Кэм хрипло дышал, его грудь поднималась и опускалась, пока Мариза нежно и дерзко ласкала его член, и Кэму казалось, что он сейчас взорвется от наслаждения.
– Можно, я буду сверху, милорд? – отважно спросила она.
– Давай, лесси! – одобрил ее нетерпеливый Кэм. – Давай, скорее!
Завернув ввехр подол кафтана, Мариза кошачьим движением прильнула к Кэму и, погрузив его член в свое лоно, начала раскачиваться над ним, омывая его при этом шелковой волной волос.
Горячий, набухший член входил в женскую плоть все глубже и глубже, Кэм двигался в такт с Маризой, и с каждым движением они приближались к моменту экстаза.
Мариза застонала, и Кэм в последнем толчке излил в нее свое горячее семя. Мариза прильнула к груди Кэма, орошенной потом, ее платье тоже было насквозь влажным.
Крики экстаза мужчины и женщины звучали как песнь торжествующей любви. В необычном обратном соединении Кэм снова почувствовал себя полноценным мужчиной, который дарит радость женщине. Женщине, которая его любит, которая вернула к жизни его тело и душу.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Мариза замерла, не веря своим ушам.
– А как же с другой женщиной? Той, о которой ты мне говорил, что любишь ее и не можешь добиться ее любви?
– Эта женщина – ты! – прошептал Кэм проникновенно.
– Я? – моргнула от удивления Мариза.
– Да. Я полюбил тебя уже давно.
– Почему же не сказал об этом?
– Разве не ясно? Боялся. Она перевела дыхание.
– Боялся, что убегу от тебя, увидев твое тело?
– Да, – признался он. – Теперь, когда увидела, ты знаешь, что у меня были основания бояться этого.
– Ну, а наша свадебная ночь? Почему ты отказался от меня?
– Мне почудилось, что ты надменно снисходишь ко мне. Моя гордость взбунтовалась.
– Ну, а я тебя сочла надменным, – сказала она, сердито стукнув кулачком по его груди. – Ведь я была готова…
– К чему?
– Исполнить свой долг, – честно признала она. – Ведь я дала обеты Богу перед Королем.
– И для тебя неважно было, что твой муж – Чудовище?
– Ты не Чудовище, – улыбнулась Мариза.
– Нет, ты ответь на мой вопрос. Легла бы ты со мной в постель, если бы я вызывал в тебе отвращение?
– Да, – ответила Мариза. – Я держу свое слово. Это в крови Фицджеральдов.
– И Бьюкененов тоже, – заметил Кэм.
– Ну, чего же ты теперь хочешь, дорогой? – нежно проворковала Мариза.
– Развяжи меня, – потребовал Кэм.
– Теперь можно.
Кэм потер запястья, которые Мариза освободила, и смотрел, как она аккуратно свернула шелковые полосы и уложила их в свой сундучок для одежды. Потом он стряхнул с себя оставшиеся клочья рубашки, сбросил на пол шерстяные носки и протянул к Маризе левую руку с длинными пальцами.
– Иди сюда, – позвал он.
Мариза поспешила на его зов. Он оглядел ее с макушки до пят и хрипло прошептал:
– Сними же платье.
Она сбросила кафтан, сослуживший свою службу, он упал на ковер. Она стояла, глядя на Кэма с улыбкой соблазнительницы, но он знал, что из всех мужчин в мире она выбрала его одного, и никогда такая улыбка не будет обращена к другому. Любовь сияла во взгляде ее зеленых глаз; восторг, который охватил их обоих во время любовного свершения, изгладил из его памяти ад, в котором пребывала его душа последние годы. Свершилось чудо: женщина полюбила его и глубоко и страстно, и такая же любовь к ней загорелась в его измученной душе. Он утратил веру в жизнь, – а она вернула ее.
Обнаженная Мариза медленно и грациозно, как королевская кошечка, подошла и села на край постели. Она взяла его руку, и их пальцы сплелись.
