И поскорее! Пока она не вернулась!
Сцепив руки, Гэррэт сидел на диване в большой гостиной. Вошла леди Кэтрин и, увидев сына, спросила:
— А где же девочки?
Сердце Гэррэта забилось неровно и тревожно.
— Я отослал их прочь. Их шепотки и испуганные взгляды сводили меня с ума. — Помолчав, он испытующе глянул на мать. — Что-нибудь случилось?
Леди Кэтрин одарила сына радостной и в то же время печальной улыбкой. Казалось, она прощается с прежним Гэррэтом — ветреным и отчасти легкомысленным молодым человеком, которого она тем не менее любила без памяти.
— Ты стал отцом, Гэррэт. — Леди Кэтрин нежно потрепала его по щеке. Потом уже сдержаннее добавила: — Мать и дитя чувствуют себя превосходно.
— Слава господу! — Прочитав про себя короткую благодарственную молитву, Гэррэт отвернулся к стене, чтобы скрыть набежавшие слезы счастья. Справившись с собой, он повернулся к матери:
— Мне можно на них взглянуть?
— Конечно. Мы привели Элизабет и дитя в надлежащий порядок, и теперь они готовы к встрече.
Леди Кэтрин широко распахнула двери господских покоев.
— Входи, но умоляю тебя — старайся говорить потише. Ты можешь напугать крошку.
Гэррэт хмыкнул и подмигнул матери.
— Похоже, я начинаю терять своё привилегированное положение в этом доме.
— Не тебе на это обижаться, — заметила леди Кэтрин. — Ты долго считался здесь центром мироздания — возможно, даже слишком долго.
Гэррэт тихонько вошёл в спальню и сразу же увидел Элизабет. Лицо её было бледным и утомлённым, но глаза лучились от счастья. Завёрнутый в белое одеяльце ребёнок лежал у её груди.
Дитя запеленали так основательно, что Гэррэту удалось разглядеть один только крохотный лобик и розовый носик-пуговку.
Вот он какой — его ребёнок! Подумать только — они с Бесс дали жизнь новому человеку!
Гэррэт жалел об одном — что его бедный отец не дожил до этого заветного часа.
Когда Гэррэт подошёл к постели Элизабет, она вскинула на него голубые глаза и расцвела в улыбке, бледные щёки чуть зарумянились. Никогда ещё не казалась она Гэррэту такой прекрасной и желанной.
Элизабет сделала ему знак рукой.
— Подойди поближе и взгляни на своего сына.
— У меня сын? — Гэррэт при этом известии вынужден был присесть на край постели. — Я, знаешь ли, до того обрадовался, что совсем забыл спросить, кто родился — мальчик или девочка.
Гэррэт склонил голову и поцеловал влажную ладошку Элизабет.
— Ну, чего же ты ждёшь? — спросил он, счастливо улыбаясь. — Покажи мне нашего сына!
Бесс развернула одеяльце, и Гэррэт увидел крохотное сморщенное личико и ручки с крошечными пальчиками. Малыш хмурил бровки и смотрел на мир тёмно-синими глазами. Его лицо было необычайно серьёзно и сосредоточенно.
— Как он себя чувствует? — с замирающим сердцем спросил Гэррэт. — И нет ли у него какого физического изъяна?
— Чувствует он себя отлично. У него десять пальчиков на руках, десять пальчиков на ногах — короче, у него есть всё, что и у взрослого человека, только очень маленькое.
Гэррэт не заметил, как в комнату вошла его мать.
— Ну разве он не прелесть? Ты, Гэррэт, когда родился, не был таким красавчиком — уж ты поверь мне. — Леди Кэтрин нагнулась, обхватила ладонями крохотный кулачок младенца. — Это самый красивый и сильный мальчик во всей Англии.
Она любовно глянула на Элизабет.
— Твоя жена, Гэррэт, просто создана для материнства. В жизни не видела, чтобы первенец появился на свет с такой удивительной лёгкостью. А второго ей будет рожать ещё проще. — Не без сожаления выпустив из рук кулачок внука, леди Кэтрин с присущим ей тактом удалилась.
Элизабет с нежностью коснулась губами макушки ребёнка.
— Он такой мяконький, — прошептала она, целуя светлый младенческий пушок.
— Какие длинные у него пальчики, — промолвил Гэррэт удивлённо. — Означает ли это, что он будет высок ростом? Как я, например?
— Да, — ответила Бесс. — Сейчас в нём двадцать четыре дюйма. Ровно на дюйм больше, чем было в тебе, когда ты родился. И руки у него очень похожи на твои. Ты только взгляни на его ноготки лопаточкой — точь-в-точь как у тебя.
— Правда. — Гэррэт почувствовал прилив гордости. — Но вот рот у него твой, — добавил он, наклоняясь к ребёнку.
— Подержи его, — промолвила Элизабет, передавая драгоценный свёрток мужу. — И не бойся — не сломаешь.
