Ты не удосужился даже послать мне приглашение на свадьбу. Что бы сказал твой отец о такой обиде его школьному товарищу?
– Это было очень скромное событие, сэр Дэвид. – Лиз взяла на себя инициативу ответа, понимая, что ее американский акцент сразу прояснит обстоятельства.
– Боюсь, Дэвид, ты был не на той стороне Атлантики. – Грэй насмешливо улыбнулся одним уголком рта, предлагая такое краткое объяснение, решив не вдаваться в подробности в этот час и в этом месте.
Лиз собралась выдержать прищуренный взгляд, ожидать которого научил ее этот вечер и много раз повторенная процедура представления. Через секунду оценивающим взглядом ее осмотрят с ног до головы, определяя ее денежную стоимость. Этого не случилось. Напротив, она получила широкую, довольную улыбку и сердечные поздравления им обоим.
Приняв добрые слова своего друга, Грэй поспешил заговорить о деле, которое было первоначальной целью, подвигнувшей его прийти на этот бал.
– Нам необходимо поговорить о предложенном законодательстве, Дэвид.
– Именно поэтому я и искал тебя. – Сэр Дэвид кивнул так энергично, что его густые белые волосы упали на лоб, касаясь черных бровей, которые придавали его лицу такое своеобразие. – Что ты скажешь, если нам встретиться завтра утром? Даже до петухов?
– Ох, – смеясь, Грэй поморщился. – Не так рано, или нам придется начать переговоры прямо сейчас.
– Да, ты прав. – Сэр Дэвид взглянул в сторону высоких окон в дальнем конце и, казалось, удивился, обнаружив, что ночные тени уже начинают рассеиваться. – Хорошо. Дадим себе четыре часа сна и встретимся в клубе.
Договорившись, Грэй и Дэвид, вместе с Лиз, направились к хозяевам, которые принимали прощальные приветствия и поздравления с чрезвычайно удачным балом.
Пока мужчины обсуждали, где и когда встретиться, Лиз подсмотрела, как леди Юфимия выводила Дру и Тимоти из зала. Они, маркиз Поксуэлл и большинство гостей уехали. Заря была уже близка, когда Грэй помог своей герцогине подняться в элегантный экипаж, украшенную гербом дверцу которого придерживал лакей в черно-алой ливрее герцогов Эшли.
Запертая в шикарном экипаже, наедине и прямо напротив своего слишком обаятельного супруга, Лиз поняла, как легко во время танца он растопил ее здравый смысл и силу воли своими хитростями. Она совершенно серьезно намеревалась не допустить дальнейшего проявления слабости по отношению к нему и усиленно искала способ, как поставить преграду сильному чувственному напряжению, которое он неизменно в ней вызывал. Рассеянно стягивая длинную лайковую перчатку с руки, она опять стала жертвой своей несчастной привычки говорить первое, что придет в голову.
– Я никогда не слышала имя Лилибет, пока вы не назвали и меня так.
Грэй, в такой же степени ощущавший присутствие своей спутницы и осознававший опасность своих эмоций, пожал небрежно плечом и неподвижным взглядом уставился в темноту, где слабый предутренний свет уже начал очерчивать силуэты.
– Это обыкновенное уменьшительное для Элизабет.
Обыкновенное? Лиз одеревенела. Это, по ее ощущению, должно сказать ей, насколько она ему безразлична. Слепо глядя в окно, противоположное тому, куда смотрел он, Лиз решила подтвердить его мнение о ее обыкновенности, сделав признание.
– Да? Мне оно понравилось. – После короткой паузы она добавила: – Благодарю вас. – Вот, это должно показать ему, снобу эдакому, а также доказать, каким тактом обладает эта обыкновенная женщина.
Удивленный, Грэй повернулся, чтобы рассмотреть эту совершенно уникальную женщину, чьи яркие краски не могла приглушить даже мгла тающей ночи.
– Так я называл свою бабушку по матери… до ее смерти.
Нежность в его голосе привлекла внимание Лиз, и она повернулась и поймала еще один неосторожный взгляд, снова затянувшийся нежной дымкой. Никогда у нее с ним не получается, как она предполагает. Ее охватило чувство вины за то, что она неправильно истолковала его слова. Она открыла рот, чтобы извиниться.
Но тут карета резко накренилась. Ее уши заполнил резкий скрежещущий звук, и ее бросило через пространство между ней и Грэем. Она с силой ударилась о его мощную грудь. Сильные руки Грэя удержали Лиз в безопасности, но его голова с размаху стукнулась о твердую раму дверцы.
Глава 6
– Эй, Эшли, с вами все в порядке?
Лиз слышала слова, но, казалось, они доносились издалека. Оцепенев, она уставилась на что-то темное и теплое, расплывавшееся пятном по руке и капавшее на перчатку на коленях. Подняв голову с широкого плеча, служившего ей надежной опорой, она непонимающе разглядывала темную жидкость, струившуюся по худощавой щеке.
