Они, правда, голубые, но зато совсем свежие. Тедди сдалась.
– Мне тоже очень приятно, Бесс, – сказала она и поцеловала морщинистую щеку старушки, надеясь, что бог простит ее маленькую хитрость. Затем взяла в руки маленький букетик цветов и так неумело и крепко сжала их в руке, что мягкие, нежные стебли помялись. Бесс тем временем закрепила диадему на ее небрежно причесанных волосах. В душе Тедди понимала, что выглядит очень нелепо и смешно в своих штанах и куртке и с фатой на голове, хотя Бесс была счастлива и искренне любовалась девушкой. О Рисе и говорить было нечего. Он, как всегда, был элегантен и опрятен, а сейчас, выступая в роли жениха, выглядел очень торжественно. Он улыбался ей самой идиотской улыбкой, с восхищением глядя на нее. Тедди невольно фыркнула и чуть не послала «молодого» куда-нибудь подальше. Ей оставалось утешиться только тем, что здесь не было зеркала, и она не могла увидеть себя в нем в этом нелепом виде. Впрочем, может быть, такой наряд как раз больше всего и подходит для такой свадьбы. Свадьбы от отчаяния.
Бесс настояла на том, чтобы Тедди встала рядом с Рисом. Невеста при этом изо всех сил пыталась изобразить на лице счастливую улыбку. Вообще она была похожа на овцу, которую ведут на заклание. Ей хотелось кричать от отчаяния и раздражения. За каким чертом она позволила втянуть себя в эту идиотскую историю с бегством и дурацкой свадьбой!
Несколько раз она была на грани истерики и с трудом удерживалась от слез. Поэтому на протяжении церемонии ей приходилось как можно крепче сжимать зубы. Хорошо еще, что вуаль скрывала гримасу боли, время от времени появлявшуюся на ее лице. Бедный Джек! Он искренне верил в то, что сейчас совершает таинство брака, в святости которого он ни секунды не сомневался.
Слова преподобного Джека сливались в монотонное жужжание, но ей, очевидно, удавалось разбирать в нем что-то, так как она иногда отвечала вместе с Рисом на полагающиеся вопросы.
– Кольцо есть? – священник посмотрел на Делмара.
– Нет, колец нет.
Жужжание возобновилось с новой силой, потом оно стихло, и Рис повернул ее к себе, поднял вуаль и обнял. Губы мужчины коснулись ее губ, но не так, как обычно, когда от его поцелуя у Тедди перехватывало дыхание и слабели ноги. Нет, это был тот целомудренный мгновенный поцелуй, которым жених и невеста обмениваются в церкви на глазах у целой кучи родственников и знакомых. Но даже от этого стремительного поцелуя веяло такой страстью, таким пламенем, что Тедди почувствовала, как ее всю охватило легким жаром и закружилась голова. Она не смогла удержать глупый, неизвестно откуда взявшийся всхлип.
Все! С этим пора кончать. Достаточно того, что ей пришлось выйти за этого глупца! Тедди показалось, что все тело у нее вдруг стало ватным, словно у тряпичной куклы, и тогда она обхватила Риса руками за шею, чтобы не упасть, и уже сама прильнула губами к его лицу, чувствуя, как все ее тело дрожит и сгорает от желания.
– Ну вот! А теперь мы все будем праздновать! У Джека была бутылка виски, которую он хранил на лекарство и для всяких экстренных случаев. Старик разлил спиртное и провозгласил тост, желая молодым счастья и долгой жизни.
Тедди сразу выпила свою порцию, надеясь, что от этого разойдется комок в горле и утихнет сердце, поскакавшее галопом. И все же, когда настало время подписывать свидетельство о браке и контракт, приготовленный Рисом, рука Тедди дрогнула. Неужели в самом деле Рис Делмар стал ее мужем? В голове у молодой женщины шумело, в ушах стоял звон.
Рис, как раз наоборот, чувствовал себя превосходно, и мысль его работала необычайно ясно. Поэтому, когда преподобный Джек предложил новобрачным свободную комнату, он охотно согласился. Мысль о том, что ему предоставилась возможность провести первую брачную ночь с Тедди на мягкой постели, была слишком хороша, чтобы отказаться от нее. Не торопясь, специально на виду у Тедди, он сунул свидетельство о браке и контракт в карман, перед тем как садиться ужинать.
Вскипев от наглости Делмара, Тедди помогла Бесс сложить драгоценную фату. Похоже, Рис думает, что у него еще будет и брачная ночь, но это не входило в условия их договора. Единственное, чего ему удалось добиться, это того, что она теперь постоянно думает о нем. Но хватит! Довольно же он мучил ее. Будь он проклят! Ей только-только удалось наладить свою жизнь, и вдруг появился он, и весь ее мир взорвался на тысячи кусков так, что теперь ей, возможно, уже не удастся собрать его в единое целое.
