ссуды. И найду кого-нибудь, кто захочет рискнуть и поставить на меня. У меня к вам еще одна просьба: не могли бы вы дать мне одну-две фотографии яхты, которые сделали в последний раз? Может, у меня и не так много денег, но неплохая голова и чертовский нюх на яхты, и, когда я покажу банкиру фотографии, он сам поймет, что ее мной стоит рискнуть.
— Одну-две фотографии, да? — Тим выпустил облако дыма, наполнив воздух крепким ароматным запахом. Он попыхивал трубкой и думал, попыхивал и думал и наконец сказал:
— Пошли со мной.
Он подвел Йенса к фотоаппарату, с которым возился у центральной витрины.
— Видишь это? — Тим любовно погладил пальцами черный ящик, стоявший на высокой треноге. — Можно сказать, что это моя «Лорна Д». — Он широким жестом обвел студию. — Все эти портреты выполнены этой камерой, я ее очень люблю. Путешествуя по свету, я таскаю ее с собой, снимаю такие места, которые обычный человек может увидеть только с помощью фильмоскопа в своей гостиной. А ты знаешь, что я был в Клондайке? Представляешь себе. И в Мексике, и в Палестине, и на Всемирной выставке в Чикаго, проходившей два года назад. А на следующей неделе я уезжаю в Швецию и Норвегию, а в конце зимы буду в Италии и Греции. И изо всех этих мест я привезу маленькие картинки и знаешь, что сделаю с ними? Я буду продавать их не только здесь, у меня целый штат розничных торговцев, которые зарабатывают для меня деньги, продавая их прямо по домам по всей территории Соединенных Штатов, не говоря уже о каталогах «Сирс» и «Роубан». Я богатый человек, Йенс, о чем ты, возможно, догадывался, но у меня нет жены, нет семьи, мне некуда тратить свое богатство.
Тим замолчал, чтобы передохнуть.
— И вот ты пришел ко мне. А я считаю тебя чертовски смышленым парнем, сконструировавшим чертовски хорошую яхту, которая наверняка привлечет к тебе внимание моих немногочисленных хороших друзей. Тебе требуется поддержка. У меня имеются деньги. И вот что я предлагаю. Ты заберешь форму из сарая Барнетта, но долго она в моей хижине не останется. Кстати, хижина в полном твоем распоряжении до следующей весны, когда я вернусь из путешествия. Там дьявольский холод, и тебе придется отрастить бороду, чтобы лицо не мерзло по ночам, но ты сможешь, когда потребуется, топить печку, чтобы готовить пищу, греть воду, а что еще нужно мужчине? Но когда я вернусь весной, то попрошу тебя оттуда.
— А ты, — продолжал Тим, — тем временем подыщи подходящее помещение для мастерской, сними его или купи, как хочешь, перетащи туда форму и приступай к работе. Ты вложишь в дело триста долларов, я — остальные деньги, и ты начнешь строить эти приплюснутые сигары с парусами. Думаю, года через два, а может, даже и через год у тебя будет самая процветающая мастерская по строительству яхт во всем штате Миннесота. И когда она начнет приносить прибыль, ты сможешь выкупить мою долю или просто вернуть мне деньги с очень небольшими процентами. Ну, что ты об этом думаешь?
Ошалевший Йенс просто молча смотрел на своего старшего друга.
— Эй, скажи же что-нибудь!
— Не могу. Я потерял дар речи. Тим закашлялся, подошел к печке, открыл заслонку, выколотил в печку трубку и сунул ее в карман. Повернувшись снова к Йенсу, он улыбнулся улыбкой человека, которому приятно наблюдать за тем, как ошарашены его словами другие.
— Ну, так что ты думаешь, мистер корабел? Открывать мне в банке счет на твое имя?
— И вы сделаете это? Вы все для меня сделаете?
— Гм-м… ну не совсем все. Я не могу вернуть тебе твою девушку. Это тебе придется делать самому.
— Черта с два не сможете! Теперь все получится. Неужели не понимаете? Все, что мне было нужно, так это получить возможность содержать ее, и вы даете мне эту возможность.
— Только не надо недооценивать ее отца, Йенс. Ты из кожи вон вылезешь, чтобы заставить его изменить свое решение, даже если станешь таким же богатым, как и сам Барнетт. Для него ты всегда останешься человеком, который гораздо ниже его по положению в обществе. Нет, не рассчитывай жениться на его дочери иначе, как против его воли. А это может обернуться катастрофой для твоего бизнеса, потому что самыми лучшими твоими заказчиками будут его близкие друзья.
— А как же вы? Вы ведь тоже его друг. Вы не боитесь его гнева?
