Или, клянусь святыми угодниками, я выцарапаю тебе глаза при первой же возможности!
Склонившись над ней, Рейвенхерст с издевкой усмехнулся:
— Ты действительно хочешь выцарапать мне глаза? Держу пари, ты почувствуешь прямо противоположное. Да, ты будешь умолять меня остаться еще до того, как я разделаюсь с тобой.
Как бы для того, чтобы подтвердить свое обещание, он прижался губами к нежной коже у нее за ухом, покусывая и лаская ее языком. Секунду спустя он поймал зубами ее ухо, таким же образом терзая его мочку. В следующее мгновение он обхватил пальцами ее сосок, ощупывая его торчащий кончик.
По телу Тэсс пробежал огонь. Она судорожно вздохнула, ненавидя его и в то же время опасаясь его безжалостного прикосновения. Но уже где-то в глубине сознания она молила о том, чтобы он не останавливался.
Помоги ей Бог, этого не должно произойти! Подавляя рыдание, Тэсс крутила головой из стороны в сторону в тщетной попытке освободиться от его терзающих губ.
— Да, — хрипло шептал Дейн, — я чувствую бешеное биение твоего пульса. Твое напряженное тело расскажет все, что пытаются скрыть твои лживые уста. Ты хочешь меня, Тэсс. И ты захочешь меня еще больше до того, как я разделаюсь с тобой!
Тэсс вздрогнула, захваченная бурей чувств, изнуренная гневом, страхом и отчаянием.
— Дерись, маленькая ведьма, — хрипло упрашивал он, — кусайся и царапайся. Другого и не нужно, потому что твоя ярость лишь разжигает мое желание. Но знай, что еще до восхода солнца ты будешь мурлыкать в моих объятиях, домогаясь большего. И предлагая мне все, что я ни захочу. Каждый тайный уголок твоего шелковистого тела. — Подобно жаркому пламени, его язык проник в чувствительные впадинки ее уха, подтверждая правоту его слов. — Имя каждого из твоих вероломных собратьев!
— Н-никогда!
— Откройся мне, — хрипло бормотал Дейн, лаская языком мягкую припухлость ее губ. — Дай мне попробовать тебя сейчас, дай мне вкусить твоего темного меда.
Из груди Тэсс вырвался полустон-полурыдание, и Рейвенхерст в этот момент нашел для себя лазейку, шокируя ее настойчивой лаской бархатного языка.
— Какая ты сладкая, — прошептал он в ее открытый рот и потребовал: — Еще!
— Не д-делай этого, Дейн! — Тэсс смутно понимала, что ее руки гладят и сжимают его напряженные плечи.
Она не могла понять, притянуть ли его ближе или оттолкнуть.
— Чем больше ты даешь, тем больше я возьму. Твой рот для меня как вино, лихорадка в крови. И еще до рассвета ты тоже почувствуешь эту лихорадку, обещаю тебе.
— Дейн… — Ее голос был слабым, умоляющим.
— Боже, как долго я ждал, чтобы услышать, как ты стонешь вот так, услышать, как мое имя дрожит на твоих устах! — Рейвенхерст издал протяжный, низкий стон, заглушая губами ее возможные протесты. Своим гладким и горячим языком он играл с ее языком, пока Тэсс не начала понимать, что может никогда не освободиться от этого мужчины. Не имеет значения, как она сопротивляется ему. И еще более яростно бьется с самой собой.
Но она проигрывала, и они оба знали об этом.
Рейвенхерст отодвинулся, безжалостно пользуясь своим преимуществом. Через мгновение он нащупал зубами твердый бутон под ее батистовым платьем. Он сдержал дыхание, когда женщина рядом с ним застонала от наслаждения. И тут разделяющая их ткань стала невыносимой преградой.
Глухо застонав, Дейн ухватился за воротник платья и одним яростным движением разорвал тонкий батист, глядя голодным взором на обнажившееся серебристое тело.