Кэм опрокинул ее на кровать навзничь и накрыл своим телом. Их губы слились, руки Маризы блуждали по телу любимого, потом охватили его плечи. Мужчина и женщина касались друг друга, впивали, поглощали, насыщались, делали открытия.
На этот раз любовь их была медленной и томной Кэм скользнул в тело Маризы, как странник, нашедший свой родной дом.
Он нашел прибежище для своей раненой души, и оно принадлежало ему теперь навеки.
А Мариза в объятиях Кэма тоже ощутила желанный приют, защиту, любовь. Когда он накинул простыню на их влажные тела, она прижалась к нему еще теснее. Любовь этой ночью превзошла все ее фантазии, все предчувствия. Она была пронзительной, как стальное жало, и нежной, как ранний рассвет.
Любовное свершение, к которому она стремилась так долго, не обмануло ее ожиданий.
ГЛАВА 25
Пробудившийся Кэм почувствовал на своей груди теплое дыхание. На его плече лежала головка Маризы, шелковистые волосы рассыпались по его торсу, – она была с ним, его желанная, сассенахская жена. Какой прекрасной была эта ночь! Мариза вернула ему его душу, пробила стену гордости, которой он оградил себя, сняла мрачные чары одиночества и возродила в нем живое и любящее сердце. В ее нежном взгляде расплавилась его боль, этот взгляд прогнал мучившх Кэма демонов мрачных воспоминаний. Она словно вывела к свету того, кто заблудился в темных пещерах.
Он теснее прижал ее к себе, всем телом ощущая ее нежную шелковистую кожу.
Теперь ему открылся весь мир. Он достанет для нее все, что она захочет. Из любви к Маризе он готов босыми стопами пройти через раскаленный ад, вытерпеть любые мучения – лишь бы она была с ним.
В любви к Маризе он обрел самое жизнь, вновь открыл ее сияющую красоту, смирился с ее безобразными чертами. Он начинал жизнь вновь, он вновь обрел свою душу. Это была Мариза.
Это всегда будет Мариза. Мариза, прижавшись щекой к груди мужа, слышала стук его сердца. Она свернулась клубочком в его сильных объятиях, и томное удовлетворение переполняло ее. Она ощущала вкус победы, но это была не только ее победа, но и победа Кэмерона. Взаимная капитуляция – и ликующая победа. Она предчувствовала это в коттедже, но тогда был только намек на полное свершение. Теперь Кэм поверил в ее любовь, и она полонила его душу.
Исчезли тьма и страх, наступил рассвет. Мариза ощущала в себе отвагу своих предков, которые безрассудно бросались в битву и выигрывали ее. А она выиграла битву за свою любовь. Горячая кровь Фицджеральдов сильными толчками билась в ее теле.
Мариза снова ощутила ликующую радость – она завладела им, этим мужчиной, который лежит рядом с ней, единственным мужчиной, который ей нужен. «Любовь полонила их обоих, и взаимная капитуляция стала их общей победой», – снова подумала она. В коттедже было не то – лишь предчувствие победы в капитуляции, но там еще не было общего, взаимного чувства.
Мариза снова прильнула губами к его коже и возобновила нежное путешествие по мускулистой груди Кэма. Она дошла до его рта и, поглядев в его лицо, увидела снова черную повязку на его глазу. Несколько часов назад она подняла ее с подушки, нежно поцеловала изнанку из тонкой замши, и аккуратно повязала ее Кэму. Она увидела, что он благодарен ей за этот символический поцелуй, – в синем, словно горное озеро, глазу выступила слеза.
Мариза хотела прильнуть губами ко рту Кэмерона, но передумала и, высунув розовый кошачий язычок, медленно, нежно облизала его подбородок до самого края губ. Он тоже высунул язык и жадно облизал на своем подбородке проложенный ею след.
