Старшие девочки вежливо поклонились.
— Здравствуйте, графиня.
Путь от Чествика до Рейвенволда был неблизкий, но сестры выглядели неплохо, хотя их наряды запылились в дороге.
Элизабет ответила светским поклоном и мысленно пересчитала слуг и служанок, приехавших с Крейтонами, — человек тридцать, не меньше. Комнат в замке предостаточно, но вот кладовые не отличаются изобилием. Не пройдёт и недели, как гости начнут голодать. Если, конечно, они не захватили припасы с собой.
— Мы — беженцы, — сообщила леди Кэтрин, понизив голос. — Гэррэт прямо из Чествика поскакал в Шотландию, к королевскому посольству. Недавно он сообщил, что в Южном Уэльсе мятеж. Шотландцы двинулись туда через Ланкашир, а им навстречу идут отряды Кромвеля. Шропшир оказался на пути сразу у двух армий. Мы посовещались и решили переехать в безопасное место — то есть к тебе. Я знала, что ты не откажешься нас принять.
— Разумеется, — заверила её Элизабет, хотя обе женщины прекрасно понимали: безопасного места для сторонников короля сейчас в Англии не сыскать. Тем не менее нужно было заниматься насущными делами, поэтому Элизабет сказала:
— Как видите, в замке Рейвенволд нет той роскоши и комфорта, к которым вы привыкли в Чествике. Мне остаётся лишь надеяться, что вам не будет здесь слишком неуютно.
Леди Кэтрин окинула критическим взглядом древние замшелые стены замка.
— Когда надо выбирать между роскошью и безопасностью, я колебаться не стану.
По двору замка уже грохотали фургоны. Леди Кэтрин улыбнулась и помахала кому-то рукой. К своему удивлению, Элизабет увидела на козлах рядом с кучером отца Игнатия.
— Надеюсь, ты не станешь бранить меня за то, что я захватила с собой Стивена? — лукаво спросила леди Кэтрин. — Хороший коновал тебе пригодится… да и уроки латыни, я полагаю, будут нелишними.
— Я с большим удовольствием возобновила бы их, миледи, — согласилась Элизабет. — Здесь он будет в безопасности — не то что в Шропшире.
— Плохие нынче настали времена, — промолвила мать Гэррэта, окинув тревожным взглядом дочерей. — Если Кромвель разобьёт шотландцев, не знаю, что с нами будет.
— Как-нибудь продержимся, леди Кэтрин, — Элизабет посмотрела, как разгружают фургоны и добавила: — Мы, женщины, существа выносливые. Терпеть, держаться и ждать — дело для нас привычное.
Подхватив свекровь под руку, Элизабет направилась с ней к жилым покоям замка, но тут на пути у них возникла Ребекка с белой пушистой кошкой на руках.
— Привет, — пробормотала она.
— Привет, — ответила Элизабет, невольно вздрогнув при виде девочки.
— Что случилось, дорогая? — негромко спросила леди Кэтрин.
— Мне надо поговорить с леди Элизабет, — отчего-то шёпотом сообщила девочка. — Это очень важно.
— Что ж, поговорите. — Леди Кэтрин направилась к фургонам, увлекая за собой прочих дочерей.
Элизабет постаралась взять себя в руки.
— Слушаю тебя, Бекки.
— Я хотела извиниться перед вами, леди Элизабет, — сказала девочка, поднимая на хозяйку Рейвенволда огромные грустные глаза. — Мне очень жаль, что я тогда наговорила вам гадостей. Поверьте, я совсем не хотела выгнать вас из Чествика. Можете ли вы простить меня?
— Конечно, Бекки! — вздохнула Элизабет. — Я хорошо понимаю, отчего ты тогда вспылила… но у меня и в мыслях не было навредить вашему семейству — даже в малом. В это ты веришь?
