Она избегала его, насколько это было возможно, и говорила с ним только по необходимости.
Клэй должен был бы радоваться, но вместо этого он корчился под тяжестью вины. Ее дух казался сокрушенным. Она отказывалась с ним даже спорить, а просто тихо покорялась ему, и это сводило его с ума. Клэй хотел, чтобы она была такой же живой, как и всегда, а не холодной и сдержанной женщиной, отстраненной от всего. Она очень мало ела, а спала еще меньше. Несколько раз за время их морского путешествия он просыпался и видел, что она стоит у окна каюты и смотрит на море безо всяких эмоций. Ее настроение лишало Клэя покоя. Хотелось ей помочь, но он знал, что не сможет этого сделать. У него есть обязательства, долг. Он должен спасти Дейва.
Расстроенный и усталый, Клэй остановился у перил. Он не любил находиться в ситуации, которую не контролировал полностью. Нервно пригладив волосы, он взглянул в направлении сходного трапа, ведущего к их каюте. Клэй подумал, что можно вернуться туда, но сразу же отбросил эту мысль.
Достаточно того, что по ночам каюта становится для него камерой пыток, так что гораздо лучше проводить как можно больше времени вдали от Рейны.
Часы тянулись для Клэя слишком медленно. Он захотел вдруг выпить чего-нибудь крепкого и поучаствовать в мужском разговоре, чтобы отвлечься. Эта мысль показалась ему особенно бодрящей. Он направился в мужской салон.
Рейна сидела на кровати и расчесывала гребнем волосы, пытаясь примириться с неизбежным будущим. С тех пор как они покинули Панама-Сити, именно эта борьба шла в ней денно и нощно. Она прекрасно знала, что, как ни пытайся, ей легче не станет. Ее везут домой, а там заставят выйти замуж за Натана. Остаток жизни она проживет на ранчо Альвареса с мужчиной, которого не любит, не выносит даже пребывания рядом с ним.
Рейна попыталась вообразить, как она будет жить с Натаном и заниматься с ним любовью, и содрогнулась от отвращения. Теперь, когда Рейна познала с Клэем настоящее блаженство, как она сможет отдать себя другому мужчине?
Ее одолевали мысли о Клэе. С начала путешествия он не попытался даже дотронуться до нее. Явное отсутствие интереса к ней говорило о том, как мало она в действительности для него значит. Он не любит ее и никогда не любил. Деньги – единственное, что имеет для него значение... только деньги.
Несчастная Рейна отложила гребень и подошла к чемоданчику с вещами. Она терпеливо рылась в нем, пока не нашла то, что положила туда Эмилия. Она удивилась, увидев это в первый раз, – четки от одеяния монахини.
Рейна смотрела на них и думала, сможет ли ей сейчас по-настоящему помочь молитва. И вообще, не стоит ли ей на самом деле уйти в монастырь? Если бы это могло ей помочь выйти из положения! Едва подумав об этом, она отвергла мысль. Религию и веру нельзя использовать для бегства от проблем жизни. Это нечто гораздо более тонкое и нуждающееся в преданности. Нужно смотреть в глаза реальности: она не создана для такой жизни. Рейна встала на колени и принялась смиренно молиться, прося о помощи. Ей надо было пережить предстоящие дни.
Вернувшись в каюту несколько часов спустя, Клэй не чувствовал боли. В салоне он выпил достаточно бурбона, надеясь, что хорошо выспится. Ему необходимо было поспать. Рейна услышала, как он возится с ключом. Она удивилась, что у Клэя почему-то возникли проблемы с замком, с любопытством поднимая голову, когда он наконец-то вошел. Клэй был так пьян, что с трудом передвигался. Рейна и не предполагала, что он может впасть в такое состояние. Клэй почему-то разволновался, раньше он никогда не испытывал трудностей с замком и не мог понять, почему тот не хотел шевелиться сейчас. С трудом войдя в каюту, он все еще был недоволен, поэтому захлопнул за собой дверь с особенной силой.
Зрелище, которое предстало его взору, заставило его замереть. Рейна сидела на постели, одетая лишь в ночную рубашку. Покрывало скромно прикрывало ее колени, а темные блестящие волосы грациозно обвивали плечи. Молния желания пронзила его, когда он перевел взгляд с ее лица на грудь. Скромная ночная рубашка была слишком свободная, но Клэй хорошо помнил сладкие выпуклости под ней. Лишь благодаря невероятному усилию воли ему удалось отвернуться от нее. Он вдруг ощутил себя зверем, запертым в лабиринте. Он даже пожалел, что так рано вернулся в каюту. Рейна была поражена, что он напился. Она заговорила почти недовольно:
– Ты пьян?
Он гордо поднял принесенную бутылку, показывая, что та на три четверти пуста.
– Повод был стоящим, уверяю тебя.
Клэй так страдал, что мечтал временно потерять память. Он пытался стереть спиртным мысли о ней.