Муж глядел на сына с безмерным восторгом, и Элизабет поняла: Гэррэт станет для ребёнка не только хорошим, заботливым отцом, но ещё и добрым другом. В нём воплотились все добрые качества, которые она в детстве и юности стремилась открыть в своём собственном отце — но, увы, безуспешно.
В комнате повеяло прохладой, и мальчик беспокойно заворочался.
— Извини, малыш, — сказал Гэррэт, закутывая сына в одеяло чуть не с головой. — Я вовсе не хотел тебя заморозить. — Он положил ребёнка на сгиб локтя и приобнял другой рукой.
— Как же мы его назовём?
— Может быть, Эдуардом — в честь твоего отца — и ещё Блейком — в честь моего дедушки? Как ты думаешь?
— Думаю, что двух имён для такого выдающегося ребёнка маловато, — сказал Гэррэт, укачивая дитя. — Ему требуются по меньшей мере три. К примеру — Эдуард Стивен Блейк. Что ты на это скажешь? — Гэррэт помолчал, а потом громким голосом произнёс:
— Эдуард Стивен Блейк, виконт Чествик, граф Рейвенволд. Чёрт! Звучит недурно — согласись?
То, что муж решил прибавить к имени Эдуард Блейк ещё и имя Стивена, послужило новым свидетельством благодарности и уважения, которые Гэррэт испытывал к священнику. Это тронуло Элизабет до глубины души.
— Будет наш сын графом или нет — не столь уж и важно, — ответила она. — Если ему удастся хотя бы отчасти воплотить в себе лучшие черты всех этих достойнейших людей, других титулов ему не понадобится.
Пока она говорила, Гэррэт осторожно прикрыл ладонью личико ребёнка, чтобы получше рассмотреть его глаза.
— По-моему, у нашего сына глаза его покойной тётушки Шарлотты, — после минутного размышления сказал он.
Теперь уже Элизабет была тронута до слёз и не скрывала этого.
— Ты и это заметил, — прошептала она. — Если бы ты знал, до чего я этому рада!
Гэррэт неожиданно посерьёзнел.
— Прежде я никогда не обременял себя мыслями о прошлом. По большому счёту, семейные предания, традиции, титулы предков мало что для меня значили. Но теперь, когда я держу на руках нашего сына… — тут он внимательно посмотрел на Элизабет, — я прихожу к выводу, что он и есть наше прошлое — в нём черты всех тех людей, которых мы любили и которые уже навсегда ушли от нас.
— А ещё он — наше будущее, — тихим голосом произнесла Элизабет. — Знаешь, я всегда боялась будущего. Но сейчас — не боюсь. И не только потому, что теперь у меня есть сын. Это все благодаря тебе, Гэррэт. До того, как мы поженились, я не только опасалась будущего, но ещё и пренебрегала настоящим. Я заполняла дни бесконечными трудами — главным образом потому, что не хотела признавать пустоты, которая царила у меня в душе.
Она вдруг смутилась и опустила глаза.
— И вот появился ты — красивый, живой, свободный от всяческих условностей и, что самое главное, — счастливый! Короче, в тебе было всё то, чего не хватало тогда во мне.
Элизабет подняла взгляд на мужа.
— Ты вернул мне способность смеяться, Гэррэт, освободил из темницы, в которой я пряталась от мира — другими словами, ты вернул меня к жизни. — На её губах появилась застенчивая улыбка. — У тебя есть удивительное свойство, Гэррэт, — превращать серые будни в бесконечный праздник. С твоей лёгкой руки я перестала бояться будущего — более того, теперь я вглядываюсь в него с уверенностью. Потому что рядом со мной ты. — Бесс хихикнула. — Хочу тебе заметить, что с тобой не соскучишься — вечно ты попадаешь в какие-нибудь истории…
— Что ж, когда я в следующий раз угожу в переплёт, надеюсь, что ты будешь со мной рядом — как вот сегодня. — Гэррэт поцеловал её в губы и передал ей завёрнутого в одеяльце младенца, который снова заворочался и зачмокал губами. — По-моему, он хочет к маме на ручки.
Гэррэт улыбнулся и откинулся на спинку кровати.
— А ведь я люблю тебя, Бесс, — произнёс он. — Постарайся только не принимать мои слова слишком близко к сердцу.
На Элизабет нахлынуло огромное, небывалое счастье. Она склонилась над ребёнком и чистым голосом запела колыбельную.
В глазах Гэррэта сиял неподдельный восторг.
— Как это прекрасно, Бесс! До чего же красиво ты поешь! Словно ангел, ей-богу!
Гэррэт с минуту помолчал и задумчиво добавил:
— Я счастлив, что был с тобой рядом, когда ты пела колыбельную нашему сыну.
Элизабет прижалась щекой к его ладони.
— Я пела не только для нашего сына, но и для тебя, Гэррэт.
Гэррэт прилёг на постель рядом с женой и обнял её за плечи.
— Что ж, коли так, то спой ещё, любовь моя. И пусть сопутствует счастье всем дням и ночам, которые ещё будут нам дарованы господом.

КОНЕЦ.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26