Качество удивило, рекомедую всем 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Произнесенное им ругательство утонуло в шуме дождя.Джонас выпрямился, удовлетворенно улыбаясь.– А теперь, дорогой друг, у меня есть для тебя одна цитата. «Что посеешь, то и пожнешь».Через мгновенье сапог Джонаса врезался Гриффину в пах. Жуткая боль, взорвавшись, отозвалась в каждой клеточке тела. Он упал, теряя сознание, лицом в грязь.Когда плохие люди ускакали, Билли выбрался из своего укрытия в густых зарослях и стал подбираться к неподвижному телу доктора Флетчера. Опустившись на колени, он вытер слезы, выступившие у него от страха, и прошептал:– Доктор?Гриффин застонал и пошевелился на мокрой земле.Билли стянул с себя куртку, свернул ее и слабыми, трясущимися руками подложил под голову Гриффина вместо подушки. Что делать дальше, он не знал.– Л-лошадь,– пробормотал раненый. Дождевая вода смешивалась с кровью, поблескивающей в его темных волосах, и стекала по лицу.Билли лихорадочно огляделся в поисках жеребца.Когда он свистнул, скакун выбрался из подлеска, уздечка волочилась за ним по грязи. Билли стал осторожно приближаться к коню, пытаясь успокоить его ласковыми словами. Схваченный под уздцы возле самых удил, Темпест заартачился и с испуганным ржанием попятился.– Тихо, мальчик, – шептал Билли. – Успокойся, плохие люди ушли.Обернувшись, Билли увидел, как Гриффин попытался подняться на четвереньки и снова упал. Парень был потрясен этим зрелищем, собственной беспомощностью и страхом.– Я пойду приведу маму или Филда,– захныкал он.– Я могу привести Филда...Гриффин покачал окровавленной, мокрой от дождя головой и опять попробовал подняться.– Нет. Помоги мне встать.Билли подчинился, и, поднимая доктора на ноги, ощутил, как боль Гриффина отзывается в собственном теле.Гриффин подставил лицо дождю, ощупью нашел луку седла Темпеста и уцепился за нее. Через мгновение, приказав себе превозмочь усиливающуюся боль в груди, он ухватился правой рукой за поводья. Резкими, быстрыми движениями, каждое из которых стоило ему невероятных страданий, он привязал левую руку к луке седла.– Веди его домой, Билли.И Гриффин заковылял рядом с конем. Дорога домой была долгой и мучительной, но там была Молли, спокойная и разумная, вышедшая их встречать. От дождя пряди ее медных волос прилипли ко лбу и шее.– Святые небеса! – ахнула она.– Что случилось?– Джонас,– прошептал Гриффин, морщась от боли, пока женщина отвязывала его левую руку и подставляла свои плечи под правую.Гриффин был слишком тяжел для Молли, и она, даже с помощью сына, сумела дотащить его только до кабинета. По настоянию Филда в комнате все было оставлено в прежнем беспорядке, мебель перевернута, и занавески оборваны.Пока Молли, пошатываясь, поддерживала обмякшее, будто налитое свинцом тело Гриффина, Билли поправлял диван. Затем они вместе свалили на него свою ношу.Уложив Гриффина и укрыв первым, что попалось под руку – занавеской, – Молли твердым голосом отдала распоряжение:– Беги и приведи Филда Холлистера, Билли. Ищи его, пока не найдешь, но приведи.Заплаканный Билли подчинился и заспешил к двери, с состраданием оглядываясь на неподвижную фигуру, распластанную на кожаном диване.Молли подошла к шкафчику, где хранились медикаменты. Он не пострадал от рук взбешенного доктора, и, как полагала Молли, отнюдь не случайно. Молли достала оттуда бутылку со спиртом, чистую ткань, пластырь и бинт. Все это она осторожно положила на край перевернутого стола и торопливо направилась в кухню за горячей водой.Только промыв и перевязав раны Гриффина Флетчера, Молли позволила себе расплакаться.Рэйчел начала свой первый рабочий день в порыве энтузиазма, хотя и чувствовала себя неумелой и бестолковой и доставила немало хлопот мистеру Терн-буллу.К полудню она продала только кусок атласной ленты и набор перламутровых пуговиц. Как бы дружелюбно она ни держалась, покупательниц, казалось, раздражало само ее присутствие, и они постоянно спрашивали о ком-то, кого называли «бедняжкой Мэри».Не однажды в это утро Рэйчел устремляла взгляд на серую занавешенную дождем бухту и сожалела о своем скоропалительном бегстве из Провиденса. Мечта о превращении салуна, оставшегося после матери, в респектабельный пансион все еще томилась в дальнем уголке ее сердца.На несколько минут, пока она в одиночестве пила свой полуденный чай в складском помещении за галантерейным отделом, Рэйчел позволила себе вообразить картину, как она покупает билет и возвращается в маленький городок у залива Пугет. Конечно, это невозможно – по крайней мере, сейчас. Ей нужно время, чтобы залечить раны, чтобы восстановить свою сломленную гордость. Пока этого не произойдет, она не могла рассчитывать, что сможет постоянно встречать Гриффина Флетчера (а от этого ей никуда не деться) и сохранять при этом чувство собственного достоинства.