— А теперь оставьте нас, Макквин.
Рандольф был вынужден повиноваться. Плотно сжав губы и испытывая ненависть к английскому королю, который вел себя как хозяин на чужой земле, он вежливо поклонился и направился к двери. Перед выходом из конюшни Рандольф обернулся и сказал Элизабет:
— Я буду ждать вас у солнечных часов.
Выйдя, он быстро оглянулся по сторонам, убедившись, что поблизости никого нет, подошел к задней стене конюшни и услышал приглушенные голоса Эдуарда II Плантагенета и Элизабет Гордон.
Прислонившись к деревянной стене, Рандольф с облегчением подумал о том, что им с Элизабет Гордон удалось рассеять подозрения английского монарха о якобы готовящемся заговоре, а репутация дамы-герольда, проводящей время в обществе молодого мужчины, не пострадала. Но о чем захотел побеседовать Эдуард II с Элизабет? Какие секретные планы они обсуждают?
Рандольф Макквин приник ухом к стене.
— Нам нужно обсудить условия выкупа лорда Уильяма Камерона, графа Страта, — услышал он голос короля.
«Так вот с какой целью она прибыла в замок Дугласа!» — смекнул Макквин.
— Цена, которую я назначаю, — пятнадцать тысяч марок, — продолжил Эдуард II.
Элизабет Гордон все еще находилась под впечатлением от недавнего разговора с Рандольфом и его страстных поцелуев, и ей было нелегко беседовать с королем на столь важные государственные темы. Она избегала внимательного взгляда Эдуарда II и машинально рассматривала золотое шитье на его блузе.
— Как я уже сообщала вам, ваше величество, наш король предлагает за лорда Уильяма вернуть три корабля, оставленные вами в гавани Тайнмута.
Глаза Эдуарда сузились, а лицо побагровело.
— Я не оставлял их там! — выкрикнул он. — Ваш Брюс украл их у меня!
Действительно, Роберт Брюс воспользовался предоставленной ему возможностью завладеть большим количеством оружия, хранящегося в трюмах кораблей, и раздать его своим воинам.
— Наш король предлагает вам корабли в обмен на лорда Уильяма, томящегося в лондонском Тауэре, — повторила Элизабет Гордон.
Эдуард II несколько минут молчал, разглядывая солому, разбросанную на земляном полу конюшни.
— А оружие, находившееся в трюмах кораблей? — наконец спросил он. — Брюс вернет его?
Элизабет часто думала о власти обоих монархов. К счастью, в последнее время влияние Брюса возрастало, а Эдуард II Плантагенет постепенно сдавал свои позиции. Поэтому она ожидала несколько иного хода беседы, но неотступные мысли о Рандольфе Макквине, почти выигравшем пари, мешали Элизабет сосредоточиться на важных государственных проблемах.
— Герольд!
Очевидно, Эдуард II принял долгое молчание Элизабет Гордон за обдумывание возможных уступок, заранее согласованных с Брюсом. Элизабет Гордон подняла голову и посмотрела на короля.
— По поводу изъятого оружия мой король просил вам передать, что у англичан достаточно железа для мечей и щитов.
Эдуард презрительно усмехнулся и процедил сквозь зубы:
— Тогда передайте Брюсу, что его условия для меня неприемлемы! Мне нужны деньги!
Элизабет помолчала, прежде чем сообщить следующее английскому монарху:
— Ваше величество, наш король уполномочил меня заявить, что вы оскорбляете его, думая, что он готов вернуть оружие, которое впоследствии вы используете в войне против его же народа.
Эдуард II сжал кулаки и, топнув ногой, крикнул:
— Я не объявлял войну! И вам это хорошо известно!
Элизабет, стараясь сохранять спокойствие и уверенность, произнесла:
— Позвольте заметить, что англичане никогда заранее не сообщают о своих намерениях напасть на кого-либо из соседей.
— Почему Брюс решил, что я готовлюсь к войне, герольд? — уже спокойнее спросил Эдуард II.
— Ваше величество, я лишь передаю послания короля Брюса, а его мысли и предположения мне неизвестны.
Король Эдуард II поднял указательный палец кверху.
— Тогда передайте Брюсу мое решение, и пусть он хорошенько его обдумает: граф Страта будет гнить в Тауэре до тех пор, пока вы не заплатите за него выкуп! — И, немного помолчав, добавил:
— Или пока мы не найдем других подходящих условий обмена.
Как всегда, Роберт Брюс заранее предусмотрел возможные варианты, и Элизабет знала, как отвечать королю в том или ином случае.
— Мой король может предложить вам следующий обмен: вы освобождаете лорда Уильяма, а Роберт Брюс возвращает вам маршала Нортумберленда.
Немного подумав, Эдуард II мрачно проговорил:
— Пэра в обмен на простого маршала?
