Этот человек заставляет ее терзаться чувствами, которые ей не хотелось испытать. Она собралась с духом, стараясь, чтобы голос звучал по возможности спокойно и твердо.
– Вы должны меня извинить. Несомненно, вам хотелось бы остаться одному.
Она чуть не запнулась о порог открытой двери.
– Вернитесь, Бренна, немедленно, – приказал Колин.
Ее руки покрылись гусиной кожей. Этот человек не был тем Колином, которого она знала, – приветливым, ироничным. Перед ней сидел незнакомец. Она застыла на месте, не в силах выполнить приказание и не желая уходить.
Одним быстрым движением Колин вскочил с кресла и грубо схватил ее за руку.
– Вы моя жена, нравится вам это или нет. и будете делать то, что я велю.
Он говорил, слегка запинаясь. Бренна наморщила носик. От него пахло джином, а еще... Боже, да это духи, причем из дешевых. Вот что примешивалось к испарениям низкопробного пойла.
– Вы пьяны, – сказала она с омерзением. – Смею просить, чтобы вы немедленно отпустили меня.
– А я смею просить, чтобы вы оставались там, где есть. – Он привлек ее к себе, и она поняла, что он очень возбужден. – Да, я пьян. Что вы на это скажете?
– Я... – Бренна запнулась, не зная толком, что сказать. Мысли начинали путаться в ее голове, ведь он был так близко, держал так крепко... – Так где же вы провели ночь? Не думаю, что вы нашли подходящее время, чтобы напиться. А еще... .
– Напиться, а еще что? В чем еще вы собираетесь меня обвинить? Может, я играл в карты? Или был у шлюхи?
– Вы не в себе, Колин. Вы все еще не пришли в себя, и я думаю...
– Мне плевать на то, что вы думаете, Бренна. Не дам и хвоста дохлой лошади, чтобы это узнать. Однако успокойтесь. Признаюсь, что я не был с женщиной. Я женатый человек и в отличие от моего бедного отца чту брачный обет. Понимаю, вам с трудом в это верится.
– Я не говорила, что...
– Вот насчет карт... это совсем другое дело. Боюсь, вам придется забыть о новой мебели, которую вы заказали для городского дома. Этой ночью мне не очень везло.
– Как вы смеете? – Она изо всей силы ударила кулаком по его твердой как камень груди. – Да как вы можете? – Она почти кричала от возмущения. – Мало бед вы испытали?
Она занесла кулак, чтобы еще раз ударить его, но он перехватил ее руку.
– Бренна, не надо так.
Она опустила руку, пытаясь успокоиться.
– Вы пьяны, Колин. Сейчас с вами бесполезно говорить. Я иду спать.
Она повернулась, но он схватил ее за талию и снова развернул к себе лицом.
– Почему вы все время отворачивались от меня, Бренна? Я внушаю вам отвращение? Настолько, что вам противны мои прикосновения? Мои поцелуи?
– Я... просто все было не так. Вам было плохо, вы с ума сходили от горя.
– В самом деле? – Колин изучающе рассматривал ее лицо, а потом покачал головой. – Нет, я вам не верю. Вы думаете, что Люси – моя любовница. Я угадал?
– Я не знаю, что и думать. – У Бренны кружилась голова, ее мутило. – Вы же сами сказали, что влюблены в нее.
– Я не говорил, что влюблен. Я сказал, что люблю ее. Это большая разница. Я собирался сказать вам правду, но тут появилась Джейн.
– Тогда скажите сейчас, – потребовала Бренна, – и покончим с этим.
– Отлично. Люси – моя сестра, внебрачная дочь отца. Люси – плод связи отца и лучшей подруги моей матери.
Люси Мэндвилл – его сестра? Боже мой, ну конечно. Теперь все сошлось. Кусочки мозаики легли на свои места. Их беззаботная дружба. Его стремление защитить Люси. Как она могла быть такой слепой?
