Нам удалось переправить принца за границу, и мы уже возвращались в Корнуолл, когда нам с Бесс неожиданно пришлось расстаться. Теперь Кромвель, я уверен, уже прознал о нашем участии в побеге. И он не упустит случая предать самым жестоким пыткам меня, мою жену или любого, кто помогал нам.
Гэррэт нервно сцепил пальцы:
— Бедняжка Бесс! Я не должен был оставлять её. Ничего этого не случилось бы, будь мы вместе. Мы могли бы…
— Уверен, ты поступил так не из прихоти, — прервал Крейтона преподобный Снид. — Кто знает, что случилось бы, если б вы не расстались? Мятежники могли бы схватить вас обоих. А сейчас, как бы то ни было, у нас есть надежда, что леди Элизабет скрывается среди холмов Дартмура. Там, конечно, холодновато, но у неё есть еда и тёплый плащ. — Старик подался вперёд. — Хвала богу, ты можешь организовать поиски. Леди Элизабет сказала, что её люди знают эту местность. Они помогут тебе. — Отец Снид ободряюще похлопал Гэррэта по плечу, затем откинулся в кресле. — Если её схватили мятежники, я знаю, ты сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы освободить её. Ну а если леди Элизабет в руках разбойников, ты должен выкупить её. Она ведь тебе жена.
— Да, — вздохнул Гэррэт, — хотя и не вполне.
— Что ты хочешь сказать, мой мальчик? Вы обвенчались, не так ли?
— Разумеется. Нас венчал англиканский епископ, а принц Карл был у нас свидетелем. — Гэррэт взглянул на человека, который после смерти Крейтона-старшего стал ему вторым отцом. Видя, каким терпением преисполнен отец Снид, Гэррэт решил рассказать ему все, как было.
— Наш союз не скреплён брачной ночью.
— Почему? — мягко, но настойчиво спросил отец Снид.
— Элизабет католичка и не хотела этого брака, однако у нас не было выбора. Принц Карл настоял на своём, угрожая бросить её в тюрьму, если она не согласится. — Гэррэт мельком глянул на золотой перстень с гербом Крейтонов — единорог и три звезды. — Я даже не подарил ей свадебного кольца. Принц Карл отдал ей свой перстень.
— Я задал тебе один вопрос, но ты ответил на другой. — Отец Снид, по обыкновению, не терпел увёрток. — Как же вышло, что ваш союз, если так можно выразиться, не получил своего достойного завершения в опочивальне?
— Бесс меня боится, хотя я никогда не давал ей к этому повода. — Виконт поднял голову. — Бог свидетель, у неё имелись на то причины, хотя они и нисколько не касались меня. Вы ведь слышали, что вытворял с ней покойный муж. — Гэррэт замялся, но продолжил: — Я набрался терпения, дал ей время ко мне привыкнуть… но всякий раз, когда я прикасался к Бесс, она билась, точно пойманная в силок птица. Теперь я знаю, почему.
— Она должна была все тебе рассказать.
— Наверное, боялась. — Гэррэт покачал головой. — Мы ведь, в сущности, чужие люди. Почём ей знать, что я не такой же, как Рейвенволд?
— Теперь, зная правду, ты можешь все исправить. — Преподобный Снид поудобнее откинулся в кресле. — Дивлюсь тому, как долго ты терпел. Более слабовольный давно воспользовался бы своим правом.
— Честно говоря, дело тут вовсе не в терпении, — признался Гэррэт. — Сначала у нас не было никакой возможности остаться вдвоём. На брачном договоре ещё чернила не высохли, как его высочество отправил нас в Англию под вооружённой охраной. Мы всё время были на людях. Потом, когда мы наконец добрались до моего дома в Лондоне, Бесс каждый вечер запиралась у себя в комнате. — Гэррэт пожал плечами. — Я был занят круглые сутки, готовил побег принца, а потому решил не торопить её. К тому же, — добавил он, помолчав, — остаётся вопрос её веры.
