Элизабет Гордон обернулась и холодно посмотрела на присутствующих в зале гостей. Кто-то нарочно закашлял, желая привлечь к себе внимание, кто-то начал хлопать в ладоши, а несколько молодых мужчин, потерявших интерес к даме, продолжали шумно веселиться.
Рандольф страстно желал, чтобы Элизабет Гордон обратила на него внимание, и мечта его сбылась. Напряженный взгляд серых глаз прекрасной дамы остановился на нем, затем на Драммонде и снова на нем. Рандольф вздрогнул словно от удара плетью.
— Похоже, она заинтересовалась тобой, братишка, — шепнул Драммонд и подмигнул Рандольфу.
Не глядя по сторонам, Элизабет Гордон двинулась к столу, за которым сидели братья. Рандольф внимательно изучал ее лицо: тонкий аристократический нос, чуть округлый подбородок и бледно-розовый румянец на нежных щеках, который, он надеялся, появился от долгой верховой езды, а не от грубых и плоских шуток Эдуарда II Плантагенета.
Элизабет Гордон приблизилась к Рандольфу. В ее облике он начал находить все новые и новые привлекательные черты и не мог отвести восторженного взгляда.
Драммонд подтолкнул брата локтем.
Грациозным движением дама расстегнула накидку с лисьим мехом, сняла ее с плеч и перекинула через руку.
Рандольф и Драммонд поднялись из-за стола.
Рандольф оказался прав: подбородок Элизабет Гордон был вровень с его плечом. Почувствовав тонкий, нежный аромат ее духов, Рандольф жадно глотнул воздух.
— Вы — Драммонд Макквин, — уверенно сказала Элизабет, обращаясь к его брату.
— Как вы догадались, кто из нас Драммонд? — удивился Рандольф, зная, что они с братом похожи как два чертополоха.
Элизабет Гордон внимательно посмотрела ему в лицо и заявила:
— А вы — Рандольф Макквин. Теперь вы — глава клана.
— Я не стремился к власти.
— Но и не отказались от нее.
Она повернулась к Драммонду:
— Наш король рад вашему возвращению домой и благодарит Бога за освобождение.
«Значит, это послание короля», — с облегчением вздохнул Рандольф.
— Домой? — повторил Драммонд. — Мне запрещено появляться там и позволено жить лишь на спорных территориях.
— Мне известно об этом. Надеюсь, вы понимаете, что наш король мог бы отнестись к вам по-другому, зная о присяге на верность английскому монарху, — холодно и презрительно произнесла Элизабет Гордон.
— У меня не было выбора, герольд. — В голосе Драммонда прозвучали обида и злость. — Отсутствие одного из Макквинов не повлечет за собой упадка и разрушения горной Шотландии. Можете передать мои слова Брюсу.
Видя, что разговор принимает серьезный и опасный оборот, Рандольф поспешил вмешаться.
— Присоединяйтесь к нам, леди, — предложил он.
— Я выполнила свои обязанности, а вы можете продолжать развлекаться, — надменно ответила герольд, указывая рукой на игральные кости, валявшиеся на столе.
— Они нам надоели, — протянул Рандольф и, собрав их, сбросил на каменный пол. — Я слышал, леди, вы обладаете удивительной способностью запоминать послания слово в слово. Это правда? — И, предложив даме стул, стоявший около каменного очага, Рандольф добавил:
— Присядьте, погрейтесь у огня.
Взглянув на яркое пламя, Элизабет взяла предложенный ей стул, с удовольствием села, вытянув длинные стройные ноги.
— Так вы действительно можете передать послание слово в слово? — повторил свой вопрос Рандольф.
Дама пожала плечами.
— Работа герольда — детально запоминать распоряжения короля и точно передавать их адресату.
— И вы никогда не ошибаетесь? — не унимался Рандольф.
Элизабет Гордон пододвинулась ближе к столу и случайно задела коленом Рандольфа.
— Никогда, если со мной говорят короли.
— Вам помогает переписчик, — промолвил Рандольф и незаметно придвинулся поближе в надежде еще раз прикоснуться к ее колену.
Элизабет Гордон медленно обвела глазами зал и отодвинулась от Рандольфа.
— О каком переписчике вы говорите, лорд Рандольф?
Только два человека, недавно покинувшие зал замка Дугласа, имели звание выше, чем Рандольф Макквин, но оба они не были шотландцами.
— Я не английский лорд, — ответил он и подумал, что уверенные манеры герольда и ее умение с достоинством держаться с незнакомыми людьми заслуживают уважения. — Но все-таки откуда вы меня знаете?
Служанка принесла высокую кружку с горячим элем и поставила ее перед дамой. Элизабет Гордон достала из кармана монетку и отдала ее девушке.
— Я видела вас прошлым летом в замке Оулдкейн.
В замке Оулдкейн, расположенном на севере Элгиншира, восточнее Инвернесса, жил друг и соратник Рандольфа Ривас Макдафф.
— Не может быть, — покачал головой Рандольф. — Если бы вы там были, я обязательно обратил бы на вас внимание.