– Весь гнев, накопленный за долгое время, – продолжал Колин, почти крича, – то отчаяние, что я испытал с тех пор, как узнал правду, – все это вырвалось наружу в ту ночь, когда умер отец. Я обвинял отца в проступке, который он совершил больше двадцати лет назад, как будто все это случилось вчера. Как будто сам всегда вел себя безупречно, не переступая границ морали!
– Но... почему? Что послужило поводом для...
– Он позволил себе слишком легкомысленный тон, говоря о нашем браке. Поздравил меня с тем, что я нашел жену с богатым приданым. Сказал, что мужчине не обязательно ограничивать себя узами брака, удовлетворяя свой аппетит в отношении...
Он замолчал. Бренна молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– И что еще важнее, Джейн не знает про Люси. Не знают ни матушка, ни Сюзанна.
– А сама Люси? Ей-то известно, полагаю?
– Вы догадались верно? Мне пришлось рассказать ей два года назад. Кажется, лорд Мэндвилл пришел к тому же заключению, что и вы.
– Конечно. Меня бы не удивило, если бы светское общество тоже догадалось.
– В самом деле? – удивился Колин. – Признаюсь, ни разу не подумал, что...
– А следовало бы. Кроме того, вы могли бы рассказать мне правду раньше. Это помогло бы мне избавиться от львиной доли подозрений на ваш счет.
– Я же говорил вам – совершенно ясно, могу добавить, – что между мной и Люси нет ничего, кроме дружбы. Разве я когда-нибудь давал вам повод усомниться в моих словах?
– Нет, но...
– Нет, а вы все-таки подозреваете меня!
Ведь он прав! Бренну охватило раскаяние. Он ни разу не дал ей повода усомниться в своей честности. Колин всегда говорил правду, был искренен, насколько возможно, с того самого момента, как они познакомились. А она ему не доверяла, причем неоднократно.
Их глаза встретились, и ей стало ясно – он честен с ней.
– Вот я стою перед вами, Бренна Розмур, и клянусь, что никогда не нарушу данного вам слова. Никогда! Яснее не скажешь. Я хочу, чтобы вы мне верили даже тогда, когда все отступятся от меня. – Его голос дрогнул. – Разве я многого прошу?
Напускная бравада слетела с него, и Бренна увидела, как он уязвим и беззащитен в своей открытости. Она знала, ей бы следовало рассердиться, ведь его не было дома всю ночь, он пил, играл, несомненно, рассчитывая покрыть карточные долги за счет ее приданого. Она имела полное право выйти из себя.
Но в его глазах она читала такую муку, что у нее не было сил сердиться. Она чувствовала сострадание, боль – что угодно, только не злость. Она не доверяла ему, оказалась недостойна его искренности. Не сознавая, что делает, Бренна рванула вверх подол ночной сорочки. Изумляясь собственной смелости, она стянула сорочку через голову и бросила ее на пол, к ногам Колина, лужицей мерцающего шелка. Затем она храбро подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо. Он был в замешательстве. Потом она увидела в его глазах желание. Грубое, неприкрытое желание. Бренна вздрогнула всем телом, охваченная ответной жаждой.
Глава 20
Колин замер как зачарованный, потеряв дар речи, глядя на стоящую перед ним Бренну, восхитительную в своей наготе. Забыв обо всем на свете, он разглядывал ее обнаженное тело, восхищаясь каждым его изгибом.
– Вы и правда прекрасны...
Его голос дрожал от возбуждения.
Ее ресницы дрогнули, но она не сказала ни слова. Ее руки потянулись к застежке его брюк. Когда она коснулась его возбужденной плоти, Колин застонал. Возбуждение нарастало все сильнее, по мере того как он осознавал, что происходит. Откуда она знала... Помоги ему Бог, но, если он позволит ей ласкать себя вот так, их любовная схватка закончится, не успев начаться.