— Верю, — сказала девочка. — Мамочка всегда нас учила, что глупо взваливать вину на человека, когда происходят события, над которыми он не властен. А ещё в дороге мама рассказала нам, как вы ухаживали за Хонор, Хоуп и Гэррэтом. — Она помолчала, неуклюже, совсем по-детски коснулась руки Элизабет.
— Спасибо, что согласились нас всех принять, леди Элизабет.
— Я рада, что вы приехали, Бекки, — сказала Элизабет, ни капли не покривив душой.
22.
Гвиннет распахнула ставни, впустив в комнату яркий солнечный свет и свежий прохладный воздух. После жаркого августа и дождливого сентября наступил октябрь — на удивление прозрачный, ясный и сухой.
— Поднимайтесь, миледи. Отличный сегодня денёк — солнышко светит, но прохладно и сухо.
— В этом году мне впервые в жизни захотелось, чтобы побыстрее начались холода. — Элизабет ощупала свою изрядно пополневшую талию.
Гвиннет накинула ей на плечи плащ.
— Но простудиться вы, надеюсь, не хотите, миледи?… Еда и лекарства уложены в карету. С разрешения миледи, пойду сказать Луэлле и виконтессе, что уже пора садиться в экипаж.
— Минуточку, Гвиннет, — остановила Элизабет служанку. — Вы с Луэллой прокатитесь сегодня на облучке рядом с кучером. Мне нужно поговорить с виконтессой. С глазу на глаз, понимаешь?
Гвиннет покосилась на округлившийся живот хозяйки и ухмыльнулась.
— Отлично понимаю, миледи. Мы с Луэллой запросто вскарабкаемся на облучок. Да и погода сегодня на диво хороша.
Элизабет подошла к конторке и вынула из ящика последнее письмо Гэррэта. Оно было написано накануне сражения у Престона, в котором роялисты потерпели сокрушительное поражение. До той поры вести от него приходили регулярно и содержали немало забавных наблюдений из жизни шотландского двора. Хотя шутки Гэррэта временами казались вымученными, всё же его письма были пронизаны теплотой и дружелюбием, и всё семейство, включая Элизабет, по многу раз перечитывало их.
Письмо, написанное в августе, сильно отличалось от предыдущих. Если бы Элизабет не знала почерк Гэррэта, она могла бы поклясться, что его писал другой, незнакомый ей человек. И вот теперь она решила перечитать письмо, что, признаться, делала часто за последние два месяца.
«Моей семье.
Если коротко, положение таково: мы стоим лицом к лицу с армией Кромвеля. Возможно, это последнее крупное сражение в войне, которую мы ведём вот уже несколько лет. Неприятель значительно превосходит нас числом. Поскольку король находится в заточении, может статься, что исход боя не имеет уже никакого значения. Тем не менее долг заставляет меня выступать в едином строю с моими товарищами по оружию.
Говорю вам всем — до свидания, а вернее, прощайте.
Гэррэт, виконт Чествик, граф Рейвенволд».
Это короткое, безликое послание было совсем не в духе Гэррэта. Элизабет аккуратно сложила бумагу и снова спрятала в ящик. После сражения они с леди Элизабет Кэтрин посылали одно письмо за другим, чтобы узнать о судьбе Гэррэта, но оставшиеся в живых кавалеры не имели ни времени, ни возможности разыскивать пропавших без вести товарищей, а уж тем более отвечать на письма их родственников.
Гадая про себя, что же случилось с мужем, Элизабет тихонько прочитала молитву во спасение его жизни.
— Элизабет! — донеслось со двора. Леди Кэтрин стояла у запряжённой кареты и махала ей рукой.
Господи! Погрузившись в невесёлые мысли, она заставила себя ждать! Подхватив юбки, Элизабет вышла из комнаты и торопливо спустилась по лестнице вниз.
Когда карета далеко отъехала от замка, Элизабет наконец отважилась заговорить:
— Леди Кэтрин, я должна сообщить вам нечто важное.
Та насторожилась.
— Ты получила весточку от Гэррэта?
— Нет. А новость касается меня лично.