Кровь! Кровь Грэйсона!
Лиз тряхнула головой, стараясь освободиться от ненужной слабости. Странный наклон кареты затруднял задачу. Они лежали вместе, в одном углу, как игрушки в коробке, поставленной на попа. Изогнувшись, она оглянулась назад и увидела в окне, которое сейчас находилось почти над головой, смутно знакомое лицо. Она высвободилась из пугающе слабых рук и попыталась дотянуться и открыть заклинившуюся задвижку дверцы.
Ей казалось, на возню с дверцей ушла целая вечность, так ей необходима была помощь для неподвижного Грэя. На самом деле слуги Эшли взломали дверь через несколько минут под совершенно ненужным руководством лорда Окслея.
– Мы поворачивали, когда увидели вашу карету впереди. – Пухлые щеки леди Окслей еще дрожали от усилий, с которыми она оттолкнула мужа, чтобы, поднявшись на цыпочки, заглянуть в карету на попавшую в ловушку пару. – Мы видели, как отвалилось колесо. Отскочило, как будто его ничто не держало.
– Тогда понятно… – Лиз осеклась и невесело усмехнулась. Уверенная, что Грэй не поблагодарит ее за подливание масла в огонь живого воображения леди, она подавила свои собственные соображения и закончила: –… откуда эта неприятность.
Тревожась за герцога, лежавшего без сознания в нижнем углу кареты, приняли быстрое решение, что кто-нибудь сбегает в ближайшую конюшню или на постоялый двор и прикатит крепкую бочку. Затем слуги обоих вельмож поднимут конец оси, лишенной колеса, и положат его на бочку, придав карете таким образом по возможности нормальное положение.
– Сначала, ваша светлость, – галантно предложил кучер Эшли, – если вы можете встать и дотянуться до окошка, мы осторожно поднимем вас из кареты.
– Нет! – мгновенно отказалась Лиз. – Пока экипаж поднимают, я поддержу герцога, чтобы не осложнять положение.
Горящего взгляда ее ярких глаз было достаточно, чтобы прекратить дискуссию… и достаточно, чтобы никто не заметил серебристой щелочки между густыми черными ресницами.
Для безопасности сорванную дверь аккуратно приложили на место. И когда остальные занялись приготовлениями к поднятию экипажа, Лиз осторожно уселась рядом с герцогом. Она сняла галстук Грэя и, сделав из шелковой ткани тампон, приложила его к ране, в то же время стараясь найти устойчивую позу, чтобы в случае необходимости удержать его значительно больший вес.
Целиком сосредоточившись на своей цели, Лиз не заметила едва сдерживаемую улыбку на губах мужа.
– Хорошо, ребята, при счете «три». – Услышав голос кучера, Лиз напряглась. – Раз… два… три – взяли!
Карета поднялась так высоко, что на короткое время Лиз и ее подопечный отклонились в противоположный угол. Грэйсон бессильно навалился на Лиз, и одна его рука упала на сиденье далеко позади Лиз. Незаметно для нее его открытая ладонь благополучно поддержала их, пока экипаж со стуком не опустился на уровень чуть ниже обычного.
Сердце Лиз помчалось вскачь, когда лицо Грэя зарылось ей в шею, открытую в высокой прическе и перевитую нитками сапфиров, что Ворт сделал модным. Конечно, это была естественная реакция на предвиденную, но все равно трудную проблему удержать Грэя в вертикальном положении. Это ложь, молча призналась она в приступе честности. Она отказывалась от дальнейших поисков причин «сердечных трепыханий», подобных тем, о которых взахлеб разглагольствовали глупые девчонки в школе мисс Браун при виде каждого красивого мужчины.
– Ваша светлость, с вашего позволения мы перенесем герцога в карету лорда Окслея. – Кучер Эшли с серьезным лицом открыл дверцу экипажа. Несмотря на отсутствующий цилиндр, порванный рукав и запачканные белые перчатки, он был воплощением спокойствия и самообладания. – Его милость предложили отвезти вас в Брандт Хаус, а Стеббинз наймет экипаж, чтобы привезти домашнего врача. Я останусь здесь сторожить карету и договорюсь о ремонте.
– Мы в Америке слышим много хвалебных отзывов о невозмутимых английских дворецких и их способности справиться с любой трудностью. – Обнимая полуупавшего мужа и сознавая неловкость своего положения, Лиз тепло улыбнулась слуге, который руководил их спасением. – Сегодня вы доказали, что это в равной степени относится ко всем английским слугам. Я сердечно вам благодарна.
Кучер скромно поклонился, но не смог сдержать довольной улыбки и гордо объяснил:
– Должен сознаться, что я и есть дворецкий в Брандт Хаус. Кучер сегодня днем заболел, а его помощник получил отпуск на неделю к семье в поместье Эшли, поэтому было решено, что я возьмусь за вожжи в сегодняшний вечер, так как много лет назад обучался на кучера.
