Небо над головой приобрело адский оттенок: бушующее на земле пламя бросало ослепительные отблески на легкие перистые облачка.Гриффин работал, забыв о времени, обо всем, кроме задач, требующих немедленного выполнения. Он не встретил ни Филда, ни Джона О'Рили, но знал, что оба они находятся где-то рядом.К трем часам ночи пламя пожрало само себя. Вид разрушений был ужасен: все фабрики и пристани, между Юнион-стрит и Джексон-стрит превратились в груду дымящихся головешек, около двадцати пяти городских кварталов лежали в руинах.Уставший до предела, Гриффин медленно поднимался вверх по холму, к дому О'Рили. Он рвался туда и умом, и сердцем, отчего долгий путь казался еще более невыносимым. Привез ли Джонас Рэйчел к О'Рили?Гриффин надеялся то на это, то, наоборот, что ее там нет. Там находилась Афина, и он был уверен, что именно она довела Рэйчел до того ужасного, почти невменяемого состояния, в котором он ее нашел.Он ускорил шаг.На улицах расположились целые семьи, окруженные грудами пожитков. На каждой лужайке ютилась кучка бездомных, и Гриффин увидел множество навесов, пристроенных к стенам почерневших зданий и к стволам деревьев. Те, кому повезло больше всего, спали в палатках, остальные укрылись в густых зарослях папоротника вдоль обочины дороги.Стремясь поскорее добраться до цели, Гриффин решил срезать путь и пошел по полю, переступая через тела спящих. Поле представляло собой ухудшенный вариант палаточного городка в Провиденсе, только здесь палатки были сооружены из одеял, веток и даже из одежды. Гриффин петлял меж собранных на скорую руку жилищ и старался не наступить на тех, кто остался совсем без убежища.Наконец вдали показался знакомый кирпичный дом. Гриффина притягивал свет, горящий в окнах первого этажа, притягивала мысль о Рэйчел, и он пустился бегом.Как только Гриффин добрался до входной двери, она распахнулась, и он увидел на пороге Джоанну О'Рили, полностью одетую и бледную от волнения и усталости.– Слава Богу, – произнесла она сквозь рыдания, бросилась ему на шею и вцепилась в него, будто боясь, что он снова исчезнет.За ее спиной маячила фигура Филда Холлистера, который наподобие какого-то покрытого сажей призрака возвышался в полумраке передней. Он кивнул в знак приветствия, но Гриффин заметил, как дергается жилка на его подбородке.– Рэйчел здесь? – прохрипел он, только в этот момент осознав, что почти потерял голос.Джоанна отпустила его и отступила на шаг, кивнув; но теперь она старательно избегала его взгляда.Филд не испытывал подобных затруднений: его глаза, горящие голубым пламенем, пронизывали Гриффина до самых потаенных глубин души.– Она в своей комнате.– Я хочу видеть ее,– прошептал Гриффин и двинулся в обход Джоанны, которая, словно мягкий, дрожащий барьер, преграждала ему путь в дом.Но Филд, упершись рукой ему в грудь, остановил его.– Ты достаточно натворил, Гриффин, – напряженным шепотом произнес он.– Но...Рука Филда не шевельнулась, но ее давление усилилось.– Нет, Грифф. С ней Фон – оставь ее в покое. Гриффин опустил голову. Из горла у него рвались сдавленные рыдания, но была ли их причиной Рэйчел или же ощущение полного изнеможения, он не знал.Филд и Джоанна с двух сторон схватили его за руки и, будто по молчаливому соглашению, повели в глубь дома. На полу в гостиной и в столовой лежали рядами спящие люди, закутанные в одеяла.К тому времени, когда они добрались до кухни, Гриффин пришел в себя. Он выпил горячего кофе, который в полном молчании подала Джоанна, потом съел два огромных сэндвича с ветчиной.