Решив оставить девушку одну, чтобы она как следует поразмыслила над всем сказанным, Джервейс невозмутимо повернулся и покинул тихую поляну, согретую пробивавшимся сквозь облака утренним солнцем.
* * *
Гаснущий в сумерках свет, проникавший в пещеру, неожиданно пропал, и в ту же секунду Джейми испуганно замер. Сердце Элизии громко забилось, когда, резко повернувшись, она увидела в проеме силуэт мужчины, закутанного в плащ.
– Вы следили за мной. – В голосе Элизии послышались ужас и отвращение.
Марк кивнул и как всегда насмешливо улыбнулся. Однако вместо того чтобы заговорить с девушкой, он принялся разглядывать мальчишку, который все крепче прижимался спиной к стене. Марк успел как следует расспросить старожилов Рокстона о том, что из себя представляет этот юноша.
– Джейми, я много раз пытался убедить твою мать и твоего друга, Элизию, чтобы ты вернулся в замок.
Джейми с подозрением посматривал на внушавшего ему страх человека, которого он пытался убить. Вернуться по доброй воле в замок, чтобы лишиться головы или по крайней мере рук? Еще чего!
– Узнав о твоей давней дружбе с леди Элизией, я понял, что твой поступок, если смотреть на него с твоей стороны, был совершен из благородных побуждений. Хотя я не могу оставить его безнаказанным, надеюсь, ты не посчитаешь службу в качестве моего оруженосца слишком тяжелой обязанностью.
Джейми оживился. Когда лорд Олдрет был жив, он начинал служить у него в пажах, готовясь в будущем стать рыцарем. Но после смерти хозяина, мальчишки, которых отовсюду присылали в Рокстон, вернулись в свои семьи, на том обучение Джейми и закончилось. Поэтому «наказание» теперешнего хозяина скорее напоминало милость. Хотя насмешка не исчезла с лица Марка, но улыбка его потеплела.
– Вполне понятно, что благородные дамы, к которым я взывал, слишком пеклись о твоей безопасности, чтобы доверять моему слову. Но, надеюсь, ты поверишь мне.
Джейми переводил осторожный взгляд с человека, о котором почти ничего не знал, на своего верного друга Элизию. Как бы соблазнительно ни звучало обещание нового лорда, если она не доверяла этому чужаку, то как же он мог довериться ему?
– Надеюсь, своими добрыми делами по отношению к людям леди Элизии я доказал ей, что привык держать свое слово.
Элизия неохотно кивнула, не зная чему отдать предпочтение, то ли доводам Джервейса, приведенным только этим утром, то ли обещаниям этого человека.
– Ну вот видишь, Джейми. – Марк снова обратил на юношу пронзительный взгляд серых глаз. – Доказательство, что мое слово крепкое. Я клянусь не причинять тебе никакого зла.
Джейми все же бросил вопросительный взгляд на девушку, которая с сомнением кивнула, а потом снова посмотрел на мужчину, протянувшего ему сильную руку.
– Вставай, и скрепим наше соглашение рукопожатием.
Джейми поднял руку, и Марк помог встать неловкому долговязому юноше. Потом, ухватив худую руку пониже локтя, он соединил их ладони в подтверждение достойного союза, заключенного между двумя мужчинами.
Робкая улыбка чуть коснулась губ Джейми. Впервые взрослый обращался с ним как с равным. Элизия поняла, что творится с мальчиком, и невольно прониклась теплотой к человеку, посчитавшемуся с уязвимой гордостью взрослеющего юноши. Однако в следующую минуту она засомневалась в искренности поступка Марка. А вдруг этот рыцарь использовал против Джейми те чары, о которых ее предупреждал Джервейс?
– Из-за моего отсутствия ужин, несомненно, отложили, – поморщился Марк. – Так что нам всем троим следует поспешить.
Элизия знала, что он говорит правду: вечерняя трапеза не начнется, пока лорд не займет свое место за высоким столом. Правдой было также и то, что Марк вряд ли покинет пещеру без нее и Джейми. Поэтому, надеясь на лучшее и боясь худшего, Элизия задумчиво направилась к выходу. Она возглавила процессию, за ней следовал Джейми, а Марк замыкал шествие, когда они карабкались по скользкой тропе в туманных сумерках.
* * *
Во время ужина, который, казалось, тянулся бесконечно, Элизия сидела рядом с Марком за высоким столом. Марк беспечно болтал, пока подавали великолепные блюда, но девушка едва дотронулась до еды и почти все время молчала. Элизия переживала, что все-таки оказалась в плену привлекательности Черного Волка. Бросив искоса взгляд на соседа, она увидела, что он внимательно на нее смотрит, и сразу отвернулась. Ей никак было не вырваться из его оков, и сердце девушки яростно колотилось.
Марк сразу понял в чем дело, почувствовав, как напряжена вспыльчивая хозяйка замка. И тогда его обворожительная улыбка, лишенная цинизма, стала теплой и сердечной.
