Лаура Паркер: «Опьяненные страстью»

Лаура Паркер
Опьяненные страстью



OCR Roland
«Опьяненные страстью»: АСТ; Москва; 1999

ISBN 5-237-01366-X Аннотация Себастьян д'Арси, маркиз Брекон, великий знаток искусства обольщения, на пари соглашается превратить невинную, неопытную Мадлен Фокан, выросшую в монастыре, в самую знаменитую куртизанку Лондона. Но, посвящая прекрасную ученицу в науку любви и соблазна, Себастьян даже не догадывается, что Мадлен, тайно и глубоко в него влюбленная, готова обратить оружие страсти против своего «учителя»... Лаура ПаркерОпьяненные страстью Враги выжидают, чтоб ночью безлуннойЛа-Манш переплыть и, как полчища гуннов,К нам вторгнуться… Падай же, ночи покров!Достойно сумеем мы встретить врагов! «Дамский журнал» за 1812 год Пролог Порт Фалмут, Англия 21 августа 1803 года
Маркиза де Маркони окинула мечтательным взором свое разгоряченное нагое тело и неотразимое мужское лицо в обрамлении пышных бедер. Мужчина ответил ей дерзким взглядом, его ясные синие глаза херувима лукаво прищурились в дьявольской усмешке.Гибким движением он высвободился из объятий длинных ног маркизы и грациозно улегся на бок рядом с ней. Маркиза легко коснулась удлиненных ямочек на мужских щеках, провела пальцем по полной изогнутой нижней губе, лоснящейся от влаги. Предмет ее ласки был обладателем опытных, умелых губ и языка, в равной степени искушенных в беседах на полудюжине наречий и в безмолвных, сладких излияниях страсти. Его шелковистые рыжевато-каштановые волосы прихотливой волной ниспадали до бровей, прикрывая широкий умный лоб.– Dolcemento, mio cicisbeo , Чудесно, любимый (ит.) – Здесь и далее примеч. пер.

– промурлыкала маркиза, когда он склонился к ее соску. – Ты так прекрасен, что тебе следовало бы родиться женщиной, – заметила она, поглаживая его обнаженное плечо.Рассмеявшись, он пригвоздил маркизу к постели тяжестью своего тела.– Но в таком случае я был бы не в силах оказывать вам подобные услуги. – Он поудобнее улегся между ее бедер. – Вы позволите, маркиза?Спустя некоторое время, убедившись, что окружающий мир вновь стал прежним, маркиза, доведенная пылким любовником до блаженного изнеможения, сладострастно улыбнулась:– Свою правоту ты доказываешь с безупречной убедительностью, caro . Дорогой (ит.).

Ее любовник приподнял голову и усмехнулся:– Я знал, что мои доказательства придутся вам по вкусу.– Скверный мальчишка! – Маркиза игриво провела ладонью по его влажной щеке и ущипнула ее. Еще никто не дарил ей такого наслаждения, как этот юноша-англичанин. Впрочем, несмотря на юные годы, он был истинным мужчиной, неутомимым и изобретательным в поиске новых способов доставить женщине удовольствие.Несмотря на то что маркиза была на восемь лет старше своего любовника, рядом с ним она чувствовала себя юной впечатлительной девственницей. Его прикосновения вызывали у нее бурные стоны. Когда он предавался с ней любви, маркизе хотелось умереть, чтобы тяжесть его тела стала последним воспоминанием, унесенным ею в могилу. Верность такого любовника она была готова купить любой ценой. Но, зная, что темпераментом он не уступает ее отдаленным родственникам Борджиа, известным своими амурными похождениями, маркиза понимала: подобная сделка немыслима.Она не стала удерживать любовника, когда тот выскользнул из ее объятий. Прищурившись, она пристально наблюдала, как он одевается, пожирала взглядом безупречную симметрию форм его неутомимого тела.– К чему расставаться? – недовольно вопросила маркиза, приподнимаясь на локте. – Я хочу… нет, приказываю тебе остаться!Юноша ответил ей сожалеющим взглядом; после секундного колебания отложил жилет и подошел к постели.– Cara , Дорогая (ит.).