— Господи Иисусе, как ты красива! — хрипло, с ожесточением пробормотал он. — Даже красивее, чем я себе представлял. Помурлыкай мне, сладкая кошечка, — прошептал Дейн, прикасаясь губами к упругой коже, о потом захватывая ртом ее сосок.
— Никогда, — простонала Тэсс, но, даже говоря это, она чувствовала, что вот-вот сгорит от смутного жара его прикосновений. — Остановись! — выдохнула она, вскрикнув от этой новой атаки.
Но Дейн не останавливался, и Тэсс знала, что ей придется умолять о пощаде. И это надо делать немедленно, пока у нее еще есть силы.
— Пожалуйста, Дейн, умоляю тебя, это неправильно. Все не так!
Но мужчина с темно-синими глазами не слышал. Шаг за шагом приближался он к своей цели. По крупицам подчинял он ее своему желанию, до тех пор пока лишь жалкие остатки гордости Тэсс не позволяли ей стонать от дикого наслаждения.
— Да, мужчина отдал бы большой куш, — прошептал Дейн, прикасаясь пальцами к тому, чем наслаждались глаза, лаская прохладный атлас ее кожи, а сам в это время пытался успокоить лихорадочные мысли. — А потом отказался бы от всего, чтобы только побыть с тобой еще один раз.
«Сопротивляйся ему!» — отчаянно приказывала себе Тэсс, лавируя в жгучем океане удовольствия, в которое он погрузил их обоих. Этот хладнокровный хищник не имеет ничего общего с галантным лейтенантом, добивавшимся ее и покорившим пять лет назад.
Тот человек, неожиданно поняла Тэсс, мертв. Так же мертв, как и любовь, которую она однажды испытывала к нему. Теперь осталось лишь мучение вместо чувств, эта мрачная буря, эта жестокая насмешка над любовью.
— Отпусти меня, негодяй с черной душой! Если ты мертв, это не значит, что…
— Мертв? — Резкий смех Рейвенхерста был полон горечи. Не будь Тэсс столь неистова, она бы услышала в его голосе нескрываемую боль. — Думаю, что действительно так и было до этого самого момента. Пока я не понял, кто ты на самом деле. — Он нащупал ее ягодицы и прижал ее к своим напряженным бедрам, к восставшему, пульсирующему мужскому естеству. — Теперь, уверяю тебя, я настолько же далек от смерти, насколько это возможно для мужчины.
— Ты сам дьявол! Ты появляешься из ночи, как летучая мышь из ада! — бушевала Тэсс, тщетно пытаясь освободиться. — Я заставлю тебя пожалеть об этой ночи, черт бы взял твою душу! — Бешено выгибаясь, она пыталась сбросить с себя его тяжелое, напряженное тело. От этого юбки задрались вверх, обнажив ее икры.
Неожиданно Дейн вклинился железным бедром между ее брыкающихся ног.
— Продолжай тереться о меня, как кошечка, и мне не потребуется столько времени, сколько я думал, — хрипло произнес Рейвенхерст. — Я возьму тебя жестко и быстро. Прямо здесь, на ограде!
Прерывисто дыша, Тэсс пыталась уклониться от твердого лезвия, опалявшего ей бедро, сопротивляясь бешеному натиску его желания.
«Умер», — в отчаянии твердила она себе. Мужчина, которого она когда-то любила, — единственный мужчина, которого она может любить, — ушел навсегда. Это животное не более чем жалкое подобие, мрачная тень того, другого человека, лишившегося радости и чести.
— Дьявол! — дико вскрикнула она, вонзая зубы в его запястье. Рейвенхерст крепко выругался. В ту же секунду он закинул ей руки за голову, полностью подмяв под себя, так что ее усилия высвободиться лишь приносили ей невыносимые страдания.
Не только ей, но им обоим, хотя Тэсс не было этого видно.
— Что… что за подлость ты замышляешь?
Его глаза смеялись над ней — темные как ночь, темнее самой преисподней. Глаза, видевшие, как умирает мечта, как рушится надежда. Именно это и собирался показать ей сейчас Дейн.
