Неужели прежде ты никогда не целовалась, Миньон?Этот вопрос ошеломил ее. Должно быть, она допустила ошибку. Но врожденная честность не позволила ей солгать.– Нет, никогда.– Жаль. – Он провел кончиками пальцев по ее мягким, полным губам. – Ты заслуживаешь тысяч поцелуев, Миньон.Слыша лихорадочное биение собственного сердца, Себастьян вновь нежно поцеловал девушку. Страсть исчезла, уступив место ласке и вниманию. Но самым ярким стал миг, когда Мадлен подняла руки, чтобы обнять его.Она невинна, думал Себастьян. Поразительно! Разумеется, он знал, что неумение целоваться еще не свидетельствует о добродетели. Во время своих исследований он не раз поражался тому, как умело мужчины отучают своих жен от пылких поцелуев. Одни считали поцелуи никчемным или чрезмерно интимным развлечением, другие воспринимали их с отвращением. Потаскухам платили лишь затем, чтобы проникнуть между их ног. Только любовницам доставались более разнообразные знаки внимания, но большинство мужей не желали возбуждать жен столь непристойным способом, как поцелуи. В этом была своя логика.Какая досада, рассеянно размышлял Себастьян. Ни разу не поцеловать такую женщину, как Миньон, – все равно что предаваться с ней любви сквозь дыру в одеяле: цели при этом можно достигнуть, но истинного блаженства – никогда! Он продолжал исследовать ее рот, убеждаясь в своей правоте. Он улыбнулся, видя, что Мадлен так и не разжала губы.– Пойдем, – позвал он и осторожно повел Мадлен к стулу. Усевшись, Себастьян привлек ее к себе на колени. – Итак, – начал он, обняв ее за талию, – сейчас я посвящу тебя в тайны искусства поцелуев, Миньон. Ты не против?Мадлен неотрывно смотрела на его лицо, ставшее еще привлекательнее от игры света и тени. Сердце ее бешено колотилось.– Я хотела бы научиться всему, что знаете вы.Ослепительная улыбка Себастьяна показалась Мадлен таким щедрым даром, что она потупилась. Он осторожно взял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.– Не бойся, милая. Мы оба стремимся к одной цели – к наслаждению. Я мечтаю доставить его тебе.Он наклонился так, что его губы оказались на расстоянии всего нескольких дюймов от губ Мадлен.– Обними меня за шею, Миньон. Не так крепко. Вот так. Прислонись ко мне плечом. Сделай глубокий вздох. Еще один. Медленнее… Еще медленнее… Вот так лучше.На миг он прижался к ее губам.– Видишь, как уютно в моих объятиях? А теперь поцелуй меня. Коснись моих губ.Смущенно закрыв глаза, Мадлен дотронулась дрогнувшими губами до атласного рта Себастьяна. Тепло показалось ей прежним, но что-то было не так. Он не ответил ей. Его губы остались неподвижными. Нахмурившись, Мадлен слегка склонила голову набок, чтобы было удобнее дотянуться до губ Себастьяна, но опять не дождалась ответа. Мадлен попыталась придвинуть его ближе. Себастьян подчинился. Его губы напряглись и спустя секунду приоткрылись.Мадлен с изумлением поняла, какое огромное значение может иметь ничтожная, казалось бы, почти незаметная разница. Дыхание Себастьяна овеяло ее. От Себастьяна пахло вином, теплом и неповторимым ароматом его кожи.Спустя мгновение он отстранился, глядя на вспыхнувшие щеки Мадлен и ее затуманившиеся темные глаза.– А это тебе понравилось?Она кивнула.– Что именно тебе понравилось? Не робей, признайся мне.Некоторое время Мадлен обдумывала ответ.– Ваш вкус – вкус вина и еще какой-то, тонкий и неуловимый… – Она нахмурила брови в раздумье. – Напоминает вкус имбиря.Себастьян усмехнулся: маленький шеф-повар не нашел ничего лучше, чем сравнить его с пряностью!– Это хорошо?– Разумеется! – Смущенная улыбка тронула губы Мадлен. – С детства люблю имбирные пряники. Я и сейчас без ума от их сочного, сладкого и пряного вкуса.– А я без ума от тебя, – произнес он и изумился, увидев недоверчивое выражение лица Мадлен. Скорее всего прежний любовник не научил Мадлен искусству выражать свои желания. Себастьян намеревался восполнить этот пробел в ее образовании.Он провел ладонью вниз по спине Мадлен, одновременно прижимая ее к своей груди.– Попробуй меня еще раз, Миньон.Мадлен подалась навстречу ему, неожиданно исполнившись уверенности. На этот раз она не вздрогнула, когда язык Себастьяна проник между ее губами. Объятия Себастьяна стали крепче. Он проник в ее рот языком во второй и в третий раз, нанося плавные влажные удары, от которых у Мадлен что-то вздрагивало внутри и тревожно перестукивало сердце.Большим пальцем Себастьян слегка оттянул книзу ее нижнюю губу, обнажая чувствительную внутреннюю поверхность рта.– Вот так, – бормотал он, проводя языком по влажной губе, а затем с величайшей осторожностью прикусывая губами соблазнительную плоть, что слаще любого фрукта.