Трэвис тут же откликнулся, и мужчины стали оживленно обсуждать вопрос: должен ли конгресс продлить запрет или объявить войну Британии в ответ на ее наглый захват американских судов? Летиция и Алисия молчали и думали о своих делах.
После обеда Честер отпустил молодую пару, чтобы обменяться новостями с Летицией. Алисия провела своего жениха в кабинет отца. Трэвис решительно закрыл дверь.
Он смотрел, как Алисия прошла в дальний конец комнаты, к камину. Ее небрежно заколотые густые каштановые волосы немного растрепались, и отдельные пряди упали на шею, когда она наклонилась над камином. Золотистое бархатное платье с высоким поясом подчеркивало ее тонкую талию, бедра и открывало холмики ее пышной груди. Если бы она не прятала лицо, Трэвис решил бы, что она оделась так специально для него.
— Алисия, не прячься от меня. — Он прошел на середину комнаты, надеясь, что она подойдет.
Алисия повернулась к нему. Она видела только его мужественный облик, все остальное в заполненном книгами кабинете отступило на задний план. В строгом сером сюртуке, желтовато-коричневых брюках и начищенных до блеска мягких сапогах он выглядел настоящим джентльменом. Но Алисия знала, что ширина его плеч не увеличена за счет модных подкладок, бронзовый цвет кожи, который можно было бы объяснить воздействием ветра, не переходит в более светлый ниже воротника рубашки, а под респектабельным шелковым жилетом скрыты шрамы от бесчисленных сражений. Одежда служила для него только прикрытием. Она все еще не знала скрытого под ней человека. Алисия не находила хищным его орлиный профиль, его темные глаза не таили тайн. Трэвис всегда был честен с ней, а то, что она недостаточно знала его, объяснялось не столько его нежеланием рассказывать о себе, сколько тем, что она мало расспрашивала его. Она ощущала на себе его пылкий взгляд и знала о его магнетическом воздействии. Алисия сделала несколько шагов вперед и остановилась, не доходя до него.
— Я ни от кого не прячусь. Просто не знаю, что сказать. Отец поставил тебя в неловкое положение.
— Нет, это я сам. Я знаю, чего хочу, и не боюсь последствий. Кто действительно рискует, так это ты, но я постараюсь сделать все, чтобы ты не раскаивалась в содеянном.
Складки ее платья мягко переливались в свете стоявшей на столе лампы. Трэвису хотелось сжать ее в объятиях и заставить понять, насколько глупо ее сопротивление, но для Алисии настало время самой принимать решения. Несмотря на желание обладать ею, он не будет принуждать ее. В его планы входило провести с ней всю оставшуюся жизнь.
— Значит, другого пути нет? — с оттенком горечи спросила Алисия. У нее не было романтических иллюзий. Она никогда не мечтала о том, чтобы за ней ухаживали, покоряли ее, но все-таки в предложении о замужестве должно быть нечто большее, хотя бы признание в любви.
Уловив печаль в милых синих глазах, Трэвис ощутил укол в сердце. Он коснулся ее волос и провел пальцами по щеке.
— Ты хочешь, чтобы я, преклонив колено, усладил твой слух словами о вечной любви? Возможно, мне даже удалось бы припомнить приличествующие случаю стихи. — Его губы дрогнули в едва уловимой усмешке, когда он заметил восторг в ее глазах. — Пожалуйста, не мечтай о несбыточном. Дружба, основанная на взаимном уважении, — это больше того, чем довольствуются многие супружеские пары.
Нет, она еще не готова сделать первый шаг, признаться в чувствах, которые пугают ее. Он надеялся, что… Но в этом виновато его нетерпение. Трэвис приблизился к Алисии и нежно обнял ее.
— Может быть, ты не будешь возражать против чуть большего, нежели просто взаимное уважение? — Не дожидаясь ответа, он наклонился к ее губам, надеясь в них получить молчаливое согласие.
Тепло его губ быстро растопило сдержанность Алисии, и она придвинулась к нему. Сильные руки Трэвиса все крепче сжимали ее, в поцелуе было все больше страсти. От его прикосновения у Алисии кружилась голова, она почувствовала, что страсть вот-вот возобладает над ее разумом, и, упираясь ладонями в его грудь, попыталась высвободиться из этих цепких объятий.
Трэвис, не разжимая объятий, стал осыпать поцелуями ее щеки, волосы и другие доступные места. Наверное, он никогда не насытится этой прекрасной женщиной, но он хотел бы делать это на протяжении всей жизни.
— Я не уверена, что это может стать надежным фундаментом для брака, — возразила Алисия, пряча лицо от искусительных поцелуев на его плече. — Любая женщина может удовлетворить эту твою потребность.
Трэвис схватил ее за плечи и отодвинул от себя, чтобы заглянуть в эти сомневающиеся глаза.
— Если бы это смогла сделать любая женщина, я не предложил тебе пожениться. Неужели ты могла бы лечь в постель с любым мужчиной? Носить в себе ребенка от любого мужчины?
