Его запас французской брани значительно пополнился благодаря общению с жителями Железного берега – так французы называли неприступные скалы напротив южных берегов Англии.Недостатка в сведениях Себастьян не испытывал. Беда заключалась в том, что большей частью они были абсолютно бесполезны. Шуаны действовали не так решительно, как надеялся Уайтхолл. Выяснилось, что заговорщики ждут, когда граф д’Артуа, младший брат Людовика XVI, присоединится к ним в Париже, готовясь сменить на троне Наполеона – разумеется, когда тот будет свергнут. Но никто толком не знал, где скрывается граф и каковы его планы.После двух месяцев пребывания на побережье, бесконечных зарисовок, подсчетов и измерений Себастьян убедился, что испытания воздушных шаров, проводимые Наполеоном в Булонском лесу, не представляют серьезной угрозы для Англии. Поскольку его шары поднимали не более десяти человек, корсиканцу понадобился бы флот численностью в тысячу шелковых воздушных шаров, чтобы высадить в окрестностях Дувра мало-мальски крупный отряд. Подобное предприятие Себастьян счел непрактичным.Стало быть, война продолжится привычным способом, ее оружием станут интриги и предательство, ядра и пули, огнестрельное оружие и сабли, дипломатия и политические перевороты, а исход останется неизвестным. А он, Себастьян, заслужил полное право вернуться в свою лабораторию, к недописанным мемуарам, в привычный и тихий мирок. Он даже подумывал вновь обзавестись любовницей – пусть даже только для удобства.К собственному немалому удивлению, Себастьян обнаружил, что привык к присутствию Миньон под крышей его дома. Возможно, удастся найти неболтливую вдову, готовую проводить досуг…Довести мысль до конца ему помешала внезапная вспышка молнии, разорвавшая небо. Она осветила не только пенные волны среди камней у подножия утеса, но и самого Себастьяна, сидящего на коне, подобно статуе. Ждать дольше было глупо. В такой шторм ни одно судно не подойдет к берегу. Ветер сек его по лицу ледяным хлыстом. Ни один капитан в здравом уме не решится отправиться в плавание в такую ночь. Вероятно, на севере, в Лондоне, уже идет снег.Округу огласил раскат грома. Лошадь Себастьяна вздрогнула и заплясала на месте. Себастьян закрыл глаза. Как бы он хотел в этот миг оказаться в Лондоне… рядом с Миньон.За прошедшие недели перед его мысленным взором бесчисленное множество раз вставало мучительное видение – глаза Миньон, сидящей у него на коленях, знающей, что он отправляется в постель другой женщины. Как он мог так жестоко обойтись с ней, так больно ранить ее? Но в то время Себастьян был уверен: если Миньон будет ждать его и на что-то надеяться вопреки всем доводам рассудка, ей станет еще тяжелее. Не следует питать напрасных надежд.Да, он рассудил верно. Несомненно, сейчас она с удовольствием танцует в объятиях какого-нибудь счастливца и улыбается ему, поблескивая темными глазами.Очередная вспышка молнии рассекла мрак, и поначалу Себастьян не поверил своим глазам: где-то далеко впереди, среди волн, слабо мерцал фонарь. Его золотистое теплое пламя среди ледяного моря казалось живым.Еще четверть часа Себастьян ждал, когда отважный капитан подведет корабль к берегу. Задача состояла в том, чтобы встретить сходящих на берег заговорщиков и самому вовремя покинуть берега Франции. Его никто не ждет, и заговорщики вряд ли обрадуются, выяснив, что ему известно место их тайной высадки. Себастьян усмехнулся: как просто можно выведать нужные сведения даже у самых ревностных сторонников заговора, стоит только показать деньги! К сожалению, сегодня в Бивилле ему пришлось убить человека, офицера конной разведки. К утру его будут искать по всему побережью.Ветер утихал, море постепенно успокаивалось. Мерцающие между небом и водой огоньки выдавали приближение лодок. Похоже, заговорщикам не терпелось достигнуть берегов родины.Когда за спиной Себастьяна вдруг послышались шаги, он понял, что для него это момент истины. Пора спуститься с утеса и встретить первую же лодку, которая причалит к берегу, занять в ней место и попасть на корабль. На такую рискованную выходку вряд ли решился бы человек в здравом уме и твердой памяти.По небу вновь раскатился гром. Лошадь Себастьяна заволновалась, но он твердой рукой направил ее вперед, к самому краю утеса, нависающего над морем. Он соскользнул с седла почти бесшумно, чуть задев звякнувшую сбрую. Этого тихого звука оказалось достаточно.– Стой! – крикнул кто-то. Часовой? Ополченец? Тайный сторонник роялистов? Для Себастьяна это не имело значения. Любой мог убить его, если представится возможность.Он не подчинился приказу, но преследователь и не надеялся на это. Оступаясь и оскальзываясь на мокрых камнях, Себастьян вслепую спешил к краю утеса.