У Мадлен вырвался прерывистый вздох. Как такое могло прийти в голову Себастьяну?Довольный ее реакцией, Себастьян продолжал орудовать пальцами и языком, заставляя Мадлен подчиниться его поцелуям. Наконец он добрался до ее робкого языка, коснулся его, и Мадлен снова задрожала. Под его прикосновениями ее страсть пробуждалась в бездумных движениях ладони по груди Себастьяна. Улыбаясь, он втянул в рот ее нижнюю губу, и Мадлен задохнулась от неожиданных ощущений. Но едва Себастьян отпустил ее, он был вознагражден за новый урок. Мадлен игриво лизнула кончик его чувствительного пальца.Возбуждение охватило его мгновенно и так мощно, что он тихо застонал. Он ни минуты не сомневался в том, что Мадлен – незаурядная женщина, а теперь начинал думать, что таких, как она, больше нет на свете.– Дай мне язычок, милая. – Улыбаясь, он дразняще коснулся ее губ своим языком. – Откройся, Миньон. Дай мне вкусить первой из твоих тайн.После краткого замешательства Мадлен исполнила его просьбу и быстро просунула язык между губами Себастьяна.– Еще, – прошептал он.На этот раз она обвела влажным горячим кончиком контур его приоткрытых губ.– Да, милая, не торопись. Открой мои тайны, пока я буду открывать твои. – Его ладонь медленно скользила вверх-вниз по спине Мадлен. – У нас впереди вся ночь.Да, вся ночь, с облегчением подумала Мадлен, поскольку не вдруг могла свыкнуться с новыми, необычными ощущениями. Искусство любви оказалось более приятным, чем она ожидала. Себастьян был подобен выдержанному вину с насыщенным, пьянящим, но тонким вкусом: от его прикосновений хмель мгновенно ударял в голову. Неужели можно захмелеть от поцелуев Себастьяна? Ее сердце стучало торопливо и испуганно, голову заполнил приятный туман. Если это и есть наслаждение, Мадлен вдруг поняла, почему ради него женщины готовы на все. Или этот секрет ведом только одному-единственному мужчине? С растущим любопытством она села поудобнее, призывно приоткрыв рот.С трудом сдерживая желание, Себастьян коснулся языка Мадлен. Дрожь удивления, прошедшая по ее телу, достигла его рук. Губы Себастьяна напряглись, уже не дразня, а требуя страстного ответа. Он запустил пальцы в волосы Мадлен, другой ладонью обхватил ее бедро и притянул к себе.Удивленная внезапным агрессивным жестом, Мадлен вскрикнула и попыталась вырваться, но тут же затихла. Что-то произошло с ней: пока Себастьян касался ее губ и языка, посасывал и покусывал их столь изощренными движениями, губы Мадлен, казалось, обрели особую чувствительность. Что-то вспыхнуло в ней и грозило охватить все тело. По необъяснимой причине разъединенность их тел начала тяготить Мадлен. Вместо того чтобы оттолкнуть Себастьяна, она придвинулась к нему.Он вопросительно поднял голову.– Тебе нравится?– Конечно, месье! – выпалила Мадлен искренне и решительно.– Себастьян, – поправил он с усмешкой, на миг оторвавшись от ее губ. – Скоро мы станем любовниками, Миньон. С глазу на глаз зови меня по имени.– Хорошо… – сдержанно отозвалась она и, помедлив, добавила: –…Себастьян.Благодаря французскому акценту Мадлен его имя прозвучало необыкновенно возбуждающе.– Повтори еще раз, – шепотом попросил он, не поднимая головы.– Себастьян… – пробормотала Мадлен, радуясь ласке его губ. Когда он вновь поднял голову, она вопросительно начала: – Себастьян…– Что, Миньон?– Мне нравится целоваться с тобой.– И мне тоже, девочка из монастыря, – подтвердил он.Звуки, доносящиеся откуда-то снизу, отвлекли их, но Себастьян удержал Мадлен за талию, едва она попыталась встать.– Никто не осмелится помешать нам, – заверил он.Но заверения не убедили Мадлен, и она уклонилась от очередного поцелуя.– Но разве они не догадаются, чем мы заняты? – прошептала она.Уловив робость девушки, Себастьян решил не оставлять без внимания ее вопрос. Если кто-нибудь из слуг злорадно намекнет Мадлен, что ему известно о ее развлечениях с хозяином дома, это станет для нее жестоким ударом.– Мои слуги не сплетничают. Они будут относиться к тебе с уважением, какое только возможно в твоем положении.«В каком положении?» – хотелось спросить Мадлен, но она промолчала. Какое место отведено любовнице среди прислуги джентльмена?Сколько женщин сидело на коленях Себастьяна до нее, наслаждаясь его искусными поцелуями и ласками? Неужели слуги уже привыкли к постоянной смене женщин в жизни их хозяина?Понимая, какой оборот приняли мысли Мадлен, Себастьян взял ее за подбородок.– Ты считаешь, что я способен намеренно причинить тебе боль?Заглянув в глаза Себастьяна, Мадлен узрела в синих глубинах не только желание, но и поразительную откровенность. Она верила, что Себастьян попытается защитить ее, но не знала, справится ли он с этой задачей. Чего еще она могла ожидать? Любовнице не пристало капризничать.