У Элизабет Гордон был готов подходящий аргумент, и она добавила:
— Король Роберт Брюс уполномочил меня напомнить вам, ваше величество, что вы — крестный отец детей маршала. Наш король полагает, что это будет равноценный обмен.
— Какие еще подробности вам удалось вытянуть из маршала, кроме трогательной истории о крестном отце-короле?
— Ваше величество, маршалу Нортумберленду никто не причинит вреда, пока наш лорд Уильям будет в безопасности. Маршал по своей воле рассказал о том, что вы были крестным отцом его детей, а также передал послание своей супруге, которое я доставила во время осеннего сбора урожая.
Эдуард II Плантагенет поднял голову и несколько минут молча глядел в потолок конюшни, сквозь щели которого пробивались тонкие солнечные лучи.
— Ладно, — наконец произнес он. — Я подумаю.
Скоро вы узнаете мой ответ.
Элизабет почтительно склонила голову перед королем.
— Хорошо, ваше величество. Я буду ждать вашего ответа.
— Вы можете понадобиться мне в любой момент, герольд, поэтому сообщайте управляющему замка Дугласа, куда вы отлучаетесь и где вас можно найти.
— Обязательно, ваше величество.
Эдуард II смерил ее пристальным взглядом и неожиданно захихикал:
— Я вижу, вы весело проводите время в компании Рандольфа Макквина!
Едкое замечание короля не требовало ответа от Элизабет.
— Всего хорошего, ваше величество, — промолвила она и направилась к двери.
— Леди Элизабет!
Элизабет Гордон обернулась. Было немного странно видеть Эдуарда II Плантагенета — представительного мужчину в роскошной королевской одежде — стоящим посреди неубранной конюшни.
— Вы достойно несете свою службу, герольд!
Подобный комплимент нечасто приходилось слышать из уст короля Эдуарда II. Элизабет снова вежливо поклонилась.
— Благодарю вас, ваше величество.
Элизабет осталась довольна ходом беседы с королем и надеялась, что Роберт Брюс по достоинству оценит ее старания и усилия. Теперь ее ждало не менее важное испытание: новая встреча с Рандольфом Макквином, который ждал ее, сидя на камне около солнечных часов.
— Я поклялась Эдуарду II, что ваш визит в замок Дугласа вызван лишь личными причинами, но если окажется, что вы приехали в южную Шотландию с недобрыми намерениями, я дорого заплачу за обман.
Рандольф прижал руку к груди:
— Клянусь, мои помыслы чисты!
Элизабет Гордон допускала, что Макквин прибыл в замок Дугласа не с тайными намерениями, но его постоянные вопросы о планах Роберта Брюса и случайно оброненная фраза о предстоящем Рождестве убеждали ее в существовании каких-то секретных замыслов, которые она, как герольд короля, должна была разгадать.
— Вы должны вернуться к Брюсу? — спросил Рандольф.
— Да, но не сейчас.
— Элизабет, мне показалось, что вас заинтересовала история двух лебедей, живущих на озере Ланарк.
Если хотите на них посмотреть, можно завтра утром туда отправиться.
— А как же ваш брат? Вы мало времени проводите с ним, хотя прибыли в замок Дугласа из-за него, не так ли?
Рандольф нахмурился, почувствовав в вопросе Элизабет подвох. Не мог же он откровенно рассказать ей о готовящейся объединенной рождественской мессе, на которую необходимо представить мощи святого Колумбы! Ему не хотелось обманывать Элизабет, но открывать тайну он не имел права.
— Я не ожидал, что встречу Драммонда в замке Дугласа, — сказал он. — А вы знали, что он здесь?
— Нет, — пожала плечами Элизабет. — И все-таки, Рандольф, мне думается, что после долгой разлуки с братом вам хочется чаще находиться в его обществе, а не в моем.
— Вы не правы, Элизабет, к тому же я каждый день вижусь с Драммондом.
Слова Рандольфа звучали правдиво: он действительно ходил с братом на молитву в часовню, обедал с его семьей, в то время как дама-герольд предпочитала питаться в одиночестве в своей комнате.
— Так вы согласны поехать со мной на озеро Ланарк? — спросил Макквин, с надеждой глядя на Элизабет.
— Согласна, но при одном условии: вы больше никогда не предложите мне стать вашей любовницей!
Рандольф согласно закивал головой. После подслушанного разговора между королем Эдуардом II и Элизабет Гордон сомнения и тревоги, постоянно мучившие его, рассеялись. Цель поездки герольда Роберта Брюса в южную Шотландию была проста — договориться с королем об обмене пленниками. Элизабет Гордон не побоялась поставить под сомнение свою репутацию и убедить английского короля в том, что визит Макквина в замок Дугласа носит лишь частный характер. Это смелое и даже рискованное заявление свидетельствовало о том, что Элизабет искренне и сильно увлечена Рандольфом Макквином, и никто, кроме его самого и брата, не догадывается о предстоящем рождественском объединении кланов севера и северо-запада Шотландии.