— Ах, да! Леди Элизабет, кажется, очень набожная. Как думаешь, она не согласится изменить конфессию?
— Не раньше, чем я.
— Я всегда полагал, что ты безразличен к религии — равно католической или протестантской.
— Вы правы, я плохо разбираюсь во всякого рода конфессиях. Но вера? Вера — другое дело. — Гэррэт с благодарностью посмотрел на отца Снида, который всегда позволял ему высказать своё мнение открыто. — Не заблуждайтесь на мой счёт. Я не испытываю никакой любви к Римской курии. Но и английские религиозные оборотни, которые, прикрываясь реформизмом, попытались снять с себя ответственность за все содеянное Римской церковью зло, тоже не слишком меня вдохновляют.
Отец Снид внимательно посмотрел на Гэррэта.
— Для тебя имеет значение то, что леди Элизабет — католичка?
— С духовной точки зрения очень малое, но очень большое с практической.
Разговор начал принимать щекотливый оборот — хотя бы по той причине, что отец Снид был протестантом.
— Хозяин? — Голос Гвиннет отозвался эхом в огромном зале.
Довольный, что нашёлся повод прервать беседу, Гэррэт обернулся.
— Войди. Что случилось?
Девушка явно волновалась, и глаза её лихорадочно блестели.
— Там пришёл какой-то слепой нищий, я его никогда раньше не видела.
— Что ему нужно?
— Говорит, что принёс сообщение от миледи. Преподобный Снид подался вперёд, обратясь в слух.
— Приведи его, — распорядился Гэррэт. Гвиннет убежала и вскоре вернулась, таща за руку грязного, хромого бельмастого старика. Бельма придавали ему жутковатый вид и внушали скорее страх, нежели доверие. Подталкиваемый Гвиннет, нищий, прихрамывая, приблизился к камину.
— Оставь нас, — приказал Гэррэт служанке. Когда она вышла, он окинул старика неприветливым взглядом.
— Выкладывай всё, что знаешь.
Нищий задрал голову, точно принюхиваясь. Голос у него был глухой и сиплый.
— Я принёс весточку от леди. Она у Габбинсов. — Он замолк, порылся в лохмотьях. — Вот.
Они дали мне тому доказательство. — Слепой старик вытащил бархатный мешочек Бесс, пустой. — Это её, верно?
Гнев и боль душили Гэррэта.
Нищий держал пустой мешочек в вытянутой руке.
— Меня послали сказать милорду, что за сотню фунтов они отпустят её, а за две сотни — убьют.
— Помилуй нас, боже. — Преподобный Снид закрыл глаза и перекрестился.
С нечеловеческой силой Гэррэт сгрёб нищего за грудки и прорычал:
— Если с её головы упадёт хотя бы один волосок, клянусь, что сам, своими руками перевешаю всех мерзавцев и тебя заодно!
— Сжальтесь, милорд! — захныкал старик. — Габбинсы забрали моего сына, а меня заставили прийти сюда. Если я не вернусь, они убьют его. Помилуйте, ваше лордство!
Хотя Гэррэта душил гнев, он всё же отпустил старика.
— Что я должен сделать?
Старик попятился, наткнулся на кресло и, вцепившись в резную спинку, всё же устоял на ногах.
— Дайте деньги мне. Габбинсы за мною следят. Сказали, мол, вернут мне сына, если я принесу им выкуп и никого не приведу за собой.
Гэррэт возблагодарил небеса за то, что в Лондоне не поленился взять в банке кругленькую сумму, которую затем отправил вместе с остальным багажом в замок Рейвенволд. Кликнув Гвиннет, он распорядился привести управляющего.
Потом Гэррэт повернулся к посыльному и ледяным голосом произнёс:
— Так. Ты доставишь деньги, что дальше?