– Я хочу быть с вами, ме… Себастьян, – если вы, конечно, не против.– Об этом я мечтаю больше всего на свете, – искренне прошептал он и крепко поцеловал ее.Удовлетворившись ответами Мадлен на его поцелуи, Себастьян поднял ее с колен и встал.– Пойдем, милая. Мы удалимся туда, где сможем отгородиться от остального мира. * * * – Ты позволишь раздеть тебя? Или разденешься сама?Мадлен повернулась к Себастьяну, стоя на пороге жарко натопленной спальни. До сих пор ей хватало смелости. Доверчиво подав Себастьяну руку, она вошла за ним в спальню и даже подождала, когда он повернет ключ в замке. Но предстоящее событие, заключенное в словах «ты позволишь раздеть тебя?», до смерти перепугало ее.– Хочешь бренди? – мягко спросил Себастьян, успев обманчиво-беспечным взглядом уловить выражение на лице Мадлен. Внизу, в столовой, она не ощущала страха. Значит, следовало напомнить ей об этом.Себастьян направился к столику со стоящим на нем хрустальным графином.– Может, составишь мне компанию? Обычно я пью бренди перед сном. – Он увидел, как глаза Мадлен испуганно раскрылись, метнувшись в сторону кровати, и мысленно упрекнул себя. Мадлен явно не привыкла к подобному обращению. Ему не терпелось узнать, сколько мужчин у нее было, но в нынешних обстоятельствах вопрос оказался бы чудовищно бестактным. Впрочем, о многом Себастьян догадывался и без лишних расспросов. Скорее всего у Мадлен был единственный, но чрезмерно придирчивый любовник – по меркам Себастьяна, это было хуже, нежели девственность. И все-таки кто прислал ее? Элиотт? Тревор? Какой-нибудь заносчивый денди, который однажды проиграл Себастьяну в карты, о чем сам Себастьян давным-давно забыл?Он плеснул немного бренди в бокал и предложил его Мадлен:– Выпей, согреешься.Мадлен покачала головой, но даже этот незначительный жест выдал ее испуг. Ее глаза казались огромными на застывшем лице, в их темных глубинах отражалось пляшущее в камине пламя. Мадлен сжала руки на груди, вцепившись в свое платье, словно в бесценную реликвию.Боясь окончательно перепугать кухарку, Себастьян не решился приблизиться к ней. Взглянув на постель, он пришел к выводу, что ложиться пока рано, и присел в кресло у камина.Он видел, как Мадлен обводит взглядом спальню: просторную комнату с украшенными лепниной стенами, росписью на потолке и камином из черного мрамора с белыми прожилками. Большую часть спальни занимала кровать с балдахином из дамасского шелка цвета потускневшего золота. Это грандиозное сооружение воздвигли более двух веков назад, в ожидании так и не состоявшегося приезда королевы-девственницы. Королева Елизавета I (1533–1603).

С тех пор в эту постель не попало ни единой девственницы – ни королевских, ни иных кровей. Себастьян подозревал, что Мадлен можно почти с полным правом назвать девственницей.– Приятная комната, верно?Мадлен попятилась, будто Себастьян бросился к ней. Но он не двинулся с места. Удобно расположившись в кресле, он ослабил шейный платок и вытянул длинные мускулистые ноги.– Что вы сказали, месье?Она вновь прибегла к церемонному обращению. Плохое предзнаменование.Себастьян отставил нетронутый бокал и поманил ее к себе:– Подойди сюда, Миньон.Мадлен заставила себя сделать несколько шагов к камину, с трудом преодолевая грохот в ушах, подобный океанскому прибою. Со мной ничего не случится, убеждала она себя. Через это проходит почти каждая женщина. Ей вспомнилась Оделия и тетушки. Мадлен не могла заставить себя думать о матери – теперь, незадолго до ее собственного грехопадения, эти мысли казались кощунством.Она остановилась в двух шагах от Себастьяна.– Вы будете добры ко мне, ме… Себастьян?Ее испуг тронул Себастьяна. Неужели он выглядит грубым мужланом? Или она считает, что у нее нет выбора?– Я буду ласков, Миньон. Ты ни о чем не пожалеешь… если доверишься мне.Он не приблизился к ней ни на дюйм, сдержав желание схватить ее за запястье. Вместо этого он протянул Мадлен повернутую ладонью вверх руку.– Так ты доверишься мне?Мадлен подала ему руку и подошла поближе. Себастьян бережно поставил ее перед собой, обнял за талию и посадил на колено.Себастьяна переполнило чувство благодарности. Он положил голову Мадлен к себе на плечо и обнял девушку обеими руками, словно оберегая от ее опасений и своих желаний. Вместе с тем он понимал: долго так продолжаться не может. Он ощущал вес легонькой Мадлен, ее запах дразнил ноздри, в нем смешивались аромат лимона, исходящий от волос, и другой, более теплый запах тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48