еще несколько недель назад вы знали, что эта ночь наступит. – Присев на край постели, юноша взял маркизу за руки. – Мы добрались до Англии, пришла пора расстаться.Маркиза в отчаянии обхватила его голову обеими руками и прижала к благоуханным холмам своей пышной груди.– Тебе вовсе незачем высаживаться на берег – ни сегодня, ни впредь. – Она запечатлела поцелуй на блестящих кудрях любовника. – Мы можем поплыть дальше, через Гибралтарский пролив, к острову Менорка. Там, на моей вилле, мы будем проводить дни как нам заблагорассудится. – Она поцеловала юношу в лоб, с недовольством отмечая, каким сухим и прохладным он стал. – Там тебе не понадобится никакая одежда.Юноша ответил ей лукавой усмешкой.– Через три дня я буду похож на отварного омара! Однако твое предложение не лишено заманчивости. Пожалуй, в другой раз…– Когда же, caro? Когда? Что влечет тебя в Англию? – Забывшись, маркиза ревниво выпалила: – Другая женщина?Ее любовник провел ладонью по вздрогнувшей округлости живота маркизы и опустился чуть ниже.– Разве на свете есть женщина, способная разлучить нас с вами, cara? – Тогда в чем же дело? – Маркиза недовольно надула малиновые губки, обиженным жестом вскинув темноволосую голову. – Что может быть важнее… Ах, негодяй! – задохнулась она, почувствовав прикосновение большого пальца к самому чувствительному местечку.– Долг, cara. Долг зовет меня домой.– Ты играешь… не по правилам!– Вот именно, маркиза, – подтвердил он, опрокидывая ее на постель. – Еще один глоток блаженства – и, увы, придется вас покинуть!Маркиза упала на шелковые подушки, широко раскинув руки и раздвигая ноги под натиском его настойчивой ладони.– Имей в виду… о-о!.. я не сразу прощу тебя…– Знаю, – пробормотал ее любовник, сжимая губами твердую бусинку соска. – Знаю.Спустя мгновение маркиза ахнула, почувствовав, как юноша мощным движением ворвался в нее. Прежде он погружался в ее лоно постепенно, с намеренной медлительностью повелителя, требующего от рабыни беспрекословного повиновения. На сей раз он не дал ей шанса ни перевести дух, ни подстроиться к ритму его ударов. Прежде чем маркиза успела опомниться, любовник вознес ее на вершину блаженства. С губ маркизы невольно сорвалась вереница итальянских восклицаний и ласковых словечек.– Надеюсь, в твоей книге о любви мне будет отведено почетное место, caro, – игриво заметила она, когда юноша отстранился.– Вы будете воспеты в каждой строке, строфе и главе, пленительное создание! – заверил ее любовник с теплыми нотками в голосе, которые убедили бы любую другую женщину.– Неплохо сказано, – маркиза томно потрепала его по щеке, – даже если ты солгал. Пообещай же, что когда-нибудь ты вернешься в Неаполь, ко мне!Прежде чем юноша открыл рот, маркиза де Маркони прочла истину в его выразительных глазах и, не давая ему кривить душой, быстро прижала ладонь к его губам.– Benissimo . Превосходно (ит.).