Неожиданно, пока она вяло жевала сэндвич с салатом, тайком прихваченный ею утром из кухни мисс Каннингем, перед ее мысленным взором возник образ Джонаса Уилкса. Рэйчел снова стало невыносимо стыдно за то, как она бросила его во время пикника. И как она будет просить у него прощения, если когда-нибудь увидит его снова?«Простите меня, пожалуйста,– воображала она свои извинения. – Я не хотела покидать вас таким образом, но, видите ли, мне необходимо было съездить на гору и там потерять свою девственность».Рэйчел собралась было рассмеяться, но вместо этого ее глаза наполнились слезами.Потом она принялась вспоминать вчерашний вечер. Ее вылазка на Скид-роуд оказалась бесплодной, да к тому же еще и опасной. Все время, пока Рэйчел торопливо шла вдоль берега, ей чудился за спиной звук чьих-то шагов, и она уже совершенно обезумела от страха, когда услышала стук колес и рядом с ней остановился экипаж, из которого выскочил не на шутку рассерженный капитан Дуглас Фразьер. Он начал кричать на нее прямо на улице, продолжал кричать в экипаже и во дворе дома мисс Каннингем. Он продолжал сердиться на нее даже сегодня за завтраком.«Мне явно не везет последнее время»,– мысленно заключила Рэйчел. * * * Джонаса Уилкса что-то смутно беспокоило. Он ехал по своим владениям; сзади, сомкнувшись единым строем, ехали его люди, и он слышал ржание их лошадей сквозь шум дождя, но тревога не отпускала его.В его памяти вновь и вновь раздавались слова Гриффина Флетчера: «Ты опоздал, черт возьми, как же ты опоздал».А вдруг это правда? Вдруг Рэйчел не осталась в Сиэтле после своего поспешного бегства на пароходе, о котором ему в конце концов рассказала Фон сегодня утром? Если Рэйчел в Сиэтле пересела на другое судно, она для него потеряна, и, возможно, потеряна навсегда.Джонас выпрямился в седле, по-прежнему чувствуя каждой клеточкой тела удовлетворение от того, что ему удалось поставить Гриффина на колени.Они подъехали к дверям конюшни, и Джонас, спешиваясь, с холодной расчетливостью прикинул, какой у него запас времени. Сегодня – да, он начнет поиски сегодня.На пути к дому он всесторонне обдумал проблемы, связанные с Гриффином. Безусловно, Гриффин серьезно пострадал, но вряд ли он будет прикован к постели надолго. Два дня – от силы три, – и он снова будет представлять такую же угрозу, как всегда. И это являлось еще одной причиной, почему Джонасу следовало действовать как можно быстрее. ГЛАВА 17 Сдавленный, похожий на рыдание стон вырвался из груди Гриффина, когда Филд подхватил его под мышки и поднял в почти вертикальное положение.– Подержите его так,– прошептала Молли, разрезая на Гриффине заляпанный грязью пиджак и насквозь промокшую от крови рубашку. Отбросив в сторону обрывки одежды, она осторожно обмыла распухшую, в ужасных кровоподтеках грудь Гриффина и начала туго перевязывать ее полосками ткани из разорванной простыни.Филд с восхищением наблюдал за быстрыми, точными движениями ее рук. Было очевидно, что Молли многому научилась, помогая Гриффину оказывать помощь пациентам, которых часто доставляли к нему в дом в буквальном смысле слова в разобранном виде.– Молли, вы отличная медсестра, – устало заметил он, когда она закончила свою работу и подала Филду знак вновь уложить друга на диван.Молли не ответила: она с болью и нежностью смотрела на лицо Гриффина, и, протянув руку, откинула с его лба пряди мокрых волос, в которых уже запеклась кровь. На ее губах читалась беззвучная мольба: Не умирай.Он не умрет, Молли, – вслух ответил ей Филд.Было невыносимо смотреть, какие страдания испытывает Гриффин, корчащийся от боли на диване. Молли коснулась его лица, и под ее рукой он успокоился и замер. Женщина подняла взгляд на Филда, и глаза ее напоминали сверкающие на солнце изумруды.– Это дело рук Джонаса Уилкса.Филд сунул руки в карманы брюк и вздохнул.– Я уже догадался,– сказал он. Он не добавил, что, будучи подлым и жестоким, это избиение все же не являлось абсолютно неспровоцированным. Когда же она прекратится, эта бесконечная, бессмысленная жестокость?В комнате наступило долгое, мучительное молчание, нарушаемое только звуком хриплого, затрудненного дыхания Гриффина. Наконец Молли, с потемневшими от отчаяния глазами, поднялась, расправила узкие прямые плечи и вскинула упрямый подбородок.– Думаю, нам предстоит трудная ночь. Неплохо бы развести огонь, Филд, а я пойду приготовлю чай.