Глава 10
Просторный бальный зал в Кимбал Хаус был до краев заполнен сливками общества. На фоне многоцветного калейдоскопа танцующих, у фонтана фруктового пунша, стояли трое – Лоренс граф Хейтон, герцог и герцогиня Эшли. Грэй, в строгом, безупречном черном фраке, составлял превосходный контраст со своей женой – мечтой в атласном персиковом муаре, который, вопреки законам цвета, лишь оттенял сияние ее волос.
– Значит, вы приедете? – спросил с чарующей улыбкой Лоренс, переводя взгляд с Грэя на женщину, которую настойчиво продолжал называть Лиззи, радуясь тому, что это раздражает ее мужа. Учитывая вынужденную тесноту из-за большого количества гостей, никто не мог критиковать его за то, что он стоит слишком близко к сияющей даме в персиковом наряде.
Грэй совсем не хотел принимать участие в межсезонной охоте и уик-энде в охотничьем домике Хейтона. Его вежливо заманили согласиться, и он был раздражен этим обстоятельством и умышленной близостью этого человека к Элизабет. Именно этим раздражением объяснялось ледяное выражение светлых глаз, не соответствующее застывшей на губах улыбке.
– Зная, каким ты стал пуристом, Грэйсон, позволь мне успокоить твои возможные опасения насчет приличий. – Глаза Хейтона язвительно заблестели. – Моя двоюродная бабушка Хелена, вдова епископа Рестона, будет хозяйкой и одолжит свою незапятнанную репутацию безукоризненно добродетельной женщины моему маленькому сборищу.
– Но на какую добычу можно охотиться в это время года? – Лиз попыталась разрядить напряжение между обоими мужчинами, ощущая растущее раздражение мужа и свою собственную неловкость от настойчивой близости графа. – Не на уток же и фазанов во время гнездования? – Она продолжала говорить, внутренне бичуя себя за то, что держится как болтливая дурочка. – В самом деле, у себя в Вайоминге мы совсем не охотимся на птиц весной. – Лиз с ужасом сознавала, что шокировала мужчин, подозревала, что даже оскорбила их, но не могла удержаться от продолжения. – А вот прозрачным осенним утром я действительно люблю хорошо поохотиться.
– Нашей добычей будут лесные голуби, неприятная птица с мерзкой привычкой нарушать гнезда других птиц и питаться их яйцами. – Лоренс легко справился с удивлением и, забавляясь претензией женщины на владение мужским спортом, решил поймать ее на слове. – Каким ружьем вы пользуетесь для охоты на птиц в Вайоминге?
Лиз оскорбила нотка снисходительности в его вопросе, как будто она была не по годам развитой ребенок, играющий в игры взрослых. Какой степенью мастерства мог обладать этот изнеженный до слабости мужчина с чересчур ухоженной внешностью?
– Я пробовала многие ружья, но предпочитаю все-таки одноствольное Спрингфилд, заряжающееся с казенной части, которым пользуются в американской кавалерии для борьбы с индейцами на границе. Во всяком случае, в моей части Вайоминга пользуются им. – Лиз сказала это с целью шокировать и добилась искомого результата. Но и в самом деле это было чистой правдой – хотя беспорядки с индейцами прекратились после того, как сиу были изгнаны пять лет назад.
Грэй догадывался о ее намерении и подавил улыбку, вызванную тактикой своей задиристой жены. Он ни на секунду не поверил, что она умеет охотиться, но ему стал доставлять удовольствие ее талант переходить в наступление против любого, кого она рассматривала как противника, пользуясь его же оружием… талант, жертвой которого он становился неоднократно. К сожалению, от графа не так-то легко было отделаться.
– Надеюсь, вы привезли с собой любимое ружье, – немедленно откликнулся Лоренс. – Я уверен, мы, мужчины, будем в восторге, если вы присоединитесь к нашей охоте, – участие женщины было бы приятным добавлением в грубой мужской компании.
Женщины его класса часто охотились верхом с собаками, и только некоторые отважные – не говоря об эксцентричных – участвовали в охоте на птиц, но никогда, на его памяти, такие молодые и привлекательные. В следующее мгновение ему пришло в голову, что определение «эксцентричная» подходит Лиз как нельзя лучше. Ощутив легкое недовольство собой, что не разглядел этого сразу, он удовлетворенно подумал о многих, открывающихся этим обстоятельством возможностях.
Лиз тут же ответила с искренним сожалением:
– Я очень жалею, что не взяла свое ружье, когда уезжала из Вайоминга по вызову своего отца. Я не знала, что порхну замуж и через Атлантику. Увы, оно осталось на ранчо Дабл Эйч.
Не знала? Глаза Лоренса загорелись. Какое любопытное заявление и заслуживающее дальнейшего расследования. Лучше и лучше.
