– Я сказал правду. Я не хочу, чтобы этот Марлин снова оказался рядом с вами. Я запрещаю вам встречаться с ним.
Он заметил, как что-то вспыхнуло в глубине ее глаз и тотчас же пропало. Слабая искорка надежды потускнела и погасла.
– Как пожелаете, милорд.
Он гадал, можно ли ей верить. Потом подумал о том, поверила ли она ему.
Тремя днями позже Джастин сидел в своем кабинете за широким письменным столом красного дерева. Сюртук он снял, а рукава рубашки высоко закатал. Он неосознанно потер усталые глаза, прежде чем вернуться к папкам, которые просматривал, но мысли его были далеки от цифр доходов и ссуд. Он думал о девушке в комнате наверху, об Эриел Саммерс, о женщине, которую намеревался сделать своей любовницей.
В его памяти всплывало бледное стройное тело под тонкой сорочкой, и это видение вызывало прилив желания. Он все еще чувствовал нежность ее губ и помнил ее свежее сладостное дыхание. Только одна женщина будоражила его чувства так же, как эта, – Маргарет Симмонс, предавшая его.
Послышался легкий стук в дверь. Два быстро последовавших друг за другом удара, за ними третий, и его мучительные воспоминания медленно начали тускнеть. Серебряная дверная ручка повернулась. Он улыбнулся при виде лучшего друга Клэйтона Харкорта. Клэй, с которым он познакомился еще в школе, был незаконнорожденным сыном герцога Ратмора. Именно общее несчастье и сблизило их.
– Я так и думал, что найду тебя здесь, – сказал Клэй, – корпящего над книгами. Ты никогда и ничем не занимаешься, кроме работы, старина?
Он был почти таким же высоким, как Джастин, только его плечи и грудь были пошире, да глаза у него были карими, а волосы темно-каштановыми. В отличие от замкнутого и часто задумчивого Джастина Клэй был открытым, иногда казался надменным, а уж когда речь заходила о прекрасном поле, то он становился совершенно бессовестным плутом.
– По правде говоря, я ничем особенно не занят и, пожалуй, ничего и не делал, по крайней мере в последние два дня. – Джастин встал из-за стола и направился навстречу Клэю, чтобы пожать ему руку.
– Думаю, мне следовало бы быть благодарным тебе за твою преданность делу, потому что ты сумел за эти годы заработать для меня столько денег.
В те дни, когда они только что закончили свое образование, Клэй очень предусмотрительно предоставил Джастину право распоряжаться своим скромным состоянием, унаследованным от матери, равно как и деньгами, которые ему выделял отец, и теми, что ему удалось наскрести самому. Как и надеялся Клэй, дарование Джастина в деле вложения капиталов помогло превратить его скромное наследство в хорошее состояние, о существовании которого не знал никто, кроме них двоих.
– Догадываюсь, чт? отвлекает тебя от твоих трудов, – сказал Клэй. – Она уже прибыла, да?
Его другу было известно об Эриел и ее письмах, а также о сделке, которую она заключила с его покойным отцом.
– Она здесь. И, пока мы здесь разговариваем, крепко спит наверху.
– Но, если я правильно понял, не в твоей постели.
Губы Джастина слегка искривились. Едва ли он находился бы здесь, если бы их постель стала общей.
– Не в моей.
– В твоем голосе я слышу нотку сожаления? Ты говорил, что не стремишься сделать ее своей любовницей.
Джастин не ответил. Возможно, сначала так и было. Теперь же он был полон желания обладать ею. После их последней встречи и в результате ее прямолинейной манеры вести беседу он снова начал приходить к мысли, что его первоначальные представления о ней были правильными. Теперь он желал Эриел больше, чем когда бы то ни было прежде. Но сейчас он считал, что она должна прийти к нему в постель сама и по доброй воле.
– Нет смысла лгать. Я хочу ее, Клэй. Хочу с той самой минуты, как только увидел ее. – Он рассказал другу обо всем, что случилось после ее приезда, не умолчав о ее знакомстве с Филиппом Марлином.
– Марлин? Как этот негодяй сумел так быстро втереться к ней в доверие?
– Думаю, все произошло случайно. Она утверждает, что не спала с ним. Но нет возможности узнать это наверняка.
– О, есть один способ. Как только ты уложишь ее в свою постель, ты узнаешь, так ли она невинна, как утверждает.
При мысли об этом Джастин стиснул зубы.
– Да, думаю, тогда уж я точно буду все знать.
Клэй опустился на коричневый кожаный диван и откинулся на его спинку.
– И как же ты намерен соблазнить ее? Взять женщину силой – это вовсе не в твоем духе и не в твоих правилах.
– Ты эксперт по части обольщения женщин. Что бы ты мне посоветовал?
Клэй расправил свое большое тело и сел прямо.
– Я бы завалил ее подарками – цветами, конфетами, красивыми безделушками. Я бы стал вывозить ее куда-нибудь, показал бы ей город.
– Она живет у меня в доме. Если об этом узнают, ее сочтут падшей женщиной, безотносительно к тому, сплю я с ней или нет. Едва ли я могу вывозить ее в свет.