Настойчивость его тона вызвала удивленный взгляд Алисии.
— У мужчин все по-другому… — попыталась возразить она, но Трэвис прервал ее:
— Нет! Не так все просто, Алисия! Признаю, что я никогда не был шаманом. У меня было больше женщин, чем следовало бы, и некоторые очень нравились мне. Если бы не опасность забеременеть, возможно, и ты вела бы себя так же и тогда поняла бы разницу. Сиюминутное удовольствие — вещь преходящая. Не этого я хочу от тебя. Я получаю удовольствие, просто глядя на тебя, касаясь тебя, сознавая, что ты принадлежишь только мне и никому другому. Меня возбуждает даже твой взгляд. Ни одна другая женщина не сможет повторить твой голос, твою улыбку. Я мечтал о леди, которая воспитывала бы моих детей, содержала мой дом, но при этом мне нужна женщина, которая делила бы со мной постель. Все это я нашел в тебе.
Взволнованная речь Трэвиса вызвала у Алисии трепет желания. Ее тело реагировало на тембр его голоса так же, как и на его прикосновения. Да простят ее небеса, но она хотела, чтобы он занялся с ней любовью. Она хотела ощущать его ласки, поцелуи, прикосновение его тела к своему. От одной мысли об этом у Алисии запылали щеки.
Трэвис с удовлетворением отметил окрасивший ее щеки румянец и провел пальцем по нежной коже. Она прикусила губу и ответила неуверенным взглядом.
— Я не отличаюсь храбростью, Трэвис. Ты чем-то пугаешь меня. Я не могу поверить в грядущее счастье. Не хочу причинять тебе боль, но если ради отца мы придем к соглашению, а я вдруг пойму, что не могу… если я не смогу пройти через это, то причиню тебе боль и потеряю твою дружбу, которой я очень дорожу.
— Алисия, я заключал пари и по менее стоящим поводам. Теперь я хочу испытать судьбу. За такой приз можно поставить на кон все.
Алисии передался азарт Трэвиса. Вглядываясь в его лицо, ей захотелось заключить пари на невозможность их брака. За перспективу обрести такого мужчину, который понимал бы ее страхи, ее стремление к независимости и при этом решился бы строить с ней совместную жизнь, стоило побороться, невзирая на опасность оказаться в глупом положении. Если бы только она больше знала о нем или, может быть, наоборот, немного меньше. Она уже пострадала однажды из-за своей доверчивости к человеку, которого, как она считала, знала всю жизнь. Больше она никому не будет доверять?..
— Я хочу работать учительницей. Мне нравится эта работа, и я буду тосковать по ней, если выйду замуж. Ты ведь понимаешь меня?..
Трэвис приложил палец к ее губам.
— Мы должны обсудить еще много вопросов. Если хочешь, продлим время между обручением и свадьбой, но только не беспокойся о работе. Хочешь работать — работай. Только, наверное, это будет уже не школа для благородных девиц, хотя здесь много других подобных заведений, которые будут рады принять тебя на работу. Мне же хотелось бы иметь ферму. У меня есть одна на примете, но там не обойтись без рабочих рук. Работники могли бы тоже жить на ферме, обзавестись женами и детьми и помогать мне вести хозяйство Многие из них, подобно Бекки, неграмотны. И им учеба нужна не меньше, чем холеным маленьким барышням.
Алисия жадно впитывала его слова, открывавшие перед ней заманчивые перспективы.
— Я никогда не помышляла о том, чтобы учить взрослых людей, но можно попробовать. А детей? Я бы могла учить их днем, пока их матери на работе. — Вдруг Алисия нахмурилась: — Но ты ведь не имеешь в виду рабов?
Трэвиса рассмешил этот вопрос.
— Я же сказал — ферма, а не плантация! В коневодстве могут быть заняты только те, кто работает по собственной воле. И мне претит быть надсмотрщиком над человеческими существами. Однако мы не успели обговорить все проблемы за один вечер. Думаю, скоро объявится твой отец, чтобы проверить, чем мы занимаемся здесь так долго.
Трэвис опустил руку в карман сюртука и вынул маленькую коробочку, обернутую простой бумагой и перетянутую лентой.
— Я приобрел это у «Макнайт и Брэди». Там сказали, что получили вещицу от шаманов из Кахокии в обмен на одеяла и продукты. Те шаманы славятся своими серебряными изделиями, так что, возможно, это правда. Она, может быть, не столь элегантна, как те, что ты привыкла носить, но, увидев ее, я почему-то сразу подумал о тебе.
Алисия дрожащими пальцами взяла коробочку, не смея поднять глаза на Трэвиса. Он так обставил акт вручения подарка, что она не смогла отказаться. Одно упоминание об отце сделало отказ невозможным. Она позорила его своим поведением. Приняв это возмутительное предложение о замужестве, она осчастливила бы Трэвиса и вернула отцу чувство гордости за нее. В поступке, который может осчастливить близких людей, нет ничего зазорного.