Она всмотрелась в глаза матери Гэррэта и решила, что тянуть больше нельзя.
— Дело в том, что я в тягости. И ребёнок должен появиться на свет в феврале. Разумеется, если всё пойдёт хорошо.
— Благодарение господу! — воскликнула леди Кэтрин, обнимая невестку. — А я ведь знала! Знала! Даже если нас окутал непроглядный мрак, господь всегда посылает нам лучик света и надежды. О, дитя моё, я так рада за тебя и Гэррэта! — Леди Кэтрин выпустила Элизабет из объятий и откинулась на подушки сиденья.
— Внук или внучка! — восторженно продолжала она. — Как подумаешь об этом, прямо дух захватывает! Наконец-то, наконец-то я стану бабушкой! А девочки — тётками! Мне просто не терпится рассказать им об этом.
Справившись с волнением, виконтесса застенчиво добавила:
— И что это я раскудахталась? Ведь не я, а ты должна бы им об этом рассказать.
Элизабет улыбнулась:
— Буду только рада, если это сделаете вы.
— И какой у тебя срок?
— Уже больше четырёх месяцев. По моим расчётам, дитя родится в середине февраля.
— Эта новость приведёт Гэррэта в восторг. Нет, мы просто обязаны отыскать его!
Элизабет отвернулась к окну, чтобы леди Кэтрин не заметила в её глазах тревоги. Что, если её первенец появится на свет сиротой?
— Завтра же отправлю ещё оно письмо.
Леди Кэтрин кивнула.
— Скажи, тебя не тошнит по утрам? Когда я вынашивала своих старшеньких, меня тошнило, а потом я забыла об этом и думать.
И всю дорогу леди Кэтрин неустанно расспрашивала Элизабет о её самочувствии, а заодно делилась собственным опытом.
Весточка от Гэррэта пришла в замок Рейвенволд через неделю после того, как Элизабет поделилась своим секретом с леди Кэтрин. Сначала гонец приехал в Чествик, где верные слуги, оставленные Крейтонами охранять дом, рассказали ему, куда переехали родственники Гэррэта. К тому времени, когда гонец доскакал до замка Рейвенволд, он валился с ног от усталости и голода.
Элизабет сразу обратила внимание, что письмо было написано не рукой Гэррэта, а другим человеком. Порасспросив гонца, графиня сердечно его поблагодарила:
— Да благословит вас бог, сэр! Ваши преданность и мужество будут достойным образом вознаграждены.
И она велела Гвиннет позаботиться о гонце, а Уилу — отсыпать ему горсть золотых.
Когда служанка и гонец ушли, Элизабет удалилась в кабинет. Прочитав письмо, она в отчаянии закрыла лицо руками. Тут дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась леди Кэтрин.
— Прости за вторжение, но я слышала, что в замок прискакал гонец, и… — Она осеклась, увидев горестное лицо Элизабет.
— Господи, только не это…
Элизабет встала из-за стола.
— Гэррэт жив, но в сражении под Престоном получил тяжёлое ранение, и все решили, что он убит. Его оставили на поле битвы, и если бы не англиканский священник, который обходил поле в поисках раненых и услышал его стоны, Гэррэт скорее всего умер бы. Священник спрятал его от «железнобоких», а с темнотой отвёз в Ормскирк, где Гэррэта приютил один из сторонников короля.
Голос Элизабет предательски дрожал.
— Пуля попала не в Гэррэта, а в его коня. Тот на всём скаку рухнул и придавил всадника. У Гэррэта вывих бедра и сломаны кости таза. По словам гонца, священник вправил ему вывих и, как мог, стянул повязкой сломанные кости. Тем не менее при малейшей попытке пошевелить ногами Гэррэт испытывает невыносимые боли.
Леди Кэтрин стояла рядом с Элизабет, бледная как мел.
— Когда было отправлено письмо?
— Восемнадцатого сентября.