Он обнял ее, может быть, слегка грубовато, и они вместе нашли постель. Их рты жадно искали встречи, а затем слились в жадном поцелуе, чтобы наконец удовлетворить голод, снедавший обоих. Его пальцы запутались в ее волосах, и он выкрикивал ее имя между поцелуями. Ощущение ее кожи сводило его с ума. Он целовал Бренну все настойчивее, проникая языком в теплую глубину ее рта. Они перекатывались на постели, тесно сплетая тела, пока вдруг на оказались на полу.
Они не прервали поцелуя. Языки соприкасались, наступая, отодвигаясь, пробуя на вкус. Колин куснул ее нижнюю губу, потом двинулся ниже, к горлу, а она царапала ногтями его спину. Потом ее ладони легли ему на ягодицы. Язык Колина нашел ямку, где бился пульс, часто-часто, как крылья бабочки.
Он просунул руку между их телами, чтобы исследовать внутренний изгиб ее нежных бедер. Его пальцы медленно гладили ее самое сокровенное место, там, где их тела могли бы слиться воедино. Наконец поиск увенчался успехом. Колин замер в предвкушении, а она истекала влагой. Он погладил ее, и она застонала. Тем не менее она не сжала бедра. Нет, Бренна раздвинула их ему навстречу, приглашая поскорее войти.
Как она прекрасна, думал Колин. Его тело содрогнулось, когда пальцы ощутили ее теплую влагу. Она снова вскрикнула, ее тело изогнулось. Ей не остановить его – только не сегодня. Наконец она будет принадлежать ему. Вся целиком.
Рано, сказал он себе. Еще не время, хотя она, несомненно, была готова, дрожа от возбуждения. Колин чуть не расплакался от радости.
Он перекатился на спину и рывком посадил Бренну сверху. Она смутилась, лицо вспыхнуло восхитительным румянцем. Он провел рукой по ее волосам, разложив шелковистые пряди по плечам, а потом погладил пальцем ее ключицы. Кожа Бренны вздрагивала под его пальцами. Медленным, дразнящим движением он провел кончиками пальцев ниже, вокруг набухшего соска. Затем остановился, наблюдая за выражением ее лица.
Она удивленно распахнула глаза.
– Не останавливайтесь, Колин.
– Нет? – протянул он, едва сдерживаясь.
– Нет! Хотя, должна признаться, пока что все это мало похоже на то, чем, как я слышала, занимаются супруги. Вы точно знаете, как это делается, Колин? – Ее глаза лукаво блеснули.
– Я знаю это совершенно точно, моя сладкая, – ответил Колин, поглаживая набухший сосок большим и указательным пальцами.
– Полагаю, мне следует принять на веру ваши слова. Может быть, рассказы, которые мне доводилось слышать, были несколько преувеличены.
– Вот как?
Он поднял голову, чтобы взять сосок губами. Она откинула голову назад и застонала, почти как дикое животное.
Колин осторожно ласкал языком упругую плоть.
– Что вы теперь скажете? – спросил он отстраняясь.
– Колин! – закричала Бренна, прижимаясь к нему и работая бедрами так, что он загорелся как в лихорадке. Его возбужденная плоть горела между ее дразнящих бедер.
Больше ему не выдержать. Нужно взять ее прямо сейчас. Колин уложил ее на спину и лег сверху, заглянув ей в глаза – можно ли? В ее взгляде он прочел такое желание, что на миг оторопел. Осторожным движением он убрал с ее щеки влажную прядь волос. Ее кожа была горячей и влажной.
– Бренна... вам, конечно, будет больно... Я сделаю, что смогу...
– Скорее, – выдохнула она. – Не могу больше ждать.
Он закрыл глаза, стиснул зубы – ему казалось, он теряет рассудок от всепоглощающей страсти. Если не сдержаться, одних лишь ее слов будет достаточно, чтобы плотину прорвало. Заставив себя дышать как можно глубже, чтобы выиграть время, Колин примостил свое орудие у входа в ее лоно. Она слабо простонала в ответ, и он вошел в нее – медленно, осторожно. Жаркая, влажная, тесная глубина поглотила его, лишив остатков разума.