— Если милорд желает вернуть миледи, то он должен поехать к Зубу Дракона — древней скале посередине Дартмура, это в трёх днях пути отсюда. Там он найдёт леди.
Появилась Гвиннет в сопровождении управляющего Уила Гудшира.
— Уил здесь, сэр.
Гэррэт знал, что и девушка, и управляющий, стоя в тени, слышали всё до последнего слова. Виконт поманил служанку пальцем.
— Отведи нищего на кухню и проследи, чтобы его накормили. И дай ему какую-нибудь сносную одежду. Но никому из слуг ни слова ни о Габбинсах, ни о выкупе. Если об этом пойдут сплетни, кровь твоей хозяйки будет на твоих руках.
Гвиннет побелела как мел.
— Милорд знает, что я никогда не причиню миледи зла!
Гэррэт поднял с пола бархатный мешочек и подошёл к управляющему. Сегодня утром он попросил Уила принести расходные книги. Пролистав их, виконт убедился, что Бесс жила в страшной бедности. При всём том его немало удивили рачительность и аккуратность управляющего графини. В отсутствие Элизабет Уил Гудшир, разумно распоряжаясь её скудными средствами, ухитрялся не только обеспечить обитателей замка, но и помогать арендаторам и крестьянам, обитавшим на землях Рейвенволда. Это, по мнению Гэррэта, служило наглядным свидетельством его преданности хозяйке — стало быть, Уилу можно смело довериться и в более щекотливых делах. Пусть незаметно подготовит нужную сумму и передаст её слепому старцу.
Отдав приказания, Гэррэт вернулся к камину и прислонился к стене, закрыв глаза. Боже милосердный, ведь эти проклятые разбойники надругаются над несчастной Бесс, доведут её до умопомрачения, а потом… да разве способна женщина-оправиться после такого, тем более после побоев и издевательств Рейвенволда! Случись что, она никому и никогда не сможет больше довериться…
Голос преподобного Снида отвлёк Гэррэта от его печальных дум.
— Мы должны молить бога о здравии и благополучном возвращении миледи, но что бы ни случилось — возблагодарим господа за проявление мощи и величия его духа.
Гэррэт обернулся к старому учителю:
— Возблагодарить? Не вижу, ваше преподобие, за что мне благодарить создателя.
Преподобный Снид встретил пронзительный взгляд Гэррэта твёрдым взглядом.
— Пути господни неисповедимы. Нам не дано понять, почему он допустил это, но господь неподвластен суду мирскому. Мы должны полагаться на него.
— Полагайтесь, если хотите. — Гэррэт похлопал по кобуре с пистолетом. — Я больше полагаюсь вот на это.
15.
В эту ночь за стенами замка ревела буря и лил проливной дождь. Остаток дня Гэррэт потратил на чистку и смазку целого арсенала ружей и мушкетов, которые Уил должен был припрятать в карете. Было уже далеко за полночь, но виконт и не думал ложиться. Полковнику становилось немного легче всякий раз, когда он, глядя сквозь вычищенный им канал воронёного ствола, представлял, что берет на мушку разбойников, захвативших его жену. Вскоре все его оружие отливало зловещим тусклым блеском, а деревянные приклады золотисто отсвечивали лакированными ложами. Гэррэт вновь собрал и свинтил пистолеты и ружья, отмерил пороховые заряды, завернул пули в промасленные тряпицы, а затем проверил работу курков и спусковых крючков.
Завершив приготовления к бою, он лёг в постель, но так и не смог заснуть. Ему мерещились грубые руки, рвущие одежду Бесс, похотливые, гнусные рожи насильников.
С первым светом виконт спустил ноги с постели и прислушался. Буря утихла. Не желая никого беспокоить, он оделся сам, подпоясался алым офицерским шарфом, сунул в ножны саблю и заткнул за пояс заряженные пистолеты. Уж если ему доведётся попасть в западню, он заберёт с собой на тот свет с полдесятка Габбинсов!