Клэй задумался.
– Это справедливо, но не является неразрешимой проблемой. Я мог бы составить для тебя список мест, куда я вожу Терезу. – Речь шла о нынешней любовнице Клэя. – Есть один маленький и не очень популярный театрик в Ковент-Гардене – «Гармония». Может быть, ей понравится играть в азартные игры в одном из злачных мест на Джермин-стрит. Но пожалуй, эти места больше подходят для развлечения шлюхи, чем леди.
Услышав непристойное слово, Джастин нахмурился. Ему было неприятно так думать об Эриел.
– К сожалению, на это у меня нет времени. Послезавтра я уезжаю в Бирмингем проверить, как идут дела на моей новой фабрике. А потом…
– Возьми ее с собой. Ты знаешь, Джастин, что нравишься женщинам. Они не могут устоять перед тобой. Даже когда ты имеешь дело с менее наивными и более искушенными дамами. Предоставь ей возможность получше узнать тебя настоящего, подлинного, тебя, а не того человека, которого видят все.
Взгляд Джастина скользнул куда-то вверх, будто он мог увидеть ее комнату сквозь оштукатуренный потолок.
– Я подумаю об этом. Но, если исключить мои проблемы, у тебя ведь должна быть серьезная причина для столь позднего визита. В чем дело?
Клэй усмехнулся:
– Действительно, я заметил свет твоей лампы в окне и решил, что ты работаешь. И подумал, что смогу убедить тебя составить мне компанию и посетить мадам Шарбоннэ.
Джастин и сам об этом подумывал, учитывая настоящее положение дел и ту боль, которую он испытывал каждый раз, вспоминая о девушке наверху.
– Ладно. Дай мне минутку, я только надену плащ и присоединюсь к тебе.
– Слава всем святым! Как давно ты там не был?
– Очень давно, – проворчал Джастин, – чертовски давно.
Глава 6
Шли дни, сменяя друг друга. В ту ночь Эриел снова видела сон, и во сне она целовала красивого золотоволосого принца Филиппа Марлина. Ее руки обвились вокруг его шеи, а он легонько привлек ее к себе. Это был нежный сладостный поцелуй, нечто большее, чем легкое прикосновение губ к губам, нежное молчаливое признание в любви.
Потом этот сон потускнел, поблек. Его окутал густой туман, холодный, скрывавшийся где-то в тайниках ее сознания, и ее прекрасный принц исчез. Вместо него появился свирепый и мрачный граф, сжимающий ее в своих жестких объятиях, бесстыдно прижимающий к своему длинному поджарому телу.
– Нет, – прошептала она, начиная сопротивляться и отталкивать его, пытаясь высвободиться.
Граф держал ее крепко, постепенно привлекая все ближе к себе. Он наклонил к ней голову, нашел ее рот и поцеловал ее с такой неистовой яростью, что ее колени подогнулись. Но поцелуй не прервался, он продолжал длиться, горячий, требовательный. Этот поцелуй глубоко проник в нее, и она почувствовала, что граф поглотил ее всю, что она растворилась в нем, властном и мощном, и не способна вырваться на волю. Впрочем, теперь она не была уверена, что хочет вырваться. Она проснулась. Все тело ее сотрясала дрожь. Она содрогалась от страха и неопределенности. Кожа ее стала горячей, влажной и очень чувствительной. Этого ощущения она никогда не испытывала прежде.
Сильви пришла несколькими минутами позже и принесла известие от человека, образ которого преследовал ее даже во сне. Ее просили присоединиться к графу за завтраком в столовой, окна которой выходили в сад позади дома.
Сердце Эриел сжалось и ноги подкосились от внезапно охватившей ее слабости. Она подошла к платяному шкафу, выбрала простое платье из мягкого лилового шелка, затканного розочками, покроем напоминавшее тунику. Поспешно одевшись, она, нетерпеливо ерзая, ждала, пока Сильви не покончит с ее прической. Потом вышла из спальни и направилась вниз по лестнице. Обрывки сна, в котором граф обращался с ней столь властно и своевольно, еще всплывали в ее сознании явственно и живо, но она помнила его обещание никогда не прибегать к силе в отношениях с ней.
Он сказал, что никогда не бил девушку из таверны, и обвинил в этом преступлении Филиппа Марлина. Конечно, граф солгал. Филипп был джентльменом. Он был ее прекрасным принцем. Он никогда не стал бы выдумывать столь нелепую историю.
Но что-то все-таки грызло ее и не давало покоя. Что-то, что она заметила в голосе, в тоне графа, а возможно, она увидела ужас в его глазах, когда обвинила его в этом поступке. Но что бы это ни было, ее это мучило…
Он ожидал ее. Встал, как только она вошла, и выдвинул для нее стул с высокой резной спинкой, заставил сесть рядом с собой. Одетый в голубовато-серый фрак и щегольские черные бриджи, сегодня он показался ей менее устрашающим, чем обычно. Даже глаза его были другими, не такими свирепыми, скорее, они смотрели оценивающе.