Алисия открыла коробочку и обнаружила в ней изящное кольцо. На тонких серебряных полосках покоились крупный овальной формы сапфир и два маленьких бриллианта. Алисия представила себе, с какой любовью изготавливалось это изделие, и, отбросив сомнения, подняла глаза на Трэвиса.
— Это самое прекрасное из всех колец, какие я видела, — негромко произнесла она, и глаза ее при этом блестели так же, как камень на кольце. — Ты действительно хочешь, чтобы я носила его?
Трэвис взял кольцо и осторожно надел ей на палец.
— Я хочу, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне, — хрипло прошептал он, потом обнял ее и наклонился к ее губам.
Алисия с готовностью обвила руками его шею и раскрыла губы, упиваясь пьянящим поцелуем. Она изнемогала в его объятиях, ей страстно хотелось, чтобы он ласкал ее тело. Трэвис слегка сжал ее грудь, и с ее губ сорвался негромкий стон.
Они не услышали короткого стука в дверь, так как для них внешний мир больше не существовал. Они оторвались друг от друга только тогда, когда остановившийся в дверях Честер Стэнфорд достаточно громко произнес нечто похожее на «гхм-гхм». Он моментально оценил ситуацию.
— Полагаю, это означает, что встреча закончилась успешно, — с иронией отметил он. Счастливое выражение лица дочери смягчило его тон.
Алисия робко взяла Трэвиса под руку, блеснув надетым на палец кольцом.
— Трэвис говорит быстрее, чем я успеваю подумать. По-моему, можно официально объявить о нашей помолвке.
— С вашего разрешения, конечно, — добавил Трэвис, нисколько не сомневаясь, что это разрешение будет получено.
Глава 24
А в это время отправленное в Нью-Йорк письмо Честера Стэнфорда проходило первый этап своего путешествия: почтовый дилижанс прогромыхал по грязным улицам Питсбурга и остановился у местного салуна. Хорошо одетый молодой человек выбрался наружу из опостылевшего экипажа и с подчеркнутым высокомерием воззрился на ветхое сооружение.
Другие пассажиры вместе с кучером начали торопливо выгружать багаж, но молодой человек небрежно бросил кучеру монету и остался на месте в ожидании своего багажа. Кучер дилижанса спрятал деньги, поставил чемодан у крыльца, затем, утерев нос рукой, озабоченно посмотрел на богатого пассажира.
— Вам угодно еще что-нибудь, сэр?
— Тот лодочник, о котором вы говорили, — он где-то поблизости?
— Здесь внизу, у реки, нужно просто спуститься с холма. Не знаю, правда, воспользовалась ли она моим советом. Ходить по реке уже поздновато.
— Благодарю за помощь. — Еще одна монета перекочевала из рук в руки, после чего седеющий возница, приподняв шляпу, отправился к своему дилижансу, а молодой человек вошел в салун.
Он быстро договорился о комнате и багаже, вышел из салуна и направился к реке. Его невысокий лоб согласно моде закрывала челка русых волос. Несмотря на проделанный в дилижансе путь, превосходно сшитый костюм ладно облегал его тело. Залихватски переброшенное через плечо пальто с капюшоном не очень-то вязалось с его обликом. Некоторые горожане оборачивались ему вслед и провожали взглядом спешившую к реке фигуру.
По дороге молодой человек пересчитал в уме оставшиеся у него монеты. Его долги выросли настолько, что ему стало неудобно занимать в долг даже у отца. Деньги быстро таяли. Информация стоила дорого, но все расходы должны впоследствии окупиться с лихвой. Сейчас она наверняка будет ему благодарна за то, что он вызволит ее из этого варварского окружения.
Вдовий траур несколько озадачил его, но и облегчил ее поиск. Лодочник мгновенно вспомнил ее:
— Скромная леди очень приличного вида. Не пристало ей путешествовать одной. Хотя, по-моему, она была вдова.
— Едва не стала. Когда я выздоровел и вернулся домой, оказалось, что меня сочли умершим. Можете представить себе, что я почувствовал, узнав, что моя бедная жена в скорби покинула дом и отправилась к отцу? Я должен найти ее и вернуть домой.
Лодочник лишь пожал плечами. Ему доводилось слышать и более необычные истории. Он вытянул палец в сторону пристанища шкипера килевой лодки, который согласился взять пассажира в последнее в этом году путешествие вниз по реке.
Шкипер окинул молодого денди оценивающим взглядом и с усмешкой выслушал ту же историю о безутешной жене. У него не было сомнений, что та вздорная дамочка принадлежит разряженному хлыщу с Востока. Единственное, что его волновало, так это сколько он сможет заплатить.
— Конечно, я помню ту леди. Она плохо переносила путешествие, большую часть пути болела. Могу и вас отвезти туда, куда я доставил ее за тридцать долларов. — Он с удовлетворением наблюдал, как молодой человек заглатывает наживку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60