Она застыла под внимательным взглядом Натана.
– Из моих источников мне стало известно, что вы приплыли из Панамы в одной каюте, назвавшись мистером и миссис Корделл. Я лишь хочу убедиться, что ты все еще не тронута, до того как станешь моей невестой.
– Что?! – Рейну обескуражила откровенная грубость.
Натан увидел, что задел ее за живое, и рассмеялся громко и зловеще. Он поднял руку и ласково дотронулся до ее щеки. Она была холодной, словно гипс. Натан задумался, есть ли в ней жар или волнение. Заинтересовало его и то, будет ли она такой же холодной и безответной в постели.
– Я хочу убедиться, что ты достойна чести стать миссис Натан Марлоу.
Он взял ее за руку и притянул к себе. Нагло ощупав ее грудь сквозь ткань, он скользнул рукой ниже, где соединялись бедра. Рейна пыталась вырваться, но тщетно.
– Отпустите меня, Натан!
– Нет, пока не буду убежден в твоей невинности, моя дорогая. Или, может быть, ты предпочла бы, чтобы я привел доктора для проверки? Конечно, это можно устроить, хотя твоей репутации будет нанесен непоправимый урон, если станут известны какие-нибудь твои прошлые неблагоразумные поступки.
Рейна увидела в его глазах совершенно реальную угрозу и поняла, что никогда не сможет вытерпеть страданий от его рук. Ей оставалось лишь одно – отвратить его любым способом, любыми средствами, даже если для этого придется лгать.
– Вам не нужно проверять меня, – гордо объявила она. – Я точно отвечу на ваш вопрос.
– Да?
– Я не девственница. Я отдалась Клэю и рада тому, что сделала это. На обратном пути мы жили в каюте как любовники. Я люблю его и сейчас ношу его ребенка! Если бы отец не заставил меня вернуться домой, я никогда бы не вернулась! Никогда!
– Что?!
Ярость Натана была страшна. Он ударил ее.
Рейна отшатнулась, вскрикнула от удивления и боли. Она схватилась за щеку и почувствовала кровоточащую и распухающую губу. Рейна выпрямилась в полный рост и посмотрела на него с презрением.
– У меня будет ребенок от другого мужчины. Я люблю его так, как никогда не могла бы любить вас.
– Ты, сучка...
Натан угрожающе шагнул к Рейне, но она не отступила, почти что давая возможность ударить себя снова. Натан осознал опасность ситуации и взял себя в руки. Он сказал себе, что свадьба состоится скоро, а потом он заставит ее заплатить, дорого заплатить.
– А теперь извините...
Не произнеся больше ни слова, Рейна покинула гостиную с достоинством, соответствовавшим ее имени, и бросилась к себе в комнату.
Натан проследил за ее бегством. Ярость его грозила вырваться из-под контроля. Значит, она беременна? Что ж, это меняет дело. Ему не хотелось брать в жены шлюху другого мужчины или выдавать чужое отродье за свое, но за сходную цену можно будет договориться.
Натан прикинул, знает ли Альварес о поведении дочери, и решил, что нет. Улыбаясь про себя, Натан отправился на поиски. Пора старику узнать о развратном поведении дочери. Натану будет интересно посмотреть, как тот отнесется к возможной перспективе подмоченной репутации своей дочери после слухов в городе о ее недостойном поведении.
Натан нашел Луиса в кабинете. Тот удивился, что разговор закончился так быстро.
– Где Рейна?
– Думаю, она ушла к себе в комнату.
Для Луиса это была плохая новость. Ему стало интересно, что же между ними произошло.
– Вы уладили ваши разногласия?
– Именно об этом мне и нужно с вами поговорить.
– Да? Есть какая-то проблема? Что бы там ни было, я уверен, мы сможем это уладить.
– Боюсь, Луис, здесь необходимо улаживать нечто большее, чем просто проблему.
– Я не понимаю.
– Очевидно, дочь рассказала вам не все.
– Все? О чем вы говорите?
– Я говорю о том факте, что она беременна от другого мужчины.
Он объявил эту новость с особым наслаждением, с удовольствием наблюдая, как старик превращается в болезненную тень.
– Корделл... – хрипло выдавил из себя Луис.
Осознав, что наделал, он понял свою вину. Именно он свел дочь с этим низким человеком. Именно он несет ответственность за ее положение. Во всем этом его вина. Неудивительно, что Рейна не доверяет ему и не хочет рассказать правду обо всем. Вот что он с ней сделал!
– Убью мерзавца! – вскипел он.
– Не стоит спешить, – успокоил его Натан. – Я не имею возражений против того, чтобы спасти ее репутацию. Я женюсь на ней, но сначала хотел бы изменить наше первоначальное соглашение.
Честный и гордый калифорниец молча выслушал заявление Натана.
– Каким именно образом?
– Следующим: я соглашаюсь жениться на Рейне и назову ребенка своим, если вы перед свадьбой передадите мне ранчо по акту.
– Что?
Луис был поражен подобной жадностью. Если бы Натан был человеком чести, если бы Рейна была ему действительно небезразлична, он не выдвигал бы таких требований. Неприязнь, которую Луис ощущал ранее, обернулась настоящей ненавистью.