– Мне тоже жаль, что вашего собственного ружья здесь нет, – ухватился Лоренс за неожиданный шанс. Прими Лиззи участие в охоте, Грэйсон был бы выбит из равновесия… всегда приятная перспектива. – Но если вы не против, Лиззи, в моей коллекции есть несколько ружей, которые по описанию похожи на ваше, и я сочту за честь, если вы присоединитесь к нам. – Это было сказано с целью вызова, против которого, по его мнению, американка не сможет устоять. Прочитав вызов в гладких словах и блестящих глазах графа, Лиз согласилась без колебаний:
– Я очень хочу посмотреть, как вы, англичане, занимаетесь этим спортом, и с радостью принимаю ваше предложение.
Понимая смысл искрения в бирюзовых глазах и значение ухмылки графа, Грэй сожалел о таком нарастании напряжения в предстоящем мероприятии, к которому он и так уже относился отрицательно. Лучше увести ее от этого человека, пока не случилось чего похуже.
– Мы здесь уже несколько часов, но ее общества так настоятельно ищут столькие, что бедному мужу еще только предстоит удостоиться танца. – Неприкрытая гордость, прозвучавшая в этой притворной жалобе, удивила даже самого Грэя. – Я пришел спросить свою жену о привилегии повести ее на следующий вальс. Поскольку он как раз начался, прошу простить меня, Хейтон, за то, что украду мою Лилибет.
Хотя на всех светских раутах, где Лиз бывала, ее обычно окружала толпа поклонников – в основном забавно ревностных, но иногда неприятно назойливых, – это откровенное публичное признание ее триумфа смутило ее. Однако, когда Грэй произнес это музыкальное имя своим глубоким голосом, ее неловкость потускнела до незначительности, и она снова попала в плен его чар.
Грэй посмотрел на Лиз сверху вниз с дразнящей улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание:
– Сжалитесь над своим забытым супругом?
Попав в плен его необыкновенных глаз, Лиз скользнула в его руки, и ее собственные глаза превратились в затуманенные озера, когда он закружил ее в танце. Хотя они много раз танцевали вместе за последние несколько недель, Лиз каждый раз испытывала то же волнение, находясь так близко от него и чувствуя его руки, обнимающие ее. Она ощущала тепло его тела и его пугающую силу.
Но сердце ее трепетало не от страха, и она знала это. Пока он грациозно вел ее в вальсе, она потеряла способность сопротивляться тревожной правде, – она безоговорочно и бесповоротно любила Грэйсона.
Признавшись себе в этом, Лиз споткнулась, но Грэй удержал ее, прижав к себе, и, к счастью, музыка в этот момент умолкла. Она пыталась вытеснить из своего сознания мысль о характере своих чувств к нему, но они так поразили Лиз, что она едва заметила, как он увлек ее к дверям. Они выходили на террасу, и прохлада ночи была освежающе приятной после душного тепла танцевального зала.
Мерцающие свечи внутри развешанных в разных местах китайских фонариков создавали причудливый узор света и тени на каменных плитках террасы. В полумраке, напоенном сладким ароматом роз, вьющихся вдоль боковой решетки, они остановились и, облокотясь на мраморную балюстраду, смотрели на маленький внутренний садик, посеребренный луной и очень тихий.
– Иногда в разгар всего этого праздничного шума и движения я чувствую необходимость сбежать от него в тишину, для восстановления равновесия. – Грэй насмешливо улыбнулся, но Лиз ответила с тихим пониманием:
– С самого начала я думала о том, как могла бы остаться дома в тишине и избежать всей этой суеты, необходимости все время быть настороже… – Лиз умолкла, осознав, как естественно она говорила о Бранд Хаус как о доме, и испугавшись, что такие откровения могут привести к раскрытию чувств, только что понятых ею самой, чувств, которые она, конечно, не хотела выдавать мужчине, который сожалел об их отношениях как о печальном результате обмана.
Грэй кивнул и полуобернулся к своей спутнице с нежно поддразнивающей улыбкой:
– Да, вы говорили мне о своем предпочтении мирной сельской жизни – и я поверил вам, с тем чтобы тут же испытать потрясение, увидев вас на балу у Кардингтонов. И только посмотрите на себя сейчас… Любимица сезона. Невероятно!
Смех Лиз прозвучал чистым колокольчиком. Если Грэй мог забыть гнев, вызванный этим поступком, и подтрунивать над ней, тогда она могла отвечать в таком же легком тоне.
– Это не может казаться вам более невероятным, чем мне.
Говоря это, уголком глаза она заметила легкое движение за решеткой с розами. Мгновенно повернувшись лицом к Грэю и опершись спиной на балюстраду, она облегчила себе возможность исподволь рассмотреть подозрительные тени, одновременно полностью удерживая внимание Грэя на себе. С веселой улыбкой она живо попросила его:
– Пойдемте назад и потанцуйте со мной еще.
– Мне казалось, мы только что решили побыть здесь вместе в тишине. – Грэй увидел в ее внезапном желании вернуться в бальный зал отчаянную попытку ускользнуть, так же как добыча, почуяв опасность, старается убежать от охотника. Он счел это хорошим знаком, еще одним приятным сигналом, что его стратегия завоевания приближается к цели. Сегодня? Да, сегодня он положит конец веселой охоте, в которую она его вовлекла.