Наконец он вновь заговорил по-прежнему хриплым голосом:– Скажи мне, Филд. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы я увиделся с Рэйчел.Джоанна и Филд обменялись взглядами, и Джоанна молча вышла их кухни.Почти целую минуту в кухне слышно было только равномерное тиканье старинных часов на каминной полке.– Ну? – прохрипел, прерывая молчание Гриффин; он налил себе еще одну чашку кофе у плиты и снова сел за стол.Филд скрестил руки на груди. Его рубашка была изорвана и покрыта пятнами копоти, но лицо и руки были отмыты до обычной сияющей чистоты.– Помнишь, ты сказал Джонасу, что спал с Рэйчел? Ну так вот, похоже, Джонас рассказал Афине, которая, естественно, не могла удержаться от того, чтобы не сообщить об этом Рэйчел. Сказать, что Рэйчел приняла эту информацию без восторга – значило бы преуменьшить ее реакцию раз в сто.Гриффин застонал:– Боже мой, она же не думает...– А что, по-твоему, она должна думать? – перебил его Филд, и шепот его прокатился по просторной комнате, будто пистолетный выстрел.Гриффин поднялся на ноги, слегка пошатнулся и ухватился за спинку стула.– Я расскажу ей... я объясню...Филд не двинулся с места, но его голубые глаза предостерегающе сверкнули.– Ты оставишь ее в покое, Гриффин. У нее шок.– Нет.– Да, – возразил Филд. – Сядь, пока не упал и не разбил свою глупую физиономию.Гриффин опустился обратно на стул.– Если ты хочешь подраться, Филд, это можно устроить.– В данный момент ты не справишься и с немощной старухой. Пей свой кофе, и мы подыщем место, где ты сможешь поспать.Боль, усталость – все с новой силой обрушилось на Гриффина, вызвав состояние, чрезвычайно напоминающее опьянение.– Помнишь, когда мы в последний раз дрались, Филд? Мы были мальчишками и катались в большой грязной луже перед церковью твоего отца. Оба наших родителя просто стояли рядом, ожидая, пока это кончится. Потом они оттащили нас в лес и там выпороли.Филд закатил глаза, но уголок его губ дрогнул в усмешке.– Я бы побил тебя, если бы ты не плеснул мне в лицо грязной водой.– Ерунда! – парировал Гриффин. – Я с самого начала взял верх.– Кстати, а из-за чего мы дрались? Гриффин пожал плечами:– Кто знает?Филд не смог удержаться от смеха.– Пей кофе,– велел он. Гриффин молча подчинился.Следующим утром он проснулся поздно; солнце светило прямо в лицо, и это заставило Гриффина открыть глаза. В первый момент он растерялся, но, взглянув на свою разорванную, почерневшую от дыма одежду, вспомнил все – пожар, словесную пикировку с Филдом, Рэйчел.Он сел на кушетке Джона и заслонил рукой глаза от яркого света и мучительной обыденности самой обстановки кабинета. Голова у него болела, в горле саднило, волнами накатывала тошнота.Словно по какому-то дьявольскому волшебству, перед ним появилась Афина, свежая и оживленная в пестром льняном платье.– Доброе утро, Гриффин, – пропела она. Гриффин вскочил на ноги.– Иди к черту,– рявкнул он, и его едва не вывернуло наизнанку.Афина явно не намеревалась куда-либо идти.– Рэйчел уже лучше,– сообщила она.– Она разговаривает с этой особой, с Фон, и все помнит. Абсолютно все. Догадайся, кого она хочет видеть, Гриффин?Гриффин ничего не ответил, и Афина продолжала, наслаждаясь своим торжеством:– Джонаса. Единственный человек, которого она хочет видеть, помимо этой индианки и моей мамы, – это Джонас. Она определенно не хочет видеть тебя, Гриффин Флетчер.