Рандольф Макквин любил эту женщину и твердо знал, что придет день, когда он назовет ее своей. Прежние представления о личной независимости и свободе казались Макквину теперь наивными и смешными.
Скоро для горной Шотландии наступит решающий день, и вождю клана Макквинов будут очень нужны поддержка и добрый совет мудрой, проницательной и достойной жены.
— Рандольф! Что с вами? — участливо спросила Элизабет. — У вас такой вид, словно вы потеряли свой последний тартан!
Рандольф поднял голову и улыбнулся.
— Со мной все в порядке, — ответил он. — Просто я задумался о лебедях, которые живут на озере Ланарк.
Элизабет и Рандольф остановились на гребне холма, с которого открывался вид на озеро Ланарк. Здесь, в южной Шотландии, в отличие от северных территорий климат был мягче, и первый снег едва припорошил кое-где землю. Легкий ветерок гнал по небу белые облака, и под лучами солнца выпавший снег быстро таял. Свежий воздух, наполненный прохладой и ароматом сосен, напомнил Элизабет дни ее детства, когда она с нетерпением и радостью ожидала наступления рождественских праздников.
На восточном склоне холма воины в тартанах и лесники бродили между деревьями в поисках подходящего рождественского полена, а ближе к озеру группа детей, весело смеясь и переговариваясь, собирала сосновые шишки и лесные орехи.
На другом склоне женщины срезали ветки остролиста, усыпанные крупными ярко-красными ягодами, и бросали их в стоящую неподалеку повозку, принадлежавшую одному из местных священников.
У южного берега озера Элизабет и Рандольф увидели маленькую хижину, рядом с которой росли сосны и стояли скамьи.
— Лебеди, наверное, там, внутри, — сказал Рандольф, когда они спускались к озеру. — Было бы удобнее подойти с другой стороны.
Элизабет внимательно посмотрела на своего спутника и отметила про себя, что сегодня он выглядит особенно привлекательно и эффектно. На Рандольфе была короткая шерстяная ярко-голубая куртка, украшенная черной шнуровкой, а на голове — модная бобровая шапочка. Они подошли к берегу, и Элизабет достала мешочек с зерном и черствым хлебом, который ей накануне приготовила служанка, работающая на кухне. С подножия холма доносились оживленные детские голоса и веселый смех.
— Радуются предстоящему Рождеству, — сказала Элизабет Рандольфу.
— Пусть побегают по лесу, пока не наступила настоящая зима. После Рождества начнутся холода, и детей не будут выпускать гулять по заснеженному лесу.
Элизабет прошла по тропинке вперед и обернулась к своему спутнику.
— Когда вы были мальчишкой, вам тоже не разрешали гулять зимой? — спросила она.
Рандольф подошел к ней поближе и улыбнулся.
— О нет, — ответил он. — Дети Макквинов всегда были хулиганами. Когда мы затевали драку, управляющий выгонял нас из дома, чтобы мы случайно не поломали мебель, и грозился выбросить наши рождественские подарки.
— А где вы воспитывались? — поинтересовалась Элизабет.
Воспитание детей вне дома было обычной практикой в шотландских кланах. Когда мальчикам исполнялось шесть или семь лет, их отсылали в дом к одному из вождей кланов или в замок графа. Там они тренировались в верховой езде, учились искусному владению оружием, и после окончания обучения их объявляли взрослыми самостоятельными мужчинами и воинами.
— Моя мать не считала нужным отсылать меня из дому.
— Почему?
— В замке вместе с нами жили два моих дяди. Они и занимались моим воспитанием. Наш замок — очень большой, а вокруг него расположены жилые поселения.
Знаете, у моей матери сильный и твердый характер, — с гордостью сказал Рандольф.
Элизабет улыбнулась и подумала, что Макквин унаследовал черты характера матери.
— А кто научил вас управлять кораблем?
— Дед по материнской линии. Он был из клана Матсонов и успешно торговал с Данией. Вы бывали там когда-нибудь?
— Нет, я была только во Франции.
Элизабет вдруг вспомнила свою продолжительную поездку в эту страну, где предполагалась ее встреча с выбранным дядей женихом, и сразу же постаралась забыть об этом малоприятном эпизоде своей жизни.
Большой пушистый заяц выскочил из кустов и, увидев идущих людей, бросился наутек. Элизабет несколько раз споткнулась на неровной, бугристой тропе. Рандольф поддерживал ее под руку и отпустил только тогда, когда вышли на ровную дорогу.
Во входном проеме маленькой хижины показался оранжевый клюв лебедя с черной каймой у основания, а затем длинная изогнутая шея. Вслед за ним из хижины высунула голову его подруга.
— Они на удивление молчаливые, — сказал Рандольф.
Открывая мешочек с зерном, Элизабет пояснила:
— Такая порода лебедей встречается крайне редко.
Наша торговка молоком говорит, что обычные лебеди такие же шумные, как ирландцы в день святого Патрика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14