– Давайте посмотрим правде в глаза. Рейна не девственница. Она опозорила себя бог знает со сколькими мужчинами, а теперь носит чьего-то ублюдка... ублюдка, которого она захочет выдать за моего! Думаю, я заслуживаю особенной компенсации за это унижение. Если же нет, сделка отменяется. Я ясно выразился?
Луис разозлился. Если бы в это мгновение у него был пистолет, он выстрелил бы в Натана. Как он смеет стоять перед ним в его же собственном доме и говорить такое?!
Луис понял, что, если не принимать во внимание поступок Рейны, ее мнение об этом человеке всегда было верным. Несмотря на все деньги, полезные связи и деловые соглашения, у Натана нет совести. Он мерзавец. Он даже недостоин того, чтобы чистить конюшни на ранчо, не говоря уж о том, чтобы жениться на его драгоценной дочери.
– Вы слишком ясно выразились, мистер Марлоу, – твердым голосом заявил Луис, – и что касается меня, любые соглашения, которые у нас были, сейчас аннулируются. Вы можете считать себя свободным от обязательства жениться на моей дочери.
– Вы собираетесь отказаться от сделки?
Натан был потрясен.
Луис проигнорировал вопрос и продолжил:
– Я позабочусь о том, чтобы все приглашенные на свадьбу были проинформированы об изменении планов. Сэр, вы теперь нежеланный гость и в моем доме, и на моей земле. Я выразился ясно?
– А как же ваша земля, Альварес? Вы готовы потерять ее? Я думал, ранчо много для вас значит...
– Я только сейчас понял, что в жизни существуют вещи гораздо более важные, чем богатство. К моей печали и стыду, мне пришлось почти потерять их прежде, чем я узнал их настоящую ценность, – объявил Луис, думая о дочери и о том, как он нуждается в ее любви и уважении.
– Сейчас вы, может, и думаете, что есть вещи гораздо более важные, чем богатство, но интересно, будете ли вы ощущать то же самое, когда все потеряете? – насмешливо заметил Натан.
– Состояние моих дел вас больше не касается. Предлагаю вам уйти.
– Вы пожалеете, Альварес.
– Я уже жалею, мистер Марлоу. Прощайте.
Луис ждал, но Натан все еще отказывался уходить.
– Мистер Марлоу, – медленно уточнил ранчеро, – вы покинете мой дом сами или мне придется позвать кого-нибудь из слуг, чтобы помочь вам?
Натан угрожающе сощурился, рассматривая старика.
– И все же это ранчо будет моим!
– Ранчо Альвареса мое и будет впоследствии принадлежать Рейне. Вы никогда не наложите на него свои грязные лапы! Никогда! А теперь скройтесь с глаз моих, пока я не забыл о гостеприимстве и не испытал большого удовольствия от вида вашей окровавленной спины, прежде чем вас в буквальном смысле слова выкинут с моей земли!
Натан в бешенстве покинул дом и вскочил на лошадь.
– Вы меня еще увидите!
Луис проигнорировал угрозы. Он с облегчением смотрел, как Марлоу скрывается в ночи. Когда ярость улеглась, он глубоко вздохнул и вошел обратно в дом.
Он знал, что должен поговорить с Рейной, но боялся этого. Он не обращал внимания на ее мольбы о понимании. Он отвергал все, что она предлагала. Теперь надо пойти к ней и сказать, что она все это время была права.
Для Луиса это было нелегко. Придется забыть о гордости, а гордость – единственное, что у него сейчас осталось. Зная, что объяснение нельзя откладывать, Луис направился по коридору к спальне Рейны.
Рейна сидела у туалетного столика и прижимала к щеке холодный компресс, когда в дверь постучали. Она вздрогнула при мысли о том, что кто-то может увидеть ее сейчас, и съежилась.
– Кто там?
– Рейна, это твой отец. Могу я с тобой поговорить?
– Пожалуйста, отец, можно мы поговорим утром? Ты победил. Я сделаю все, что ты захочешь, но мне очень надо немного побыть одной.
Она пыталась отдалить его, но Луис на это не пойдет. То, что он хочет сказать, надо сказать прямо сейчас.
– Рейна, дитя мое, это очень важно. Пожалуйста, открой дверь.
Она никогда не слышала, чтобы отец говорил таким смиренным тоном, и встревожилась. Уж не играет ли он с ней в какую-то игру? Или что-то изменилось?
– Хорошо, – уступила она, откладывая компресс в сторону и направляясь к двери.
Луис был ошеломлен, увидев раны на щеке и губе.
– Господи!
Его так поразило увиденное, что на глаза навернулись слезы.
– Прости, отец. Я не хотела, чтобы ты видел меня такой.
– Это он с тобой сделал? – спросил Луис голосом, хриплым от эмоций.
– Да, – тихо ответила она.
Услышав ответ, Луис еще больше поразился тому, что чуть было не отдал свою дочь такому извергу!
– Рейна, дитя мое...
Он задохнулся и потянулся к ней. Луис удивился, когда Рейна позволила ему обнять себя. Они так давно не выказывали привязанность друг к другу.