Обрадованный тем, что представилась возможность сделать что-нибудь полезное, Филд пересек комнату и сунул в камин скомканную газету. Затем, опустившись на колени, достал из медного ведерка тонкие щепки и сложил из них вокруг бумаги – подобие шалашика. В это сооружение он бросил горящую спичку. Когда по щепкам с треском побежали веселые язычки пламени, Филд положил в камин сосновое полено, закрыл глаза и стал горячо молиться, чтобы Гриффин не умер.За его спиной Гриффин стонал в бреду и выкрикивал что-то бессвязное. Гром, довольно редкое явление в этой местности, прогремел в ночи над крышей дома, и, оторвав взгляд от огня, Филд возвел глаза к небесам.– Надеюсь, это не значит, что ты ответил «нет»,– пробормотал он.Через некоторое время вошла Молли с подносом в руках. Филд, подняв с пола маленький столик и два стула, предложил ей сесть и сам опустился на стул напротив нее. Молли, со странно отрешенным взглядом, налила чаю сначала Филду, затем себе. Покончив с этим занятием, она достала из кармана передника бледно-голубой конверт и положила его на стол.– Я получила письмо от Рэйчел,– сообщила она, и в ее тоне слышалось благоговение.– Что она пишет? – без особого интереса спросил Филд.Молли покачала головой, и алые отблески пламени заплясали на ее лице.– Я не успела его прочесть; я только знаю, что кто-то дал его Билли, когда он искал вас.Филд отвел взгляд от аккуратного детского и почему-то кажущегося оптимистичным почерка на голубом конверте.– Она уехала, Молли,– она уехала, и все же это никак не кончится.И опять Молли устремила взгляд на что-то очень-очень далекое; голова женщины была чуть склонена набок, словно она прислушивалась к какому-то звуку, который был доступен только ее кельтскому слуху.– Да, Филд,– наконец согласилась она.– Это не кончилось.Чувствуя нарастающее беспокойство, Филд пил приготовленный Молли бодрящий чай и созерцал живописный разгром, царящий в кабинете Гриффина.«Как смешно мы, наверное, выглядим,– думал он. – Двое часовых, распивающих чаи в укрепленном блиндаже. А война еще только начинается».Высоко в небе с оглушительным грохотом столкнулись два мощных воздушных фронта. Филд слушал, устремив глаза к потолку. «Настоящая война, с пушечной пальбой», – заметил он про себя.Для Рэйчел этот день оказался не более радостным, чем утро; напротив, он был даже хуже. Витрины магазина сплошной пеленой застилал дождь, и внутри атмосфера была весьма мрачной.Незадолго до закрытия магазина в дверь ворвалась миссис Тернбулл. Ее лицо являло собой картину безграничного негодования, объемистые поплиновые юбки, мокрые от дождя и забрызганные по подолу грязью, возмущенно развевались. Маленькие темные глазки бусинками поблескивали на полном лице; она метнула полный подозрительности взгляд в сторону Рэйчел и вплыла в заднюю комнату, где ее муж подсчитывал выручку.Рэйчел вздохнула. У дамы был не более довольный вид, чем часом раньше, когда она специально зашла в магазин, чтобы познакомиться с «новой продавщицей, работающей теперь вместо бедняжки Мэри».Голоса Тернбуллов в задней комнате раздавались то громче, то тише, и только одна фраза прозвучала достаточно отчетливо:– Мне безразлично, что сказал капитан,– ты всегда любил приударить за смазливыми девчонками,– но что она может смыслить в деле?И вправду, что? Рэйчел устало прикрыла глаза и уцепилась руками за край прилавка. Она не удивилась, когда мистер Тернбулл появился из-за двери, пробормотал, что, к сожалению, она больше не сможет здесь работать и заплатил ей то, что причиталось за один день.На улице пронзительный мокрый ветер пробрал Рэйчел до костей даже сквозь синий шерстяной плащ. От отчаяния у девушки защипало в горле и к глазам подступили слезы. Она бы так и не заметила стоявший поблизости экипаж, если бы из него не вышел капитан Фразьер и схватил ее за руку, когда она проходила мимо.– Что, жизнь продавщицы не такова, какой вы себе ее представляли? – неожиданно мягко спросил он, когда Рэйчел опустилась на сиденье напротив него.Она не решалась говорить – при первом же слове она непременно разразилась бы рыданиями. Вместо этого она устремила неподвижный взгляд на стеганую кожаную крышу экипажа и в который раз пожалела, что покинула Провиденс.Невозмутимый Дуглас Фразьер вложил ей в руки чистый носовой платок:– Нет ничего постыдного в слезах, Рэйчел. Говорят, они очищают душу.Девушка по-прежнему молчала. Никакие слова не были способны выразить ее отчаяние; начни она говорить, с ней бы случилась истерика.Дуглас грациозно склонился к ней своим могучим телом. Он заботливо, по-братски, обнял ее за плечи, и в его голосе зазвучала теплота, почти нежность.– Рэйчел, Рэйчел,– произнес он.– Бедная, маленькая, отважная Рэйчел. Когда же вы поймете, что у вас может быть все – все – стоит вам только протянуть руку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49


А-П

П-Я