Гриффин побрел, пошатываясь, к ночному столику, где какая-то заботливая душа оставила полотенце и таз с теплой водой. Он умылся, вытер лицо и руки и только после этого ответил:– Я полагаю, мне следует за это благодарить тебя? Афина улыбнулась, как шаловливый ребенок:– Да, точно.Гриффин повесил на шею грязное полотенце.– Почему?Она подняла голову, и ее синие глаза сверкнули.– Потому что я люблю тебя.Ирония этой ситуации вызвала у Гриффина еще большую тошноту.– Потому что ты любишь меня,– повторил он хриплым, бешеным шепотом. – Ты больна, Афина. А что касается твоей любви, так это честь, без которой я вполне могу обойтись.– Я имею право бороться за то, чего – или кого – я хочу!Гриффин медленно, отрицательно покачал головой:– Я бы не пожелал твоей любви даже Джонасу, Афина. Твоя так называемая любовь способна только убивать и разрушать.Афина вздрогнула:– О, Гриффин, не говори так...– Я еще не закончил,– прорычал он, между тем, как в комнату вошел Джон О'Рили.– Если ты настроила Рэйчел против меня, Афина, я убью тебя собственными руками!– Господи Боже! – воскликнул старик, когда его дочь круто повернулась и, почти в истерике, бросилась прочь из комнаты.– Гриффин, ты что, с ума сошел?В безумной ярости Гриффин промчался мимо Джона:– Я сделаю то, что сказал!– Гриффин! – прогремел Джон с порога кабинета.Но Гриффин не остановился, не оглянулся. На середине лестницы перед ним возник непроницаемый Филд Холлистер:– Ты не должен туда ходить, Гриффин.– Проклятье, Филд... Филд скрестил руки на груди:– Я не шучу, Грифф. Рэйчел не желает видеть тебя.– Но ей придется! – заорал Гриффин, охваченный паникой и возмущением.– Прочь с моей дороги!– Нет, Гриффин. – Филд перевел взгляд горящих решимостью глаз на что-то или кого-то за спиной друга.– Мне очень жаль.С воплем, будто бешеный бык, Гриффин рванулся и нанес Филду удар в солнечное сплетение – и в то же мгновенье был остановлен множеством рук, обхвативших его сзади.– Осторожнее с его ногами,– спокойно предупредил Филд.Гриффин боролся, но, хотя бешенство и ярость затуманили его разум, не захотел, не стал пускать в ход ноги. Не против Филда.– Будь ты проклят! – рявкнул он. Невидимые люди схватили его и потащили вниз по лестнице. Прежде чем он успел разглядеть их, кто-то прижал к его лицу кусок ткани. Гриффин безошибочно узнал запах – хлороформ. Он стал яростно отбиваться, но было поздно. На лице склонившегося над ним Филда блеснули слезы – Гриффин мог бы в этом поклясться.– Прости, Гриффин.Пересохший язык с трудом ворочался во рту Гриффина. Он сопротивлялся наступающему на него мраку, но тот одолел его, погружая в кошмарный мир пустоты. * * * Рэйчел не могла понять, почему с ней так носятся. Теперь, когда отдохнула, она чувствовала себя совершенно нормально – по крайней мере, физически. Эмоционально же она страдала так, что готова была корчиться от боли.Фон присела на краешек постели и положила на лоб Рэйчел прохладный компресс. Откуда-то издалека доносились крики и шум яростной борьбы. Рэйчел заметила, что Фон закрыла глаза и не открывала их, пока все не стихло.– Что происходит? Фон нахмурилась:– Ничего, Рэйчел. В доме полно людей, только и всего. Должно быть, в эту ночь О'Рили приютили у себя пол-Сиэтла.Рэйчел выпрямилась, сев на постели:– Гриффин – там Гриффин.Сильные смуглые руки жены Филда Холлистера опустили Рэйчел обратно на подушки.– Может, это и Гриффин, Рэйчел. Но они не причинят ему вреда.Рэйчел отвернулась, ее глаза наполнились слезами. Почему ее должно беспокоить, причинят ли ему вред или нет, после того, как он обошелся с нею? Но она беспокоилась – и еще как – и это мучило ее.