Она поняла его безмолвный призыв, и их губы слились страстно и жадно.
Кэм быстрым движением приподнялся, и Мариза уже была под ним. Ноги ее раздвинулись, впуская его, обвили его ягодицы, и тела их снова соединились в упоении первобытного любовного экстаза.
Придя в себя, Мариза приподнялась и села на постели; сердце ее еще бешено колотилось, дыхание было учащенным, словно после быстрого бега. Она словно испытала «малую смерть», – и как обогатило ее жизнь это неведомое ей прежде ощущение! И она знала, что может испытать это только с Кэмеро – ном, – смутно промелькнувшая мысль о том, что рядом мог бы быть другой мужчина, показалась кощунственной.
«Ты, и никто другой», – как заклинание повторила она про себя фразу из французского романа, который дала ей бабушка. – «Дорогой мой, дорогой…» – повторяла она, твердо уверенная, что такой любви, как у нее с Камероном, не бывало на свете.
Левая рука Кэмерона обвила ее плечи, – он хотел заставить ее снова лечь. Она почувствовала силу этой крепкой мужской руки, но попыталась отстраниться.
– Я собиралась принести нам какого-нибудь питья, – сказала она Кэму. – Чего бы ты хотел?
– Тебя! – ответил он, не отпуская ее. – Да, только тебя, лесси, – повторил он глубоким ласкающим голосом, целую ее шею.
– Какой же ты ненасытный, – прошептала, задыхаясь, Мариза.
– Я должен возместить упущенные годы, – возразил он.
– Тогда, стало быть, мы весь день проведем в постели? – спросила она лукаво, но жадно желая именно этого. В тепле и уюте постели, в его объятиях ыло так хорошо!
– Да, это было бы чудесно, но вряд ли разумно, – вздохнул он.
– Да, пожалуй что так, – согласилась Мариза, пожав плечами.
– Ты что же, думаешь, что мне хочется покидать постель? – спросил он. – Хочется выпустить тебя из своих объятий? – Его рот прочертил огненную дорожку вдоль шеи Маризы к ее груди. Мариза вздрогнула и зажмурилась от чувственного удовольствия. – Будь мы одни, я бы месяц оставался вот так с тобой, неразлучно.
– Только месяц? – поддразнила она.
– Ну, провести в постели больший срок было бы вульгарно, – насмешливо возразил он.
– Так уж и вульгарно, почтенный граф Дерран?
– Да, ты права, любовь моя. Будь мы одни на свете, я согласился бы и на вечность, но в реальной жизни мы должны исполнять свой долг. Вот сейчас в Фицхолле нам придется принимать гостей.
– Проклятый долг, – вздохнула она. Кэм откинул со лба белокурую прядь.
– Так ли я расслышал, лесси? Моя жена, Мариза Фицджеральд, называет долг «проклятым»? Мариза улыбнулась:
– Да, ты верно расслышал! – Обернувшись к Кэмерону, она прижалась губами к его рту, и пароксизм страсти снова угрожал охватить их тела пламенем. Но Кэмерон, оторвавшись от губ Маризы, прошептал что-то по-шотландски. Потом повторил по-английски прямо в ушко Маризы:
– Любовь моего сердца.
Они слились в неистовом объятии, когда вдруг раздался стук в дверь, и Чарити с подносом вошла в комнату. Увидев отпрянувших друг от друга обнаженную Маризу и полуобнаженного Кэмерона, она уронила поднос и с трудом выговорила:
– Я думала… что граф у себя… – Красная, как мак, она собирала с ковра осколки разбитой чашки.
– Я снова принесу вам кофе.
– Да, неплохо бы. И теплой воды для ванны, – с улыбкой отозвалась Мариза. Чарити снятым с себя белым передником вытерла пролитый кофе и выскользнула за дверь.
– О, Кэмерон, боюсь, что мы шокировали ее, – еле выговорила Мариза, заливаясь смехом.