И все-таки я хотела бы…Маркиза осеклась, не желая унижаться, уподобляясь отвергнутой любовнице. Знатная неаполитанка привыкла к привилегиям титулов и состояний. Будучи замужем за немощным старцем, который был настолько опьянен ею, что исполнял любые прихоти, маркиза привыкла видеть вокруг повиновение и раболепие. Но над своим любовником она была не властна – даже в те мгновения, когда он послушно наслаждался чувственными ласками ее пальцев и язычка. Он так и не стал для маркизы открытой книгой, и она сомневалась, что эту книгу суждено прочесть до конца кому-нибудь другому. Именно по этой причине ей предстояло навсегда полюбить и возненавидеть Себастьяна д’Арси.Наблюдая, как он одевается, маркиза лениво улыбнулась. Ей несказанно повезло: целый месяц Себастьян делил с ней ложе. Маркизе не оставалось ничего другого, кроме как отпустить его – принести в жертву богам и богиням любви.
Побережье Франции 21 августа 1803 года
В ту же ночь в четырехстах милях к востоку английский фрегат под командованием капитана Райта проскользнул сквозь британскую блокаду, улизнул от французского берегового патруля и приблизился к отвесным утесам Нормандии близ Бивилля.Вскоре после полуночи восемь французов, возглавляемых Жоржем Кадудалем, вожаком шуанов, объявленных вне закона сторонников Бурбонов, ждали сигнала, стоя на неосвещенной палубе корабля. С утесов подали сигнал, на который был тут же дан ответ. Пока отряд Кадудаля карабкался по веревкам, спущенным со скал местными жителями, его предводитель продолжал обдумывать свой единственный заветный план. Снабженный миллионом франков на организацию восстания, Кадудаль явился во Францию, чтобы похитить Наполеона и в случае сопротивления убить его. Глава 1 Лондон 28 августа 1803 года
Анриетта и Жюстина Фокан, изысканно разодетые в шелк и кружева, в подавленном расположении духа ожидали поклонников в гостиной, а те все не шли. Принадлежащий сестрам маленький кирпичный дом на Куин-Энн-гейт, граничащей с Сент-Джеймсским парком, был окружен большим, обнесенным стеной садом и располагался в вершине треугольника, образованного Букингемским дворцом, Уайтхоллом и зданием Парламента. Несмотря на еще респектабельный вид, элегантные особняки, находящиеся по соседству, быстро старели, подобно их обитателям.Сестры-француженки, эмигрантки, двенадцать лет назад спасшиеся бегством от революции, прекрасно понимали, что жизнь проходит мимо дверей их скромного жилища. Изгоями общества в возрасте сорока и сорока трех лет они оказались вовсе не потому, что утратили красоту или стали слабы здоровьем, – совсем напротив! По-прежнему сохранившие ту неопределенную привлекательность, которой редкие счастливицы щеголяют до глубокой старости, сестры Фокан стали жертвами самой отвратительной немощи, какая только может постичь женщин, обладающих экстравагантным вкусом: они остались без средств к существованию.Поднявшись, Анриетта принялась расхаживать по комнате. Ее корсет на китовом усе, реликвия ушедшего десятилетия, крепко охватывал ничуть не пополневшую с годами осиную талию.– Будь у нас экипаж, форейтор и грум, мы могли бы отправиться в оперу! – простонала она, обращаясь к себе и к Жюстине.Она сделала трагическую паузу, возведя к небу серые глаза, которые сверкали, как сверкал жемчуг на ее изящной шее. Двадцать пять лет назад герцог монаршьих кровей заказал личному ювелиру короля жемчужное ожерелье для Анриетты, молодой трагической актрисы, подающей самые большие надежды со времен Клерон. Каждая жемчужина в ожерелье точно соответствовала размеру и редкостному дымчатому оттенку глаз Анриетты. Теперь в этих глазах отражалась не просто боль уязвленного самолюбия, но и муки души стареющей красавицы.– Как мог лорд Джеффрис променять меня на какую-то бледную дурнушку? Неужели я просила слишком многого? Ведь я хотела иметь только свой дом и экипаж!– Ты просила не больше, чем полагалось тебе по праву, – отозвалась Жюстина. Любовник Анриетты полгода назад бросил ее ради молоденькой пассии – никакими утешениями и сочувствием нельзя было загладить такое оскорбление.– Подумать только, на какое ничтожество меня променяли! – воскликнула Анриетта и пожала плечами. – Ох уж эти мне англичане! Господь создал их только для англичанок, бездушных и безжизненных!Жюстина благоразумно оставила свое мнение при себе. Она подозревала, что именно артистическая натура Анриетты отпугнула виконта. Анриетта не упускала случая сыграть главную роль в мелодраме жизни собственной постановки. Но пристрастие француженки к драмам не встретило понимания в Англии. Англичане неизменно смущались, столкнувшись с пламенной страстью со стороны женщины. Когда же Англия вновь ввязалась в войну с Францией, любовницы-француженки окончательно вышли из моды.– Так что же нам делать?– Отдать дьяволу его долю, – ответила Анриетта.Внезапно в голове Жюстины промелькнула леденящая душу мысль.– Не хочешь ли ты сказать, что одной из нас следует уступить месье де Вальми?– Ни за что! Уж лучше долговая тюрьма! – убежденно выпалила Анриетта.В обмен на все деньги сестер и половину их драгоценностей загадочный месье де Вальми помог им покинуть залитый кровью Париж в 1791 году. В то время его помощь сестры сочли манной небесной. Но оказавшись в Лондоне, они узнали, что в обществе эмигрантов о месье де Вальми упоминают лишь испуганным шепотом. Поговаривали, будто он принадлежал к числу молодых радикалов, порвавших со своими аристократическими семействами, чтобы присоединиться к санкюлотам в первые дни революции. Когда же революция превратилась в кровавую бойню, де Вальми начал вести двойную игру: за щедрую мзду тайком помогал аристократам бежать из страны, а чтобы завоевать признание республики, продавал других аристократов черни. Шептались, будто ни то ни другое занятие не имеет для де Вальми ни малейшего значения. Когда фортуна изменила революции и мятежники принялись уничтожать друг друга, де Вальми прибыл в Англию. Доказать справедливость слухов о нем было невозможно, а те, кто мог это сделать, не осмеливались и пикнуть. Де Вальми слыл опасным хищником. Казалось, он знает наперечет все чужие тайны, в том числе и тайны сестер Фокан.Миссис Селдон, костлявая престарелая экономка в перепачканном переднике и уныло обвисшем чепце, вошла в гостиную и с бесцеремонным стуком опустила на стол поднос. Китайский фарфор жалобно зазвенел.Сестры обратили на экономку не больше внимания, чем на свист ветра в дымоходе. Они принадлежали к миру, где к слугам относились как к мебели: без них не обойтись, но когда необходимость в них отпадала, их равнодушно игнорировали.Когда экономка ушла, Жюстина прижала ко лбу носовой платок, распространяющий аромат лилий. Жертва частых мигреней, она давно жаждала хинных пилюль с имбирем, которые принимала в качестве старого, испытанного средства от своего недуга. Она не сразу заметила, что Анриетта наливает в чашку янтарную жидкость.– Опять чай? Ведь кухарке известно, что я терпеть не могу эти помои! Почему к ужину больше не подают вина?– У нас остался только чай, – возразила Анриетта. – Виноторговец отказал нам в кредите – до тех пор, пока мы не оплатим хотя бы несколько счетов. Я пыталась объяснить, что смысл кредита состоит как раз в том, чтобы не приходилось каждый раз платить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48