– Я ненавижу его,– прошептала она. Рука Фон опустилась на ее руку.– Ты знаешь, что это неправда, Рэйчел. Потом, когда придет время поговорить об этом, все уладится. А сейчас ты должна отдыхать.От сдерживаемых рыданий у Рэйчел щипало в горле.– Он хвастал, что был со мной, Фон...– Глупости. Я знаю Гриффина Флетчера почти всю жизнь: он не мог так поступить.– И все же поступил,– в отчаянии настаивала Рэйчел.Но Фон не сдавалась:– Тут какое-то недоразумение.До чего же Рэйчел хотелось поверить в это, но она не могла себя заставить. Она и так слишком долго позволяла мечтам управлять своей жизнью, и вот теперь оказалась в бедственном положении.– Кажется, у меня будет ребенок,– прошептала она.– Успокойся, Рэйчел,– отозвалась Фон и начала тихо напевать что-то загадочное на незнакомом Рэйчел языке.Сон сморил ее, а когда она проснулась, в комнате было очень темно. Рэйчел казалось, что подле ее постели стоит Гриффин Флетчер, что она слышит его хриплый ласковый голос: Я люблю тебя, Рэйчел Маккиннон. Ты нужна мне.Сон обрел еще большую реальность, когда Гриффин наклонился и поцеловал девушку, коснувшись ее лица небритой щекой. Рэйчел почувствовала, как ее глаза наполняются слезами, но она не могла говорить из опасения, что это рассеет чары и вернет ее к реальности, в которой не окажется Гриффина Флетчера.Она не удивилась, когда он исчез столь же внезапно, как и появился. С людьми из снов подобное часто случается.Быстро двигаясь в темноте, Гриффин вернулся в кабинет Джона, в котором ему полагалось отбывать заключение.– Ты просто отличный стражник, Джонас, – заметил он, снова растягиваясь на диване и складывая на груди руки.Джонас, вздрогнув, проснулся и выпрямился в кресле.– Что...– Ничего, – отозвался Гриффин.Но Джонас больше не хотел спать и явно был склонен поговорить. Он порылся в кармане в поисках спичек и пробормотал, зажигая керосиновую лампу на столе Джона:– Та давно проснулся? Гриффин чуть заметно усмехнулся:– Довольно давно.Джонас замысловато выругался и налил себе лучшего бренди из запасов Джона.– Я сдержал слово,– сказал он после долгого молчания.Сардонически улыбаясь, Гриффин зааплодировал.– Невелика заслуга, ведь ты знал, что в противном случае я перережу тебе глотку. Впрочем, мне и сейчас ничто не мешает это сделать.Джонас повернулся к нему спиной, глядя в темноту за окнами.– Можешь ты хоть на пять минут от меня отвязаться, ублюдок? Иногда я до чертиков устаю от нашей бесконечной борьбы.Гриффин скрестил обутые в сапоги ноги и сделал вид, будто расслабился.– Ты ведь змея, Джонас. А змеи не устают – они просто подогревают свою холодную кровь на солнышке.– Мы двоюродные братья, Гриффин, – настаивал Джонас, не отворачиваясь от окна. – Наши матери были сестрами. Что же случилось между нами?Характерами не сошлись, – заметил Гриффин и сел на диване. – А может, дело в том, что ты спал с женщиной, зная, что я ее люблю.Джонас медленно повернулся и взглянул в лицо кузену.– А теперь ты отплатил мне тем же?Гриффин вспомнил свое предательство, глупое бахвальство, которое, возможно, стоило ему любви Рэйчел.– Нет, – ответил он.На искаженном болью лице Джонаса ясно читалась неодолимая потребность поверить ему. И Гриффин увидел, что кузен проглотил его ложь, предпочтя считать ее правдой. ГЛАВА 30 К субботнему утру обстановка в доме О'Рили стала значительно спокойнее. Хотя и Джонас, и Гриффин по-прежнему оставались здесь, Рэйчел сознательно избегала их обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49