— Не очень. Я тоже рос бедным и не собираюсь жениться на одной из его дочерей. И если он порвет со мной отношения, то я смогу это пережить. А что касается моего бизнеса, то должен сказать тебе, что меня поддерживают «Сирс» и «Роубак», а также мой друг Джордж Истмен, у меня эксклюзивное право продажи его фотокамер в штате Миннесота. Конечно, в яхт-клубе поползут слухи, что я вложил деньги в твой бизнес, но толпа уважает людей, которые знают, как делать деньги. Когда они увидят, что твое Дело процветает, они первые поздравят нас обоих.
— Поздравят все, за исключением Гидеона Барнетта, — заметил Йенс.
Их разговор закончился на этой мрачной ноте, но, несмотря на это, Йенс почувствовал надежду. Какого прекрасного друга нашел он в лице Тима Иверсена. Какой умный, добрый, предусмотрительный человек! Йенс почувствовал, как его переполняет благодарность к Тиму. Это было чувство отца к человеку, спасшему его ребенка. Его нельзя выразить никакими словами. Йенс крепко обнял Тима на прощание и сказал:
— У меня нет слов благодарности. Вы хороший, очень хороший друг, и вы не пожалеете, что поверили в меня. Я буду трудиться день и ночь, чтобы мое дело процветало. Вот увидите.
— Не надо так говорить. Я с первого взгляда распознаю людей, у которых есть мечта, это самые лучшие ребята, и в них стоит вкладывать деньги. Я точно знаю это, потому что сам был таким, и мне тоже помогли. Старина Эмиль Зеринг, он был другом моего отца. Теперь его уже нет в живых, так что единственный способ отблагодарить его — это продолжить его традицию, которую, надеюсь, и ты продолжишь в один прекрасный день, когда кому-нибудь моложе и беднее тебя потребуется помощь.
— Я обязательно так сделаю. Обещаю.
— Ну, так чего же ты ждешь? Иди! И скорее начинай свое дело, чтобы я смог вернуть назад свои деньги.
Йенс улыбался, уходя от Тима. Да, в его жизни появилась новая надежда. Все будет хорошо, если только он сможет жениться на Лорне. У него не было иллюзий относительно того, что его любезно встретят, когда он войдет в двери с горгульями и попросит разрешения увидеться с ней. И Йенс решил написать Лорне о хороших новостях, отправить, как и раньше, письмо через Фебу и тайном встретиться с ней.
Этим же вечером он написал письмо:
«Дорогая Лорна, за эти двадцать четыре часа, прошедшие с того момента, как я видел тебя в последний раз, случилось многое. Даже не знаю, с чего начать. Сначала позволь мне сказать тебе, что я тебя люблю и что наше будущее кажется мне прекрасным, как никогда. Вчерашний вечер был самым ужасным моментом в моей жизни, думаю, и в твоей тоже, но это ни в коем случае не должно сломить нас, особенно после того, что произошло сегодня. Я пошел повидать Тима. И случилось невероятное: он захотел вложить деньги в мой бизнес. Я пишу это письмо в его хижине. Тим не только предоставил ее в мое распоряжение на всю зиму, но и дает деньги, которых мне не хватает для начала собственного дела. Я уже обошел все Озеро Белого Медведя, подыскивая пустое здание, но они все заняты яхтами, оставленными там на зимнее хранение. Тогда я отыскал выставленный на продажу участок земли, завтра Тим приедет посмотреть его, и, если он ему понравится, мы построим на нем новое здание, в котором и будет размещаться мастерская „Харкен Боатуоркс“. Участок расположен недалеко от хижины Тима, как раз между нею и яхт-клубом, его, конечно, придется сначала привести в порядок, но это меня не волнует. У меня сильная спина, хороший топор, а это все, что нужно норвежцу, чтобы выжить. Здание для мастерской я решил строить сам, чтобы сэкономить на рабочей силе. Мне поможет Бен, поскольку его склад все равно закрылся до весны. Еще одна хорошая новость: Бен разыскал лесопильную раму, так что мы сможем сами делать доски и сэкономим при этом на материале. Работы предстоит много, но я не волнуюсь. Здание мастерской будет готово весной, как раз перед рождением ребенка, так что, когда он появится на свет, я уже официально буду владельцем мастерской. Что ты об этом думаешь?
Наверное, понимаешь, как я рад.
Наши мечты осуществляются. Единственная трудность будет заключаться в том, что нам придется пожениться без согласия твоих родителей. Лорна, У меня сердце обливалось кровью, когда я видел, как она вытаскивала тебя из комнаты, словно какую-то преступницу. Вся ругань и оскорбления не расстроили меня так, как подобное обращение с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52