Во время этого ужина Рис улыбался ей, словно ничего особенного не происходит, словно бы это не она, несчастная, печальная беременная невеста, и не он, случайный отец, человек, которого обвиняют в убийстве и который скрывается от закона. Все это абсурдно, горько, а ему, похоже, и дела нет. Он беззаботно болтал, любезничал с преподобным Джеком и Бесс. И постоянно, при каждом удобном случае обращал к Тедди свою соблазнительную улыбку. Она постоянно ощущала на себе его взгляд, от которого мгновенно таяла, словно масло на сковородке. Чего он, несомненно, и добивался. Но он не должен этого добиваться, черт бы его взял!
Тедди крепко сжала под столом свои кулаки. Рис в это время продолжал очаровывать Бесс, его голос завораживал и околдовывал.
– У Тедди просто не хватает сдержанности, – услышала она его слова. Ах, он! Чтоб ему!.. Почему она сразу не пристрелила этого наглеца и позволила втянуть себя в такую историю! Ее раздражение продолжало стремительно нарастать, но Тедди, пока длился ужин, все-таки сдерживалась. Ей все же не хотелось, чтобы Джек и Бесс что-то заподозрили. Пусть уж думают, что Рис и она – счастливая влюбленная парочка. Лучше уж приберечь тяжелую артиллерию до той минуты, когда Делмар останется с ней наедине.
Когда, наконец, хозяева пошли спать, а молодые вошли в отведенную для них комнату, Тедди уже была готова сделать первый залп, орудия главного калибра наведены и заряжены, а сигналом к началу артподготовки послужил стук закрывшейся двери. Огонь! При слабом свете единственной свечи молодая жена зашипела, яростно потрясая кулаком перед носом своего суженого:
– Ты что, чертово семя, думаешь, я не поняла, что за игру ты ведешь? У нас, между прочим, была договоренность!
Не обращая внимания на ее угрожающий тон, Рис похлопал по карману, где лежали документы.
– Все это станет твоим, но утром, – сказал он, снял пиджак и повесил его на спинку стула, стоявшего у него за спиной.
Первой мыслью Тедди было схватить этот пиджак и… А что, собственно, делать потом? В следующее мгновение этого уже просто невозможно было сделать, потому что она, как зачарованная, засмотрелась на Риса, который вытащил рубашку из брюк и принялся медленно расстегивать на ней длинный ряд пуговиц. Затем он неторопливо снял рубашку и повесил ее туда же, на стул, после чего тепло улыбнулся и произнес:
– Как я рад, что мы, наконец-то, можем спокойно провести ночь.
– Чтоб ты провалился! – Тедди снова взмахнула кулаками. – Ты же говорил, что уедешь? Мне следовало догадаться, что ты не выполнишь свое обещание.
Рис тяжело вздохнул, повернулся к ней спиной, словно специально давая ей возможность понаблюдать, как перекатываются на его широкой спине бугры мышц, а сам принялся стаскивать ботинки. Ей в глаза бросились шрамы, оставленные ножом Тавиза, и она тут же подумала, что он рисковал собой ради ее спасения. Каким мелким и ненужным показался ей самой охвативший ее гнев, но Тедди ничего не могла с собой поделать. Она раздражалась уже от того, что при всем своем старании не могла почувствовать при взгляде на Делмара ничего, кроме восхищения. И то, что комната была освещена единственной свечой, только усложняло все до предела. Тени плясали на его поджаром мускулистом теле, и от этого он становился особенно желанным, особенно красивым какой-то греховной, дьявольской красотой. По-прежнему обнаженный по пояс, Рис склонился над кроватью, отвернул покрывало и повернулся к женщине, так неожиданно ставшей его женой. У Тедди сразу перехватило дыхание, а сердце учащенно заколотилось в груди.
– Пожалей ты меня, Тедди, – тихим голосом, глухим от желания, сказал он.
Она стала его женой, но, возможно, всего на одну ночь, и Рис хотел, больше всего в жизни хотел провести остаток этой ночи в объятиях Тедди.
– Я старательно соблюдал условия нашего соглашения, но сегодня ночью…
От совершенно отчетливого призыва, прозвучавшего в его голосе, Тедди задрожала всем телом. Она снова безуспешно попыталась бороться сама с собой, со слабостью, охватившей ее. В отчаянии молодая пробормотала:
– Я не буду с тобой спать!..
И ругнувшись, рванулась к выходу, понимая, что если останется еще хоть на минуту в этой комнате с Рисом, то все рухнет, и она вновь окажется во власти того притяжения, которое исходит от него и от этой разобранной постели… И тогда она останется с ним на ночь.
Рис успел схватить ее за плечи и потянул к себе.
– Почему, Тедди?
И тут же, не давая ответить, его рот накрыл ее губы.
Словно удар молнии пронзил женщину, потоки огня охватили ее тело, вихрем взвились к небесам, и она вся содрогнулась от охватившего ее желания. Тедди стала отбиваться, стремясь вырваться из пленительного кольца мужских рук, понимая тщетность своей борьбы и зная, что нельзя не сопротивляться, иначе – гибель. Но он все крепче прижимал жену к себе, чувствуя, как она бьется в его объятиях, словно птица, попавшая в силки.