Он жадно впился взглядом в ее лицо. Ему хотелось запомнить этот миг навечно – ее лицо, каждую его черточку, движение каждого мускула. Бренна подарила ему ответный взгляд – смело, без тени смущения.
Колин погладил жену по щеке и напрягся, проникая глубже, пока не обнаружил доказательство девственности. Он нажал сильнее, и Бренна ахнула. Он не успел ничего понять, как она прижала его к себе изо всех сил, двинув бедрами так, что он проник внутрь одним-единственным ударом. Она вскрикнула, а потом замерла, лежа под ним без движения. Тогда он вновь перекатился на спину, крепко держа ее в объятиях, и встревоженно посмотрел ей в лицо. Неужели он сделал ей так больно? Неужели...
Она широко распахнула глаза, и на ее лице заиграла улыбка, на щеках выступили ямочки. Глаза сияли, бедра вновь пришли в движение.
– Позови меня, – прорычал Колин. Ему вдруг отчаянно захотелось услышать, как она произнесет его имя. – Пожалуйста.
Она выдохнула:
– Колин...
Он был почти на краю пропасти.
– Еще раз!
– Колин. Ох, Колин! Что это...
Он больше не мог удержать себя, ускоряя движения, вкладывая в них всю силу, снова и снова повторяя ее имя.
Вдруг Бренна вскрикнула, откинула назад голову и застонала, а затем ее тело забилось, насаженное на его ствол, унося обоих в бездну безумного наслаждения. Он стиснул ее в объятиях, изливая семя, и их тела, лоснящиеся от пота, опалило огнем их же собственной страсти.
Бренна хватала ртом воздух, восхищенно глядя на мужа:
– О Боже. Это было так...
Она не знала, как сказать, и изумленно потрясла головой. Это было прекрасно, подсказал ей разум. Невероятно! Но она не могла заставить себя сказать об этом вслух.
Колин поцеловал ее в лоб, а потом прижал к себе еще крепче.
– Ты вся дрожишь. Я сделал тебе больно?
– На мгновение, которое того стоило, Колин. Уверяю тебя.
Она легла рядом с ним, вздрагивая от прикосновения свежего воздуха к разгоряченному телу. Колин подобрал с ковра ее ночную сорочку.
– Возьми, – сказал он хрипло, помогая ей натянуть сорочку через голову. – Прохладное утро, не правда ли?
Он протянул руку, стащил с кровати одеяло и укрыл себя и Бренну.
– Я бы отнес тебя в постель, но, кажется, ноги меня совсем не слушаются.
Улыбка на лице Бренны погасла.
– Нам не следовало этого делать.
– Могу я узнать почему? Мы муж и жена. Я бы сказал, мы сделали то, что нужно. Давно пора было.
– Перечислить причины? Во-первых, ты был пьян. Он ухмыльнулся:
– Как видишь, не так уж и пьян.
– Во-вторых, – продолжала Бренна, пропуская его замечание мимо ушей, – мы оба очень разозлились.
– Верно, – заметил Колин, схватив ее за подбородок и взглянув ей в глаза. – Но я не жалею, что смог наконец любить тебя. Совсем не жалею.
Она немного поразмыслила над его словами, а потом сказала:
– И я тоже.
– Отлично. Право же, Бренна. Я был почти трезв к тому времени, как добрался до дому.
Она облизнула пересохшие губы, собираясь с духом. Она должна это сказать!
– Колин. Думаю, ты... пьешь слишком много.
Она почувствовала, как он напрягся, его тело превратилось в камень.
– Здесь нечего стыдиться, но некоторые мужчины не могут себя сдерживать и...
– Хватит.
' – Но ты же должен понимать, что...
– Я не стану это обсуждать. – Колин отодвинулся, как будто она ему надоела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35