Эриел внимательно вглядывалась в его лицо, стараясь лучше понять этого человека. Сейчас он не казался сердитым. Черты его сурового, но безупречно красивого лица выглядели так, будто их выточили из мрамора. С прямым носом, высокими, отчетливо выделяющимися скулами и резко очерченными черными бровями, он походил на хищника, и все же эти жесткие чеканные черты привлекали ее, хотя она и отказывалась признавать это. Он сел во главе стола, и против воли она вспомнила властный яростный поцелуй, приснившийся ей нынче ночью, а возможно, это было воспоминанием о том поцелуе в первый вечер их знакомства наверху, в его спальне. Но что бы это ни было, она старалась отогнать эту всплывшую в мозгу картину и надеялась, что он не заметит бледного румянца, проступившего на ее щеках.
– Сегодня утром вы выглядите обворожительно, мисс Саммерс. Надеюсь, вы хорошо выспались?
Хорошо, если бы не эти сны, тревожившие ее. Она почувствовала, что щеки ее запылали.
– Вполне хорошо, милорд.
– Я думал о нашей беседе, главным образом о предложении, которое вы высказали.
Сердце ее учащенно забилось. Предложение о том, чтобы они стали друзьями, прежде чем станут любовниками? Она молилась об отсрочке исполнения приговора.
– Да, милорд?
– Я узнал о вас многое по вашим письмам, но вы совсем недавно познакомились со мной, и мне кажется справедливым, чтобы мы, как вы и предложили, узнали друг друга получше.
Сердце Эриел упало. Проводить время в обществе графа казалось ей тяжким испытанием. И не важно, что она сама высказала эту мысль и молила об этом Бога.
– Так как мой образ жизни и дела требуют кратких отлучек из города, я подумал, что вам стоило бы составить мне компанию.
– Из города? – Ее голос прозвучал как сдавленный писк.
– Я еду в маленький городок Кадемон, в тридцати милях к югу от Бирмингема. Недавно я купил там текстильную фабрику.
В голове Эриел роились десятки мыслей. И в первую очередь она подумала том, что ей придется провести несколько ночей в обществе графа.
– Бирмингем довольно далеко.
Он кивнул:
– Более чем день езды, если считать поездку туда и обратно. Думаю, мы уедем дней на пять-шесть.
Эриел побледнела. Пять-шесть дней! Господи, кто защитит ее от него в эту неделю? Она нервно облизала губы.
– Не будет ли лучше, если мы начнем наше знакомство после вашего возвращения?
Прямые черные брови сошлись над переносицей, а губы сжались в тонкую прямую линию. Такое выражение на его лице она видела и прежде.
– Боюсь, что выбирать не приходится. Мы выезжаем завтра утром. Думаю, отправимся часов в девять утра.
Она сделала над собой отчаянное усилие и кивнула:
– Как пожелаете, милорд.
– Сегодняшний день, я думаю, вы посвятите покупкам.
– Покупкам, милорд?
– Я хочу, чтобы вы купили себе новые платья и все, что вам может понадобиться в дороге.
Эриел покачала головой:
– Вы и так потратили кучу денег на мои красивые платья. Я их почти не носила. Едва ли мне нужны новые.
Если она будет больше должна ему, ей придется дольше с ним расплачиваться. Она едва не застонала.
– Ради этого случая я хотел бы… видеть вас в чем-нибудь менее консервативном. Ваши платья хороши для дня, но у вас нет вечерних платьев. В своей одежде вы выглядите так, будто только что выпорхнули из классной комнаты.
Эриел уставилась на чашку какао, только что поставленную перед ней лакеем.
– Я и есть вчерашняя школьница, – тихо ответила она.
На его плечах напряглись мускулы.
– Вы больше не дитя, Эриел. И я не собираюсь обращаться с вами как с ребенком.
Больше Эриел сказать было нечего. Она знала, что он думает о поцелуе в его спальне и намерен получить с нее долг. Повернувшись к лакею, стоявшему у двери, он дал ему знак подать легкий утренний завтрак, потом откинулся на спинку стула и отхлебнул глоток кофе. Его холодные серые глаза изучали ее лицо. Под столом Эриел сжала в руках белую льняную салфетку под стать тому комку, что образовался у нее под ложечкой. Лакей поставил перед ней тарелку с нежным пирожным и горкой спелых алых ягод, но у Эриел пропал аппетит.
Они закончили завтракать в полном молчании. Как только тарелки убрали со стола, Джастин поднялся и подошел к Эриел. Он ничего не сказал, но повел ее к ожидавшему экипажу, потом сделал знак кучеру, который тотчас же взобрался на козлы. Мягкий щелчок кнута по крупам четырех одномастных серых лошадей, и они покатили. Колеса застучали по мощенным булыжником улицам.
За окном мелькали городские улицы – таверны, кафе, лавка мясника, лавка старьевщика. Взгляд Эриел останавливался на всем новом для нее, и Джастин не мог не заметить, что она смотрит на все как зачарованная и лицо ее постепенно проясняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45