– Обещаю, что могу найти куда более приятные занятия, чем танцы. – Он медленно протянул руку, привлек ее к себе и пощекотал губами ее ухо.
Взволнованная его лаской и ощущая направленные на них любопытные взгляды, Лиз в смущении опустила голову на широкое плечо, хотя многие из находившихся в зале уже видели, как Грэй целовал ее на чайном приеме у леди Холсон.
Она помогала Дру и Тимоти встречаться – частично, признавалась она, чтобы сорвать ужасный план Юфимии выдать нежную Дру за полуживого пэра. Однако то, что она увидела за решеткой с розами – парочку в тесных объятиях, – свидетельствовало об их слишком сильной увлеченности и потере всякой осторожности.
Если их игра приводила даже к слабому подобию бурных ощущений, разожженных в ней губами, которые скользили сейчас от ее виска по щеке к шее, тогда она должна предостеречь их от такой близости. Это решение было на некоторое время последней здравой мыслью Лиз. Когда его теплые страстные губы слились с ее губами, она выдохнула свою капитуляцию и с наслаждением отдалась ощущениям его мужественной силы. Она чувствовала себя нежно оберегаемой и одновременно в опасности, поцелуй его стал еще более страстным, и сильная волна чувства снова сотрясла все ее существо.
Зная, как часто женщины под впечатлением его положения в обществе или в ожидании богатых подарков за свою благосклонность разыгрывали страсть, Грэй опьянел от сознания, что страстная реакция его жены не была притворной. Ее искренняя страстность доставляла ему еще большее наслаждение.
Грешная парочка за решеткой решила, что Лиззи специально отвлекла Грэя объятиями. Но ни Грэй, ни Лиз не заметили, как Тимоти увел несколько растрепанную Дру назад в бальную комнату.
– А, Грэй, вот ты где. Я ищу тебя. Никогда бы не догадался, что у тебя может быть интимное свидание с собственной женой. – Сэр Дэвид зафукал с нарочитым упреком. – Есть лучшие места, дружок, лучшие места для этого.
– Совершенно верно, сэр. – Улыбка Грэя ничуть не была покаянной. – Но цветы, лунный свет… – Он пожал плечами.
– И красивая женщина. Я знаю. Я не настолько стар, чтобы забыть такие сладкие соблазны. – Сэр Дэвид сиял улыбкой, как лукавый сатир. – Но знаешь, я видел, как Хейтон танцевал с твоей женой, а потом позже разговаривал с вами у фонтана. Остерегайся этого человека, Грэй.
Серьезный взгляд сэра Дэвида перешел на Лиз.
– Вы тоже, дорогая. Интерес этого джентльмена далек от платонического. Будьте настороже против его коварных уловок, иначе не успеете оглянуться, как он добьется чего хочет.
Лиз едва не рассмеялась от его серьезного предупреждения. Граф не угрожал ее добродетели. После того как она узнала страсть Грэя даже не в полной мере, ни один мужчина не мог представлять угрозы. Но, не желая обижать этого доброго друга семьи, она торжественно кивнула.
Грэй отлично знал, насколько искушен Хейтон в любовных делах. Было время – когда оба они были гораздо моложе, – они не только во многом сходились во вкусах, но и полудружески соперничали друг с другом, чтобы доказать свое превосходство. Он вышел из этой незрелой фазы. Хейтон – нет. И может быть, именно вследствие этого былого сходства он испытал трудный момент, прежде чем перестал рассматривать этого человека как возможную угрозу его отношениям с Элизабет.
– Но, Грэй, цель, с которой я искал тебя, более прозаичная. Я обсуждаю ирландский вопрос с Сейлсбери и пришел просить тебя присоединиться к нам в клубе… если твоя добрая госпожа разрешит это досадное вмешательство долга.
Грэй сильно подозревал, что ирландский вопрос сэр Дэвид использовал как прикрытие, чтобы не упоминать фактическую тему этого вечера и столь многих прошлых: вопрос о белом рабстве. Он с сожалением посмотрел на свою жену:
– Я должен пойти, но поскольку сэр Дэвид в качестве компенсации за то, что прервал мои вечерние развлечения, отвезет меня в своей карете, а потом привезет в Брандт Хаус, я оставлю нашу вам, леди Юфимии и Дру.
– Конечно, мой мальчик, – согласился сияющий улыбкой сэр Дэвид. – Конечно, я подвезу тебя.
Лиз грациозно кивнула Грэю в знак согласия и улыбнулась сэру Дэвиду. У нее не было и не могло быть возможности поступить иначе.
Лиз, уставшая после очередного занятого дня и длинного вечера в гостях, чувствовала, как тяжелеют веки, пока Анни ритмичными движениями расчесывала щеткой ее густую рыжую гриву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37