— Удовольствие, моя дорогая, такого рода, какое вряд ли мог тебе доставить твой самодовольный контрабандист. Наслаждение настолько острое, что ты с радостью ответишь мне на некоторые вопросы.
Потом Тэсс почувствовала, что переворачивается в воздухе, и в следующий момент оказалась распростертой на влажной земле сада по ту сторону ограды. Под рукой у нее оказался большой камень, выпавший из нее.
Она знала, что ей делать дальше.
Когда мгновение спустя голова Рейвенхерста появилась над оградой, Тэсс уже была готова. Судорожно всхлипнув, она с силой бросила в него кусок известняка, прочертивший темноту призрачной вспышкой и моментально сваливший его с ног.
Глава 17
Спотыкаясь, дрожа от ярости, Тэсс направилась в сторону «Ангела». На ступенях гостиницы ее встретил Хобхаус, глядя на нее острыми, внимательными глазами.
— Что…
Тэсс подняла бледную, дрожащую руку:
— Пожалуйста, не сейчас, Хобхаус. — Пройдя мимо него с перекошенным лицом, она пересекла чистый вестибюль.
На лестнице Тэсс обернулась, вцепившись в полированные перила.
— Будь добр, позови меня, как только вернется лорд Рейвенхерст, — мрачно приказала она.
Застонав, Дейн слегка пошевелился, чувствуя, как левый висок пронизывает острая боль. Он перевернулся на один бок, потом открыл глаза, увидев перед собой лишь плотную, обволакивающую белизну, Оказалось, что он прижимается щекой к холодной земле и кто-то бьет в барабан — очень большой барабан — в его голове.
— Какого…
Он сел, всматриваясь через низко стелющийся туман в серый, предрассветный мир. Дейн тут же поднес руку к пульсирующему виску, куда угодил тяжелый камень. Выругавшись, он потрогал рваную рану с запекшейся кровью.
На него нахлынуло воспоминание о вероломстве Тэсс, и он снова выругался, на этот раз более витиевато. Опять Иезапсль ускользнула от него!
Дейн поморщился от боли, отдирая запекшуюся кровь с виска.
Она дорого заплатит за эту ночь, поклялся себе Рейвенхерст, с трудом поднимаясь на ноги. Мысль о том, как именно он заставит ее заплатить, поддерживала его весь долгий путь до города.
Два часа спустя пропыленный и сумрачный Рейвенхерст добрался до «Ангела». Хобхаус возвышался на ступенях как ангел мести. Ни один из мужчин не заговорил. Они молчаливо и настороженно изучали друг друга.
Тэсс ждала в доме, стоя на лестнице. Под мышкой она держала тяжелый узел с одеждой.
— Не стоит провожать лорда Рейвенхерста в его комнату, Хобхаус, — холодно произнесла она. — По сути дела, нет необходимости оказывать этому человеку никаких услуг.
Она швырнула на пол пару сапог, которые упали на полированный мрамор с хлопком, напоминающим пистолетный выстрел.
— Понимаешь, Хобхаус…
Связка книг угодила Рейвенхерсту в грудь.
— …виконт…
Измятая кипа рубашек стукнула его по лицу.
— сейчас…
Кожаный ранец приземлился где-то у его колен.
— …отбывает!
Одна задругой вещи Дейна падали на пол, а он, разъяренный, молча наблюдал за действиями Тэсс. Пил, стоя на лестнице чуть повыше нее, с тревогой произнес:
— Я пытался остановить ее, ваше…
— Сейчас же вон! — приказала Тэсс.
— Ей-богу, я… — Дейн так и не успел договорить свою угрозу. Сумрачный Хобхаус двинулся вперед, загораживая дорогу виконту.
— Буду более чем счастлив выпроводить джентльмена — титулованное лицо, мисс. — Мажордом прищурил глаза. — Я не ищу неприятностей, ваше сиятельство. Но я не говорил, что мне не доставит удовольствия провести с вами раунд-другой прямо сейчас.