– Рейна, я виноват... так виноват. Я почти что совершил непростительную ошибку, но сейчас я все исправил. Тебе больше никогда не придется беспокоиться из-за Марлоу.
– Отец?
Она удивилась и взглянула на него в совершенном смущении.
– Ты все время была права насчет Марлоу. Я же пребывал в отчаянии и слишком волновался о возможности потерять ранчо, чтобы увидеть правду. Он аморальный мерзавец, он тебя недостоин! Вообще-то я тоже не заслуживаю твоей любви. Когда я думаю, что почти продал тебя Марлоу...
У нее на глазах появились слезы облегчения. Новость взволновала ее. Луис увидел, что дочь счастлива, и тоже испытал радость. Он снова обнял ее. Его горло сдавили эмоции.
– Но, отец, что мы будем делать? – спросила она, уверенная, что теперь они могут потерять ранчо.
– Все будет в порядке, – серьезно проговорил он, думая о ее беременности.
– Будет?
– Да, и я тебя понимаю.
– Понимаешь?
– Да, Натан рассказал мне обо всем, так что тебе больше не придется скрывать это от меня.
В первое мгновение она не поняла, о чем он говорит, а когда вдруг осознала, тут же побледнела. Рейне повезло, что отец обнимал ее так, что ее голова упиралась ему в плечо, и он не мог видеть ее лица.
– Да, он рассказал мне о твоем щекотливом положении, но не волнуйся. В этот раз я тебя не подведу. Я хочу, чтобы ты мне подробно рассказала, что именно произошло, а потом я решу, что нам делать. Корделл совершил над тобой какое-то насилие или причинил тебе какой-либо вред? – спросил он, когда они отодвинулись друг от друга.
Его темные глаза всматривались в ее глаза, чтобы найти в них признаки того, что охотник за преступниками дурно с ней обращался и воспользовался ее положением, потому что если он...
– Нет-нет, все было совсем не так, – запротестовала она, нервно глотая и пытаясь быстро найти выход из ситуации.
Она солгала Натану насчет беременности, чтобы избавиться от него, и это возымело действие. Ей и в голову-то не приходило, что отец об этом узнает.
Рейна всего лишь думала, что американец уйдет в припадке негодования, уверенный в своей правоте, и этим все кончится. Очевидно, она ошибалась.
– Тогда как это случилось?
Рейна поняла, что ее загнали в угол. Если она расскажет отцу чистую правду, он будет вне себя от гнева. Если она не опровергнет ложь, неизвестно, как он поступит. Чтобы спастись, она в конце концов решила рассказать то, что считала частичной правдой.
– Я влюбилась в Клэя, отец.
– Он знает о ребенке?
– Нет. Я не могла сказать ему, понимая, что, как только мы вернемся, я должна буду выйти замуж за Натана.
– Корделл тебя любит?
– Нет! – Понимая, что ответила слишком быстро, она уточнила: – Я имею в виду, что не знаю, любит он меня или нет.
Мгновение Луис молчал, нервы Рейны были натянуты до предела. Она ждала, что скажет отец.
– Ты доверяешь мне настолько, чтобы позволить уладить этот вопрос, Рейна? Ты предоставишь мне возможность доказать, что я думаю только о твоих интересах?
Ее загнали в угол, выхода не было.
– Отец... я не хочу, чтобы Клэя к чему-либо принуждали.
– Не волнуйся, я позабочусь обо всем.
– Обещай мне не заставлять его жениться на мне!
– Даю тебе слово, что не буду заставлять его делать что-либо, чего он не захочет.
Он подошел к Рейне и запечатлел на ее лбу нежный отцовский поцелуй.
– Отдыхай и позаботься о себе. Я вернусь, как только смогу.
Рейной владел страх, когда она смотрела ему вслед. Она запуталась в собственной паутине лжи. С каждым мгновением ситуация все больше осложнялась.
Она прилегла на кровать, но отдохнуть не сумела. Ее мысли были заняты тревожными размышлениями о том, как Клэй отреагирует на новость, которую принесет ее отец. Конечно, это ложь. Она расскажет ему обо всем, как только его увидит.
Рейна замерла. Ей вдруг пришло в голову, что это может быть и правдой. У нее не было месячных с того времени, как они покинули Панама-Сити. Она смотрела на плоский живот и прикидывала, растет ли глубоко внутри ее ребенок Клэя. При мысли об этом она улыбнулась и немного успокоилась, положив руку на живот.
Луис прекрасно держался перед Рейной, но, выйдя из ее комнаты, он понял, что состояние его было крайне неспокойным. Он обещал, что не будет заставлять Клэя делать что-либо, чего тот не желает, и сдержит слово.
Он просто сделает так, что Клэй захочет поступить правильно.
– Консуэло! Скажи, чтобы мою лошадь оседлали и привели сюда! Я еду в Монтерей.
– Да, сэр!
Луис прошел в кабинет и направился прямо к шкафу с оружием. Достав оттуда ружье, он зарядил его с серьезным и решительным выражением лица. Заряженное оружие – вот что может стать очень убедительным аргументом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50