– Стой! – снова прозвучал грубый окрик.Преследователям не понадобились фонари: небо вдруг озарили два гигантских зигзага молнии. Голова и плечи Себастьяна отчетливо вырисовались на фоне неба за секунду до того, как он скрылся из виду.Справа блеснули две вспышки мушкетных выстрелов. Себастьян пригнулся и испустил вздох облегчения, когда небо вновь заволокла тьма, а от грохота грома из-под ног покатились камни. Он спасся.Внезапно он понял, что, спускаясь по предательской стене утеса, он, должно быть, ударился правой рукой о камень, поскольку теперь в ней чуть ниже плеча ощущалась тупая боль. К тому времени как волны лизнули его сапоги, рука онемела. Себастьян знал, что доплыть до корабля в утлой лодке, орудуя веслами, будет непросто, а с онемевшей от боли рукой – тем более.Его размышления прервал шепот. Кто-то открыл фонарь, и Себастьян обнаружил, что прямо на него смотрит дворянин-эмигрант Арман де Полиньяк, роялист-фанатик.– События развиваются стремительно, – произнес он секретный пароль, изумив француза.– С Божьей помощью, – откликнулся тот и выразительно пожал плечами.Отшвырнув насквозь промокший меховой кивер, Себастьян забрался в лодку, где, к счастью, сидели двое гребцов-англичан, и тяжело рухнул на скамью. Боль пронзила руку от локтя до плеча. Только сейчас Себастьян заметил, что весь его правый бок покрыт липкой горячей жидкостью, которая не могла быть морской или дождевой водой. Значит, стрелок на вершине утеса все же не промахнулся.Пока он лежал на дне лодки, на его лицо упали первые снежинки, обдав колючим холодком. Но Себастьян уже не думал о зиме и Лондоне. Ему вспоминался осенний полдень в Кенте, пронзительно-синее небо, косые лучи солнца, смешавшийся аромат свежего теплого сена и разогретой кожи, и женщина, к которой его влекло все сильнее с каждым днем разлуки.Странно, прежде Себастьян не замечал в себе сентиментальности. Он был не из тех мужчин, которые терзаются угрызениями совести, пробудив в девственнице чувственность. Нет, он совершил лишь одну ошибку: не сумел избавиться от влечения к ней. Теория оказалась удачной, но ее следовало подтвердить практикой. Должно быть, в своих расчетах он что-то упустил. Только вот что?Внезапно он все понял.– Миньон! Глава 17 – В будущем мы должны строго придерживаться экономии, – заключила Мадлен. – Обо всех покупках надлежит советоваться со мной. И больше никаких азартных игр в этом доме! Понятно?Анриетта поджала губы:– Я не привыкла сидеть на привязи, племянница.Жюстина состроила пренебрежительную гримаску:– Лично мне очень жаль, что ты отказываешь своим единственным родственницам даже в столь невинных развлечениях, как встречи с друзьями.– Значит, этот дебош вы называете встречей с друзьями? – переспросила Мадлен, задетая за живое язвительными репликами тетушек. – Двое ваших гостей, английские офицеры, оскорбили меня на пороге моего собственного дома!– Каждый может ошибиться, – сухо возразила Анриетта.– Они так молоды, милочка, и так внушительны в своих мундирах! Неужели надо винить их за этот легкий флирт? – протянула Жюстина.Мадлен, сидящая напротив ничуть не раскаивающихся тетушек за обеденным столом, нахмурилась. Обе были разодеты в роскошные пеньюары, но, несмотря на пребывание в постели до полудня, лица тетушек нельзя было назвать свежими. Мадлен подозревала, что виной всему вчерашнее обилие шампанского.– Ваши гости тратят попусту наше вино и деньги. Мало того, они наносят ущерб нашей репутации!Анриетта надменно вскинула бровь.– С каких это пор ты считаешь этот дом и деньги своими, детка? И чью репутацию ты имеешь в виду?Мадлен была готова выплеснуть поток гневных слов, но вовремя сдержалась. У нее болела голова от почти бессонной ночи, когда даже краткие сновидения не приносили покоя. Она твердо решила не превращать разговор в ссору, но выполнить этот замысел было нелегко. По-видимому, тетки считали, что живут в мире, где нет ни забот, ни ответственности за свои поступки. Но Мадлен понимала, что это не так. Она еще не знала точно, как именно месье де Вальми осуществит вчерашнюю угрозу, но была уверена: без борьбы он не отступит.– Мы должны избегать лишних расходов, вот и все. У щедрости лорда д’Арси есть свои пределы. За все расходы отвечаю я, следовательно, мне и принимать решение.Анриетта опустошила свою чашку.– Я не буду подчиняться ребенку!Возмущенная словами тетки, Мадлен поняла: замечание нельзя оставлять без ответа, иначе и впредь ее слова будут пропускать мимо ушей.