Ему даже не хотелось вспоминать, какие ощущения он испытывал, трогая руками ее шелковистую кожу, ее изгибающееся тело. Он вдруг понял, что попытка оказалась тщетной: бурбон лишь усилил воспоминания. Одурманенный мозг повторял их в живой последовательности, неутомимо нанося тяжелые удары по его самообладанию.
В первый раз за все время у Рейны лопнуло терпение. Она посчитала, что Клэй праздновал победу, одержанную над ней, и это причинило ей боль. Победа, которой он так гордится, будет для нее причиной несказанных страданий.
– Считаешь, что твою победу надо мной непременно нужно отпраздновать?
От отпил из бутылки, будто салютуя.
– Я еще не закончил.
Он хотел просто отвлечься от навязчивых мыслей, что любит ее. Придвинув стул к кровати, он сел. Откинувшись назад, Клэй скрестил длинные ноги и удобно их вытянул, а потом опять поднес бутылку к губам.
– Ты очень рад тому, что мы почти вернулись в Монтерей, да? – поинтересовалась Рейна.
– Ты ничего не понимаешь, – ответил Клэй. – Хочешь выпить?
Он протянул ей бутылку, но Рейна отрицательно помотала головой:
– Нет. Мне нечего праздновать.
– Мало кому из нас есть что.
– Тебе есть. Ведь так? Всего через несколько дней ты получишь большую награду за то, что привез меня домой. Это должно сделать тебя по-настоящему счастливым. В конце концов, ты всегда больше всего любил деньги.
– Не суди обо мне по своим понятиям, Рейна. Для меня имеют большую ценность преданность и честь. Это ты любишь деньги.
Обвинение оскорбило ее. Неожиданно Рейна заплакала.
– Ты очень ошибаешься, Клэй. С самого начала ты ошибался во многом, так и не поняв меня.
Ее слова прозвучали печально. Клэй вдруг обнаружил, что начинает сомневаться по поводу своей правоты. Ошибался ли он насчет Рейны?
Он был в смятении. Его сердце смягчилось по отношению к ней, а бдительность явно ослабевала. Он мучительно осознал, что чувствовал по отношению к ней нечто большее, чем просто интерес. Он влюбился в Рейну.
Но, даже признавшись себе в своих истинных чувствах, он понимал, что положение безнадежно. От него зависел Дейв. Клэй опрокинул в себя остатки бурбона, поставил бутылку на пол и встал. Не говоря ни слова, он вышел из каюты, предоставляя Рейне догадываться, куда он отправился.

Глава 32

Хотя Рейне и удавалось строго контролировать свои эмоции во время поездки, вид Монтерея заставил ее волноваться. Она поняла, как мало в ней осталось самообладания. Отвернувшись от иллюминатора, Рейна окидывала безумным взглядом границы каюты, похожей на тюрьму. Мысли ее были в беспорядке.
В течение часа они сойдут с корабля, и скоро, очень скоро ей придется встретиться с отцом... и Натаном. Она представила себе, что может произойти, когда они поженятся, и вздрогнула от страха. Рейна нервно прижала руки одну к другой, чтобы они не тряслись. С отчаянием оглядываясь вокруг, она поняла, что у нее осталась лишь одна последняя надежда... Клэй.
Нужно рассказать ему правду о том, что она испытывает по отношению к нему, хотя он может и не поверить, может даже высмеять ее и обвинить в новой попытке манипуляции.
Когда Клэй направлялся к каюте, ему казалось невозможным, что всего лишь через несколько минут они смогут сойти на берег. Первая неделя пути казалась ему бесконечной, но, к его неудовольствию, последние несколько дней пролетели слишком быстро. Хотелось иметь больше времени на раздумья. Он чувствовал свое раздвоение между преданностью Дейву и любовью к Рейне. Несмотря на все попытки как-то решить эту дилемму, его раздирали противоречия. Он мрачно понял, что выбора у него нет. Нужно спасти Дейва! А чувства? Черт побери все эти чувства!
Он помедлил немного у каюты, готовясь к предстоящему моменту. Нужно сказать Рейне, что они прибыли. Пусть она пакует вещи и готовится сойти на берег. Он проводит ее до ранчо и передаст отцу. Клэй невольно поморщился при мысли о расставании, поскольку знал, что для него это будет самым трудным моментом в жизни. Не хотелось отпускать Рейну, но вариантов не было.
– Рейна, скоро нам предстоит покинуть корабль, – объявил он, входя.
Рейна стояла у кровати спиной к нему. Она услышала его приближающиеся шаги и поняла: сейчас или никогда. Рейна повернулась к Клэю лицом.
– Я знаю, – медленно объявила она, делая глубокий вдох. – Клэй... мне нужно сказать тебе кое-что до того, как мы расстанемся.
– Думаю, мы сказали все, что следовало, Рейна.
Клэй не хотел говорить. Ему хотелось пройти через все это как можно скорее.
– Нет, мы даже не начинали.
Она подняла глаза. Мука, боль, любовь и отчаяние, отраженные в них, удивили Клэя. Он нахмурился, озадаченный и смущенный нежностью в ее лице.