Долгие, томительные мгновения четверо стояли в вестибюле не двигаясь. Потом «глаза Дейна устремились на помертвевшее лицо Тэсс.
— Наслаждайся своим триумфом, пока можешь. Предупреждаю тебя, это не продлится долго.
И потом он ушел, а вслед за ним — молчаливый встревоженный Пил.
День прошел в сером, удушающем тумане. Тэсс отдавала распоряжения Эдуарду и Летти, следила за заменой постельного белья в «Ангеле» и составляла меню на следующую неделю. Она проверила размещение старого коньяка в винном погребе гостиницы. Тщательно просмотрела свои расчетные книги.
И все это время она была за тысячу миль отсюда.
Вспоминая о времени, когда была молодой и невинной.
Когда мир казался прекрасным и свежим и ничем не напоминал зловещую преисподнюю, в которую превратился теперь.
— Скорее, мисс, что-то стряслось с Томасом в Фарли. — В наброшенной наспех одежде Джем торопливо пробирался через кухню в поисках Тэсс.
— Успокойся, Джем. Я здесь. — Тэсс, нахмурившись, вышла из кладовой, вытирая руки о передник. — Что случилось с Томасом?
— Это та, южная монастырская стена наверху обрушилась на него. Один из деревенских мальчишек случайно пробегал мимо и заметил его. Мальчик сейчас на конюшне. Запрячь вашу двуколку?
Тэсс уже мчалась в свою комнату, чтобы переодеться.
— Нет, оседлай чалого. Он быстрее. Летти и Хобхаус могут поехать следом в двуколке.
Когда Тэсс слетела вниз через пять минут, в руках у нее были чистые полотенца, мазь и маленькая бутылочка с настойкой опия. Хобхаус уже послал записку хирургу с просьбой приехать по вызову в Фарли. Но поскольку он был единственным врачом на всю округу, то мог приехать и через несколько часов, поэтому Тэсс знала, что должна сначала сделать для Томаса все, что в ее силах.
Сегодня ей не придется спать, подумала она, стараясь сосредоточиться на дороге. Она дала чалому полную свободу, и он понесся во весь опор. Скоро девушка обогнула Гиббет-Корнер и проскакала мимо старой ветряной мельницы.
Тэсс прищурилась, заметив что-то впереди, посреди дороги. Это был фермерский фургон, перевернутый на один бок; возницы нигде не было видно.
— Стоять, — вполголоса скомандовала Тэсс чалому, натягивая поводья и приготовившись объехать препятствие. Она бросила быстрый взгляд на канаву сбоку от дороги, подумав, что владельца, должно быть, выбросило туда из фургона и он лежит там, раненный.
Неожиданно твердая рука схватила ее за лодыжку и с силой сдернула с лошади. Кто-то набросил ей на лицо толстую шерстяную косынку, Тэсс стала отчаянно брыкаться, пытаясь закричать.
— Что… — Ее ступня ударилась обо что-то твердое, и она, поморщившись от боли, повернулась, чтобы нанести резкий удар в том же направлении.
Послышались приглушенные ругательства, ее плечо стиснули сильные пальцы. Она вырвала руку и побежала, не разбирая дороги.
Последнее, что Тэсс помнила, — как упала, ударившись о каменистую почву. Из глаз у нее посыпались искры; она жалобно застонала. На нее навалилась влажная и душная темнота.
Совсем как в ее ночных кошмарах.
Когда Тэсс открыла глаза, была ночь.
Или по крайней мере ей казалось, что наступила ночь. Она не была уверена в этом, поскольку ее глаза и лицо были все еще закрыты тяжелой шерстью.
Тэсс знала только, что сидит на стуле, потому что чувствовала спинку и сиденье под собой. Но где?
Вокруг была тишина. Тэсс нахмурилась, прислушиваясь, и наконец различила в отдалении звук, похожий на капанье воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58