– Придется ей привыкнуть, что я ночую в твоей спальне, – заметил Кэмерон, запирая дверь на задвижку. – Теперь мы всегда будем делить с тобой постель, – пообещал он, лаская ее нежными чуткими пальцами.
Их колдовская сила заставила Маризу забыть о Чарити и обо всем на свете.
Брайенна не думала, что когда-нибудь сможет испытать такое счастье. Спящий рядом с ней мужчина открыл ей чудо любви. Она впитывала каждый вздох, каждое дыхание Джейми и не могла оторвать от него таз, как будто думала, что он может растаять в воздухе, бесследно исчезнуть.
Встав с постели, Брайенна с радостью вдохнула свежий воздух, напоенный ароматами расцветающего сада. Она чувствовала себя как ребенок, попавший в волшебный край. Все стало иным, и она смотрела на мир по-иному. С тех пор как Джейми вошел в ее жизнь, она обрела новый смысл, и разделенная любовь осветила ей весь мир ярким светом. Брайенна обернулась и увидела, что ее любимый зашевелился в постели.
– Джейми, – нежно позвала она, – иди сюда, любовь моя.
Джейми проснулся от звука голоса Брайенны и сел в постели. Откинув простыню, он натянул рубашку и бриджи и подошел к окну.
– Какое утро, смотри, – такого никогда не бывало! – сказала она в своей напевной ирландской манере.
– Пускай льет такой дождь, что Темза выйдет из берегов, – погода всегда будет для меня наилучшей, если я буду рядом с тобой.
– О, не было ли среди твоих предков ирландцев? – засмеялась Брайенна. – Твои преувеличения – совсем в ирландском стиле.
– Нет, это не преувеличение, а чистая правда, – возразил Джейми.
– Так или иначе, это благословенный день, за который я должна неустанно восхвалять Бога.
– И я тоже, – отозвался Джейми. – Но ты рада теперь, что не вернулась в Ирландию?
Брайенна кивнула темнокудрой головкой. – Я никогда не надеялась обрести такое счастье, – сказала она тихо. – Я думала, что я его не заслуживаю.
– Ерунда, – возразил Джейми, – ты заслуживаешь всей благости Бога и самого полного земного счастья.
Но Брайенна тихим голосом продолжала свою исповедь:
– Я хотела вернуться в Ирландию и уйти в монастырь, чтобы обрести там мир душевный. Но Бог даровал мне тебя, хвала Ему.
– Бог и твоя кузина, – заметил Джейми.
– Мариза? Что она сказала тебе?
– Она написала мне записку, что если я не поспешу, то рискую потерять самое для меня драгоценное на свете.
– О!
– Да, и я поспешил.
– Так значит, ее я должна благодарить?
– А ты рада тому, что мы не потеряли друг друга? – спросил он, нежно гладя ее волосы.
– Да, – ты даже не можешь представить себе, как я рада.
– Ну, что ж, тогда давай поженимся?
– Стать твоей женой – самое большое счастье для меня, – искренне ответила она.
– Значит, решено? – спросил Джейми.
– Но нас должен обвенчать католический священник, – уточнила Брайенна.
– Я готов обвенчаться с тобой, как только ты скажешь – в любое время, где угодно, с каким угодно священником. Только не откладывай надолго, любовь моя.
– И я не хочу откладывать счастья стать твоей женой, Джейми. – Брайенна знала, что, торопя свадьбу, нарушает положенный годичный срок вдовства, но ей это было безразлично. Она хотела как можно скорее соединиться с Джейми, и не желала лицемерить, изображая безутешную вдову Донала. Бог послал ей Джейми, и она дрожала при мысли, что может потерять его. Нет, она не станет откладывать свадьбу.
– Тогда разреши мне известить графиню, – Джейми нежно поцеловал Брайенну и вышел.
Мариза сидела в саду, наслаждаясь теплым летним ветерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36