Недоверие, пустившее в нем глубокие корни, тут же высунуло свою безобразную голову, осыпая сомнениями искорку надежды, тлевшую в Клэе.
– Клэй, я хочу рассказать тебе всю правду сейчас, перед тем как мы до беремся до Монтерея. Я хочу, чтобы ты знал о моих чувствах.
– В этом нет никакой необходимости.
– О нет, есть, – мягко проговорила она, подходя к нему и кладя руки ему на плечи. – В этом есть большая необходимость.
Рейна медленно придвинулась к нему и нежно поцеловала в губы. Потом отпрянула и улыбнулась горько-сладкой улыбкой:
– Разве ты не чувствуешь? Разве не знаешь?
– Что знаю?
Он внимательно вглядывался в нее, не совсем уверенный в смысле происходящего. Ведь Рейна только и делала, что демонстрировала, как сильно она его презирает с самого начала, но сейчас...
– То, что я тебя люблю.
Ну вот! Наконец она это и сказала. Она смотрела и ждала ответной реакции, а когда ее не последовало, сердце у нее ушло в пятки.
Клэй был ошеломлен этим объяснением. Пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не выказать удивления. Он хотел поверить в то, что Рейна любит его. Ах, как он хотел в это поверить! Но зачем же она выбрала именно этот момент, чтобы объясниться? Ведь они провели вместе несколько недель.
«Она актриса!» – напомнил голосок внутри его.
Она сделает все, чтобы избежать отправки домой! Клэю хотелось отрицать предостережение, но она уже столько раз пыталась его одурачить, что в этот раз было трудно поверить в искренность сказанного.
– Почему ты говоришь мне об этом сейчас? – несколько раздраженно спросил он, раздираемый внутренней борьбой.
Рейна объяснила:
– Потому что я хотела, чтобы ты об этом знал. Понимаешь, отец собирается насильно выдать меня замуж за человека, которого я не люблю. За Натана Марлоу. Эти двое договорились о браке, даже не спросив моего мнения. Когда отец рассказал мне о своих планах, я его предупредила, что не люблю Натана и не выйду за него, но он отказался меня слушать. Я изо всех сил пыталась объяснить ему, что хочу жить в браке по любви, таком, в каком он жил с моей матерью, но он упрямо настаивал на свадьбе.
Мысль о том, что Рейна выйдет замуж за кого-то другого, была для него ударом.
– Именно тогда я и решила бежать. Я не смогу прожить остаток жизни замужем за человеком, от чьего прикосновения у меня по телу бегут мурашки отвращения. – Ее плечи опустились от безысходности. – Я не хотела, чтобы это произошло, но это случилось. Думаю, я любила тебя со дня нападения на дилижанс. – Рейна была гордой женщиной, но она отбросила гордость и взмолилась: – Клэй, пожалуйста, если то, что между нами было, вообще имеет для тебя какое-то значение, не отвози меня к отцу!
Она говорила настолько серьезно, что Клэй почувствовал, что колеблется. Он оказался между выбором: жизнь Дейва или собственное счастье.
– Рейна, я не могу взять слово назад. Я должен это сделать...я...
Прежде чем он успел сказать что-либо еще, раздался громкий стук в дверь. Но для Рейны это уже не имело значения. Она поняла, что Клэй ничего для нее не сделает. Он ее не любит. Ему все равно.
Клэй ответил на стук, думая, что это кто-то из команды корабля, и был ошеломлен, когда столкнулся нос к носу с Луисом Альваресом, которого сопровождали два больших и сильных работника ранчо.
– Альварес!
Рейна замерла на месте. Ее сердце затрепетало при знакомых звуках голоса отца.
– Моя дочь у вас, Корделл? – потребовал ответа Луис.
– Да, я привез ее. – Он отступил в сторону, пропуская Альвареса.
Старый калифорниец вошел в каюту и увидел Рейну, стоявшую в другом конце помещения, по-королевски рассматривавшую его и такую же прекрасную, как всегда. Он ожидал ее возвращения с большим нетерпением, послав людей наблюдать за пристанью и портом. Луис не мог поверить в собственную удачу. Сегодня, когда прибыл корабль, он как раз был в городе по делам.
Он послал человека осведомиться у капитана, есть ли в списке пассажиров кто-либо по фамилии Корделл или Альварес, и разволновался, когда узнал, что там значатся мистер и миссис Корделл. Луису не терпелось удостовериться, что с Рейной все в порядке. Он остался доволен тем, что увидел в каюте.
– С тобой все хорошо?
– Да.
Рейна осталась неподвижной. Она встретила взгляд отца с высоко поднятой головой. Ее пробирал мороз до самого сердца. Она знала, что любая надежда на счастье, которая у нее была, исчезнет в то мгновение, когда она выйдет отсюда. Она хотела расплакаться от потери, но не стала показывать свою слабость мужчинам. Собрав осколки гордости, она приготовилась выходить.
– Вот ваши деньги, Корделл. – Луис вынул из кармана пиджака толстый конверт и протянул его Клэю.
Неожиданно Клэю показалось, что он берет деньги за убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50