Подавив тяжелый вздох, Элизия пониже опустила голову, глядя себе в тарелку и стараясь отвлечь свое внимание от всесильного рыцаря. Ее мудрому решению помешал слуга, убравший тарелку, и пришлось ей прилежно изучать голые доски стола, словно безмозглой дурочке, пока ее внимание не привлекли неожиданные слова:
– Джейми, – тихо позвал Марк юношу, сидящего между Элизией и женщиной, которая сияла от радости, что ее сын вернулся, – молодому человеку следует не зависеть от матери и самому разрезать себе хлеб и мясо.
Легкий румянец покрыл щеки юноши. Ведь уже несколько лет как у него был собственный нож – тот самый кинжал, что он попытался вонзить в сердце Марка.
Элизия пришла в ужас от мысли, что Черный Волк примется дразнить Джейми тем самым орудием, какое использовалось при нападении. Он мог разрушить дружеское расположение, которое завоевал у Джейми, уговорив его вернуться в замок. Но следующий поступок Марка лишил его слова язвительности.
Рыцарь вынул из-за широкого пояса клинок, поднятый с пола спальни после неудачного покушения на его жизнь. Этот кинжал он передал Элизии, которая, в свою очередь, вручила его Джейми.
Пальцы юноши сомкнулись на костяной рукоятке кинжала, а лицо осветилось благодарной улыбкой.
– Клянусь, что вам никогда не придется пожалеть о том, что вы простили меня, – горячо пообещал Джейми, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть прямо в серые глаза.
– В этом я не сомневаюсь, – кивнул Марк и послал обворожительную улыбку девушке, которая почему-то вновь насторожилась. Неужели она опять вспомнила, что он проследил ее до самой пещеры? – Иначе я не вернул бы тебе кинжал.
Все, кто сидел за столами, вытянутыми в два длинных ряда, разделенных проходом, с одобрением наблюдали за этой церемонией. Только Данстан почему-то странно прищурился, глядя, как заблудшему юноше возвращают его кинжал.
Все дни, прошедшие после встречи с Джервейсом, Данстан подыскивал способ выполнить приказ и благополучно бежать. Появление смутьяна, покусившегося на жизнь пришлого лорда, открывало новые возможности. Кроме того, Данстан заметил по крайней мере одну положительную сторону своего свержения с поста управляющего: никто из стражников не обращал на него ни малейшего внимания. Поэтому они и не увидели ни довольной улыбки на толстых губах, ни рук, сложенных поверх сытого пузца.
Элизию беспокоило, что своим поступком Марк окончательно овладеет сердцем Джейми, которого, конечно же, очарует похвала знаменитого воина точно так, как она была очарована заправским сердцеедом. Вскоре она с беспокойством думала лишь о том, что Джервейс оказался прав, когда заявлял, будто она поддалась на ухищрения Черного Волка. Это надо же так сглупить! Хотя, с другой стороны, разве она не заподозрила опасность, которую представлял собой этот красивый рыцарь в первую же минуту, когда увидела его? Но он все же развеял ее подозрения. Это означало, что она должна твердо стоять на ногах и держаться от Марка как можно дальше!
Тут она вспомнила о грозящей опасности. Ужин подходил к концу, и вскоре ей предстояло удалиться вместе с Марком в маленькую гостиную, где они по привычке коротали каждый вечер за тихой беседой. Она должна придумать предлог, чтобы избежать такого тесного общения и сейчас, и в будущем.
– Прошу простить меня… – боясь, что Марк сразу все поймет по ее взгляду, Элизия упрямо не поднимала глаз. Вместо этого она кончиками пальцев потерла виски. – У меня раскалывается голова, и я хочу пораньше лечь.
– Жаль, что нам не удастся побеседовать, – ответил Марк. В его низком голосе послышалось беспокойство.
Элизия без притворства поморщилась, но не от боли, а от чувства неловкости, что приходится лгать. Она со скрипом отодвинула стул и встала из-за стола, чтобы уйти. По-прежнему не поднимая глаз, Элизия прошла к боковой лестнице, чувствуя на себе взгляд Марка и испытывая страх, что он догадался об обмане.
Когда Элизия оказалась в своей спальне, ее беспокойство не уменьшилось, а напротив, увеличилось, заставив девушку вышагивать по комнате. Раз она объявила о своем намерении лечь пораньше, значит, так она и поступит, хотя сна придется ждать долго. Понимая, что холодный пол и колючие циновки поскорее загонят ее в теплую постель, Элизия наклонилась, чтобы снять изящные башмачки. В стену возле двери был вбит ряд деревянных колышков, под ними и поставила Элизия свои туфельки, а потом сняла платье и повесила на один из колышков к остальным своим нарядам.