Тедди уперлась руками в грудь Риса и снова сделала попытку оттолкнуть его, но уже и она сама, и мужчина понимали, что борьба окончена, и это просто последний всплеск. Под ее ладонью мощными толчками колотилось его сердце, и с каждым ударом страх и раздражение уходили из ее души, и она покорялась и отдавалась его силе и теплу его тела. И вдруг ее руки взметнулись вверх, она обняла Риса и, прижавшись губами к его лицу, ответила на его поцелуй.
«Зачем бояться чего-то, когда бояться уже нечего? – думала она. – Все, чему суждено было случиться, уже случилось. Семя брошено, и оно дало всходы. Пусть останутся в памяти последние мгновения радости перед тем, как вновь начнется долгая и тяжелая страда. Утром он уедет, и она, возможно, никогда больше не увидит его. Так пускай же у нее останется эта ночь и последние мгновения, проведенные с ним!».
Тедди громко, возмущенно застонала от того, что Рис вдруг прервал свой поцелуй. Ее охватило нетерпение, такое же сильное, как гнев, душивший всего несколько мгновений назад. Она торопливо, путаясь в шнуровках, сбросила с себя все, всю одежду до последней нитки, чувствуя, какое это счастье – быть рядом с любимым совсем-совсем обнаженной. Нет, не просто быть, а лежать на кровати рядом с ним и слышать его возбужденное, прерывистое дыхание, и чувствовать, как его руки скользят по ее телу, нигде не встречая преграды.
Рис нежно ласкал лицо Тедди, и влажное тепло ее дыхания легким туманом окутывало его кожу. Он прикасался к ее волосам, вдыхая тончайший аромат полевых цветов. Под его горячей ладонью, двигавшейся вдоль женского тела, трепетала нежная атласная кожа, и ее холмы и низины, казалось, манили к себе сокрытой в них тайной. Рисом овладело властное желание обладать, но обладать не только ее телом, но и всем, что только может быть у мужчины и женщины, – временем, любовью и… детьми. Да! Пусть у них все это будет!
Когда-нибудь он скажет, обязательно скажет о своей безграничной любви к ней. Но это случится, когда все наладится. А сегодня ему остается только радость физического обладания, которую его возлюбленная дарит ему в их первую брачную ночь. Радость от ее тихих стонов, от ее дыхания, от трепета ее ресниц с дрожащей на них слезой и разметавшихся по подушке волос. И сейчас Рису было совсем не важно, что Тедди, наверное, совсем не любит его. Главное, что она хочет быть с ним! Когда-нибудь она полюбит его так же сильно, как сейчас он любит ее.
Его руки ласкали тело любимой женщины, прикасаясь к самым сокровенным местам. И, наконец, бережно поддерживая ее за бедра, он приподнялся и ринулся туда, куда стремилось все его существо. Широко разведенные в стороны ноги Тедди вздрогнули, она вскрикнула и порывисто рванулась навстречу ему. Наконец, они стали единым целым. Он жадно пил медовую свежесть ее губ, стремительно и глубоко погружаясь в нее. Тедди взмывала навстречу ему, и Рису казалось в такие мгновения, будто он несется куда-то ввысь в бурных вихрях дикого ветра. И она в его объятиях взлетала и падала в бездну, словно чайка, которую подхватил и несет куда-то порыв бури. Волосы ее блестели, они разметались у нее по плечам и по подушке и окутывали ее, словно облака белого муслина.
Порывы страсти сотрясали их тела. Казалось, еще немного, и они не устоят и рухнут под напором чувственной стихии.
И вдруг, на самом взлете, тело Риса вздрогнуло от мощных спазмов, сотрясших его. Пальцы Тедди впились в спину Риса, она изогнулась всем телом навстречу ему, хрипло выкрикнула его имя, потрясенная силой наслаждения, затопившего ее…
Так продолжалось всю ночь. Бесконечные часы любовных ласк, лишь на короткие минуты прерываемые сладостной дремой, и никаких вопросов, никаких обещаний.
За час до рассвета Тедди проснулась от того, что почувствовала приятную тяжесть мужской ноги на своих ногах. Одна рука Риса покоилась у нее на груди, а другую он закинул за голову. Тедди подумала, что он снова хочет заняться любовью, но вдруг увидела, что его глаза закрыты и он крепко и безмятежно спит.
Тедди улыбнулась и нежно прикоснулась к его плечу. Ее удивило, что, проведя всю ночь в бурных ласках, она все еще чувствовала наслаждение от того, что он рядом.
Освобождая его из заточения, Тедди испытывала только гнев и раздражение против него и надеялась, что он навсегда исчезнет из ее мыслей и из ее жизни. Но теперь она понимала, что это невозможно. Рис Делмар вошел в ее сердце, в ее плоть и кровь.
У них будет ребенок. Какая восхитительная, счастливая мысль! Теперь Тедди не хотела, чтобы он уезжал. Что бы ни случилось потом с каждым из них, они встретят это будущее вместе и вместе преодолеют все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51