Элизабет Гордон засмеялась, и в ее голосе послышалась ирония:
— Я видела вас накануне дня святого Иоанна Крестителя. Был очень теплый вечер, и хозяин замка Ривас Макдафф сидел в окружении своих гостей: Джона Сатерленда, судьи-шерифа Броди, графа Монткрифа, Энгуса Дэвидсона и Мара. Макдафф торжественно преподнес своему подопечному Гленни Форбсу военные нашивки. Священник, отец Томас, так веселился, что вызывал у присутствующих улыбки и даже некоторое недоумение. Вы, должно быть, помните, что хозяин замка сидел за игральным столом с Сатерлендом — вашим младшим братом и поклонником Сирии Камерон. А цель вашего приезда в замок Макдаффа…
— Поздравить Гленни.
Приезд Рандольфа Макквина в замок Оулдкейн и его нынешний визит в замок Дугласа были вызваны важными причинами, касающимися предстоящего объединения севера и северо-запада Шотландии во время рождественских торжеств, но об этом он пока молчал.
Способность дамы-герольда точно запоминать имена всех присутствующих и детали разговоров одновременно и восхищала, и настораживала Рандольфа. Безусловно, ему следует вести себя с ней осторожно.
— Я польщен, что вы выделили меня из множества мужественных и мудрых людей, — сказал он и вежливо поклонился.
Элизабет Гордон сняла тонкие кожаные перчатки и положила их на край стола.
— Да, вы были незабываемы в тот вечер, — усмехнулась она.
— Именно так все дамы говорят о моем брате, — засмеялся Драммонд.
Рандольф, польщенный вниманием прекрасной дамы, сделал вид, что не расслышал едкого замечания брата, и, желая продолжить приятную беседу, сказал:
— Трудно поверить, что я не заметил вас в тот вечер. Где вы скрывались?
Под сводами замка вновь зазвучала песня менестрелей о бедной прекрасной девушке, с надеждой и нетерпением ожидающей возвращения своего возлюбленного на Рождество, который избавит ее от тяжелой работы в доме богатого торговца и увезет в дальние края. Гости замка Дугласа продолжали веселиться.
Элизабет Гордон пододвинула к себе высокую кружку с горячим элем и стала греть об нее холодные руки. Огонь в камине бросал длинные причудливые тени на ее густые пышные волосы, и Рандольфу казалось, что в них переливается золото.
«Боже, как она прекрасна!» — в волнении думал он, представляя, как Элизабет Гордон в блестящем роскошном наряде пьет вместе с ним святочное вино в его доме.
— Я не скрывалась, — улыбнувшись, ответила герольд. — Просто вы были увлечены важной беседой с графиней Наирна. Я никогда не слышала, чтобы мужчина с таким жаром обсуждал со столь знатной особой различные детали дамского туалета!
— Вот это да! — громко захохотал Драммонд, а его брат смутился и опустил голову.
— Графиня Наирна только недавно перестала носить траур по умершему мужу, — неумолимо продолжала Элизабет Гордон.
Рандольф вспомнил беседу с графиней. Молодая, привлекательная вдова игриво просила угадать цвет маленькой детали дамского белья, надетой специально для него.
— Должен же был утешить бедную вдовушку мой братишка! — продолжал смеяться Драммонд.
Элизабет Гордон коснулась рукой эмблемы — алой лилии, вытканной на ее одежде, и серьезно проговорила:
— Это было, по-видимому, последнее утешение.
Насколько мне известно, вскоре графиня вернулась в свои владения.
Рандольф сидел с низко опущенной головой, избегая встречаться взглядами со смеющимся братом и прекрасной дамой. Действительно, в тот летний вечер, несколько месяцев назад, надоедливая молодая вдова уговорила его подняться наверх, в комнату для гостей, которую они покинули лишь через два дня. К тому времени Элизабет Гордон, выполнив свою миссию, покинула замок Оулдкейн.
— Потому вы и не заметили меня в замке Оулдкейн, — в заключение сказала Элизабет Гордон.
Рандольф встал из-за стола.
— Леди Элизабет, я хочу предложить вам прогуляться по окрестностям, — тихо промолвил он.
Дама внимательно посмотрела на него:
— Спасибо за приглашение, но, боюсь, мы не найдем темы для нашей беседы.
Всего несколько минут назад она казалась Рандольфу дружелюбной и чуть насмешливой. Теперь же в ее голосе слышались скрытая враждебность и вызов.
Рандольф нахмурился.
— Вы ошибаетесь, леди. Женщина и мужчина всегда найдут о чем поговорить.
Соблазнительно-чувственные губы Элизабет Гордон скривились в усмешке:
— Возможно, вы правы, но после захода солнца я никогда не хожу гулять, кто бы не вызвался меня сопровождать.
— Вот как! — удивился он и снова сел за стол. — Предлагаю пари, леди!
— Что вам не удастся меня соблазнить? — Элизабет Гордон надменно вскинула голову. — На что мы поспорим, Макквин? Назовите ваши условия!