— Стало быть, с тех пор прошло уже несколько недель. — Леди Кэтрин упала в кресло, закрыла лицо руками и простонала: — Что же, что с моим сыном?…
Элизабет мысленно кое-что прикинула и, преклонив колена у кресла свекрови, сказала:
— Приободритесь, леди Кэтрин. Гэррэт жив — и это главное. Как только его привезут в Чествик, ручаюсь, мы с вами его выходим.
— В Чествик? — леди Кэтрин выпрямилась в кресле и поспешно смахнула слёзы.
— Именно. Гонец сказал, Чествик ничуть не пострадал. Нам нужно ехать, но прежде я пошлю Уила и Уинтона за Гэррэтом, дав им самых лучших лошадей. Тем временем мы с вами, взяв только самое необходимое, помчимся в Чествик. Слуги же соберут ваши вещи, погрузят в фургоны и двинутся следом за нами. Таким образом, когда Уил и Уинтон привезут Гэррэта, у нас все уже будет готово, чтобы немедленно приступить к лечению.
Элизабет подхватила леди Кэтрин под локоть, помогла ей подняться на ноги и повела к двери.
— Пойдёмте, леди Кэтрин. С помощью девочек мы успеем собраться и выехать ещё до восхода.
Начался ноябрь, и Элизабет места себе не находила от волнения — Гэррэт все не ехал и не ехал. И вот пасмурным днём, собирая на грядках осеннюю морковку, она услышала пронзительный крик Гвиннет, которая в окно неустанно следила за дорогой.
— Едут, миледи, едут! Уил и Уинтон везут хозяина! Они уже близко, миледи! Они уже почти приехали!
Элизабет уронила мешок. Даже не смахнув ошмётки грязи с юбки и не обтерев рук, она выбежала во двор, где уже выстроилось всё семейство Крейтон и почти вся челядь. Два рослых лакея держали наготове носилки и тёплые одеяла.
Ожидание длилось бесконечно, и во дворе воцарилась напряжённая тишина.
— Вижу! — крикнул один из лакеев, а вслед за ним закричали и другие: — Видим, едут!
Все глаза смотрели теперь, как тяжёлая карета, перевалив через бугор, появилась в дальнем конце аллеи. Элизабет мгновенно узнала правившего лошадьми Уила. Уинтон, должно быть, сидел в карете с раненым.
Сердце Элизабет от волнения колотилось так сильно, что едва не выпрыгивало из груди.
Не вытерпев ожидания, она подхватила юбки и бегом бросилась к карете.
Уил придержал коней, и Элизабет, обмирая, распахнула дверцу кареты. Небывало мрачный Уинтон протянул ей руку и пробормотал:
— Залезайте поскорее, миледи, а то он может простудиться.
Элизабет торопливо забралась в карету. На сиденьях лежала закутанная в одеяла фигура. Присев на край этого ложа, Элизабет откинула одеяла — и едва узнала Гэррэта в странном существе с обострившимися, как у мертвеца, чертами и бессмысленным взглядом.
— Гэррэт! — позвала она.
— Был Гэррэтом, — пробормотал живой мертвец.
Элизабет пронзила острая, нестерпимая боль. Её золотой рыцарь, её античный бог исхудал как щепка, и его обмётанные губы кривились от боли.
— Господи, Гэррэт, что же с тобой сделали! Теперь ты дома, — прошептала она, склонясь к мужу. — И ты непременно поправишься — вот увидишь. А ещё… У нас с тобой будет ребёнок — ты слышишь, Гэррэт? Ребёнок!
Глаза Гэррэта тупо смотрели сквозь неё.
— Нам пришлось давать ему настой опия, — пояснил Уинтон, — иначе, миледи, мы бы его просто не довезли — от самого Ормскирка милорда терзали невыносимые боли.
— Теперь он дома, — сказала Элизабет. — Мы его выходим.
Уинтон скептически поджал губы.
— Мы с Уилом показывали его врачу в Честере. Так врач откровенно заявил, что его лордство вряд ли сможет когда ходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26