– Я прекрасно понимаю ваше негодование. Мне жаль огорчать вас. – Она помедлила, вскинула голову и уставилась на теток в упор. – Если вам трудно отказаться от излюбленных развлечений, я не стану возражать, если вы покинете этот дом. – Выдержав многозначительную паузу, она грустно добавила: – И все же мне бы хотелось, чтобы сейчас рядом были мои родные.Она затаила дыхание, глядя, как Анриетта изящным жестом промокает губы и складывает салфетку.– Полагаю, – гордо изрекла Анриетта, – мы могли бы ограничиться двумя вечерами в неделю. Оттенок исключительности станет нашим преимуществом, Жюстина.– Никаких приемов и вечеров за картами, – бесстрастно отрезала Мадлен, с трудом выдержав суровый взгляд серых глаз тетки, от которого ее сердце ушло в пятки. – Никаких игр, слышите?– Ты выросла настоящим солдафоном, – заявила Анриетта, вставая с места. – Для женщины это недопустимо! – Подав Жюстине знак следовать за ней, она покинула комнату.– Прошу вас, останьтесь, тетя Жюстина, – поспешно произнесла Мадлен.Нехотя пожав плечами, Жюстина снова села.– По-моему, детка, ты чего-то недоговариваешь, – заметила она, дождавшись, когда в коридоре затихнут шаги Анриетты.– Вчера вечером месье де Вальми показывал мне один любопытный документ, – начала Мадлен, и ее тетка залилась густым румянцем. – Тетя, как вы могли оказаться должницей такого страшного человека?Жюстина пожала плечами.– Часто бывает, что гости делят банк, играя в фараона, – ведь банк обычно выигрывает. Мы были стеснены в средствах, и месье предложил нам пользоваться выигрышем по своему усмотрению. – Между ее бровями залегла крохотная складка. – Не понимаю, как я могла столько проиграть – ведь мне везло с самого начала вечера! Но до расплаты еще далеко. – Ее лицо оживилось. – Месье чрезвычайно сговорчив. Кстати, в записке, которую мне подали сегодня утром вместе с шоколадом, он намекнул, что готов простить этот долг в обмен на маленькое одолжение с нашей стороны: в конце недели мы должны погостить у него в поместье. Там будет избранное общество видных мужчин и прекрасных дам, веселье, музыка, смех и бал-маскарад! Замечательно!– Если тут замешан месье де Вальми – не миновать беды, – мрачно проговорила Мадлен. – Конечно, вы отказали ему?– Но ведь он пригласил всех нас. – Жюстина кокетливо опустила ресницы. – По-моему, месье был бы счастлив, если бы ты приняла приглашение.– Нет. Он мне не нравится, – коротко отозвалась Мадлен.– Фу, как ты вульгарна! Впрочем, я уже ответила согласием от твоего имени. Не забывай, если бы не мы с Анриеттой, у тебя бы никогда не было ни чудесного дома, ни великолепных туалетов, ни свиты поклонников. Взамен мы просим только об одном ничтожном одолжении.Мадлен уставилась в тарелку.– Вчера ночью месье де Вальми сделал мне гнусное предложение. Он заявил, что можно обойтись без уплаты этого долга, проявив известную благосклонность. – Она вскинула голову. – Чего он хочет?Жюстина многозначительно усмехнулась:– Того, что хочет каждый мужчина: общества прекрасных дам, улыбок, невинных ласк, может быть, поцелуев. Сущие пустяки!Мадлен нахмурилась.– Не верю! Вы просите меня быть с ним любезной, чтобы избавить вас от долга и впредь потакать вашей разорительной страсти к азартным играм?Жюстина удивленно воззрилась на Мадлен.– Вот уж не думала, что ты поведешь себя как неблагодарная дрянь! Радуйся, что тебя попросили только о мизерной услуге!Мадлен была ошеломлена. Меньше всего она ожидала таких слов от тетушки Жюстины.– Прошу вас, поймите меня правильно: я отказываю не вам, а месье де Вальми. Мне не нравится, как он смотрит на меня.– А, вот в чем дело! – Жюстина зловеще прищурилась. – Слишком уж ты горда, племянница. Эти неуклюжие англичане заморочили тебе голову мечтами о славе. Женщины вроде нас, которые зарабатывают на хлеб умом и красотой, не могут позволить себе быть слишком разборчивыми и привередливыми в выборе спутников. Или ты считаешь, что состояние лорда д’Арси у тебя уже в кармане? – На щеках Жюстины вспыхнули два ярких пятна. – На твоем месте я бы на это не надеялась! Доверять ему нельзя. В Лондоне нет ни единой красавицы, у которой он не побывал хотя бы однажды. – Она торжествующе вздернула подбородок. – Не веришь – спроси у Анриетты!На лице Мадлен появилось выражение, заставившее ее тетку побледнеть.Жюстина вскочила, опрокинув чашку. По белоснежной скатерти расплылось бурое пятно.– О, что я натворила! Не слушай меня, в гневе я способна наговорить что угодно! Прости меня, Мадлен. Мне пора укладывать вещи. – И она стремглав выбежала из комнаты, словно спасаясь от погони.Мадлен осталась сидеть неподвижно. В ее ушах звучали слова тетки.Она не нуждалась в напоминаниях о том, что Себастьян д’
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48