Оставшись в тонком нижнем платье из бледно-голубого льна, Элизия начала распускать косу и, осторожно ступая, направилась к комоду возле кровати. На его гладкой поверхности стояли яркий глазурованный кувшин для умывания и миска. Элизия захотела остудить жар сердца, ополоснув лицо и руки перед сном, и подняла кувшин, но когда она сделала шаг вперед, чтобы налить свежей ключевой воды в миску, ее пятка опустилась на острую тростинку.
Элизия отдернула ногу, тяжелый сосуд выскользнул у нее из руки и разбился об пол на тысячи кусочков, разлив повсюду воду.
– Проклятие! – Глядя на промокшие ноги, Элизия с чувством выругалась, хотя это не подобало благородной даме.
Пятка уже начинала болеть, словно в нее вошла большая колючка, и обеим стопам грозили серьезные раны при любой попытке пройти по разбросанным осколкам.
– Элизия! – Дверь резко распахнулась, не выдержав мощного удара взволнованного Марка. – Что случилось? Так сильно болит голова?
Элизия повернулась к двери, широко открыв карие глаза и машинально прижав руки к вырезу платья. Она поняла, что можно не отвечать на вопрос, даже если ей удастся собраться с силами, потому что он сразу все понял, бросив взгляд на кавардак на полу.
Увидев, какая приключилась неприятность, Марк сделал два широких шага и протянул к девушке руки, чтобы осторожно перенести ее через опасный участок.
Нежные объятия сильных рук еще больше убедили Элизию, какая опасность скрывается за таким пугающим наслаждением. Она не скрывала дурного предчувствия, когда внимательно вглядывалась в слишком красивое лицо мужчины, которому явно нельзя было доверять. К ее стыду, увиденное не внушило ей отвращения. Элизия вдруг осознала, что тает в его объятиях, и попыталась отстраниться, внутренне проклиная свое тело, которое вело себя так предательски.
Марка заворожила эта прелестная девушка, легкая как перышко, от которой исходил нежный аромат диких цветов. Он почувствовал, как Элизия оцепенела в его руках, и понял, что стоит неподвижно посреди комнаты, как ошалелый увалень. Плотно стиснув зубы, он решительно опустил ее на кровать, но не удержался от соблазна и заглянул в карие глаза, в глубине которых мерцали золотые искорки. К его удивлению, к нему тут же вернулось веселое настроение.
Элизии никак не удавалось отвести взгляд от глаз Марка. С каждой секундой в ней росло убеждение, что Джервейс был прав, предостерегая ее от этого опасного человека. Она отстранилась от него подальше и, даже не дав себе труда подумать, произнесла:
– Вы действительно опасны, как меня предупреждали.
– Я? – Черные брови насмешливо выгнулись. – Вы хотите сказать, я опасен как опытный воин, отражающий атаки вооруженного противника? – Его улыбка стала еще более притягательной, а в голосе зазвучали бархатные нотки. – Или как любовник?
– И то, и другое, – Элизия строптиво вздернула подбородок в ответ на вызов Марка. Она не собиралась объяснять ему, что было сказано и кем. Кроме того, Черный Волк был известным воином. А единственной причиной, почему она раньше не слышала о его славе сердцееда, была та, что немногие мужчины отважились бы обсуждать подобную тему с благородной дамой.
– Не путайте меня с дорогим другом вашего жениха, Робертом Беллемом. Я горжусь, что известен как бесстрашный воин, но за оружие я берусь только по приказу моего повелителя или защищая свою жизнь.
– Вы упомянули Беллема? – Элизия слышала, как многие произносили это имя с ужасом, но Джервейс ни разу его не упоминал. Как могло так случиться, если тот на самом деле был дорогим другом Джервейса?
Марк заметил недоумение Элизии. Неправильно истолковав его причину, он яснее объяснил разницу между собой и жестоким Беллемом.
– Я причинял вред другим людям только исходя из соображений справедливости и по необходимости, тогда как Беллем калечит и убивает ради удовольствия.
Элизия кивнула, она об этом знала, потому что как-то раз подслушала разговор стражников, собравшихся на отдых.
– Лучше бы Джервейсу быть поосторожней, – добавил Марк не скрывая насмешки. – Беллем, как известно, требует высокую плату даже за малейший намек на предательство или бесполезность. Итак, я действительно опасен для моих противников, но как любовник… – произнес Марк бархатным голосом искусителя, а сам принялся разглядывать легкий покров над соблазнительными округлостями, прежде чем поднять глаза к прелестному личику. – Я уже говорил вам, что никогда не буду навязываться ни одной женщине. К этому я могу добавить, что никогда не соблазню девственницу, подобную вам.
От таких разговоров Элизия вспыхнула, но не отвела взгляда от властных серых глаз, при виде которых все ее тело пронзали молнии. Легкий стон вырвался из стиснутой груди девушки, когда к ней медленно приблизились губы, скривившиеся в довольной улыбке.
Марк игриво и нежно коснулся гладких щек, потом дотронулся до уголка притягательных губ, прежде чем опалить их пламенным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27