– Я никому не желаю болеть… – Лиз на секунду прикусила нижнюю губу, но потом широкая улыбка, сияющая даже ярче, чем ее волосы, победила мимолетную грусть. – Все же я могу считать обстоятельства, из-за которых вы оказались здесь, не чем иным, как благословением.
Лиз не видела лорда и леди Окслей, но, услышав недовольное ворчание, вспомнила о нетерпеливо дожидающейся паре. Она тут же вернулась к задаче доставить Грэя домой и предоставить заботе доктора.
– Еще раз благодарю вас за превосходную работу, – сказала Лиз кучеру – дворецкому. – А сейчас я прошу вас помочь перенести герцога в карету Окслеев.
– Хотя я уже знаю о ваших отличных талантах, Эллисон, я тоже благодарю вас.
Лиз ахнула, когда ее ноша внезапно выпрямилась с насмешливой улыбкой.
– Я благодарен за предложенную помощь, но это излишне, так как я вполне в состоянии перейти из этого экипажа в карету его милости. Во враче я также не нуждаюсь. Пригоршни холодной воды и нескольких часов отдыха будет достаточно, чтобы я пришел в себя.
– Вам необходимо обратиться к врачу, – возразила Лиз.
– Зачем беспокоить человека из-за простой шишки на голове? – Увидя изящный палец, указывающий на темные пятна на рубашке, и открытые персиковые губы, чтобы оспаривать его слова, он продолжил, не дав ей заговорить: – Порезы на голове обильно кровоточат даже при самых незначительных ранениях.
– Но вы некоторое время были без сознания. – Лиз не так-то легко было заставить замолчать, когда она серьезно верила в важность отстаиваемого.
– Разве? – Темные брови изогнулись дугой. – Или я просто наслаждался вашим безраздельным вниманием? – Грэй ждал, пока эта намеренная полуправда высечет искру из ее вспыльчивости. От удара виском о дверцу он действительно потерял сознание и, придя в себя, еще некоторое время был в оцепенении, но предпочитал, чтобы Элизабет думала иначе. Он надеялся, что это отвлечет ее и она не успеет испугаться.
Лиз возмущенно задохнулась и крепко сжала губы. Мысль о том, что он воспользовался ситуацией, чтобы так интимно обнять ее, заставила ее кипеть на медленном огне. Эта выходка исподтишка укрепила ее убеждение, которое начало было колебаться, что он так же виноват в заманивании ее в ловушку этого брака, как и ее отец.
– Что вы тянете? – раздался ворчливый голос из темноты, из-за плеча Эллисона.
– Прошу простить нашу медлительность, Окслей. Я задержался, чтобы убедить мою любящую жену, что не нуждаюсь в помощи врача.
– Эшли? Ты в норме? – Стареющий лорд подвинулся вперед и с сомнением заглянул в сумрак кареты.
Грэй вышел из кареты, заставив лорда Окслея быстро отступить назад и потеснить собравшуюся толпу. Лиз недовольно приняла протянутую ей руку, но не смогла помешать мужу прижать ее пальцы локтем, когда он повел ее к экипажу.
Когда обе титулованные пары устроились внутри и карета тронулась, Лиз испытала ужасное ощущение от пристальных взглядов лорда и леди Окслей.
– Вы должны сурово отчитать своего кучера и работников конюшни. – Взяв на себя роль мудрого наставника молодого человека, лорд Окслей разразился важными, с его точки зрения, советами и мягким выговором: – Колесо кареты, за которой должным образом смотрят, никогда не разболталось бы и тем более не отвалилось. Должно быть, они небрежно смотрят за каретой, раз тщательно не проверили каждый болт.
– Поразительно, как вы вообще благополучно добрались до бала, принимая во внимание тот факт, как быстро оно отскочило, когда вы отъехали. – Леди Окслей посмотрела, какой эффект на них произвело ее предположение, что если в начале вечера все было в хорошем состоянии, значит, кто-то испортил карету перед их отъездом.
– Действительно, – Грэй достаточно дружелюбно кивнул, но сталь в его глазах угрожающе говорила, что он готов отмести любое подозрение относительно плохой работы своих людей или возможного заговора. – Я, конечно, разберусь с этим. Но я достаточно уверен в своих работниках и не упускаю из виду простой факт, что деталь оборудования часто не выдает внешних признаков износа, когда на самом деле, после определенного периода безукоризненной работы, она изнашивается и выходит из строя внезапно. – Он пожал плечами. – Я убежден, что не найду ничего более серьезного в случившемся.
Лиз думала иначе. Тем не менее она проявила редкостную выдержку и придержала язык. Остаток пути до Брандт Хаус, к счастью очень непродолжительный, был отмечен мрачными улыбками и молчанием. Грэй помог Лиз выйти, когда они остановились. Она была настолько потрясена сдержанной элегантностью здания, что почти не слышала, что говорил ее муж, прощаясь с любезными хозяевами.
– Ваша светлость! – Дверь открыл молодой слуга, испугавшийся вида крови на одежде герцога. – Где Эллисон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37