— На мой корабль. Если мы не поженимся, он будет вашим, — неожиданно для себя выпалил Рандольф.
«Что я такое говорю? — тут же мелькнуло у него в голове. — И это предлагаю я, который всегда считал брак обузой?»
Элизабет Гордон изумленно посмотрела на Рандольфа, но сразу справилась со своими чувствами.
— Вы удивляете меня, Макквин, — холодно проговорила она. — Сначала хотите меня соблазнить, потом предлагаете замужество, хотя прекрасно понимаете, что ни мне, ни вам оно не нужно. Странное пари!
— А вы не допускаете мысли, что может возникнуть взаимная симпатия, которая доставит радость обоим?
Элизабет Гордон резко встала со стула.
— Ваши попытки очаровать меня — напрасная трата времени, — заявила она.
Рандольф схватил ее за тонкое запястье.
— Предоставьте мне самому решать, на что тратить свое время!
Элизабет Гордон невольно взглянула на его сильную, мужественную руку.
— Я не собираюсь с вами спорить, — сказала она и снова присела на стул.
Не сводя с нее глаз, Рандольф отпустил руку.
— Я слышал, что ваш дядя подарил вам прекрасных лошадей, стоимость которых равна состоянию вождя клана.
— Правда, вожди кланов бывают разные. Я не уверена, что Макквины…
Слова Элизабет Гордон показались Рандольфу оскорбительными.
— Вождь Макквинов заставит забыть о том, что вы связаны обещанием с Робертом Брюсом, — резко бросил он.
В глазах Элизабет мелькнул интерес и, как показалось Макквину, легкое разочарование. Да, он пока едва с ней знаком, но приложит все усилия, чтобы завоевать ее расположение. Нельзя забывать, что герольд короля Шотландии привезла в замок Дугласа ценную информацию, и если удастся узнать ее поближе, то он получит двойную выгоду!
— Завтра утром английский монарх собирается острогой бить лососей, а мы отправляемся охотиться на вепрей. Присоединяйтесь к нам, леди, и я испытаю ваших хваленых лошадей.
— Вы тоже примете участие в охоте? — обратилась Элизабет Гордон к Драммонду.
— Нет, к сожалению, — он покачал головой. — У меня другие планы. Надо уделить внимание семье, а также слону.
— Слону? — удивленно переспросила Элизабет Гордон. — Вы привезли его из лондонского Тауэра?
— Представьте себе! Мы оба получили прощение от англичан.
— Что ж, благородный жест. Животному, как и человеку, нужна свобода. — Элизабет Гордон повернулась к Рандольфу:
— На охоте вас будет сопровождать корабельная команда или привезенные вами соплеменники? — спросила она.
Элизабет, как и любую другую порядочную женщину, насторожила решимость Макквина завоевать ее расположение, но она и представить не могла, насколько серьезны его намерения.
— Моя команда ждет меня на борту «Морского волка», стоящего на якоре в заливе. Нас будут сопровождать охотники Дугласа и ваша служанка, разумеется.
— Хорошо, я принимаю ваше предложение, но служанка мне не понадобится. Боюсь, что окажусь неинтересной собеседницей, поскольку не собираюсь принимать участия в охоте.
Итак, прекрасная шотландка все-таки уступила его просьбе, но торжествовать победу пока преждевременно!
На следующий день охота состоялась. Мчась на одной из своих лучших лошадей, Рандольф слегка подался вперед и приготовился к броску копья. Впереди него, громко сопя и фыркая, несся огромный мощный вепрь. Внезапно Рандольфу вспомнились слова Элизабет: «Во время охоты вы сочтете меня неинтересной собеседницей».
Он оглянулся и увидел скачущую на белом жеребце даму. Разочарование и легкая тревога застыли на ее лице. Рандольф опустил копье и натянул поводья, придерживая лошадь. Почувствовав, что преследователь отстает, вепрь стал с шумом продираться сквозь заросли папоротника и вскоре исчез в ближайшем подлеске.
Охотники помчались за ним, и через пару минут донеслись их торжествующие возгласы.
Белый жеребец Элизабет Гордон поравнялся с лошадью Макквина.
— Почему вы задержались? — поинтересовалась герольд.
— Охотники сами справятся с вепрем, — неохотно объяснил Рандольф, желая скрыть истинную причину.
Затем, немного помолчав, признался:
— Не хотел, чтобы вы видели смерть зверя.
Элизабет Гордон внимательно посмотрела на своего спутника, и Рандольф приблизился к ней.
— Не только вы способны запоминать разговоры, — улыбнувшись, сказал он.
— Вы всего лишь передали смысл моих слов, тем не менее я благодарю вас за это.
— Не стоит благодарности, я просто не хотел, чтобы вы видели мучения зверя в предсмертной агонии.
Долг джентльмена — оберегать леди от огорчений. — И, немного подумав, добавил:
— У вас действительно превосходная лошадь. Я слышал, что она может скакать без устали день и ночь. Это правда?
Элизабет Гордон наклонилась и обняла лошадь за шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14