Накинув на плечи алый офицерский плащ, прихватив шляпу и перчатки, Гэррэт спустился вниз. В этот час в замке было совсем тихо, только с кухни доносилось звяканье посуды. Заглянув в замковую часовню, виконт застал там преподобного Снида — старый священник стоял на коленях перед католическим распятием. Всю ночь, не смыкая глаз, молился он о спасении графини Рейвенволд.
Гэррэт велел, чтобы завтрак для него и отца Снида накрыли прямо в кухне, на столике огромного очага. Присутствие хозяина вызвало такой же переполох, как визит лисы в курятник — но Гэррэта это заботило мало. Он набросился на завтрак, жадно поглощая жареный бекон и жидкую овсяную кашу.
Трапеза была в самом разгаре, когда мальчик-конюх сообщил, что конь для милорда, а также карета готовы.
Виконт повернулся к преподобному Сниду и крепко обнял его на прощание.
— Спасибо за все, — сердечно сказал он. — Карета, в которой вы приехали, — ваша. Располагайте ею по своему усмотрению. Я заплатил кучеру и лакею и велел им отвезти ваше преподобие домой, в Сейлсбьюри. Полагаю, вы, ваше преподобие, не станете затягивать с отъездом.
Преподобный Снид кивнул.
— Я так и поступлю, хотя на самом деле предпочёл бы поехать с тобой. — Он пристально посмотрел на Гэррэта. — Леди Элизабет исключительная женщина, Крейтон, — умная, находчивая, храбрая, самоотверженная… Хотя ваш брак и не совсем обычен, тебе, мой мальчик, повезло.
— Повезло? — Гэррэта позабавила уверенность, прозвучавшая в словах преподобного. — Может быть, в один прекрасный день, когда мы заживём как муж и жена, я и соглашусь с вами. Но до тех пор торопиться с выводами я не стану. — Он нахлобучил шляпу. — А теперь, мой друг, мне пора ехать выручать свою храбрую, умную, находчивую жену.
Святой отец перекрестил его:
— Ступай, и да поможет тебе господь. Выходя из кухни, Гэррэт заметил, что все слуги куда-то в одночасье подевались.
Минутой позже он обнаружил их во дворе — всех до единого.
Выстроившись за спиной конюха, они ожидали появления Гэррэта. В руках у некоторых были вилы, у других — цепы, словом, каждый вооружился как мог, но все обитатели замка, судя по их решительному виду, были готовы отправиться в дорогу. Рядом со слугами толпились арендаторы и крестьяне Рейвенволдов. Это были большей частью старики, одетые в лохмотья, женщины в рваных платках, повязанных крест-накрест на груди, и совсем ещё зелёные юнцы, неуклюжие, оборванные, с первым пушком на верхней губе. При всём том в глубоко запавших от голода, усталых глазах этих людей читалась та же отчаянная решимость.
Никто не проронил ни слова. Люди во все глаза смотрели на Крейтона, молча подтверждая свою верность Бесс. Глядя на них, Гэррэт воочию убедился: судьба хозяйки им небезразлична.
Измождённая, худая женщина выступила вперёд, ведя за собой выводок тощих, грязных детей. Она опиралась на плечо мальчугана лет десяти. Крестьянка остановилась перед Гэррэтом и поклонилась.
— Доброе утро, ваша светлость. Я вдова Эдмундсон. Мы прослышали о том, что пропала наша леди, и все пришли вам на помощь.
Она подтолкнула парнишку вперёд.
— Это Тэнни, мой старшенький. Он крепкий парень и очень быстро бегает. — Женщина поёжилась и поплотнее закуталась от ветра в тонкий платок. — Я и сама могу с вами пойти, хотя и болею. Но за нашу хозяйку я готова и смерть принять. Наша леди — сущий ангел, ваша светлость. Божий ангел, она прибирала у меня, готовила и заботилась обо мне все те месяцы, пока я была прикована к постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26